Дожить до выпускного. Часть I

Сара нарушила такой привычный порядок вещей своей преждевременной кончиной, и в школе суета превратилась в настоящее представление. Дело было даже не в самой девочке и не в её смерти, весь казус возносился к тем эмоциям, что вызывало её имя. Покончить с собой всё равно что бросить всем вызов. С каждым годом ответственность поднабирает в весе, повиснув за спиной вместе с обязанностями и странностями жизни, сжимая, стараясь придавить ещё несформированную личность к земле и превратить её в мокрое пятно. Вселенная словно говорит: «тебе здесь не место», и давит с такой силой, что глаза вылезают из орбит и становится нечем дышать. Стены школы превращаются в тюремную клетку, дом — в кунсткамеру, а собственная комната — в банку, заполненную формалином. И единственное, что остаётся желать — это остаться навечно законсервированным ошмётком прежнего себя, чтобы не видеть, насколько изменчивым может быть мир. Насколько изменчивым можешь быть ты сам. И кто-то находит этот самый способ остаться в прошлом навсегда. Одной из таких людей была Сара. Директор школы объявила собрание в большом спортивном зале. Все ученики стекались туда и заполняли трибуны, жужжа и трепеща в предвкушении. На входе в зал стояла Виолетта со своими преданными миньонами. Активистка решила воспользоваться ситуацией и филигранно сыграть на эмоциях, раздавая на входе листовки со своей фотографией, на которой была изображена она, возле мемориала Сары. Листовка гласила:

«Моё сердце так же болит, как и ваше…»

А потом призыв голосовать за неё на выборах школьного президента. Шейла скомкала агитационную листовку и выбросила её в мусорное ведро на входе. Ей эта ситуация казалась дикой даже несмотря на то, что в моралисты она себя не записывала. Не надо лукавить, рассказывая о том, как Шейле жалко эту девчонку или как она думает о ней без перерыва, содрогаясь от страха и несправедливости. Сара сделала свой выбор, каким бы страшным он не оказался, и Мэй была не вправе осуждать его. И не нужно обвинять её в чёрствости, Шейла очень даже эмпатична и чувствительна, просто она не обманывает себя. Несколько раз она обсуждала эту тему с друзьями, приходя к выводу о том, что жизнь действительно дерьмо. И, может быть, Сара считала свой поступок единственно верным решением. Не всем дано пройти весь жизненный путь, ведь до старости доживают лишь самые стойкие и удачливые. Шейле очень хотелось понять Сару и она порой придумывала то, что та могла чувствовать в момент принятия собственной смерти. Правда ли это стоит того? Прыгать в бассейн и глотать хлорированную воду, пока она не заполнит все альвеолы в лёгких лишь потому что жизнь оказалась не такой радужной, как сюжеты в утреннем блоке мультфильмов по «Картун Нетворк»? А может, стоит перетерпеть, пока что-нибудь не наладится и не встанет в пазы бытия так, как должно. Пусть жизнь и не мультфильм, но порой он становится похож на небольшой приключенческий роман с рейтингом шесть из десяти, что тоже неплохо. Несколько девчонок начали судорожно дышать и задыхаться в рыданиях где-то на передних рядах. Другие, в попытках утешить, гладили их по спине и обнимали за плечи, приговаривая, что всё будет хорошо. Наверное, они были подругами Сары. — Спасибо всем, кто пришёл сегодня, — начала директриса, отвлекая всё внимание на себя. Молодая худощавая женщина была одета в чёрное, в знак скорби, а на её лице морщинами запала усталость. Миссис Браун была крайне озабочена произошедшим, потому что некоторые службы начали задаваться вопросом о ежегодных самоубийствах учеников. — Все вы знаете, какая ужасная вещь произошла на этой неделе, и я очень скорблю вместе со всеми вами. Сара была прекрасной ученицей: умной, очень ответственной и доброй… Дона, что сидела рядом с Шейлой, поёжилась и обняла себя. Шейле тоже стало не по себе от непонятного чувства омерзения и страха, холодок которого прошёлся вдоль позвонков. Целая толпа спортсменов, мажоров и всех остальных затихла, изредка переглядываясь и неловко замечая факт того, что никто из них не испытывал ни грусти, ни скорби, которые им вверяла директриса. — И если вам не к кому будет обратиться, вы всегда можете прийти к одному из учителей, или ко мне… Очередная история от взрослого, искренне стремящегося помочь, но не умея этого делать. Хотя ладно, стоит признать — миссис Браун была хорошим оратором, способным надавить на чувства. Когда она закончила со вступительной речью, то вызвала к себе родителей Сары, которые со слезами на глазах рассказывали о своём ребёнке. Своём мёртвом ребёнке. И вот это действительно было ужасно. Шейла не видела раньше взгляда полного опустошения, будто бы у человека вырвали сердце, а мозги выскоблили из черепной коробки. Бесцветные глаза, впавшие щёки и выражение, кричащее о нежелании больше влачить своё отныне бессмысленное существование. Кому действительно нужно советовать обратиться за помощью, это двум несчастным, от вида которых у Шейлы заболело в груди, а в носу защипало. Многих пробило на слезу, особенно после того, как мама Сары стала рассказывать какие-то моменты из прошлого своей дочери. Доне пришлось выйти раньше всех, буквально убежать, потому что её натура была далеко не из чёрствых. — Ты в порядке? — спрашивала Шейла после конца мероприятия, поглаживая Дону по спине. Мэтьюз стошнило в туалете, а лицо её посерело. Муффис предложил подвезти её домой несмотря на то, что они все втроём собирались сегодня посидеть в кафе. — Ничего страшного, — Шейла махнула рукой. — Отвези её домой, Муф. Дона, а ты притворись завтра, будто у тебя месячные, чтобы отоспаться и прийти в себя… Мэтьюз залезла на пассажирское сидение и пристегнулась, роняя голову на кресло. — Я бы лучше с вами потусовалась… Если я не одна, то мне намного легче переживать всякое дерьмо. — Ладно, Дона, — Муффис сел за руль и махнул Шейле на прощание. — Завтра и решишь, месячные у тебя или нет, о’кей? — А ты мне дашь косячок, чтобы я расслабилась? — Ни за что. В таком состоянии наркотики сделают только хуже, забыла? Курить нужно навеселе. Друзья уехали, а Шейла ещё какое-то время осталась стоять на парковке. Солнце стремительно плыло за горизонт, а школьный автобус уехал, когда Мэй решила сесть где-нибудь и немного покурить. Ничего лучше старых добрых трибун она не нашла, правда, в этот раз сигарету ей делить было не с кем. Выдыхая дым в воздух, она думала о всяком. Глубинные вопросы бытия сменились на вполне банальные, на подобии того, что бы надеть завтра и сколько карманных денег осталось до конца недели. Ещё у Шейлы ломались наушники, из-за чего один из динамиков не работает до тех пор, пока провод от него не выкрутишь в хаотичном змеином танце, ища ту самую «точку соприкосновения». И носок на большом пальце порвался, упираясь в кед изнутри и доставляя крайнее неудобство. Как же тяжело быть живым, Сара. — Привет, Джек Воробей. Голос, казалось, прозвучал из пустоты, когда на самом деле этим голосом говорил Кензи, подсаживаясь к Шейле на трибуны. Девушка тут же убрала сигарету в сторону, будто к курению не причастна, вот только парень не особенно обратил внимание. — Капитан, — уточнила Шейла и Кензи вскинул одну бровь. — Капитан Джек Воробей. — Ах, точно. Юноша резко выдохнул носом, что можно было расценить как его скромный смешок, и опустил взгляд на свои сложенные в замок руки. — Я Шейла, — представилась она. — Да, я помню. — Правда? А я всё никак не могла понять, знаешь ли ты моё имя или нет. — Прежде чем напиться, успел запомнить, — Кензи взглянул на девушку и постучал указательным пальцем по своему виску. — У меня отличная память, Шейла Мэй. К тому же, ты ведь сестра Ванессы, да? От упоминания старшей сестры у Шейлы в груди защемило и она приникла губами к сигарете, делая глубокий затяг. Такое бывало не часто, но раньше, в самом начале старшей школы, к Шейле подходили познакомиться только с целью подружиться через неё с Ванессой. Когда же им становилась понятна суть взаимоотношений между сёстрами, они сразу же исчезали, хотя изначально твердили о том, какая же Шейла на самом деле интересная и забавная. Неужели Кензи всё время тоже общался с ней лишь из-за сестры? Впрочем, это было бы неудивительно, потому что Ванессу можно было назвать одной из самых крутых и популярных девочек школы. Неужели единственным сильным качеством Шейлы, о котором она может рассказать без стыда и зазрения совести, это её близкое родство с Ванессой. — Да, я её сестра, — выдохнула Шейла. — А ты что, тоже один из её «фанатиков», как Брукс? — Что? — Крамер заметно удивился, непонятливо глядя на Шейлу. — Да нет. Вообще-то, мы редко пересекаемся, но у нас в команде часто о бейсболистах говорят. О чём? В основном о том, какие они отбитые… Они посмеялись и замолкли, пока Шейла не докурила сигарету. Денёк сегодня явно не задался, поэтому не мешало бы как-то развеяться. Вариант с травкой — ведь её можно без проблем достать только у Муффиса — отваливается, да и неизвестно, как новый знакомый отреагирует на такое предложение. Кензи не был похож на человека, который курит на трибунах после тяжёлого дня. Живот у Шейлы заурчал от голода, заставляя девушку неловко прижать к нему ладонь, словно это могло скрыть умирающего в недрах её желудка кита. Зато это натолкнуло Кензи на мысль. — Может, сходим поедим куда-нибудь? Мэй согласилась без лишней суеты, почти сразу поднимаясь с места и накидывая рюкзак на плечо. Футболист встал следом, и они вместе направились к автобусной остановке. Крамер предложил сходить в одно заведение, где он часто зависал с друзьями после школы. Этот полубар, полузабегаловка вмещал в себя кучу народа и пользовался популярностью у любителей спорта, поэтому Шейле описание не очень понравилось. — А может, сходим в моё место? — предложила она. — Мы с друзьями туда собирались, но после собрания желание как-то отпало. Там классно кормят и не очень дорого. — Супер, — Кензи улыбается и прячет руки в карманы спортивной куртки. По пути в кафе, признаться честно, разговор клеился неловко и вяло. Шейла не сильно хотела наседать рассказами о себе и своих увлечениях, поэтому расспрашивала больше о Кензи, который делиться своей жизнью не спешил. Какие-то размытые истории о том, как они с командой тренировались и против кого играли в прошлом году. Мэй не был интересен спорт, поэтому ей приходилось только натянуто улыбаться и иногда протягивать псевдо-заинтересованное «вау…». Но в кафе что-то изменилось. Когда они вошли и заказали себе по сэндвичу, Шейла по привычке сказала какую-то пошлую глупость. Со своими друзьями она позволяла себе разные непристойные шутки, но из-за потери бдительности одна из таких вырвалась как раз в тот момент, когда её внимательно слушал Кензи. Шейла готова была сквозь землю провалиться, а потом Крамер захохотал, как бы давая разрешение на подобные выходки. И тогда Мэй заговорила так, что заткнуть её было невозможно. К слову, в кафе было очень уютно. Кензи признался девушке, что не привык к подобным заведениями, потому что с друзьями часто ходил в пропахшие пивом бары смотреть футбол по телеку. Здесь же обстановка напоминала нечто в стиле ретро, в углу даже стояла система для проигрыша кассет, где можно выбрать трек из списка всего за четвертак. В воздухе витал сладкий аромат сиропа и смеси для блинчиков, а за небольшой стойкой официантка лет двадцати болтала с молодым полицейским. Как позже заметила Шейла, с Йеном. Старший брат Карла был жутко на него похож: одинаковая форма носа и глаз, цвет волос и рост. Даже манера речи похожа, обрывки которой Мэй могла услышать издалека. Он казался старшей версией Карла из недалёкого будущего, одетой в форму офицера. — Не заглядывайся на полицейских, если любишь дунуть, — шепчет Кензи, отпивая кока-колу. Шейла резко перевела взгляд на парня, широко раскрыв глаза. Она хотела сказать, что вовсе ни на кого и не пялилась, но это было бы ложью. — Я просто вспомнила… Видела этого полицейского недавно в школе, возле бассейна. Вот и стало интересно, — откусив свой сэндвич, в попытках занять чем-нибудь свой рот, она неловко покосилась на улицу. — Да я и не дую. Больше нет. Поев, парочка решила ещё немного задержаться. Они обнаружили, что в компании друг друга им весело. Время от времени Мэй пыталась в юмор, что зачастую выходило нелепо, но они всё равно смеялись. Кензи делал вид, что он — божий одуванчик и не понимает ещё таких слов, как «презервативы» и «секс», хотя по нему было видно, что он просто не хочет так сразу закидывать девушку шутками про пенисы и петтинг. Вместо него этим занималась Шейла. Они говорили несколько часов напролет до самых сумерек и им казалось, что они знакомы уже тысячу лет. «Загадочный мальчик», как описывала его на вечеринке Николь, оказался не таким уж и загадочным, зато очень весёлым и милым. — Встретимся в следующий четверг? — спрашивает Кензи. — Здесь? — А ты хочешь, как в прошлый раз, встретиться на поле? Тогда мне захватить для тебя защиту? — он отпивает колу из стаканчика, а Шейла сдержанно усмехается. — Да нет, с ней ощущения не те. Крамер прикрывает рот рукой, что немного спасает Шейлу от сладкого фонтана. Он начинает кашлять, ещё не привыкнув к тому, что девушка может шутить подобно парням из его команды. Это было непривычно, очень неловко, но в то же время до нелепого смешно. — Да, — он вытирает губы тыльной стороной ладони, а потом принимается вытирать заплёванную поверхность стола салфетками. — Наверное… Бумажные салфетки впитывают в себя всю колу, но всё ещё оставляют мокрые следы на столе. Такого количества салфеток явно недостаточно, поэтому парень поднимает руку и просит у официантки ещё. – А… а можно… эм… ещё пачку? Шейла закрывает лицо руками, чтобы её смех не сокрушал воздух и не заглушал музыку. Йен обернулся, глядя на весь этот беспорядок и двух подростков, которые в слезах хохотали за своим столиком. Чтобы перевести тему, Кензи, чуть покраснев, спрашивает: — Проводить тебя до дома? — официантка как раз убрала за ним весь беспорядок и пошла обратно за стойку, осуждающе поглядывая на парочку. Сразу видно, что им по семнадцать, раз их довела до истерики шутка про презервативы. — Если хочешь… Кензи закатил глаза. — А ты не хочешь? Шейла с наигранным высокомерием, повела носом. — Буду премного благодарна, капитан Брызг. — Ой, да ладно тебе… — А ты всегда тратишь так много салфеток? — вошла в раж комедианта Шейла, пока Кензи закрывал широкую улыбку кулаком. — Ты будешь это до конца моих дней припоминать? — Да… — посмеялась она. Только они встали из-за стола, как колокольчик, уведомляющий о посетителях, зазвенел. В кафе зашли двое парней. Один из них был в спортивной форме Супремента, а второй, чуть старше, в рубашке и пальто, был похож больше на студента или молодого преподавателя. Шейла сразу же узнала в одном из них Майка и почему-то побоялась быть замеченной. Она схватила Кензи за руку и села вместе с ним обратно, спиной к вошедшим. Крамер удивился, но поддался. Мало ли, чего она так перепугалась. — От кого скрываемся? — Чшш… Там вошёл один парень… Кензи рефлекторно повернулся, чтобы глянуть, но Шейла резко развернула его обратно и придвинулась ближе к нему, чтобы он слышал её шёпот. — Не смотри, совсем с ума сошел? — Да что в нём такого? Твой бывший? Шатенка нервно усмехнулась. — Упаси господь… нет. Просто парень моей подруги. Неважно, — она потянулась в карман, чтобы достать свой телефон. — Я не хочу, чтобы он меня увидел. Включив фронтальную камеру, с видом, будто делает селфи с парнем, шатенка попыталась разглядеть, что творится за её спиной. Майк сел вместе с тем мужчиной за столик и принялся о чём-то оживлённо говорить, а Кензи, с видом очень растерянным, глядел на дисплей. — Майк? — тихо спросил Кензи, вглядевшись в экран телефона. — И какой-то чувак. Так это Майк парень твоей подруги? Значит… твоя подруга — Диана? — Да! — шепнула она, — А что тебя удивляет? Крамер окинул девушку взглядом, подмечая старый свитер и дырявые джинсы. — А она в курсе, что она твоя подруга? — на что получает удар локтем в бок и морщится. Расспрашивать дальше Крамер не стал, несмотря на интерес. Майк со своим другом заказали себе по кофе и продолжили говорить. Ничего не замечая вокруг, они выглядели очень увлечёнными друг другом, наслаждаясь простой беседой. Спортсмен много смеялся, а потом скинул с себя куртку и обнажил свои мышцы, обтянутые белой майкой. Сделал он это как бы невзначай, вроде как стало жарко, а его друг вдруг потянулся к нему и начал трогать и щупать бицепс. Парни обычно так делают? Шейла с интересом наблюдала за происходящим. Кензи, кстати, тоже. — Они… — Крамер почесал щёку и метнул взгляд на Шейлу. Девушка пожала плечами. Майк продолжал говорить, но уже меньше и тише. Они уже допили кофе, немного расслабились, а потом этот парень в рубашке, чуть приподнявшись, огляделся. Чтобы казаться менее подозрительной, Шейла прильнула к Кензи. Скорее всего, это лишь необдуманный порыв из-за страха быть замеченной, но Крамер всё равно ей подыграл, притворяясь её бойфрендом. В это время Майк смотрел лишь на своего «друга», который, не заметив опасности, быстро поцеловал своего собеседника в губы. Это был короткий, боязливый поцелуй, но Майк прямо через стол схватил парня за воротник и поцеловал снова, на этот раз глубже и сильнее. Шейла задрожала. Кензи, кстати, тоже. Она схватила футболиста за руку и под шумок выбежала из кафе, пока те двое продолжали миловаться. Остановились подростки только когда пробежали с полсотни метров. — Воу, ладно, они не гонятся за нами, — Крамер посмеялся, переводя дыхание. Подняв взгляд на девушку, он удивлённо свёл брови. Шейла была красная, как варёный рак, а свои ладони она прижимала к щекам. — Что… я… увидела?! — Так Майк, значит… — парень показательно задумался, хотя думать тут было, в общем-то, не над чем. — Оу, он же парень твоей подруги. Неловко. Шейла только что увидела чью-то тайну. И, видимо, довольно тайную тайну. А Диана в курсе, что Майк — гей? Что водит каких-то парней в кафе? Что целуется с ними? И что, блять, Шейле делать с этой информацией? — Проводишь меня до дома? — спросила она, с силой сжимая ремень своей сумки. Кензи недолго думал. — Пойдём.