Дурные знамения

Будь здесь что-либо цельное, настоящее, существующее – Он бы видел все изнутри. Любой уголок пространства: мечущийся или остающийся неподвижным. Каждый из них был частью Его самого, и не нужен был взгляд, чтобы распознать саму суть. Сила, которую он приложил, чтобы попасть сюда, не соизмерима даже движению мизинца; И теперь он здесь. В пограничном пространстве, смеси всех существующих понятий, чувств, видов материи и небытия. И разговор, за которым он пришел сюда, обещал быть интересным. Темным, безжизненным казался разум существа, чье присутствие он здесь чувствовал; создание павшее, развратившееся; он надевал на голову тысячу корон и, удерживая их на себе, позволял весу металла давить на себя, кровоточить, оставлять красные следы на оболочке. Истинный царь Гордыни. Ее корни прорастали во всем его существе, словно дикий, ядовитый плющ. Он стал самой интересной его работой. Он не видел его уже давно, с времен восстания (исключая недавний случай на Земле), но, предвидя зов, стал готовиться к долгожданной встрече. Соизволил бы он взять более прозаичный облик, то предстал бы с лицом, полным добродушного удивления, желания вывести назад, на светлый путь. Он – пыль, остаток небытия, которому даровали судьбу легким дуновением ветра. Смотря на него, творец мог узреть существо, плевавшее и на него, и на все им созданное. Считающее себя единственным, кто может проскользнуть мимо божественного замысла. Наконец, он услышал зов. Его собеседник сказал именно то, чего от него ожидали. – Никто не в силах сделать ничего, что противоречит Божьему замыслу, верно? – пространство вокруг рассмеялось. – Конечно же, ты скажешь, что не срывал моих планов. Я был в проигрыше изначально. Будь Он человеком, то помолился бы за него. Вот только окажись перед ним человек... подумав об исходе, всё поддалось легкой дымке, в которой прятались редкие хрустальные слезы. – Такова моя воля. Ничто не закончит человеческое существование до того, как придет время. – Безусловно, Отче. Но я хотел обсудить с тобой события, которые ты не смог предсказать. – Кто знает, как ты изменился за это время. Я помню, как ты был похож на меня, когда являлся моим главным творением. Окружение поплыло волнами, словно смеясь. – Вот именно, что являлся. Ты считаешь, что на все есть твоя, владыческая воля. Отнюдь! Даже верные тебе – какие, к моему удивлению, еще остались, – избавились от оков, висящих на тех, кто не узрел плодов добра и зла. А ты слеп и не замечаешь этого, словно единственный оставшийся святой. И даже в великом сражении ты не принял бы участия... – Его не случилось бы. Все это игры моих созданий, и тебя в том числе. Вы лишь хотите понять, кто лучше, и, признаюсь, за вами следить так же интересно, как за людьми. Состояние второго существа вполне соответствало тому, чтобы притронутся к кубку из темного металла, если бы он, конечно, существовал. – Вот как? В отличии от тебя я понимаю, что они должны быть уничтожены. Все созданные тобой существа – неидеальны и мелочны. Они должны быть другими. Я питаю к ним ненависть. Жгучую и ненасытную. – И из-за этого ты представлялся перед ними в облике шута? В темноте прозвучал отдающий безумием смешок. – О, нет: это то, как они сами меня представляют. Ты прекрасно знаешь, что я выглядел иначе и не подлежу взору сейчас. Каждый сам придумывает образ и силу, которой я обладаю. Это удобно, ведь никто не знает истинной сути. Как моей, так и твоей. Но я действительно хочу побыть актером. Если они думают, что я лишь шут – с красными рогами хвостом, – то мне это только на руку. – Чтобы ты не говорил, это было действительно забавно. Тебя отверг собственный отрок, а это, с его стороны, грех. – Вот именно! – окружение дёрнулось. Казалось, металл его корон прозвучал и в голосе, – Он не понимал, что творит, позволяя своим силам – мною дарованным силам, – менять реальность по своей прихоти. Вот только под раздачу не попал никто. Кроме меня. В чем-то ты прав, это была веселая комедия; пускай зрители и были напуганы, но тем смешнее. Меня нарядили меня в грим, но это не мое обличие. И даже не моя маска. Так уж вышло, что он, способный создавать окружение одной силой воли, представлял меня именно так. Как же забавно. Но суть одно: ты не имеешь и понятия о комедии, задуманной мною сейчас. – Что бы то ни было, – слукавил он, – ты считаешь, что никто не помешает тебе? На несколько мгновений все погрузилось в тишину. – Никто не будет тебе мешать, если ты выберешь правильное обличие. Все сами потянутся к тебе. Пойми наконец, – сказал он после недолгой паузы, – ты не моя сила боле. И он исчез, оставив за собой лишь смутный след. От него почернели бы трава и деревья, а воздух мог бы вздернуться пеплом. В голове Создателя созревал сценарий грандиозного маскарада, о котором говорил его собеседник. Пусть он балуется: главная роль все же останется ему. А будет ли она ролью победителя – покажет время. Несколько нитей пространства всколыхнулись, показав Всевышнему все грядущие события. Обязанность развесить ружья он мысленно положил на Люцифера. Через мгновение, длившееся вечность, в пограничье воцарилась пустота.

***

Он мог бы сказать, что работает у черта на куличках, не будь то ангельская канцелярия. Вот только ты, сидя в полузабытых архивах, по другому и не скажешь. Ангел сидел перед компьютером, от нервозности поправляя накрахмаленный пиджак. Он смотрел на экран пустыми глазами и пытался, наконец, понять, в чем же загвоздка. Неужели он проделал столько махинаций с паролями, программами и бесполезной ему информацией просто чтобы увидеть, что его сан недостаточен для доступа к нужной информации? "Что-то тот щеголь намудрил", – подумал ангел. – Да, здравствуйте? Все найдено, только доступ к информации ограничен из-за моего сана. Думаю, вам лучше самому прийти за ней. – Хорошо. Можешь считать свою работу выполненной, - не успел ангел ответить, как трубку повесили. Вот хам! Нахмурив брови, он отошел от стола. Искать какие-то книжонки, не имеющие практического применения – вот уж приспичило! "Ткань времени" нужна им, видите ли! А ему внеурочно работать... И почему он сам не мог все найти, а заставил искать нижестоящего, словно тот – слуга? Он устало вздохнул. По крайней мере, работа выполнена, и теперь можно было отдохнуть; это была единственная мысль, которая вселяла в его голову более-менее возвышенные чувства. Ангел еще раз оглядел комнату и, кивнув самому себе, шагнул к двери. Но, покрутив дверную ручку, сглотнул: дверь заперта. Ему оставалось только нахмуриться. И в этот момент ангел почувствовал, что его схватили за спиной и заткнули рукой рот. Он смог выдавить из себя лишь утробное мычание; его противник был хорошо слажен, а раскрывать крылья, трепещущие болью от каждого прикосновения – себе дороже. Но беспокойство и страх тут же сменились негодованием, а затем и яростью: кто смеет нападать на ангела на его же территории?! Пытаясь безуспешно отбиться от нападающего, ангел взглянул вниз и тут же замер. У его ног показались красные искры. Сердце окатили ледяной водой, и ему оставалось лишь следить за огнями взглядом, проскальзывающим в глазах жертвы перед хищником. Грудная клетка забилась, отдавая в горло спертым дыханием. Глаза стали бегать по комнате, и ангел, забившись еще сильнее, отчаянно вертел головой. Он не верил своим глазам, но в его сердце плясало предсмертное отчаяние. Он ощутил себя птицей в пылающей клетке, когда языки пламени охватили всю его эфирную сущность; они расщепляли ее на отдельные части, парившие в глуши космоса еще до великого Создания. Возможно, именно так себя чувствуют люди в горящих домах: страдая, рыдая, отчаянно пытаясь спастись. Но он, в отличии от них, не находился в пылающем доме. Его сжигали заживо. Огонь довольно быстро исчез, и комната снова погрузилась в тусклый свет синеватых экранов. На сером полу красовалась лишь горстка золы, которую смахнут в мусорный бак ровно через полчаса. Неизвестный, все еще стоя над ней и обнимая воздух, выпрямился; в голову пришла мысль, что он, стоя над горсткой праха, больше напоминал молящегося над святыми мощами. Эта мысль рассмешила его. Со светлых перчаток были скинуты остатки пепла и золы. Убийца вальяжно сел на стул и приблизился к экрану компьютера, отсматривая материалы, добытые ценой ангельской жизни. Подтвердите пароль. Хватило лишь взмаха крыла, перья которого коснулись сенсорного экрана – и доступ к нужным сведениям открылся. Архангел прищурил глаза и, взглянув на экран, холодно улыбнулся результату.