Судьба

Они встречаются уже месяц. Это событие Акутагава предложил отметить у него, поскольку несколько дней его квартира будет пустовать. Сигма не возражал, напротив, ему хотелось провести этот день со своим парнем. Сигма явился к двум. Акутагава услышав дверной звонок, поспешил открыть и впустить гостя, который ещё с порога одарил его самой искренней улыбкой, от чего и сам Рюноске невольно улыбнулся, сдержанно, но мягко, так, как он не улыбался никому. — Ты ведь останешься у меня сегодня? — спросил Акутагава, который был уверен в утвердительном ответе, смотря на рюкзак парня, который был наполнен больше чем обычно. — Ага, отец не против, — ответил Сигма, пока искал в рюкзаке расчёску, чтобы как обычно причесаться после улицы. Он делал так каждый раз, когда приходил к Акутагаве, да и принципе всегда, когда приходил куда-то, даже домой. Это давно вошло ему в привычку, и Акутагава находил это весьма милым. Закончив приводить себя в порядок, Сигма проследовал на кухню, чтобы спросить не нужна ли его парню помощь. Тот возразил, сказав, что всё уже подготовил. На столе стояло много сладостей: конфеты, печенья и пирожные. Акутагава знал, что Сигма очень любит сладкое, поэтому хотел угодить ему и порадовать. Также стояла бутылка вина, которое Рюноске взял из коллекции родителей. Он иногда брал оттуда алкоголь. Его отец совсем не пил, а мать лишь изредка могла выпить бокал чего-то некрепкого на каком-то празднике. Весь алкоголь доставался им в подарок, поэтому коллекция лишь пополнялась с каждым годом. Сам же Акутагава любил дорогое вино. Что-то крепче он пока не брал, ведь его целью никогда не было напиваться. Он кивком указал Сигме сесть рядом за стол, и тот молча сделал это. Парень был удивлён количеству сладостей, так как Рюноске сладкое не любил, поэтому было понятно, что это всё для него. Акутагава взял со стола бутылку вина, легко открыв её, так как делал это уже не первый раз, и стал наполнять бокалы. Затем Рюноске взял свой бокал, посмотрев на парня, который о чём-то сейчас раздумывал. — Что такое? — посмотрев в глаза парню, задал вопрос Акутагава. — Просто я никогда не пил до этого. — Всё бывает в первый раз, не бойся, я не собираюсь спаивать тебя, — попытался успокоить юношу Акутагава. — Да...я знаю, — с этими словами Сигма взял бокал, пошатывая его из стороны в сторону, рассматривая содержимое. Акутагава немного отпил из бокала, наблюдая за парнем, который спустя несколько мгновений последовал его примеру. — Ну как? — наблюдая за переменой в лице Сигмы, поинтересовался Рюноске. — Вкус немного странный, но думаю к этому можно привыкнуть. — В начале в самом деле необычно, но потом думаю тебе понравится, — произнеся это, Акутагава взял тарелку с красивым кремовым пирожным, надламывая небольшой кусок десертной ложкой, и поднёс его ко рту парня. Сигма смутился такому действию, но немного наклонив голову, всё-таки дал Акутагаве возможность себя покормить. Продолжалось это пока целое пирожное не было съедено. За это время Сигма успел опустошить весь бокал, ведь нужно было чем-то запивать, а вот Рюноске к своему второй раз даже не притронулся. Он наполнил бокал парня, и они вместе пили, разговаривая о всякой ерунде. Так опустело пол бутылки. Акутагава хотел долить Сигме ещё, когда его губы накрыли губы парня. Они целовались не впервые, но так страстно ещё никогда. Поцелуй вышел слегка смазанным и небрежным, но в то же время очень глубоким и чувственным. Акутагава одной ладонью прикоснулся к лицу Сигмы, а вторую зарыл в его волосы, спутывая пряди, за что в другой ситуации получил бы выговор. Но не сейчас. Сейчас всё было иначе. Обычно Сигма слишком смущался во время поцелуя, но в этот момент всё его смущение отошло на второй план. Они неохотно отрывались друг от друга, чтобы схватить ртом воздух, а их обжигающее дыхание трепетало кожу, от чего становилось невыносимо жарко, а с губ слетали мимолётные вздохи. Сигма встал со стула, перебираясь на колени Акутагавы, а тот, подхватив его, плотнее прижал к себе, спуская дорожку поцелуев к шее. Он не собирался оставлять засосов, лишь нежно касался губами разгорячённой кожи, проводя мокрую дорожку языком. Сейчас во всём мире для них двоих никого не существовало. Все их мысли были только друг о друге. Акутагава, резко подхватив Сигму, от чего тот, испугавшись, обхватил шею парня руками, встал и направился в свою спальню. Рюноске опустил Сигму на кровать, слегка отстранился, рассматривая своего возлюбленного. В нём было идеально всё, от контура лица, до выразительных серых, сияющих, словно месяц в полнолуние, смотрящих на него в ответ с неимоверным желанием глаз. Губы, от которых сейчас не хотелось отрываться, хватающие воздух в попытке нормализовать дыхание. Волосы, рассыпаны на подушках, от которых Акутагава каждых раз сходил с ума. Сейчас, от вида столь прекрасной картины, на мгновение закружилась голова, но ему быстро удалось взять себя в руки. Сигма, видя, что Акутагава ничего не делает, потянул его за ворот рубашки, заставляя опустится ниже и снова втянул его в поцелуй, нежный, но очень требовательный. И Рюноске был готов ответить. Язык Акутагавы, раздвинув уже красные и слегка припухшие губы Сигмы, проник и тут же принялся исследовать его рот, сплетаться с языком своего возлюбленного. Сигма с всё бо́льшим запалом прижимал к себе Акутагаву, обхватив торс парня ногами, совсем не желая отстраняться. Акутагава просунул язык глубже в рот Сигмы, от чего тот невольно слегка приоткрыл рот. Несильно оттянув нижнюю губу зубами, он без особого энтузиазма отстранился, оставляя Сигму слегка разочарованным, но лишь на мгновение, потому что в следующий момент он стал расстёгивать рубашку своего парня, обнажая светлую, как и остальные части тела Сигмы, грудь. От касаний холодных рук Акутагавы по телу прошлись мурашки. Тихий стон сорвался с губ Сигмы, он уже не мог себя сдерживать. Избавив Сигму от рубашки, Акутагава продолжал нависать над ним, зарывшись одной рукой в его мягкие волосы, поглаживая длинные локоны. Зрачки в его глазах расширились, когда Сигма, всё еще пытаясь отдышаться, провел языком по нижней губе, оставляя на ней влажный след. Вскоре Акутагава, уже покрывал весь путь, от лица до груди нежными, почти целомудренными поцелуями. Сигма сглотнул резко ставшую вязкой слюну. Ему вдруг стало жарко, а из оставшейся одежды захотелось выбраться. Сигма, заерзав на простынях, тихо застонал, ухватившись за широкие плечи Акутагавы. Ещё месяц назад Рюноске даже не смел и в мыслях представить, что Сигма будет лежать под ним, в его кровати, раскрасневшийся и столь желанный, хватаясь за него. Поэтому сейчас это казалось волшебным сном. Всё же, понимая, что смелости Сигме сейчас предал недавно выпитый алкоголь, Акутагава решил не спешить, а наблюдать за реакцией своего парня, ведь хотел, чтобы в его памяти эта ночь оставила лишь приятные воспоминания. Обхватив ладонями лицо Сигмы, Акутагава, мягко поглаживая его щёки, взглянул своему возлюбленному в глаза. — Всё в порядке? Могу ли я продолжить? — он чувствовал, что сейчас обязан задать этот вопрос. — Д...да, — отводя взгляд, не желая встречаться глазами с Акутагавой, ответил Сигма. Похоже, что алкоголь уже не так туманил ему разум и былое чувство смущения вернулось, что заставило Акутагаву слегка улыбнуться. — Ты не должен отводить взгляд, — сказав это, Рюноске развернул голову Сигмы обратно к себе, продолжая держать ладонями его лицо. — Я хочу, чтобы ты смотрел на меня, и, если я сделаю что-то не так, ты должен сразу же сказать мне об этом. Договорились? Лицо Акутагавы при этом было абсолютно серьёзным, ведь он искренне желал, чтобы всё прошло лучшим образом. А так как это их первый опыт, то перед ним ещё стояла ответственность не отбить у Сигмы желание повторять подобное в будущем. — Л...ладно... — обречённо произнёс Сигма, — Только поторопить. После этих слов одна рука Акутагавы скользнула вверх по животу Сигмы, останавливаясь на груди, зажимая и прокручивая между пальцами затвердевший чувствительный сосок парня, от чего тот вздрогнул и с громким вздохом невольно подогнул колени, ощущая растущее напряжение в области ниже живота, от чего его мысли уже далеко не на этой планете. Акутагава открыто наслаждался этим зрелищем, желая растянуть процесс намного дольше, мучая своего парня невыносимым ожиданием, от чего тот уже начинал недовольно скулить. Ему хотелось ощутить каждый миллиметр тела Сигмы, вдоволь насладиться тем, как податливое тело извивается под ним, полностью пребывая в его власти, отдавая всего себя без остатка. Во истину великолепная картина, которую Акутагава хотел надолго запечатлеть в своей памяти. Он смотрел на Сигму так пристально, будто его глаза могли сделать фото, и сейчас целая фотогалерея из снимков наполовину обнажённого, раскрасневшегося, со сбитым дыханием и спутанными волосами, невероятно соблазнительного парня навечно отобразилась в сознании Акутагавы. Сигма всем своим видом давал понять, что больше не может ждать, поэтому вскоре Акутагава, уже покрывал весь путь, от лица до груди нежными, почти целомудренными поцелуями. Рюноске остановился на груди Сигмы, проводя языком вокруг затвердевшего соска влажную дорожку, заставив своего парня прогнуться в спине, когда подул на мокрый след и начал несильно проводить по чувствительной коже зубами. Сигма изнывал под Акутагавой, ведо́мый страстью, от которой рассудок помутнел настолько, что единственной вещью, о которой он сейчас мог думать, было предвкушение скорого продолжение этих нежных действий. — Рю...Рюноске...п... почему ты медлишь? — Сигма уже дрожал от возбуждения, произнести слова не запнувшись казалось очень сложной задачей, с которой сейчас он не мог справится. Акутагава не мог не насладиться столь волшебным зрелищем умоляющего Сигмы, который еле сдерживал стоны под его лёгкими касаниями, прикусывая губы, чтобы не издавать слишком смущающих звуков. Ожидание уже становилось болезненным, и Сигма жалобно заскулил, когда Акутагава наконец сдался. Он стянул со своего парня штаны, следом боксеры. Одежда была откинута где-то за кровать, но сейчас никого из них не волновал создавшийся беспорядок. Сигма лежал под своим парнем абсолютно голый, в отличии от самого Акутагавы, который всё ещё был полностью одет. — Э...это...аах...не честно....т...ты тоже... должен раздеться. Перед глазами плыло, язык заплетался, всё тело обдавало жаром, будто у него горячка, но Сигма чувствовал себя как никогда хорошо. Он немного приподнялся на локтях, стал расстёгивать рубашку Акутагавы и безжалостно кинул её в том же направлении, куда недавно отправилась его одежда. Когда Сигма потянулся, чтобы высвободить своего парня из джинсов, Акутагава прервал его действие, схватил его запястья и прижал к кровати. — Ещё успеешь меня раздеть. Акутагава отпустил руки Сигмы и сейчас сидел между разведённых ног парня, которому было сейчас в равной степени приятно и больно от достигнувшего своего пика возбуждения. С головки члена сочился предэкулянт, пачкающий живот. Хотелось поскорее получить разрядку, но Акутагава будто издевался над ним. В этот миг они смотрели друг другу в глаза. Сигма хотел разорвать зрительный контакт, но глаза Рюноске приковали его к себе. Акутагава наклонился ближе к лицу Сигмы, даря ему очередной страстный поцелуй, после которого они хватают ртом воздух, а их губы уже настолько горячие, что об них можно было обжечься. Рюноске поднёс ко рту парня два пальца, но тот не понял, что от него требуется. — Оближи. Сигма послушался и обильно смочил пальцы слюной. От чего, когда они покинули его рот, образовалась, соединяющая пальцы и рот, нить. — Если будет больно, ты не должен терпеть. Хорошо? — голос Акутагавы был абсолютно серьёзен, а Сигма на это лишь утвердительно кивнул. Лишь после того, как Рюноске убедился, что Сигма его понял, он решил, что можно начинать. Рот Акутагавы опустился к груди парня, обхватывая сосок, посасывая его и легонько хватая зубами, а первый палец тем временем он уже вводил по первую фалангу. Сигма невольно вздрогнул от неожиданности, а Акутагава поднял голову, наблюдая за переменами в его лице, чтобы убедиться, что всё в порядке. Совсем недолго и первый палец уже полностью вошёл, но Акутагава не продолжал действий, а дал парню время привыкнуть. Параллельно с этим он одаривал нежными ласками остальные части тела Сигмы, чтобы он не зацикливался сейчас на малоприятных ощущениях. Когда первый палец спокойно двигался во всю длину внутри, Акутагава медленно ввёл и второй. На этот раз Сигма слегка зашипел, но ощущения не были настолько неприятными, поэтому он не просил остановиться. Каждое движение Акутагавы было очень нежным и трепетным. Он ни в коем случае не хотел сделать своему любимому больно и разочаровать его, а когда видел, что его действия доставляют Сигме удовольствие, наконец смог немного расслабиться. Сигма уже сам двигал бёдрами навстречу пальцам парня. Акутагава разводил их внутри него на манер ножниц, что поначалу давалось с трудом, а дальше очень легко, когда ему наконец удалось в достаточной степени растянуть Сигму. Парни снова слились в поцелуе, который прерывался тихими стонами Сигмы. Было очень приятно, но стимуляция была недостаточно сильной, поэтому он желал большего. В какой-то момент Сигма издал очень громкий стон, подогнул колени и откинул голову назад. Акутагава улыбнулся, потому что именно в это время нашёл чувствительную точку, по которой сейчас попадал пальцами, подгибая их под небольшим углом. С глаз Сигмы потекли слёзы, а голос срывался в крике, потому что Акутагава сейчас его не жалел и очень резко и грубо попадал пальцами по простате, от чего Сигма срывал голос в крике и метался, хватаясь руками за простыни. На этот раз стимуляция оказалась достаточно сильной, поэтому вскоре он закричал, затрясся всем телом и излился на свой живот, наконец замолкая в попытках отдышаться. В глазах в этот момент потемнело, от чего парню казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Пелена тумана сейчас окутывал его взгляд, тело расслабилось и обмякло, не было сил сейчас даже на то, чтобы говорить. Акутагава оказался доволен проделанной работой. Он стал осыпать тело возлюбленного мягкими, невесомыми поцелуями, шепча на ухо комплименты. Сигма сейчас был готов уснуть, не было сил даже на стыд. Тут вдруг парень понял, что Акутагава всё ещё не получил разрядку, поэтому он из последних сил обвил руки вокруг шеи склонившегося над ним Рюноске и слегка охрипшим голосом произнёс: — В...войди в меня, — если бы его мозг сейчас мог нормально мыслить, он бы тут же покраснел от собственных слов, но сейчас в голове было лишь искреннее желание дать возможность Акутагаве тоже испытать наслаждение. — Ты уверен? Если устал, нам не обязательно продолжать, — Рюноске был уверен, что на этом они остановятся, ведь Сигма уже готов был уснуть прямо в таком положении и казалось, что делать с ним что-то ещё было бы уже слишком. — Уверен...сделай это. Сигма обвил ногами торс Акутагавы и тот уже был не в силах себя контролировать, поэтому стянул штаны и боксеры и отбросил их на образовавшуюся недавно кучу вещей за кроватью. Возбуждения уже давно стало доставлять ему дискомфорт, но в момент, когда Акутагава думал лишь о том, правильно ли он делает и не причиняет ли своему парню боль, это отошло на второй план. Сейчас же он вновь почувствовал насколько неприятным было ожидание. Он испустил облегчённый вздох, когда избавился от одежды и ничего не сдавливало давно вставший член. Сейчас нужно было снова возбудить Сигму, поэтому Акутагава принялся за прежние действия. Он ласкал его грудь, мягко проводил языком по шее, а после спустился и стал оставлять засосы на внутренней стороне бёдер, от чего прежнее возбуждение вернулось к парню и член вновь стал твёрдым. Акутагава смотрел на своего возлюбленного, который в ответ так же направил свой туманный взгляд на него. В следующий момент он уже приставил головку члена, с которого сочился предэкулянт ко входу и вновь подняв глаза на Сигму, убедился, что тот готов и стал медленно входить. Пальцы Акутагавы были тонкими и изящными, а его член явно был больше и в длину, и в ширину, от чего парень не делал резких движений, а давал Сигме привыкнуть. Лишь когда его тело привыкало и не оказывало сильного сопротивления, Акутагава продолжал двигаться. Внутри было очень узко и тепло, от чего Рюноске уже был готов кончить, но он продолжал движения, нежные и осторожные. Когда член уже наполовину был внутри, Акутагава резко толкнулся вперёд, а Сигма от неожиданности вскрикнул, прогнувшись в спине. Рюноске больше не двигался, ожидая пока Сигма окончательно привыкнет к ощущениям. Когда наконец ему показалось, что этого будет достаточно, он медленно начал движения вперёд-назад, а Сигма качал бёдрами на встречу. — Рю...Рюноске...быстрее. И Акутагава послушал его. Он резко стал вбиваться во всю длину внутри Сигмы, а тот, не зная куда себя деть, хватался за простыни, сминая их в руках. Комната наполнилась стонами и размашистым дыханием парней. Сигма откидывал голову назад каждый раз, когда Акутагава попадал по нужной точке. Он уже запомнил угол, под каким она находится и, не щадя парня, с силой попадал по ней. Движения становились всё более грубыми, но это доставляло всё больше наслаждения. Вскоре Сигма не выдержал настолько сильной стимуляции, поэтому с криком и дрожью во всём теле прогнулся в спине. Он тяжело дышал и в конце концов просто закрыл глаза, больше не имея возможности бороться с усталостью. Сделав ещё несколько толчков в обмякшее тело, Акутагава вышел с парня и излился тому на живот, где смешалось их семя. Он также ощутил резко накатившую усталость, но перед тем как лечь рядом, он хорошо вытер Сигму салфетками, а после рухнул рядом, втягивая возлюбленного в объятия. Акутагава накрыл их одеялом, аккуратно убрал с лица Сигмы влажные волосы и, поцеловав его в лоб, уснул.