Рыжее солнце

      Война…       Это слово всегда пугало, заставляло нервничать, теребить несносные синие пряди гривы и трястись от страха. Иззи никогда не была достаточно храброй для этого самого жуткого на ее памяти набора букв.       Единорожка не принимала активного участия в битвах, сражениях и куче точно таких же синонимических слов. Фиолетовому носу не нравились запахи затхлой крови, глазам — вид вывернутых наружу органов и вздёрнутых, распоротых ножами тел. Больше хотелось нюхать полевые цветы и смотреть с друзьями на радугу, искать в облаках зверей и смеяться. Казалось, всего за пару месяцев пони полностью потеряла смысл. Нет, не жизни, существования. Жить надо было, как минимум, для Альфабитла. Этот серый единорог всегда старался поддержать ее. Жить надо было и для леса. А вот ее жалкое существование больше никому не нужно. Дни схожи, как близнецы, а движутся как улитки.       Внушаемые ей с самого рождения идеалы вдруг стали правдой. Земные пони стали пахнуть хуже протухшего сыра из старой лавки. Пегасов теперь точно нельзя назвать добрыми, всегда спешащими на помощь, друзьями. Почему-то Иззи уверена, что другие пони бояться ее тоже стали только больше. И искры теперь у всех серые… Совсем. Сколько она не изучала в жителей Бридлвуда, сколько не наблюдала, прячась за деревьями, за другими расами, у всех одно и тоже. Она даже не уверена, что её искра все ещё пурпурная…       Земля под ногами хлюпала, прихрюкивая свое «Убью!!!» между делом. Иззи шла меж деревьев и кустов, внимательно вглядываясь в черную, хоть глаз выколи, чащу. Ей уже однажды прилетело в морду веткой, и повторять свой не очень приятный опыт она не рвалась. Сумки за спиной постоянно перевешивали то в одну сторону, то в другую, заставляя пони идти медленнее, покачиваясь из бока в бок. Рог зудел все сильнее, чесался и болел — она правда не знает, как описать это, но другие говорят, что это нормально.       Солнце село совсем недавно, звёзды не появились, а магия… А магии не существует. Было темно. Настолько, что когда копыто не уперлось во что-то, что могло бы удержать пони, и проскользнуло ниже по склону оврага, единорожка не удивилась. Лишь охнула от неожиданности и, не акцентируя внимание на небольшой заминке, попыталась встать. Какого же было ее удивление, когда во время очередного неудачного, к слову, рывка копыто нащупало что-то теплое.       Затаив дыхание, кобылка медленно стала ощупывать предмет. Мягкий, мокрый и похожий на шерсть. Вот бы посмотреть! Иззи вздохнула и, продолжила свое исследование, полностью доверившись чувству. В мозг почему-то мгновенно, стоило ей понять, что перед ней пони, врезалась мысль «Труп…» И все бы ничего, но единорожка точно помнила, что в этих местах не было никаких сражений или боёв. Странно…       На ощупь найдя грудную клетку земной пони, ибо ни рога, ни крыльев Иззи не почувствовала, она приложила свое ушко. После секундной тишины, кобылка услышала дробь сердца. Едва различимая за порывами ветра, с перебоями она заставляла тело жить, вдыхая свежий лесной воздух. Почему-то собственное сердце Иззи забилось быстрее. В голову взбрела странная мысль спасти пони.       Другой бы на ее месте точно бросил врага, но она… О!.. она выходит бедолагу, спасёт ее, и та в благодарность ее не только не убьёт, но и поможет победить в войне! Тогда все этот кошмар закончиться, и ее признают хоть в чем-то полезной! Однако спустя мгновение Мунбоу признала свою глупость и наивность. Какой же пони не воспользуется ее добротой и не достанет секретные сведения из самого сердца врага? Тогда война точно будет проиграна, а все единороги, да ещё и пегасы впридачу, возненавидят Иззи…       Но странное, не покидающее ее, чувство вскружило голову. Ведомая порывом, единорожка вызволила бездыханное тело на спину. Сумки с припасами и добытыми ягодами и грибами удобно и надёжно держали пони. Только вот весила спасённая вовсе не как пёрышко! Едва переставляя копытца, Иззи поплелась дальше. Не минуя частых остановок, кобылка планировала, как спрячет пони от посторонних. Всё-таки единороги слишком предвзяты и, в отличие от нее, точно не признают спасение врага благородным делом.