Дожить до выпускного. Часть I

Прозвенел звонок с урока, и подростки начали массово заполнять коридоры, спеша, кто куда. Задроты прижимались поближе к стенам и как можно скорее направлялись к следующему кабинету или в библиотеку, а спортсмены и мажоры важно расхаживали прогулочным шагом в самом центре. Если они сталкивались лбами, происходила небольшая словесная перепалка, после которой все расходились, сверля друг друга взглядом. Ванесса не стремилась возглавлять шествие анаболиков, ей было достаточно компании Бруксона. Бруксон Миллер, благодаря своим габаритам, напоминал синего кита, дрейфующего меж коридоров, сквозь мигрирующие с севера на юг стайки лохов. Ванесса же следовала за ним, как отбившийся от стаи дельфин, у которого, на самом деле, и не было никогда своей стаи, только кит. Одна «прилипала» последовала сегодня за ними, чтобы создать видимость общности. Мария, красноволосая пловчиха, постоянно пыталась поговорить с Ванессой, рассказывала ей о своих гулянках и том, как ей недавно удалось засосать какую-то хипстершу за школой. — Если я сделаю вид, что мне интересно тебя слушать, ты от меня отъебёшься? — недовольно сказала блондинка и скрестила руки. Мария посмеялась, приняв её слова за грубую шутку. — Конечно-конечно. Ванесса закатывает глаза и останавливается возле своего шкафчика. Под продолжающийся гомон голосов она открывает железную дверцу и уставшим, скорее даже полностью заёбанным взглядом, смотрит на очередной презент от её «тайного поклонника». Небольшой букет фиолетовых агапантусов был повязан белой лентой с запиской. Бруксон, стоявший рядом, неодобрительно скользнул взглядом по букету. — Только не опять! Я так устала! Выхватив цветы из шкафчика и пройдясь глазами по тексту, Ванесса грубо всучила букет Бруксу. — И что мне опять с этим делать? — Выброси! Сожги! Я не знаю, делай, что хочешь, меня этот жалкий французишка выводит из себя, — ещё раз глянув на записку, послание в которой было написано на французском, ей осталось только цокнуть языком. — Какой-то идиот не знает, что я не понимаю этот дебильный лягушачий язык. Избавься от этого, Брукс. Бруксону ничего больше не оставалось. Он сжал букет в своей громадной руке и понёс его в сторону мусорки, а Мария, увидев злое лицо Ванессы, поинтересовалась: — Это твой бывший тебе отправляет? — Что? — Пытается загладить вину или вернуться к тебе? Бывшие так делают, иногда. — Нет, это какой-то криповый психопат вечно сует мне какое-то дерьмо в шкафчик, — Ванесса достаёт пару тетрадей и громко захлопывает дверцу. — А ты не знаешь, кто это? — Если бы знала, давно бы натравила на него Брукса, чтобы выбить из него эту французскую чушь. Блондинка прильнула спиной к холодной дверце и зажала тетради между рук, в ожидании, когда Миллер избавится от цветов и вернётся. Совсем рядом Ванесса услышала грохот, словно чем-то очень тяжёлым бросили в шкафчик за углом. В стенах школы он был всем понятен, потому что с таким звуком задротов кидали об стены, и Ванесса бы не обратила на это внимание, уж слишком много чести, но Мария была совсем другой. Пловчиха не стала стоять на месте, и подорвавшись, заскочила за угол. — Эй, вы! — сказала она так громко, что услышал весь коридор. — Что вы делаете? Оставьте его в покое. Юношеские голоса что-то недоброжелательно ответили ей, но Ванесса не разобрала, что именно. Что ж, ладно, раз эта полоумная решила поиграть в чудо-женщину, то почему бы не понаблюдать за этим вблизи? Ванесса подошла к ней и медленно, без интереса повернула голову на двух футболистов, которые грубо прижимали кудрявого паренька к шкафчикам. Позже до Мэй дошло, что кудрявая башка принадлежит дружку Шейлы — Муффису. Его огромные, испуганные глаза и приоткрытый рот делали его лицо до смешного похожим на рыбью морду. — Это же друг твоей сестры, — тише сказала Мария, обращаясь к Ванессе. — И за что вы его? — спросила она ради приличия под выжидающий взгляд Марии, ведь статус «это же друг твоей сестры», судя по всему, даёт парнишке огромные привилегии. Парни, переглянувшись, не нашли, что ответить. — У вас языки в очке застряли или ума хватило только на то, чтобы лоха к стенке прижать? — Да он травой барыжит! — кашлянул один, с шикарной золотистой шевелюрой. Вылитый принц Чарминг, жёстко подсевший на протеин. — И мы решили, — поддержал его друг, неуверенно потупив взгляд. — Ну и мы решили забрать у него траву и выбросить! — Да! Ванесса скептично посмотрела на потомков австралопитеков, которые так и не смогли эволюционно развить в себе умение лгать. Выкинуть траву? А что дальше? Перестать быть задирами? Взяться за учёбу? Такими темпами им и до людей не далеко, поэтому как же хорошо, что ничего подобного они делать и не собирались. Скорее всего, скурят всё на Хэллоуин, а может и толкнут кому-нибудь за двойную цену. Ванесса не помнила, чтобы когда-то брала на себя роль воина справедливости, да и этот «друг сестры» никогда ей не нравился, поэтому она просто пожала плечами. — Ну ладно. Но Мария не унималась: — Эй! Ты правда им поверила? Спортсмены с полученным карт-бланшем на происходящее продолжили издёвки. Один из них грубо выхватил у парнишки рюкзак, и принялся доставать оттуда все его вещи, разбрасывая их по полу. Тетради и учебники разлетелись в стороны, а вслед за ними полетели полароидные фотки, разглядывать которые спортсмены не стали. — Нашёл что-то! — крикнул Чарминг и выудил из сумки небольшой плёночный фотоаппарат. — Нет, отдайте! — крикнул Муффис и потянулся за своей вещью, вот только спортсмен быстро перекинул вещицу другу. Муффис бегал то к одному, то ко второму, пока парни играли в «Собачку» под задорную улыбку Ванессы. — Пожалуйста, вы же его сломаете. Забирайте травку, но отдайте фотоаппарат, прошу… — О-о-о, он сейчас заплачет, — посмеялся Чарминг и его друг грубо расхохотался. — А надо было сразу думать и не доводить до этой ситуации. Кто сейчас виноват, а? Это всё твоя вина, если бы отдал нам всё сразу, остался бы с фотиком. Спортсмен осмотрел фотоаппарат и не сразу понял, как с ним надо управляться. Старая модель нулевых не имела ни дисплея, ни каких-либо указателей, подсказывающих, как именно им пользоваться, поэтому парень был похож на обезьянку с кокосом. Как же раскрыть его? Может, побить его о камушек? Или камушек об него? Сумев открыть крышку, Чарминг полез внутрь и достал из него коричневую плёнку, о применении которой тоже не знал. Плёнка раскрутилась и полупрозрачной лентой упала на пол, а Муффис ничего не мог сделать, наблюдая, как потрошат его любимую. — Чего ты ждёшь? Встань на колени и умоляй, — усмехнулась Ванесса. — Может быть, ещё успеешь его спасти. — Реально, гавно, — хмыкнул футболист. — На колени и умоляй, иначе… Выхватив фотоаппарат из рук своего друга, он замахнулся им в стену. — Я его разъебу! И без того униженный Муффис взглянул на бейсболистку полными отчаяния глазами. Ванесса не проявила к нему ни капли сочувствия, лишь поджала губы в насмешке. Она смогла бы повлиять на буллинг и заставить парней вернуть все вещи бедолаге, как и любой из спортсменов в коридоре, но она не стала. Даже Мария не вступилась, не смотря на её негативное отношение к унижениям, потому что сразу же потеряла бы в статусе и стала одной из «них». И плевать, кем именно из «них», ведь «они» уже автоматически не «мы», что значит — чужие, а последним, кем хочется стать в волчьей стае, это чужим. Муффис встал на колени перед футболистами и сложил руки в молитвенном жесте, умоляя сжалиться над его вещами. Спортсменов зрелище изрядно повеселило, но возвращать вещи целыми они всё равно были не намерены, продолжая играться с рюкзаком паренька и потрошить его. Если бы не случайность, в лице внезапного капитана футбольной команды, чёрт его знает, что бы Муффиса ещё заставили делать ради его же вещей. Майк входил в категорию «самых высоких спортсменов» Супремента. Это была не официальная категория, конечно же, и не многочисленная. Состояли в ней, в основном баскетболисты, а ещё Бруксон, который возглавлял категорию последние несколько лет, сразу, как вытянулся во весь свой исполинский рост. Ещё Майк отлично подходит под описание типичного капитана команды, каких можно увидеть в каждом фильме про школьные годы. Подкачанный красавчик с ослепительной улыбкой и шикарной, чёрной копной волос, в обтягивающей белой майке и спортивном бомпере. За ним бегает каждая вторая девчонка в школе, и каждая первая хотела бы пойти с ним на выпускной, но он выбрал заносчивую и богатую суку по имени Диана Андерс. Но не удивительно, что именно Майк стал её избранником, ведь он среди парней как Бугатти в полторы тысячи лошадиных сил. — Какого хуя? — начал он, и голос его звучал так же сексуально, как и выглядел сам Майк. — Оставьте его в покое. Капитан подорвался с места и быстро разрешил ситуацию. Он благородно поднял рюкзак Муффиса с пола, сунул туда фотик и поставил рядом со стоящим на коленях хипстером. Футболисты вытаращились на своего лидера с вопросом в глазах и с чистым, невинным видом попытались оправдаться. Майк даже слушать не стал, он как котёнка поставил Муффиса на ноги и отряхнул его, чем удивил всех ещё больше. Ванесса вообще не понимала, что этот мессия тут забыл. — С каких пор ты начал вступаться за убогих? — съязвила Ванесса, но капитан даже не взглянул на неё. — Надо быть добрее к людям, — сказал Майк и девушка громко расхохоталась. — В церкви будешь затирать про доброту, ебаный ты Иисусе! Муффис коротко поблагодарил капитана футболистов и как можно крепче обхватил свой рюкзак руками. Двое задир смотрели на него с ненавистью, явно готовые к тому, чтобы встретить его снова, но чуть позже и в более интимной обстановке, где никто им больше не помешает. — Ты же Муффис, да? — спросил Майк. — Я тебя знаю, ты же ни одной вечеринки не пропустил. Я Майк, не помнишь меня? Однажды я… — Нет, нет, я вообще не помню тебя. Может, ты ошибся, — нервно отмахнулся Муффис и сделал несколько шагов назад. — Мне вообще пора на урок, у нас сегодня контрольная по математике, мне некогда… спасибо, что помог, но пока. Он бросился бежать со всех ног, но не к кабинету математики, что находился в другой стороне, а к выходу из школы. Умный малый. К этому моменту как раз подоспел Бруксон. Он встал рядом с Ванессой и отрапортовал ей, как избавился от букета, но девушка не особо стала слушать. Больше всего ей было забавно наблюдать за реакцией футболистов, которых их капитан стал отчитывать, словно малолеток. «Хватит этой херни», «ведите себя достойно», «мы защищаем честь школы, а не ведём себя, как гориллы». Да каждая его фраза звучала как из памятки, которую всем давал недавний учитель на замену. Не хватало ещё упомянуть Иисуса и то, как он призывает заботиться о ближнем своём. Майк, какая диснеевская принцесса тебя трахнула, раз ты начал проповедовать хорошее поведение? — Он же друг твоей сестры, — повторила Мария, глядя на Ванессу так, будто бы это она начала издеваться над кудрявой башкой. — И что с того? — А если завтра будет твоя сестра, тоже скажешь ей встать на колени и умолять вернуть свои вещи? Ванесса была готова развернуться и со всего размаху влепить этой горделивой потаскухе такую пощёчину, чтобы след на её щеке красовался до самого Рождества, но Бруксон не позволил. Он положил свою большую ладонь подруге на плечо и слегка сжал его. — Оставь её, — сказал парень, обрушивая тяжёлый взгляд на Марию. — Кому ты это говоришь? — рыкнула Ванесса, получая спокойный ответ. — Обеим. Пойдём. Парень медленно, как и всё, что он делает, пошёл дальше по коридору, и Ванесса зашагала вслед за ним, разве что не харкнув Марии в лицо, настолько сильно ей хотелось ответить. — Кто она такая, чтобы так со мной разговаривать? — возмущалась Мэй по дороге. — Очередная наркоманка, которая закончит, работая где-нибудь на заправке. Больная лесбуха. Шалава, вот кто она. — Успокойся. — Не надо говорить мне успокоиться, от этого я злюсь только сильнее. Подумав, Бруксон выдал: — Тогда пойди обратно и вдарь ей так, чтобы не встала. И Ванессу отпустило только о мысли об этом. Она спокойно вздохнула, крепче сжала тетради в своих руках и улыбнулась.