***
Маришка выбежала из клуба картинно упала на колени, вознеся руки к небу и закричала: — Господи, свежий воздух! Как долго я тебя не видела! Сволочи курящие! Давно пора запретить дымить в помещениях! Все волосы провоняли! Заведя глаза так сильно, что радужки совсем не стало видно, ты потушила сигарету, попутно выкинула в урну окурок, и подходя ближе к подруге стала громко ругаться: — Не драматизируй, актриса! Сама сидела с кальяном в обнимку! И ведь вцепилась как — хрен изо рта вытащишь! Вставай давай, чего расселась? — Хрен изо рта ты у меня вообще не отнимешь! — Да кто бы сомневался… Это как сосиску баварскую у голодной собаки отнимать! Посмотрели друг на друга с каменными лицами и через секунду дружно расхохотались. Ты протянула ей руку помощи, которую она отбила, словно пятюню и скорчив гримасу отказалась подниматься с колен. А когда ты насильно начала ее поднимать, подруга расслабилась и отяжелела, словно мешок с мукой, еще и скуля на всю улицу: — Не встануууу! — Ну и хуй с тобой! Лежи не стесняйся, а то уже мало людей перебудила! Оставила ее, а сама медленно, стараясь идти как можно прямее, пошла в сторону отеля находящегося в конце улицы. Но за подругой все же поглядывала в витрины еще закрытых магазинчиков и уже закрытых пабов. Выбранный вами отель был хорош. Историческое невысокое, всего в три этажа здание, знаменитое тем, что там любил оставаться какой-то древний известный хуй и всячески веселиться в тайне от жены, устраивая веселые вечера с реками алкоголя, карточными играми, падшими девками, молодыми художниками и писателями, разными странными личностями. Поговаривали, что и чернокнижники и адепты массонской ложи тут были, а с ними и других чертей могло занести. А потом этот самый известный хуй, задушил в порыве страсти одну из своих любовниц и скрылся в сельской глуши, пока жена его всячески отмазывала. «Вообщем хорошее место, что тут сказать. Блядство, пьянство и азарт! Умели же раньше развлекаться, не то что щас.» — мысли медлено текли в твоей голове, концентрироваться становилось все сложнее, все-таки выпитый алкоголь давал о себе знать. На ягодице отпечатался шлепок и только ты собралась развернуться, как резко осела от тяжести. — Маришка! Корова ты тяжелая! Ты мне так спину сорвешь! Девушка уткнулась в твою шею, размазывая по лицу слезы и тушь: — Ты бросила меня там! Как ты могла! Удобнее подхватив ее за талию, двинулась дальше, успокаивая: — Еще скажи, что предала нашу филосовскую жизнь… Да не бросала я тебя, я слышала шаги за спиной и в витрины видела как ты ковыляешь. Куда бы я тебя бросила, мы ж со школы вместе, и в болезни и в здравии, как говорится. Кто тебе волосы на выпускном держал, а? Подруга посмотрела на тебя пьяным взглядом, смачно поцеловала в губы: — Моя ж ты сладкая! Столько прошли вместе, как настоящие бойцы! А вот тройничок все никак не устроим, не скрепим дружбу хорошим сексом! — и неожиданно отстранившись, пошла вперед к отелю, прямой твердой походкой, тебе оставалось только ее нагонять. «Ну да, ну да… Где как не в Амстердаме склонять меня на разные непотребности, похотливая ты девка!» В то время как ты любила грехи более приземистые — вроде выпить, махнуть травки, зажечь на танцполе или рвануть на фестиваль где было это все; твоя, почти сестра, любила один грех — сладострастие. Тебя это не особо волновало, ее партнеров уже предпочитала не запоминать по имени, все равно через пару недель появится новый. Но человек она была замечательный и любила ты ее за другие черты, а бесконечные попытки вовлечь тебя в любовное приключение больше смешили. Правда, однажды сдалась ее напору после пары бокалов хорошего виски и получила шикарную горячую ночь, с не менее шикарной девушкой и полное отсутствие стеснения друг перед другом. Но для себя решила с виски быть осторожной, он открывал в тебе самые темные стороны и напрочь убивал всю скромность и робость. «А может как-нибудь повторить?» — задумалась на секунду, оглядывая сочную фигуру со спины, заходя в отель вслед за ней. В холле было тихо и пусто, прошмыгнув за стойку взять ключи от номера, обнаружили крепко спящего в кресле портье. И тут тебе пришла в голову «гениальная» идея. — Мариш, слушай. А ведь ключи от того знаменитого номера, в который мы хотели въехать, на месте… Напиздел нам этот жук, что номер занят… Маришка перевела взгляд с парня на тебя и хитро улыбнулась, быстро схватила и ваши ключи, и ключи соседнего номера. — А если в этот номер придут хозяева, то наплетем что ошиблись и уйдем к себе! Всегда мечтала пожить в каком-нибудь таком, жутком номере. — И чтобы тебя там демоны трахнули, ага. Довольно переглянулись и пошли к лестнице. Номера находились на последнем этаже, они считались элитными и их было всего черыре. До отпуска вы хорошо поработали, поэтому могли многое себе позволить, ваша временная обитель была просторной и оформлена в насыщенные синие цвета, каким же был тот самый номер напротив, вам еще предстояло узнать. Устало дойдя до двери, ты уже было вставила ключ в замок вашего номера, но после возгласа подруги «Не туда!», засмеялась быстро затыкая рот рукой, и послушно развернулась к двери напротив. Маришка оглянувшись, тихо открыла соседнюю дверь, и быстро распахнув, пропустила тебя внутрь.***
Полчаса назад… Ноэ расхаживал по комнате в растегнутой рубашке и размахивая одной рукой — другая была занята открытой бутылкой виски, громко возмущался. Со всей силой своей личной экспрессии и харизмы, останавился напротив кровати и громко воспросил: — Ну и что тебе не нравится, старый ты хуй?! «Старый хуй» которому на вид было максимум лет 35, лежал на огромной кровати, застеленной мягким бордовым пледом, и невозмутимо пускал изо рта колечки ароматного дыма, бессменных вишневых сигарилл, держа в изящной руке, наполненный на два пальца, бокал виски. И только собрался ответить беснующемуся бесу, как тот сам продолжил: — Только не говори, что тебе такие красотки надоели и хочется чего-то простого… А как же опасные женщины? Ты ж ими пол жизни бредил! Септентрион приоткрыл один глаз, и глядя на Ноэ твердо ответил: — Опасные Ноэ, а не продажные. Легкая добыча меня давно пресытила. Молодой демон остановился напротив темного, пристально глядя в прозрачно-голубые глаза. Тот в ответку стал буравить Ноэ чуть прищуренным взглядом, от чего последний дернулся и отошел подальше, пробубнив под наглую ухмылку Септентриона, «ну тебя в детородный орган Карнивана». Уже издалека спросив: — А это точно данный самому себе зарок, или ты больше по мальчикам? А может ты все ту ведьму забыть не можешь? Поэтому лежишь тут, грустишь как в жоп… Стакан пролетел совсем рядом с головой демона и ударился в стену, оклеенную бордовой шелкографией, разлетаясь на мелкие осколки. Все таки сильный у демонов замах. Низкий рык раснесся по комнате, если бы Ноэ не знал своего учителя, то уже бежал со всех ног, но всего лишь стоял на месте, про себя ухмыляясь и радуясь, что вытаскивает того из трясины раздумий и тоски. — Если я сейчас встану, то загрустишь уже ты, щегол! Воцарилась тишина, которую разрушил тихий: — Курлык… В этот раз в Ноэ полетела подушка с криком: — Пошел нахуй отсюда, голубь блять! На что Ноэ радостно хохоча выпрыгнул за дверь, крикнув напоследок: — Я за девочками, а вы идите мойте писю! И захлопнул дверь так, что с притолки посыпалась штукатурка. Изумленный советник еще долго смотрел на закрытую дверь, пока наконец не встал и не пошел в душ, обнажаясь по дороге, с целью освежиться и привести мысли в порядок, а не только «помыть писю».***
— Так, ну и где эта сучка с подружкой своей рыскает? Уже давно должна прибежать и на член прыгнуть. Если бы только демон знал, что разминулся буквально на пару минут с девушками, по его задумке хорошо махнувшими того вермута… Ведь только он изчез за углом здания, пытаясь по следу энергий и заколдованному вермуту определить где собственно дамы, как они показались с противоположного угла. Но он уже этого не увидел, телепортируясь обратно к клубу и ругаясь на все на чем свет стоит… А никогда не унывающая Маришка вместе с хмурой и уставшей Касандрой, по самому невероятному стечению обстоятельств или собственной наглости, сами пошли прямиком в бесовское логово.