Метаморфозы

— Не до смеха. Кингсли Бруствер произносит это отрывисто и сухо, с тяжёлым вздохом опускаясь в глубокое кресло. Голова Министра Магии гудит, очередная грядущая мигрень даёт о себе знать назойливой пульсацией в височной области. Гарри садится в кресло напротив, бросает на стол рядом очки и потирает уставшее лицо ладонями. Всякое слушание Визенгамота — дело энергозатратное. Будь то банальное правонарушение, ради которого всё равно приходится созывать собрание, либо тяжёлый и длительный процесс в зале номер десять в подземелье Министерства, который тянется уже пятый год подряд. Конца и края у этого дела просто нет. — Какое это было слушание за период две тысячи первого и второго? — интересуется Гарри, не поднимая головы. — Пятое, — почти сразу отвечает Кингсли, продолжая круговые движения у правого виска. Поттер коротко кивает. — Этот пять выдержал, получается, — озвучивает он свои мысли. Бруствер шумно выдыхает, снова без надобности утирая широкой ладонью лицо, словно таким образом пытается сбросить с себя липкую и маркую маску вселенской усталости. Седьмой адвокат по этому делу после сегодняшнего слушания объявляет о том, что умывает руки. Кингсли возлагает на статного волшебника большие надежды в момент, когда подписывает с ним соглашение на участие в этом деле, и первые несколько месяцев его ожидания оправдываются. Однако если даже самый крепкий, неуязвимый и стойкий представитель защищающей стороны Визенгамота опускает руки, что остаётся делать? Адвокат Рочестер — видный волшебник в летах с богатейшим опытом работы — выдержал дольше остальных. Он присутствовал на пяти заседаниях. Многие уходили после первого, так что Кингсли есть с чем сравнивать. — У меня просто нет больше вариантов, понимаешь? Это звучит с такой безмерной усталостью, что Гарри непроизвольно поднимает взгляд на министра. Поттер знает, что Бруствер обвиняемому в этом деле всё равно не до конца доверяет, пусть и знает всё его дело с самого начала со всеми подробностями. Всё дело в том, что сам обвиняемый неоднозначный. Он ни чёрный, ни белый, ни плохой, ни хороший. Он серый. Серый и слишком безликий. Время сделало это с ним, да только не прожитые годы, а этот период после войны, в течение которого его беспрестанно изводят. Гарри задумывается. Кингсли прав, варианты проверенных и роскошных адвокатов исчерпаны, за это многолетнее дело никто из «старичков» профессии больше не возьмётся, потому что им не хочется портить свой годами наработанный авторитет. К тому же, все они мыслят слишком узко, как кажется Гарри. Слишком глубоко в силу профессии и жизненного опыта, но слишком поверхностно с человеческой точки зрения. Гарри бывал на большинстве слушаний, он неспроста приходит к этому выводу. — А ты рассматриваешь варианты, ну… — подбирает Гарри слова, — новичков в этой области?.. Кингсли бросает на Гарри взгляд. — Предлагаешь антилопу отправить на растерзание львам? — интересуется он. Поттер хмыкает. — Утрируешь, — качает он головой. — Ты не можешь отрицать, что дело стоит мёртвым грузом, — замечает Гарри. — Ни туда, ни сюда. Нужен кто-то такой, в чьих силах взглянуть на всю эту ситуацию под новым углом. Кингсли снисходительно вздыхает, потому что моментально понимает, к чему Гарри клонит. Бруствер понимает, что иного выхода попросту нет. Это будет эксперимент, они просто попробуют. Не выгорит — ожидаемо. Получится — удивительно. Среди новичков другого человека на эту должность Кингсли предложить не может, поэтому принимает решение. Закрыв папку с мёртвым делом, Кингсли бросает её перед Гарри на стол. — Предложи ей, — кивает министр, скрещивая на груди руки. — Если не она, то никто. Гарри хватает жёлтую папку и вскакивает с места, вылетая из кабинета министра. Просторный холл кишит толпами снующих волшебников, каждый из которых торопится по своим делам. Слышится гул приглушённых голосов, чьи-то разговоры на отвлечённые темы, личные и даже порой слишком интимные. Гермиона в такие моменты старается никого не слушать, она буквально отключается от внешнего мира, настраиваясь на рабочий лад своими способами. Поправив на плече сумку, девушка ускоряется, намереваясь обогнать пару пожилых волшебников и прошмыгнуть в лифт раньше них. — Прошу прощения, позвольте мне, я только… Ей удаётся ловко лавировать между волшебниками и воплотить свой замысел в жизнь. Скрюченный эльф закрывает железную решётку лифта секундой позднее. Едва успев схватиться за поручень, Грейнджер дёргается от начала движения, но удерживает равновесие. Гермиона ненавидит утро, не переваривает толпы волшебников в Министерстве и запахи чужих тел в своём личном пространстве. Беда в том, что недовольство приходится в себе подавлять, потому что иное положение вещей априори невозможно. Это её работа, это её жизнь в магическом мире, и ничего другого у неё нет. Жалеть о прошлом не заложено в природе Грейнджер. Что было, то прошло. Выбравшись из толпы на своём этаже, Гермиона целенаправленно идёт в свой офис. Её радует, когда она идёт на работу, потому что она правда любит то, чем занимается. Грейнджер толкает бедром дверь. — Доброе утро, Сусанна, — приветствует она пожилую секретаршу, направляясь к её столу. — Ох, доброе утро, мисс Грейнджер! — нараспев произносит она, поднимаясь с места. Пухленькая и добрейшая от макушки до кончиков пальцев миссис Сусанна всегда вызывает на лице Грейнджер улыбку. Пожилая волшебница услужливая и крайне тактичная, в Министерстве работает большую часть своей жизни, знает всё обо всех, но все наблюдения держит при себе. Не сплетничает, даже если очень хочется. — Для меня есть письма? — интересуется Гермиона. — Да, мисс Грейнджер, вот, прошу, — протягивает она ей пару конвертов и осторожно добавляет: — Вас ожидают в кабинете, мисс. Гермиона поднимает взгляд, стараясь держать лицо. Да, работу свою она любит, но любые серьёзные разговоры с утра пораньше без чашки кофе перед этим не выносит, как и любой другой нормальный человек. — Кто? — Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, — машет пухлыми ручками Сусанна, заприметив её состояние, — это мистер Поттер, только и всего! Гермиона облегчённо выдыхает и тепло улыбается. — Хорошо, спасибо, Сусанна, — забирает она с пола сумку. — Я приду к тебе на кофе через пятнадцать минут. Пожилая волшебница тут же с улыбкой направляется на общую кухню, чтобы поставить чайник. Гермиона проходит по коридору к своему офису и тут же дёргает ручку на себя, резво заглядывая внутрь. — Попался! Поттер вздрагивает всем своим существом и хватается за сердце, на что Грейнджер хохочет, зажмурив глаза, и направляется к другу, бросая на стоящее рядом кресло свою сумку. — До смерти напугала! — задыхается Поттер. — Старалась, — не остаётся в долгу Грейнджер. Гарри выдыхает и, тепло улыбаясь, раскрывает руки. Гермиона заключает друга в объятия, покачиваясь на месте. — Каким ветром занесло в мой отдел? Гарри выпускает подругу из объятий. — Ты не поверишь, но я… — берет он с кресла внушительных размеров папку. — По работе. Гермиона удивлённо вскидывает брови и, бросив на свой стол письма, забирает из рук друга бумаги. Она смотрит на жёлтую обложку, но открывать пока не решается. Странное тревожное чувство закручивается у неё внутри от одного только вида этих документов. Папка увесистая, толстая, забитая всевозможными бумагами. Углы папки загнуты, а это означает очевидное: дело ведётся давно. Грейнджер с подобным пока не сталкивается, обычно у неё тощие папки на дюжину листов. Гермиона сразу понимает: дело серьёзное. И имя виновника торжества в этих документах может быть только одно. — Только не говори, что… Гарри решает не томить и отвечает сразу: — Да. Гермиона закрывает на мгновение глаза, касаясь правой ладонью обложки папки. Волна тревоги обжигает её с головы до пят. Разумеется, она знает об этом деле. О нем всё знают. Каждый в отделе. Гермиона в подробности не вдаётся, но многое знает о процессе, который тянется вот уже пятый год. Это дело её бывшего преподавателя по зельеварению. Это дело Северуса Снейпа. — Слушание длилось с вечера, закончилось только под утро сегодня, но они снова ни к чему не пришли, — садится Гарри в кресло. — Они без конца откладывают конечное решение. Они изводят профессора Снейпа. Сжить со света пытаются, не иначе. Гермиона оставляет папку на столе и присаживается на его край, скрещивая на груди руки. — Я многое испробовал, чтобы они его в покое оставили, мы с Кингсли оба стараемся, ты мне на слово поверь, — смотрит он на подругу. — Они не оставляют. Гарри вздыхает, чтобы перевести дух. Гермиона нервно покусывает нижнюю губу. — Что Кингсли говорит? Поттер обречённо качает головой. — Что дело мёртвое, — сознаётся Гарри. — На решение членов Визенгамота Кингсли повлиять не может, сама знаешь, ведь магический суд всегда был и остаётся справедливым, — рисует Гарри кавычки в воздухе. Гермиона продолжает слушать друга, но в какой-то момент видит, как меняется выражение его лица. Грейнджер чувствует странный укол тревоги, словно подсознательно чувствует, что он хочет сказать дальше. — Очередной адвокат выразил свой отказ в сотрудничестве, — наконец произносит Гарри, — я только что от Кингсли и… Он предложил тебя. Волна мурашек окатывает Грейнджер с головы до ног. — Меня? — не верит она своим ушам. Гарри кивает. — Им всем пора открыть глаза, — смотрит на неё парень. — Помоги мне, прошу тебя, — он сглатывает. — Помоги ему. Гермиона отталкивается от стола и начинает наворачивать круги по комнате. Жёлтая папка на столе маячит перед глазами, то и дело попадая в поле её зрения. — Мне не надо тебе что-то доказывать, — наблюдает за её метаниями Гарри. — Ты сама всё знаешь, своими глазами воспоминания видела. Грейнджер сглатывает сухой комок в глотке. Такое глобальное дело. Такое масштабное. Такое опасное и противоречивое. Оно либо вознесёт её до небес, учитывая столь малый опыт работы, либо заставит разбиться о скалы ввиду поражения и навсегда закроет ей двери в этой отрасли. Семь адвокатов отказываются, не доводят дело до конца. Пекутся о своей репутации. Грейнджер задумывается. Если быть до конца откровенной, терять ей пока особо нечего. Разве что свой послевоенный статус. Грейнджер не может сейчас сосредоточиться на глобальных размышлениях, не получается. Вместо этого она возвращается к столу и опускает ладонь на жёлтую папку. — Ты хочешь, чтобы я взялась за это дело? Гарри поднимается на ноги. — Хочу, — кивает он. — Помоги ему избавиться от всего этого. Ты нестандартно мыслишь, сможешь взглянуть на всю ситуацию под новым углом. Я в этом уверен. Он подходит ближе, заглядывая подруге в глаза и сжимая губы. — Он не заслуживает такой жизни после всего пережитого, Гермиона. И она понимает, что Гарри прав. Безоговорочно, совершенно прав. Северус достоин спокойной жизни после войны, после всех пережитых потерь и ужасов. Если в её силах как-то ему отплатить за всё то, что он сделал, то она сделает всё возможное, чтобы ему помочь. Потому что она, как и многие другие, живёт дальше, а он… Застрял в прошлом. — Я с ним увижусь, хорошо, — сдаётся Гермиона. Гарри облегчённо вздыхает, хватая руки подруги и сжимая их из чувства искренней признательности. — Гермиона, спасибо… — Я лишь сказала, что увижусь с ним, — осаждает она его порыв в своём стиле, — и что поговорю… Гарри несколько раз кивает, словно ему и этого уже достаточно. Он заключает Гермиону в объятия, крепко сжимая в руках. Грейнджер кряхтит не без улыбки и похлопывает его по лопаткам, чтобы полегче был, а то ребра все переломает. — Всё равно спасибо, — выпускает её Гарри из объятий, направляясь к двери. — Кингсли скажет день, когда у вас будет назначена встреча, я всё тебе передам. До встречи, Гермиона! Девушка ласково улыбается, помахав на прощание, и смотрит на закрытую дверь своего офиса добрую минуту, потому что чувствует за своей спиной тяжёлую атмосферу дела, которое приносит с собой Гарри. Гермиона глубоко вздыхает и разворачивается, в упор глядя на жёлтую папку внушительных размеров.