Caught in the Act: Janine

Джанин чувствовала облегчение от того, что Шерлок и Джон ещё не спали. И что она, будучи в пьяном состоянии, смогла подумать о том, чтобы пойти к ним в её затруднительном положении. Не самое близкое пристанище от того места, где у неё умыкнули сумочку и оставили её без возможности заплатить за проезд, чтобы вернуться домой, но определённо тот адрес, по которому её вероятнее всего приняли бы в такое время — 1:30 ночи. И, к счастью, на приемлемом расстоянии для пешей прогулки. «Я же говорил тебе не носить сумку на левом плече», — всё, что сказал Шерлок, когда нашёл её на пороге своего дома, прежде чем с лёгкой ухмылкой и закатив глаза отступить в сторону и впустить её. Хотя удивление на лице Джона, когда он её увидел, чем-то напомнило Джанин тот прошлый раз, когда он неожиданно наткнулся на неё в квартире, в этот раз Джон поприветствовал её любезно и без следа дискомфорта или ревности. Они с Шерлоком оба стали совсем другими людьми с тех пор, как стали парой, думала Джанин, хотя судить об этом можно было, только увидев их вместе у них дома. В этом безопасном домашнем пространстве они оба излучали тихое удовлетворение, которое всегда вызывало улыбку на лице Джанин. Они как раз собирались идти спать — и вскоре пошли, выдав ей несколько одеял и подушку. Диван был достаточно удобным, но Джанин была слишком зла на придурка, который украл её вещи (и не только её кошелёк и все её карты, но и телефон — телефон!), чтобы заснуть. Через час метаний и ворочаний, а также придумывания плана мести на случай, если она когда-нибудь столкнётся лицом к лицу с этим мелким засранцем, она внезапно вспомнила. Шерлок хранит пачку снотворного в своей прикроватной тумбочке. Он однажды предложил ей таблетку, когда Джанин не могла заснуть и он был раздражён её бессонницей (во время их представления под названием «отношения»), и это сработало как по волшебству. Она прекрасно знала, в каком ящике они лежат и как к нему добраться, даже в темноте. Несомненно, никому не повредит, если она тихонько проберётся в их комнату и возьмёт одну таблеточку? Они в любом случае уже должны крепко спать. (Эти мужчины.) Она аккуратно прокралась по маленькому коридору к спальне Шерлока и Джона и у двери прислушалась. Казалось, стояла тишина. Она осторожно положила руку на дверную ручку, слегка потянув её на себя, прежде чем опустить, потому что знала, что так можно избежать щелчка. Её глаза уже привыкли к темноте, поэтому она могла смутно разглядеть Шерлока и Джона, лежащих в позе ложек спиной к ней, Шерлок лежал ближе к двери. Они оба оказались голыми и не прикрытыми простынями, что на самом деле не было странно для такой тёплой летней ночи. Но затем она поморгала, чтобы проверить, что она реально это видит, а не её затуманенный алкоголем мозг придумывает движения, которых нет. О боже, они трахались. Она замерла, затаив дыхание, не способная отвести взгляд от плавных движений мышц спины и ягодиц Шерлока — и того, как нежно он держал правое бедро Джона, помогая слегка приподнять его для более лёгкого доступа. Это было именно то, чего она так много раз желала, чтобы он сделал с ней, в этой самой постели. Она почувствовала небольшую вспышку злости, вспомнив прошлое лето. Шерлок казался таким робким и неуверенным в себе, когда дело касалось близости и секса. Каким-то образом это было невозможно привлекательным и только усиливало её желание. Сейчас она видела, что он был совершенно способен заниматься любовью; даже лучше многих парней, с которыми она спала, если судить со стороны. Она уже давно знала, что ему нравятся мужчины — или точнее, Джон — конечно, но она никогда не могла представить, каким он будет в постели с правильным человеком. Она сглотнула, смотря как Шерлок зарылся лицом в шею Джона — вероятно, целуя его. С ней он тоже так делал, и это было приятно, несмотря на то, что с его стороны это всё было притворством (что она, в каком-то смысле, всегда чувствовала). Но он точно не притворялся с Джоном. Сейчас, когда она видела Шерлока таким искренним, нежно занимающимся любовью с Джоном, её давняя горечь растворилась и она чувствовала только счастье за них. Это просто выглядело… правильно. Джанин почувствовала, что краснеет, когда она внезапно поняла, что их вздохи — которые невольно всколыхнули что-то глубоко внутри неё — были тихими, и она улыбнулась себе, понимая, что они, вероятно, старались не мешать ей. Джон беспокойно сжимал подушку, за которую держался явно в попытках сдержать громкие стоны, в то время как Шерлок неустанно поддерживал ровный ритм, крепко обнимая Джона своими сильными руками. И тут Шерлок перестал двигаться. — Ради бога, Джанин, перестань таращиться и закрой чёртову дверь. Иди и сделай себе горячего молока. Её глаза расширились, и она вытаращилась на очертания их спин в темноте, ощущая себя прибитой к полу. И хотя она особо не могла разглядеть Джона, она почувствовала, что он не менее, чем она, напрягся от слов Шерлока. Ей ничего не оставалось, кроме как медленно развернуться, радуясь, что никто не может видеть её румянец, и пойти на кухню искать это проклятое молоко — и разразиться хихиканьем, как только она оказалась вне зоны их слышимости. Ей понадобилось много времени, прежде чем она смогла перестать мысленно качать головой. Как только она снова оказалась на диване и под одеялом, выпив это несчастное тёплое молоко, она скользнула рукой между своих ног, прежде чем полностью осознала это. Затем она жадно протолкнула внутрь свой средний палец, погружаясь в знакомую тёплую и мягкую глубину и создавая приятное давление ладонью, чтобы дать выход накопленному разочарованию. И не только из-за того, что Шерлок трахал кого-то другого, вдобавок к тому, что у неё только что украли её чёртову сумочку. Но еще и от того, что она проводила очередную ночь вне дома, но без секса (для чего вообще-то она и выходила из дома изначально). С образами Шерлока и Джона вместе, проносящимися в её голове, она в конце концов испытала один из самых сильных оргазмов в своей жизни, сдерживая себя не меньше, чем хозяева квартиры ранее, чтобы не закричать, пока она проваливалась в блаженное беспамятство. Это сработало лучше, чем любое снотворное.