Врата в космос

Вечером, Эдвард сидел за своим письменным столом и перебирал бумаги в своем кабинете. У братьев Элриков был свой отдельный кабинет и они отличались между собой как небо и земля. Эдвард держал свои вещи и документы в легком беспорядке и только он мог разобраться во всей этой куче и кипе бумаг. Вещи в кабинете Альфонса, наоборот, были сложены в аккуратную стопочку, где все было разложено по алфавиту или по еще какой-то херне, в которой Эдвард так и не смог разобраться. Глядя на все это, Эд иногда ворчал и просто из вредности клал его вещи как попало. Заметив это, Ал ничего не говорил мужу и просто убирал их обратно на свои места. Альфонс улыбался от того, какой же у него милый, вредный и испорченный брат. Но Эдвард ничего не говорил, когда дети трогали его вещи, поскольку привык к легкому беспорядку, но Альфонс ворчал на детей, когда они заходили в его кабинет и портили все, что он так долго и аккуратно собирал. Все-таки, братья Элрики были очень разные, но все равно соединились вместе. — Работаешь? — поинтересовался Альфонс, зайдя в кабинет мужа. — Да, немного заработался, — ответил Эдвард, повернувшись к нему. — Сейчас, уже два часа ночи, между прочим, — подметил Ал. — А я и не заметил. — Тебе ведь рано вставать завтра. — Да я уже привык к такому графику и режиму дня, — пожал Эд плечами. — Что-то мне не нравятся твои круги под глазами. — Лица свежее нет, — хмыкнул Эдвард, — Я ведь красивый? — Настолько, что мне до сих пор хочется тебя спрятать и никому не показывать. — Тогда тебе не повезло. Меня знает весь мир. Улыбнувшись, Альфонс затянул свою футболку наверх, прижал брата к животу за затылок и снова опустил футболку вниз. — Эй! — засмеялся Эд, — Так ты меня прячешь? Альфонс не успел ответить, поскольку брат лизнул его живот и обнял его за талию. Дыхание Эда было очень горячим и он продолжал лизать его живот. Альфонс гладил голову брата через футболку, а спустя минуту, Эдвард захихикал. — Пойдем спать, Эд, — попросил его Альфонс, убрав свою футболку с головы брата. Когда Эдвард встал и собирался уже пойти в комнату, Ал сел на стул и схватив брата за руку, усадил его к себе на колени. — С этого дня, я буду следить за твоим графиком. — У меня ведь куча работы, — напомнил Эдвард. — Все равно буду следить. Эд усмехнулся и поудобнее устроился на коленях брата. Обняв его за шею, он положил свою голову на плечо Ала. Младший Элрик понюхал его волосы и поцеловал в висок. Спустя несколько минут, Ал почувствовал размеренное дыхание мужа и понял, что он уже уснул на его плече. Альфонс погладил его щеку и немного убаюкал брата на своих руках. Эдвард был для него всем и он не вынесет, если с ним что-то случится. Но у них уже были дети, а Альфонс обожал своих детей и никому не даст их в обиду. Ал подхватил Эда на руки, понес уснувшего брата в их комнату и положил на кровать. Укрыв их одеялом, Альфонс прижался к брату и закрыл глаза. Утром, он разбудит его, чтобы Эд проснулся и вовремя собрался на работу. Изредка, Эдвард становился таким ребенком, который не хотел куда-то идти и что-то делать. Но ответственность фюрера была колоссальной, а Эд уже привык к такому бешеному ритму жизни, где ему приходилось постоянно решать важные вопросы. Эдвард уже несколько дней таскал брата с собой на собрания и ни на минуту не отпускал, обеспокоенно высматривая кого-то в толпе. Когда Альфонс спрашивал о его беспокойстве, Эд просто отмахивался и не говорил внятного ответа. Но было очевидно, что присутствие Ала его успокаивало. Во время поездки на машине, Эдвард поглаживал кольцо на его руке и задумчиво улыбался. Альфонс рассматривал самую красивую в мире улыбку для себя и сжимал руку брата в ответ. Когда Эдвард стал фюрером, ссоры между ними стало меньше из-за того, что у брата было много работы и просто уже не оставалось сил на ссоры. Поскольку он уже не так часто бывал дома, силы у него оставались только на то, чтобы повозиться немного с детьми или понежиться в объятиях Альфонса. В один вечеров, Эдвард решил помыться в ванной, вспенив воду в ней. В их супружеской спальне была своя собственная ванная и братья могли зайти друг к другу без стука во время мытья. Зайдя в ванную комнату за Эдом, Альфонс увидел брата, расслабленно лежавшего в ванной, закрыв глаза. Опустившись к бортику, младший Элрик завороженно смотрел на брата. — Осталось только наложить маску на лицо, — тихо рассмеялся Альфонс. Эдвард открыл глаза и ухмыльнулся. Несколько минут, они просто смотрели друг на друга в ванной. Волосы Эда были распущенными и мокрыми. Не удержавшись, Альфонс немного погладил его длинные волосы. — А помнишь, как ты тогда мыл меня в ванной, когда я восстанавливался? — спросил Альфонс с улыбкой. — Конечно помню. Мне никогда не забыть. Особенно то, как я выходил из ванной и дрочил на тебя после этого, — покраснел Эдвард, — Мой маленький братик. — Ты меня тоже с ума сводил тогда, когда трогал меня везде. Может, мне тоже помыть тебя сейчас? — Было бы неплохо, — тихо проговорил Эдвард и немного приподнялся, — Я устал в этот вечер, а нога с автоброней немного ноет. Посмотрев на его мокрые соски, Альфонс снова прижался к ним и куснул. — Эй! Ты опять за свое? — Эдвард снова залился румянцем. Когда Альфонс лизнул его губы, Эд открыл рот и ответил на поцелуй. Оторвавшись от него, Ал снял свою домашнюю футболку, намылил мочалку и начал неторопливо мыть тело брата. У Эдварда было много шрамов, а некоторые из них ныли, напоминая о давних сражениях и стычках. А шрам на правом плече Эда был огромным и так не зажил со временем, напоминая об их давнем грехе. Альфонсу иногда так больно было видеть шрамы на теле Эда. У него тоже был шрам на колене, который Ал получил когда-то давно, когда бывал на горячей точке и участвовал в военной стычке, спасая беженцев. Но его один шрам не сравнится с кучей шрамов на теле брата. Те шрамы от выстрела из автоматов зажили, благодаря провидцу, но этого было мало. Эдвард немного болезненно выдохнул ему в шею и оперся на него, когда Ал потер мочалкой его спину. Альфонс осторожно погладил его спину и продолжил намыливать брата. Лицо Эда было хмурым и болезненным, но он всегда успокаивался, когда видел его улыбку. Эдвард говорил, что улыбка Ала была его солнцем. Вскоре, Альфонс помог брату помыть голову, удерживая лейку душа над его головой. Когда Эд окончательно помылся, Ал вытер его полотенцем, надел на него халат и легко подхватил брата на руки. Альфонс усадил мужа на колени, сев на их кровать. В такие моменты, Ал вспоминал времена, когда брат окружал его заботой на время восстановления. Теперь, уже Альфонс ухаживал за уставшим братом и заботился о нем. Младший Элрик погладил бедра Эда, а секунду спустя, его рука забралась под халат. — Ал! — улыбнулся Эд, — Ты снова за свое? Альфонс тихо засмеялся в ответ и крепко обнял мужа. — Задушишь сейчас. Я устал вообще-то. Спустя почти две недели напряженной работы, у Эдварда наконец-то выдался выходной, поэтому он расслабленно отсыпался на кровати, но проснувшись, решил уделить немного времени своей семье. Детей он любил и хотел, чтобы они видели его как можно чаще, несмотря на то, что не был отцом, достойным подражания. Но, по крайнем мере, он не был Ваном Хоэйхаймом, который бросил детей на произвол судьбы, пусть даже и для их блага. — Наконец-то у папы выходной! — прокричала Ева и села на колени к Эду. Габриэль посмотрел на Эдварда немного ревниво, но промолчал и сел рядом с ними. — Ну? Во что будем играть? — спросил Альфонс, глядя на всех. — Может в карты? — предложил Габриэль. Ал и Эд улыбнулись, вспомнив о чем-то своем, а дети заинтересованно глядели на них. — Да, давайте в карты, — согласился Эдвард. Они немного поиграли в карты, где каждый выиграл с попеременным успехом. Для разнообразия, они сыграли в карты на желание. Габриэль и Ева попросили себе подарки за выигрыш, а подарок взрослых друг для друга должен был быть сюрпризом. — Что за сюрпризы такие? — спросил Габриэль с любопытством, — Что-то для взрослых? Эд и Ал покраснели, ведь они даже сами не знали, что собирались подарить друг другу. Но что-то для взрослых, звучало неплохо. — Папа и сам не знает, — ответил Эдвард, с лукавой улыбкой. Закончив с картами, братья Элрики начали играть в шахматы. Дети с интересом смотрели на их ходы, но все равно не успевали проследить за ними. Когда Эдвард запнулся на середине игры, Габриэль дергался на стуле, порываясь дать подсказку, может даже и неправильную, но молчал, чтобы увидеть, кто из родителей выиграет. Лицо Эда было непроницаемым, а Альфонс все время улыбался и невозможно было понять, кто сейчас победит и выиграет игру. Но игра закончилась тем, что Эдвард применил какую-то особую тактику и выиграв игру, довольно улыбнулся. Альфонс немного разочарованно вздохнул, но затем усадил дочку к себе на колени, когда дети тоже попросились поиграть. Эдвард тоже усадил сына к себе на колени, чему он был очень доволен. Ева мило морщила нос и применяла все свои дедуктивные способности, но ей не хватило всего одного шага, чтобы выиграть. Возраст и опыт Габриэля победил, но несмотря на трехлетнюю разницу в возрасте, Ева ничем не уступала старшему брату. Вскоре, все Элрики вздрогнули, когда в дверь кто-то позвонил. Альфонс убрал дочь с колен и направился открывать дверь. — Учитель? Вы решили нас навестить? — послышался голос Ала в коридоре. — Где там моя малышня? Я хочу их видеть, — бодро проговорила Изуми, зайдя в дом. — Бабуля приехала, — улыбнулась Ева и побежала встречать Изуми. Габриэль тоже побежал встречать учителя, а Эдвард иногда не понимал, как дети не боялись Изуми и не испытывали перед ней благоговейного страха. Может быть, потому что они знали ее с рождения? Для Габриэля, Изуми вообще была первым человеком, которого он увидел кроме него. — С приездом, учитель, — поздоровался Эдвард, выйдя в коридор. — О, Эдвард, у тебя сегодня выходной? Обычно тебя вечно нет дома. Эдвард покраснел от смущения и кашлянул в рот. Умела же Изуми ляпнуть лишнего, отчего становилось немного не по себе. — Заходите, учитель. Я приготовлю вам чай, — вымолвил Альфонс и повел Изуми на кухню.