Метаморфозы

Гермиона останавливается возле двери против воли — сама не контролирует, как тормозит. Ступни словно намертво прилипают к бордовому ковру, ни шагу вперёд, ни шагу назад. Грейнджер долгое время готовит себя к этой встрече. Все её попытки настроиться, как видно, остаются безуспешными. Она всеми фибрами души чувствует, что по ту сторону двери уже находится человек, с которым Кингсли Бруствер устраивает ей встречу. Гермиона понимает, что у неё моментально холодеют руки от взволнованности. Одно дело соглашаться на что-либо, и совершенно другое — сдерживать своё слово и выполнять обещание. Грейнджер глубоко дышит, закрыв на мгновение глаза, и два раза стучит без надобности в дверь. Едва она её открывает, облачённый во всё чёрное силуэт оборачивается, и от неожиданности увиденного у Грейнджер сбивается дыхание. Она не видела его несколько лет, но и подумать не могла, какой сильный отпечаток на его лице и в его глазах оставит череда бесконечных слушаний после войны. Северус Снейп так изменился. Так потерял в весе, так… постарел. — Профессор Снейп. Гермиона кивает в знак приветствия, когда заходит в кабинет и закрывает за собой дверь. Лицо профессора приобретает сероватый оттенок, когда он с прищуром смотрит на внезапную гостью. Будто не до конца верит собственным глазам, словно не узнает в полной мере. Она меняется, это стоит признать. Вечно неопрятные волосы убраны в строгую причёску, осанка прямая, вместо примелькавшейся за долгие годы школьной формы — строгий тёмный костюм с юбкой чуть ниже колена. Взгляд Грейнджер открытый, осознанный и… взрослый. Однако это она. Это Гермиона Грейнджер. — Мисс Грейнджер?.. — Здравствуйте. Северус разводит в стороны руки, пребывая в крайней степени растерянности, которая читается на его лице. — Это шутка? Грейнджер кладёт свою сумку на стул и поднимает взгляд. — Простите? — непонимающе смотрит она. — Прощаю, — резко отзывается он. Смятение сменяется злостью по щелчку пальцев. Это определённо чья-то дурная шутка. Таких юмористов Северус не выносит, они напоминают ему одну четвёрку, имена которых он вслух не произносит. Они теперь все мертвы. Так кто теперь смеётся последним? — С какой целью вы здесь? — старается он держать себя в руках. — Я ожидал встречи со своим адвокатом. Грейнджер сцепляет перед собой в замок руки и коротко кивает, сухо сглатывая. — Встреча состоялась. Гермиона вздрагивает секундой позднее, потому что из лёгких профессора вырывается издевательский смешок. Мужчина запрокидывает на мгновение голову назад, после чего трёт лицо ладонями и обречённо опускает пальцы на переносицу. — Нет, — качает он головой, не открывая глаз. — Нет, это какой-то бред. Я в этом не участвую. Северус заводит тёмные волосы назад, пропуская их сквозь пальцы, и снова нервно усмехается, опуская руки на пояс. — Уж лучше я доживу свой век в Азкабане, чем… — Чем что?! — громко прерывает его Гермиона. Собственной резкости Грейнджер не удивляется, потому что профессия делает её такой, да и пагубное влияние Визенгамота, но вот самого профессора подобный выпад явно огорошил. Это было видно в глазах мужчины и плотно сжатых тонких губах. — Что вы имеете против моей кандидатуры на роль вашего адвоката? — продолжает использовать эту паузу в своих целях Гермиона. Северус едва заметно трясёт головой, будто сбрасывая оцепенение, и с завидной быстротой берет ситуацию под контроль. Он заводит руки за спину и вкладывает одну ладонь в другую, чтобы чувствовать своё превосходство во всей этой ситуации. — Что имею против? — переспрашивает Северус, жёстким взглядом усмиряя Грейнджер. — Одно большое всё. И взгляд этот от Гермионы рикошетит. Она и не такое видела, не такое выдерживала. Первый раз всегда страшно, но с такой профессией эти взгляды становятся для Грейнджер чем-то постоянным. Они не пугают её, скорее побуждают смотреть на всю ситуацию с максимально холодной головой. — Вас не устраивает, что я женщина? — совершенно спокойно, но вкрадчиво интересуется она. Северус поражается её переменам с каждой секундой всё сильнее. Чем больше он смотрит на Грейнджер, тем меньше видит в ней ту невообразимую выскочку со своих уроков. Что-то меняется в ней, ломается, искореняется даже. Словно у её личности отрезается гильотиной часть чего-то такого, что всегда было с ней, а взамен предоставляет это. Собранность. Холодность. Расчётливость. — Предрассудков такого рода у меня нет, — уже не так чопорно отзывается Северус. Грейнджер коротко кивает, сжимая губы. — Что тогда? — допытывается она. — Опыт работы? — предполагает девушка. — Может, возраст?.. Северус молчит. А что он может на это сказать? Да, вы некомпетентны, мисс Грейнджер. Слишком молоды и глупы. Я знаю ваши дурные привычки, знаю, что ваши амбиции заставили вас прийти сюда. Только они и ничего больше. — Я не желаю быть вашим подопечным, — всеми силами старается мужчина смягчить ответ. Грейнджер фыркает, сохраняя бесстрастное выражение лица. — Это глупо с вашей стороны. Северус хмурит брови, поражаясь её искренности. Немногие могут говорить ему прямо в лицо правду, какой бы она ни была, а эта девчонка… Что она о себе возомнила?! — Глупо? — переспрашивает он, делая грозный шаг вперёд. — Глупо, мисс Грейнджер?! Гермиона невольно делает полшага назад, и Северус это замечает. Он понимает, что состояние Грейнджер — собирательный образ, красивая оболочка. Глубоко внутри она всё равно боится его, совсем как в школе. От этой мысли Северусу становится куда лучше. — Вы — восьмой адвокат, которого я вижу в стенах этого кабинета, — пользуется он паузой. — Избавьте себя от грязи этого дела, мисс Грейнджер, а меня — от неловкости. Желваки Северуса дёргаются, когда он сжимает на мгновение челюсти. — Вам со мной не сработаться. Грейнджер чувствует себя так, будто от этих слов у неё открывается второе дыхание. Огонь вспыхивает у неё в груди, слегка окрашивая румянцем щеки. — Считаете, что я не справлюсь? — строго интересуется она. — Вы же меня совершенно не знаете. Северус устало выдыхает, отмахиваясь от девушки, как от назойливой мухи. — Я обучал вас, — приводит он весомый, как ему кажется, аргумент. Гермиона нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Проклятье, с ним невозможно говорить! — Это было шесть лет назад, — говорит она это таким тоном, будто уговаривает истеричного ребёнка оставить на месте кухонный нож. — Вы знали только ту версию меня, которая находилась в Хогвартсе. Я изменилась, и это ожидаемо, — она ненадолго замолкает, наблюдая за мужчиной. — Вы тоже изменились. Когда она говорит об этом вслух, и слова повисают в воздухе между ними, Северус впервые за всё время этой натянутой беседы чувствует себя не в таких ежовых рукавицах, как это бывает всегда. Грейнджер говорит вслух о том, что видит. Что замечает. Её откровенность в который раз вынуждает Северуса чувствовать себя иначе. Он сбрасывает с себя эти мысли, берет контроль над ситуацией. — И всё же я уверен, что вы бросите всё это после первого же заседания, — сильнее сжимает он пальцы левой руки за спиной. — Игра свеч не стоит, мисс Грейнджер. Гермиона расправляет слегка затёкшие плечи и снова переминается с ноги на ногу. Разговор натянутый во всех смыслах. Они даже не присаживаются, не говорят друг другу никаких банальных фраз во славу этикета. Ни чая, ни кофе. Стоят друг напротив друга и плюются пассивной агрессией, словно это решит его проблему и поможет ей продвинуться по служебной лестнице. — Что осталось во мне неизменным, так это привычка доводить всё до конца, профессор, — цедит Гермиона. Мужчина от усталости закатывает глаза и цокает языком. Грейнджер всеми силами старается подавить свой гнев. Подзащитные разные бывают, конечно, но таких неблагодарных Гермиона видит впервые. — Я слышал это семь раз, мисс Грейнджер, — уже не скрывает раздражения в голосе Северус. — Мне плевать на очередную вводную речь, я до скрежета зубов устал подобное слышать, — сверкают недобрым блеском его тёмные глаза. — Оставьте меня в покое. Займитесь лучше своей жизнью. Он поворачивается к ней спиной, скрещивая на груди руки. Жест прост и понятен Грейнджер. Он таким образом хочет сказать, что этот разговор окончен, и в её услугах он не нуждается. Гермиона чувствует себя уязвлённой. Никогда ещё так с ней не обращались за всё время работы. Это просто немыслимо. Злость горит под кожей Грейнджер, окрашивая её уши и щеки в алый цвет. — Что ж, воля ваша, — жёстко произносит она, едва сдерживая гнев. — Не буду тратить на вас своё время. — Превосходно, — тут же резко отвечает Северус. Грейнджер хватает со стула свою сумку, с такой силой сжимая ручки, что шов больно впивается в ладонь. В кабинете прохладно, но Гермиона изнывает от жары. Гнев заставляет кровь в венах кипеть с невероятной силой. Девушка направляется к двери. — Рада была вас увидеть, профессор, — не оборачиваясь, бросает она. — А вот лгать необязательно, мисс Грейнджер. Гермиона тормозит у двери, опустив ладонь на ручку. Северус продолжает смотреть в окно. — Не омрачайте эту встречу пуще прежнего. Грейнджер сжимает зубы и, едва не зарычав, выходит из кабинета, хлопнув за собой дверью. Это просто немыслимо! Такой грубиян! Неблагодарный, чопорный мерзавец! К нему со всей добротой и огромным желанием помочь, а он… А он! Грейнджер сжимает зубы и буквально рычит от злости, топая каблучками по коридору. — Невоспитанный, — бубнит себе под нос Гермиона, — грубый, злой… Совершенно не изменился, чтоб его! — ругается она, нервно убирая за ухо выбившуюся прядь. Она всё топает по коридору, размахивая свободной рукой. Брови девушки сведены на переносице, злость горит в каждой, кажется, клеточке её тела. Гермиона даже не помнит, когда последний раз так злится. — Это всё он! — причитает она. — Самый настоящий робот! — продолжает она поток брани себе под нос. — Да чтобы я… Да чтоб ему! Помогла?!. Черта с два! Клянусь бородой Мерлина! Черта с два! Хорошо, что Мерлин давно уже на том свете и до своей бороды ему нет никакого дела. Потому что всего через пять минут Гермиона Грейнджер сидит двумя этажами выше в кабинете Кингсли Бруствера и в присутствии Гарри говорит о том, что берётся за дело Северуса Снейпа.