***
Тем временем Наиб добрался до другой стороны Прибрежной Деревни и обнаружил, что обеспокоенный Уильям безуспешно пытается декодить шифровальную машину. — УИЛЛ! — А-а! — закричал нападающий, провалив калибровку. — Чувак, ты меня напугал! — Прости! Э-э… позволь мне помочь тебе с этим, — предложил Наиб, начиная декодить вместе с ним. — Конечно. О, а не было бы лучше, если бы мы, э-э… декодили разные шифры? — …Неа. Мне здесь хорошо. Наиб уверенно улыбнулся ему, но Уильям подумал, что его друг ведет себя странно. — Чувак, ты уверен, что с тобой все в порядке? Трейси была права, ты выглядишь встревоженным. — Я? Встревоженный? Ни за что, — сказал Наиб и провалил калибровку. — Ай! Он и правда очень волновался, и теперь звук неудачной калибровки навеял ему ужасные воспоминания. Замечательно. Внезапно Уилл и Наиб услышали крик. Кто-то пал, Механик. Оба мужчины посмотрели друг на друга. Обычно первым спасал Наиб, но… — Уилл, спаси ее, я закончу здесь, — предложил Наиб. Уилл подозрительно посмотрел на Наиба, что на него нашло? Но затем он издал звук «о» и улыбнулся. — А! Ты делаешь это, потому что знаешь, что мне нравится Трейси, верно? Спасибо, я тебе должен! Я спасу ее! Уильям схватил свой мяч и взволнованно пошел туда, где сидела Трейси. Наиб вздохнул, он сказал это, потому что еще не был готов встретиться с Джеком, но… — Стоп, Уиллу нравится Трейси?!***
После этого прошло время, а Наиб продолжал избегать Джека любой ценой. Уильям дважды спас Трейси, но ее снова ударили и отправили обратно в поместье. Затем Эмму посадили в кресло, а Уилл был ранен, поэтому у Наиба не было другого выбора, кроме как пойти и спасти ее. — Снова здравствуй, — поприветствовал Джек, когда Наиб подошел к креслу Эммы. — Надеюсь, на этот раз ты не убежишь. Ты даже не дал мне договорить тогда. — Это потому, что ты всегда несешь бред, — протестовал Наиб. Он был прямо рядом с креслом, и Джек еще не ударил его, а это означало, что Потрошитель планировал террор шок, как только он попытается спасти Эмму. Джек ухмыльнулся. — Неужели? Ты выглядел очень неловко, когда увидел меня. Я правда тебя так сильно пугаю? — Ты? Пугаешь меня? Не смеши меня. — Наиб попытался обманом заставить Джека ударить по креслу, но Джек не шевельнулся, ожидая подходящего момента. — Агх. — Если ты не боишься меня, то почему ты так быстро воспользовался одним из своих драгоценных налокотников? Видишь, вот почему ведущий продолжает уменьшать их количество, потому что ты тратишь их, не задумываясь. — Боже, ты можешь заткнуться? Ты как заноза, вот почему я бы никогда не т… — о, дерьмо, он почти сказал это. Улыбка Джека под маской стала шире. — Ты бы никогда что? — Ничего! — Нет, продолжай, становится интересно. — Эмм… — начала Эмма, все еще сидящая на кресле. Наиб глубоко вздохнул и указал на Джека. — Я сказал ничего. Хватит раздражать. — О, Субедар! Ты собирался предложить сделать со мной что-то неприличное? — Джек издал удивленный вздох. Наиб против своей воли покраснел. — Конечно, нет, перестань говорить странные вещи! — Наиб… — сказала Эмма, но ее снова проигнорировали. — Я и не знал, что у тебя есть такие чувства ко мне~ — Я ничего не чувствую к тебе, псих! — Правда? Это расстраивает, потому что ты мне действительно нравишься. Лицо Наиба стало темно-красным, когда он услышал эти слова. Джек точно издевался над ним, верно? — Может прекратишь с… — Эммм… Наиб, — снова попыталась Эмма. — Не хочу вас прерывать, но… время кресла прошло уже половину… — указала она, глядя на обоих мужчин перед ней. … Черт!! Наиб внутренне выругался. Как он мог это упустить?! Его рот широко раскрылся, когда Джек начал открыто смеяться над бедным наемником. — Засранец, ты специально отвлекал меня! — Наиб удивленно вздохнул. Теперь Джек смеялся еще больше. — И ты попался на эту удочку. Твое выражение лица только что было таким милым. — Потрошитель продолжал смеяться, слишком забавляясь для своего же блага. — К черту это, — теперь, когда Джек был слишком рассеян, чтобы это заметить, Наиб наконец освободил Эмму от кресла. — Иди, иди, — приказал он и продолжал боди блокать ее, пока они не потеряли из виду Джека, который шел за ними легким шагом. После этого ужасного инцидента матч продолжился. Джек снова ударил Эмму, но именно тогда Уильям закончил последний шифр, и она восстановилась. К счастью, Уильяму и Эмме удалось сбежать через ворота рядом с кораблем. На другой стороне карты Наиб все еще набирал пароль от ворот возле кукурузного поля, когда Джек телепортировался к нему. К счастью, ворота как раз открылись, и Наиб начал выходить. Поскольку он уже был вне досягаемости, Джек даже не пытался ударить его, а вместо этого заговорил с ним. — Прежде чем ты уйдешь, — начал Джек, заставив наемника остановиться и посмотреть на него из-за безопасных ворот. — Сегодняшний матч был очень веселым. Я надеюсь, что мы сможем снова сыграть в ближайшее время, в конце концов, ты мой любимый выживший. Наиб покачал головой, совершенно не веря словам Джека. От этого движения его зеленый капюшон упал ему на плечи, показывая, насколько растрепанными стали его волосы; они были повсюду, плюс несколько прядей волос упали ему на лоб. Не говоря уже о порезах и синяках. — А ты мой наименее любимый охотник и настоящая заноза в заднице, знаешь? — Что я могу сказать, это моя работа — охотиться на тебя, у меня нет другого выбора, — ответил Джек, тихо оценив, как хорошо наемник выглядит без капюшона. — Ты так говоришь, будто тебе это не нравится, — парировал Наиб. Из всех охотников Наиб больше всего ненавидел Джека, потому что он казался единственным Охотником, который хотел быть здесь. — Признаюсь. — Джек ухмыльнулся. — Мне просто нравится делать твою несчастную жизнь более захватывающей. Наиб закатил глаза. — Угх. Все, я ухожу. — Уже? Мы можем продолжить разговор, нас ничто не останавливает. Наиб собирался проигнорировать Джека и уйти, пока не вспомнил свою дедукцию. Черт, после фиаско с креслом он чуть не забыл об этом! Но все же он не знал, что делать. Не то чтобы он мог просто предложить Джеку заняться сексом, Потрошитель подумает, что Наиб сошел с ума, или, что еще хуже, посмеется над ним и откажется. В конце концов, Джек не мог так заинтересоваться им. Этот мудак просто флиртовал со всеми подряд. — Это невозможно. О чем думал владелец…? — Наиб подумал вслух с разочарованным выражением лица. — Что ты сказал? — спросил Джек, притворяясь невинным, даже если он явно знал, о чем говорил Наиб, было забавно видеть такое сильное отчаяние наемника по поводу того, что делать. — Н-ничего. Я должен идти. Я не могу этого сделать. — Хм~ Я не знаю, что тебя так беспокоит, но если я могу чем-то помочь, скажи мне. Наиб в замешательстве уставился на Джека. С каких это пор Джека волнует что-либо, связанное с ним? Он был эгоистичным засранцем, это должна быть шутка, но… что, если Джек говорит правду и хочет ему помочь? Он очень не хотел умирать, ведь он должен защитить своих друзей. Но он не мог рассказать Джеку о своей дедукции, это будет слишком унизительно. Но опять же, что, если Джек решит ему помочь? Слова Нортона звенели в голове Наиба, это был просто бизнес. Просто сделать это один раз, и ему больше никогда не придется об этом думать. — Наиб? — снова позвал Джек, и в его голосе звучала нотка скрытого веселья. — Я… — начал Наиб. — Мне надо идти. Джек ухмыльнулся. Ну почти, значит в следующий раз. — Хорошо. Наиб уже уходил, когда Джек решил добавить еще кое-что. — Кстати, тебе следует избавиться от этого ужасного капюшона, что ты постоянно носишь. Наиб нахмурил брови. — Чего?! — Он снова хочет драться? — Не надевай капюшон. У тебя слишком красивое личико, чтобы его так скрывать. — Чт… ты такой идиот. — Лицо Наиба снова покраснело. Он быстро растратил свой последний налокотник, оставив Прибрежную Деревню и очень довольного Джека. Джек начал уходить, напевая. Было так весело возиться с наемником, и даже если они не сделали ничего возмутительного, Джек мог подождать. У них оставалось еще шесть дней.***
Эзоп не возражал бы, если бы он умер в тот же день. В конце концов, жизненный путь рано или поздно должен был закончиться, и если это означало, что не нужно целовать Фотографа, он бы приветствовал смерть прямо сейчас. Бальзамировщик Провидец Старатель 'Заключенный' Матч только начался, локацией была Красная Церковь, и первое, что увидел Эзоп, появившись возле скамеек, была чертова камера Джозефа. Его тревога резко возросла, и он быстро спрятался, прежде чем Джозеф успел сделать снимок, где бы он ни был. После того, как снимок был сделан, Эзоп решил отправиться к шифру в далеке. Он сосредоточился на декоде, когда кто-то появился рядом с ним. — Эй, Эзоп! — Лука помахал. — Хорошо, отлично! Теперь мы можем вместе декодить и закончить шифр до того, как камера мир закончится! Эзопу не нравилось декодить вместе с другими, но он кивнул, потому что план был логичным. Пока они молча возились с машиной, Лука продолжал спамить стикеры по стене. — Не делай этого, — сказал Эзоп. — Отвлекает. — Не делать что? — спросил Лука, слишком сосредоточенный на декоде. — Стикеры, перестань их спамить, — раздраженно повторил Эзоп. Лука посмотрел на него. — У меня даже стикеров нет! Те, что на стене, очень крутые и все такое, но они не мои. Эзоп посмотрел на стену. — Стоп, если они не твои, то кому они принад… Камера мир закончился, и позади них появился Джозеф, расклеивая граффити на стене. — Твою ж мать! — закричал Лука. Эзоп даже не успел среагировать, Джозеф ударил его, когда он декодил. Все получили уведомление о том, что бальзамировщик получил террор шок. Затем Джозеф ударил Луку один раз, и у Заключенного не было другого выбора, кроме как убежать, оставив Эзопа на земле с Джозефом. Одного. — Бонжур, мистер Карл, — сказал Джозеф, стоя на коленях рядом с лежащим Эзопом. — Это было неосторожно с твоей стороны. Ты случайно не нервничаешь сегодня? Эзоп переживал пять стадий горя. — Карл? Эзоп? Все крутилось. Он не мог этого сделать. Он не мог поцеловать Джозефа. Он даже не мог смотреть в лицо мужчине. — Убей меня, — прошептал Эзоп с побежденным выражением лица. Джозеф покачал головой. Что за… Он сломал человека с одной лишь дедукцией! Все началось из-за Джека: когда он рассказал охотникам о дедукции, который собирался написать наемнику, Джозеф подумал, что он совсем сошел с ума. Ни в коем случае наемник на это не поведется, но, подумав некоторое время, что написать, Джозеф понял, что есть нечто, чего он тоже хотел, и это был Эзоп. Среди охотников было общеизвестно, что бальзамировщик был любимчиком Джозефа. Он объяснил, что Эзоп Карл был очень фотогеничным человеком, он хотел сфотографировать его, запечатлеть его душу, но подлый бальзамировщик никогда не позволял ему. Джозеф подумал о том, чтобы написать «Дай Джозефу сфотографировать себя» в качестве дедукции Эзопа. Но, в конце концов, он решил сделать вещи немного интереснее, он умирал от желания увидеть за этой маской искреннее выражение лица. Поэтому он написал «Поцелуй Джозефа». — Эзоп, почему ты хочешь, чтобы я убил тебя? — … — Тебя что-то беспокоит? — Джозеф не мог сдержать своей высокомерной улыбки. Это было так весело. — …… — Эзоп? — Джозеф, — наконец сказал Эзоп. — Посади меня уже в кресло или заткнись. Оу. Ух ты. Его милая муза становилась по-настоящему дерзкой, когда он нервничал, это была еще одна интересная сторона Эзопа, которую Джозеф не хотел упускать. — Ладно-ладно, — легкомысленно сказал Джозеф, связывая Эзопа в шарики и изящным шагом ведя его к ближайшему креслу. В кресле у Эзопа было время обдумать свои варианты. В дедукции говорилось, что он должен поцеловать Джозефа, но не уточнялось, где и какой именно поцелуй. Может, если он поцелует Джозефа в руку, или в ногу, или даже в спину… А! Он что-то придумал! Может быть, ему и не нужно умирать так скоро! Прежде чем время кресла сократилось до половины, Эзопа спас Нортон, который оттолкнул фотографа с его магнитами. Когда Джозеф снова попытался ударить Эзопа, сова Илая защитила его, дав ему шанс убежать и поставить гроб, чего он еще не сделал. Именно тогда Лука отправил «помогите мне», и Эзоп смог забальзамировать заключенного прямо перед тем, как того связали. Идеально. Однако оставалось еще три шифра. Когда Лука возродился, Эзоп и он ушли далеко, чтобы исцелить друг друга. После этого Эзоп поставил себе еще один гроб, так как у него был лишний благодаря спасению старателя. — …Лука, могу я попросить тебя об услуге? Лука удивленно посмотрел на него. Было очень странно, что бальзамировщик обратился за помощью. — Конечно, что это? Эзоп отвел взгляд. — Если Джозеф снова посадит меня в кресло и будет ждать перед моим гробом, ты сможешь застанить его? — Ты хочешь, чтобы я дал ему небольшой разряд? — Эзоп кивнул. — Да, я могу это сделать! Вот что бывает, когда он так нас пугает, хе-хе. Эзоп кивнул, и оба побежали в разные стороны, ведь оставалось еще три шифра. Поскольку матч продолжался, дела у выживших шли не очень хорошо. Нортона отправили в поместье, Илай и Лука пострадали из-за камеры мира, а Эзоп поймал себя на том, что кайтит Джозефа, как будто от этого зависела его жизнь. Остался один шифр, когда Эзоп снова пал. Джозеф гордо рассмеялся и подвел его к креслу. — Увидимся через несколько секунд, дорогой Карл, — сказал охотник со злой улыбкой на разбитом лице. Эзоп отвернулся, чувствуя, как сильно бьется его сердце, когда он исчез со стула, оставив после себя черную жидкость. Он надеялся, что Лука рядом с его гробом. Это было необходимо, чтобы его план сработал. Медленно он снова появился в своем гробу. Когда он открыл глаза, то увидел, что Джозеф стоит прямо перед ним. — Доброе утро, спящая красавица, — сказал фотограф. Джозеф уже собирался ударить его, Эзоп закрыл глаза, готовясь к его мечу, когда сразу за ними появился Лука и оглушил Джозефа своим электрическим разрядом. Лука улыбнулся своим кривым зубом и поднял большой палец вверх после того, как убежал со смехом гремлина. Эзоп глубоко вздохнул. Сейчас или никогда. Он выбрался из гроба и со всей храбростью, которую он смог собрать, быстро поцеловал Джозефа в щеку, пока тот был оглушен. Бальзамировщик немного заскулил, так как электрический заряд подействовал и на него, заставив губы обжечься. Когда эффект стана закончился, Эзоп уже убегал изо всех сил, молясь, чтобы Джозеф из-за стана не заметил поцелуя. Джозеф пару раз моргнул. — …Что только что произошло? Он. Поцеловал его? Он не мог в это поверить! Его глаза были закрыты, но он знал, что что-то коснулось его щеки! Он быстро проверил дедукцию Эзопа. Поскольку охотники были теми, кто назначал дедукции своим выжившим, им было разрешено видеть их прогресс. Джозеф удивленно вздохнул, когда увидел дедукцию: Поцелуй Джозефа, завершено (1/1) Этот ловкач! Бальзамировщик поцеловал его, а Джозеф не мог видеть его лица или чувствовать поцелуй! Какая жалость! Это было совсем не то, чего он ожидал! Прежде чем он успел заметить, все шифры были закончены, и выжившие уже шли к воротам. Глаза Джозефа стали красными, ноед в силе. — Ты не сбежишь, только не под моим присмотром. — О нет, Джозеф поймал Луку! — Илай сказал Эзопу, оба шли к воротам возле скамеек. Луке не повезло, он решил пойти к другим воротам. Эзопу казалось, что он вот-вот потеряет сознание, его лицо было совершенно красным от смущения того, что он сделал, он все еще чувствовал странное чувство на губах. — Ничего, мы еще можем выбраться. — Да… но, Эзоп, ты в порядке? Ты выглядишь так, будто у тебя жар, — заметил Илай взволнованно. — …Я в порядке. Просто хочу покинуть это место. Ему нужно было выбраться отсюда и никогда больше не смотреть на Джозефа. Эзоп был убежден, что Джозеф думает, что он какой-то жуткий сталкер. Кто в здравом уме стал бы так целовать охотника на ровном месте? Эзоп начал вводить пароль, но он не заметил, что камера мир был включен, и его террор шокнули во второй раз после того, как Джозеф появился из ниоткуда. Это будет его третий раз на кресле, черт. — Уходи отсюда! — Эзоп сказал Илаю, который отправил «прости», когда закончил вводить пароль и ушел, пока Джозеф вел Эзопа к креслу. — Mon chérie, ты хочешь мне что-то сказать? — спросил Джозеф Эзопа на шариках, когда они остались одни. Лицо Эзопа было невероятно красным. — …Нет. — Тогда я буду более прямолинеен. Ты поцеловал меня? Ах, Эзоп очень сильно хотел умереть. — Пожалуйста, посади меня уже. Джозеф бросил его на землю. — Еще нет, мистер Карл. Пока ты не скажешь мне, почему ты это сделал. — Я… я ничего не сделал… — Эзоп отвернулся. О боже, это было ужасно. Он не мог рассказать Джозефу о дедукции, потому что правила гласили, что если об этом узнают, будут ужасные последствия. Что он мог сказать? — Посади меня… — Он попытался снова. Эзоп пытался убедить себя, что все хорошо. Он поцеловал Джозефа, все было кончено. Ему больше не придется волноваться об этой игре с дедукциями, и он продолжит жить. Джозеф казался раздраженным. — Ты скорее улетишь, чем заговоришь со мной. Ты так меня ненавидишь? — Н-нет, я тебя не ненавижу, — ответил Эзоп тихим голосом. — Ты не можешь просто забыть о том, что произошло? — Зависит. Тебе понравился поцелуй? — Что…? — Ответь, тебе понравилось меня целовать? — Я… — Эзоп не знал, что сказать. Теперь, когда он думал об этом, в последний раз, когда он кого-то целовал, не была ли это щека его матери? Это было так давно. Он ненавидел человеческий контакт, а после смерти матери объятия и поцелуи не присутствовали в жизни Эзопа. — Не знаю… — правдиво ответил Эзоп, впервые за матч взглянув на Джозефа. Джозеф был ошеломлен тем, насколько искренним и смущенным было выражение лица Эзопа. Он хотел сделать снимок прямо сейчас. Он хотел поцеловать его. — Если ты когда-нибудь захочешь узнать, на что похож настоящий поцелуй, просто скажи мне, не нужно лукавить, — сказал Джозеф, лаская щеку Эзопа своими длинными пальцами. — Я мог бы помочь тебе с этим. Эзоп был слишком потрясен, чтобы что-то сказать, поэтому промолчал. — Что ж, тебе пора уходить, mon chérie, — сказал Джозеф и посадил его на кресло, отдавая первоклассный поклон улетающему Эзопу. Вернувшись в поместье, Эзоп вздохнул. Это было ужасно, но, по крайней мере, все закончилось, он начал пробираться в свою комнату, чтобы отдохнуть, когда к нему пришло ужасное осознание. О нет. Дедукция учитывается только в том случае, если они сделают ничью или победят. Они проиграли матч. Поцелуй не засчитался. Ему придется снова поцеловать Джозефа.***
— Чувак, этот чертов фотограф надрал мне задницу, — пожаловался Нортон, поедая пончик на кухне. — В следующий раз нам повезет больше, — улыбнулся Илай, попивая чай. — Эм… ты слышал этот крик? Это звучало как Эзоп. Нортон еще раз откусил пончик. — М, иногда он кричит, когда расстроен. Честно говоря? Муд. — Муд, — повторил Илай и отпил чай. — Кстати, ты свою дедукцию закончил? — спросил Нортон. — Нет пока. А ты? Нортон покачал головой. — Неа. От одного до десяти, насколько сложная твоя? Моя, пожалуй, четверочка. Илай задумался. — Хм… пятьдесят. — Что? Это так сложно? Илай торжественно кивнул. — Чувак, мне теперь так любопытно. Ты такой загадочный иногда. — Эй, о чем вы говорите? — спросил Наиб, входя на кухню. — Сегодня отстой, так что не спрашивайте. — Мы не собирались спрашивать, — сказал Нортон. В то же время Илай спросил: — Почему отстой? Наиб покачал головой и открыл один из кухонных шкафов, доставая себе кусок хлеба. — Я говорил, что не скажу. — Уильям сказал нам, что ты вел себя странно во время матча, — сказал Илай. — Что?! Этот стукач… — пожаловался Наиб, — кстати, вы знали, что Уиллу нравится Трейси? — Ну да, — хором ответили Нортон и Илай. — Нужно быть слепым, чтобы этого не заметить, — сказал Нортон. — Прости, Илай. — Все в порядке, я не слепой. — Агхх, вы двое слишком спокойны во всем! — Если ты хочешь поговорить со страждущей душой, Эзоп в своей комнате, — предложил Нортон. — А, если ты пойдешь к Эзопу, принеси ему этот пирог. Он не ел с нами во время обеда, — сказал Илай с теплой улыбкой. Наиб кивнул головой и взял пирог. Его друзья были такими странными. Но все же он будет скучать по ним…***
Обычная улыбка Наиба медленно исчезала, пока он шел по коридорам поместья к комнате Эзопа. Через неделю он может умереть, он никогда больше не увидит своих друзей. Он больше не будет играть в матчах, он не сбежит. — Эй, — позвал кто-то позади него. — Кэмпбелл, что тебе нужно? — Наиб быстро сменил выражение лица на спокойное. Почему Нортон последовал за ним? — Фу, перестань так делать, — пожаловался Нортон. — Что делать? — Вот эту фальшивую улыбку. Наиб нахмурил брови. — А, извини, я забыл, что так можешь делать только ты. Нортон усмехнулся. — Точно, так что перестань воровать мой бренд. Наиб закатил глаза. — Чего ты хотел, Кэмпбелл? — Ах да, Илай сказал мне передать тебе это. — Нортон дал Наибу маленький фиолетовый мешочек. — Он забыл отдать тебе раньше. Во всяком случае, он сказал, что если ты положишь его под подушку на ночь, это принесет тебе удачу. Он дал один и мне. — О… какой он добрый. — Наиб осмотрел мешочек. На нем золотой краской были нарисованы маленькие созвездия. — Я поблагодарю его позже. — Он сказал, что в этом нет необходимости. — Нортон лениво махнул рукой и положил руку на плечо Наиба. — Что ж, раз уж я здесь, можно заодно проводить тебя в комнату Эзопа. — Перестань наваливаться на меня всем своим весом, — заныл Наиб, пытаясь уйти. — Тогда перестань быть коротким. Наиб продолжал жаловаться, а Нортон тихо улыбался, пока они шли в комнату Эзопа. Однако Нортон не сказал, что это он сделал эти фиолетовые мешки, а не Илай. Старатель не сказал Наибу правду, потому что думал, что это повредит его репутации мудака. Счастливые мешки были чем-то, что давным-давно подарил Нортону коллега с шахты. Нортон сначала подумал, что это глупый и бесполезный предмет, но после инцидента, когда он оказался единственным выжившим, передумал. Заметив на днях, как беспокоится Наиб из-за своей дедукции, Нортон решил сделать пару таких мешочков. Он не мог сказать почему, но он не хотел, чтобы Наиб выбыл из игры. Он надеялся, что эти маленькие мешочки принесут им удачу.***
— Значит, Илай сказал тебе принести мне пирог…? — спросил Эзоп с широко открытыми глазами после того, как он открыл дверь своей комнаты и обнаружил снаружи Наиба и Нортона с его куском пирога. — Он действительно заботится о тебе, — сказал Нортон. — Ну, мы все заботимся, но он заботится, как нормальный человек. — Ты единственный, кто, как нормальный человек, ни о чем не заботится, Кэмпбелл. — Заткнись, Субедар. Эзоп не слушал их пререканий, а вместо этого смотрел на кусок шоколадного пирога с тревогой, смешанной с нежностью. Тревога, потому что он не привык к таким знакам привязанности, и нежность, потому что глубоко внутри он ценил этот жест. Эзоп никогда бы этого не признал, но он считал Илая одним из немногих людей, которым он мог полностью доверять в поместье. Они мало общались, но Илай всегда был рядом с ним, даже если Эзоп всех отталкивал. Если бы только его дедукция касался поцелуя Илая, а не Джозефа… Стоп. О чем он думает?! — Эзоп, ты в порядке? — спросил Наиб, заметив, как Эзоп вдруг побледнел. — Если не хочешь пирог, можешь отдать его мне, — бесполезно предложил Нортон. Но Эзоп не слушал. В его определенно нефункциональном уме сформировалась идея. — Илай хороший человек, верно? — вдруг спросил Эзоп. Наиб и Нортон переглянулись. — Почему ты спрашиваешь? — сказал Наиб. — Он самый святой человек в этом месте, — ответил Нортон. Эзоп уставился в пол. — Вы думаете, он… — начал Эзоп. — Он…? — продолжили Нортон и Наиб. — В-вы думаете, он был бы против, если бы мы поцеловались? … — ЧТО?! — одновременно закричали Нортон и Наиб. Внутренний мыслительный процесс Эзопа выглядел так: -Он слишком застенчив и встревожен, чтобы поцеловать Джозефа. Снова. -Илай тот, кому он может доверять. -Илай хороший человек. -Илай не возражал бы, если бы Эзоп поцеловал его. Наверное. -Если бы Эзоп практиковался в поцелуях с кем-то таким хорошим, как Илай, он не был бы так озабочен поцелуем Джозефа. Результат: Эзоп завершит свою дедукцию, и ему не придется умирать. В его голове это звучало как совершенно нормальный и функциональный план. Эзоп был полон решимости заставить его работать. — Так? Думаете, он был бы против? — спросил он снова, не замечая большого недоразумения, которое он создал этой формулировкой. — Эмм… я думаю, ему бы… понравилось? — попытался Нортон. — Ну, он расстался со своей невестой, так что, по крайней мере, он не женат. — Сначала Уилл, теперь Эзоп… — отчаялся Наиб. — Но ничего себе, я не ожидал, что ты будешь так прямолинеен, Эзоп, это требует мужества! Дерзай, мы вас поддержим! Эзоп не понимал, почему они вели себя так ободряюще. В конце концов, он хотел только попрактиковаться в поцелуях с Илай, но все равно кивнул. — Спасибо, буду стараться. Он взял пирог и вернулся в свою комнату, закрыв дверь. Наиб и Нортон переглянулись. — Эзоп всегда такой застенчивый, но когда дело доходит до его истинных чувств, он невероятно честен, — указал Наиб. Он завидовал этой стороне бальзамировщика. — Да, нужна смелость, чтобы быть таким прямолинейным, — согласился Нортон. — Представь, что ты идешь к своему крашу и просто целуешь его ни с того ни с сего. — Ха-ха, это было бы безумием. … — Что ж, увидимся. — Пока.***
Тем временем Илай слушал пение птиц снаружи, пока пил чай. — Ах, сегодня такой тихий день~