Блэк - всегда Блэк

Обычный пасмурный день в Лондоне осени восемьдесят первого неожиданно после полудня изменился. Ветер разогнал часть тяжелых дождевых туч, сквозь которые проглянуло по-осеннему нежаркое солнце, щедро рассыпав бледные лучи света, озаряя строгие, ровные улочки и спешащих по своим делам серых людей в неброских одеждах. К тротуару подъехало такси из него вышла женщина с переноской для младенцев в руках. В кабинете директора приюта сидела прилично одетая женщина, довольно миловидной внешности. На диванчике в люльке-переноске мирно сопел завернутый в одеяльце маленький ребенок. Было заметно, что посетительница сильно нервничает, то и дело вздрагивая при внезапных звуках за дверью строгого, скромного кабинета директора приюта, то и дело одергивая правый рукав светлого плаща, держа спину напряженной. Словно взведенная пружина, она, казалось, в любую минуту может сорваться с места, отчаянно защищая единственное дитя от любой угрозы. Женщина уже минут пятнадцать уговаривала директора согласиться на прием ребенка, у которого родители живы и здоровы. Все это казалось, повидавшей многое на своем веку пожилой строгой даме, довольно странным. Что такого могло случиться в благополучной, обеспеченной семье, что они вдруг решили таким странным образом избавиться от явно любимого ребенка? — Видите ли, мой муж он… Впутался в борьбу двух противоборствующих партий, — уверенным тоном проговорила молодая женщина, но директор поняла по напряженной позе и дрожащему голосу о крайней степени волнения и… страхе. Он сквозил в каждом взгляде, движении и в том, как она смотрела на спящего ребёнка. Словно не надеялась дожить до следующего дня. Проработав пятнадцать лет на своем посту, Анжела Мортисон наработала огромный психологический опыт, научилась различать по малейшим признакам состояние собеседника, умела направить беседу в нужное русло, успокоить собеседника при необходимости. Но она впервые видела в чужих глазах настолько сильно выраженное отчаяние, смешанное с обреченностью и жесткой уверенностью. — Он не до конца осознает, чем это нам грозит. Террористы уже убили нескольких наших знакомых, не пощадили никого… даже детей, — проговорив это, женщина задохнулась от обуявших ее чувств и прикрыла глаза, чтобы погасить приступ паники. Что, если ее уже выследили? Ведь она покинула защищенный всеми доступными средствами дом. Но единственная надежда спасти дочь — этот более-менее приличный приют. Она обошла уже три. Магию применять ни в коем случае нельзя, в Министерстве тут же заметят всплеск в маггловском районе. И Пожиратели, которые не упустят лишний раз убить магглорожденую ведьму, в назидание остальному магическому миру, могут заявится сюда. Сторонники Волдеморта внедрили своих агентов во все аспекты власти. Поэтому придется придерживаться полуправды. — Ваш муж ирландец? — Нет… он британец, из аристократии, — замявшись на секунду с неловкой, кривой улыбкой ответила женщина, в который раз бросив быстрый взгляд на мирно спящую дочь, нервно переплетя пальцы рук, лежащих на коленях. — Он выступает против террористической организации и некоторые… из его окружения, родственники, поддерживают противоположную сторону, финансируют главного террориста, снабжают его… оружием и живой силой. — Женщина судорожно вздохнула, — они считают его предателем, его родители были против нашего брака. Они ярые консерваторы. Извините, но фамилий я назвать не могу… — директор заинтригованная открывшейся информацией, насторожилась. Некая богатая, влиятельная семья играет в свои игры, поддерживая ИРА, но нашелся среди них один, который пошёл против своих родственников, да еще женился на неподходящей, по мнению родни, девушке не из своего круга. Она лично на вскидку может назвать несколько таких семей. И вмешиваться в их дела обычному человеку, пусть и со связями в мэрии, сулило огромные неприятности. Только вот ребенок ни в чем не виноват. — Понимаю… — Я боюсь… моей малышке грозит опасность. Наш дом хорошо скрыт и защищен. Друзья моего мужа постарались это обеспечить. Но… ходят слухи, что среди нас затесался предатель и он сливает информацию противоположной стороне. Жертвами его предательства уже стали мои хорошие друзья, которые тоже были неплохо защищены. Крота до сих пор не вычислили и вряд ли это возможно, особенно если он профи… Иногда мне кажется, что моя паранойя доходит до абсурда… Начинаю уже подозревать самых близких, — молодая женщина судорожно перевела дух, криво улыбнувшись. Директор внутренне содрогнулась, представив каких сил стоило молодой маме и жене каждый день ожидать мужа дома в страхе получить звонок от коронера. Вздрагивать от каждого звука, метаться по дому в молчаливом отчаянии, стараясь занять тягучее ожидание повседневными делами. Сильная девочка… Мало кто мог бы продемонстрировать столь большую стойкость духа и силу воли. Уже за это ее стоит уважать. — Если я… если мы не выживем, — Женщина нервно откашлялась, собираясь с силами. Как ей такой молодой могут приходить в голову подобные мысли? Видимо все у них там совсем непросто, скорее всего семейка мужа решила под шумок убрать неудобную невестку и ее ребенка, представив, как нападение террористов. — Ваш приют кажется мне наиболее приемлемым. Так хотя бы у нее появится шанс на жизнь… Они не остановятся ни перед чем. — Вы оказались крайне убедительны, милая, — после долгого напряженного молчания весомо проговорила директриса, взвесив за и против. Она посвятила всю свою жизнь помогая сиротам по мере своих сил, своих детей у нее не было. Но видя, как ведут себя подруги со своими чадами, могла представить каково приходится этой по сути еще недавно девочке, которая впуталась в эту непростую историю. Тем более чувствовалось, что молодая женщина не лжет, уж в людях она научилась разбираться очень хорошо. Не договаривает, умалчивает, да… но лжи в ее словах минимальное количество. И желание защитить самое дорогое вполне понятно. — Решение предстоит принять непростое. Вы уверены, что семья вашего мужа не узнает где именно вы «потеряли» ребенка? Поймите меня правильно, но рисковать своими подопечными я не могу. — Не подумайте, будто я не понимаю всей серьезности ситуации, мои «родственники» довольно консервативны и людей не своего круга воспринимают в лучшем случае как… низшую касту. — Молодая женщина насмешливо усмехнулась, в карих глазах мелькнули неприкрытое презрение и ненависть. — Им и в голову не придет проверять приюты. Я прибыла сюда очень скрытно обычным транспортом. — Понятно… — Анжела, поколебавшись, задумалась, чувствуя, что ей сейчас придется принять весьма нелегкое решение. — На имя девочки будет пересылаться небольшая сумма ежемесячно. — Сиротам выплачивается пособие от государства, — оскорбленно вскинулась директриса приюта, — ведь мы оформим вашу дочь как сироту… органы опеки сейчас работают куда лучше и на самом деле защищают права детей, не то что в послевоенное время, — Анжела внутренне содрогнулась, вспомнив не самую лучшую часть своего детства. Пусть ей пришлось провести в приюте, который эвакуировали из Лондона, всего два года, пока любимая тетя, наконец не отыскала девочку в том бардаке, убив кучу нервов и потратив целое состояние для поисков. Родители погибли во время бомбёжек. То время она старалась забыть всеми силами, поэтому посвятила всю себя этой работе. — Тем не менее, стартовый капитал ей не повредит, — слабо улыбнулась молодая женщина в ответ, немного успокоившись, — в том же случае, если я или муж каким-то чудом выживем... — Если факт родства будет доказан во всех инстанциях, мы девочку с радостью вам вернем, — ободряюще кивнув, ответила Анжела и со вздохом выдвинув ящик стола, вытащила все необходимые бланки. — Вот образцы, заполняйте… После я выдам вам список необходимых документов, на случай если вы решите вернуться за ребенком. — Спасибо… Но у меня будет небольшая просьба — второе имя девочки должно остаться неизменным. Это даст ей возможность претендовать на наследство и защитит от нападок. Впрочем, напрасно надеяться на то, что родственники мужа внезапно все перемрут, — молодая женщина невесело рассмеялась. — Жизнь удивительная вещь. Никогда не знаешь, как судьба обернется, — жизнеутверждающе ответила Анжела, — одно время мне казалось, что я попала в ад и ничто уже не поможет. — Но вы выжили. — Да… — на миг помрачнев, ответила директор приюта, но стряхнув нахлынувшие не самые радостные воспоминания, вернулась в настоящее. Следующие два часа, они разбирались с бумагами, оформляя новую воспитанницу. А малышка сладко спала и не подозревала, о том, что жизнь ее с этого момента круто изменилась.