Дожить до выпускного. Часть I

Как бы это не было удивительно, но Майк оказался милым парнем. Шейла ожидала увидеть в нём присущую спортсменам жестокость и насмешку, но он оказался понимающим и вежливым. Сказал, что прояснит ситуацию с Громилой и даже разберётся в хипстерских проблемах, стараясь сделать так, чтобы их больше не задирали по возможности. По большей части он делал это и ради своего блага, дабы его грязный секрет не стал достоянием всей школы, но другой на его месте просто прижал бы этих дрыщей к стенке и начал угрожать, что засунет их языки в их же задницы. Рядом с троицей приставили дежурных, и дежурили они по очереди. Это выглядело немного нелепо, как в каких-то детективных фильмах, но хипстеры всё равно чувствовали себя в безопасности. Первую часть дня за ними ходил большой черный парень с плечами, не помещающимися в дверной проём. Его звали Джосайя. Он был неразговорчив, поэтому, встретив хипстеров с утра, просто представился и объяснил, что его прислал Майк, следить за тем, как бы его подопечным не оторвали головы до обеда. Во вторую половину дня Джосайю сменил Зак — парень чуть поменьше, но куда активнее. Роль нападающего, которую он взял на себя в команде, ярко показывала его характер. Он в агрессивной манере шутил и активно общался с девушками не пренебрегая, до кучи, демонстрацией своих боксёрских способностей. Шейла каждый раз неловко улыбалась и хвалила Зака, хотя в тайне мечтала, чтобы на его место вернулся молчаливый и нелюдимый Джосайя. Муффис раньше всех ушёл из школы. Из-за сломанного носа у него разболелась голова, да и конопляную плантацию дома поливать было некому. Дона ушла чуть позже, оправдываясь тем, что не располагает нужным настроением для очередного урока математики. Хотя, если бы не её новая подружка, которая позвала её покурить и пошляться по городу без дела, может, Дона бы и осталась. Чмокнув Шейлу в щёку на прощание, Мэтьюз как можно скорее присоединилась к Марии. Пловчихе такое прощание не понравилось, и она, ревниво забросив руку Доне на шею, как можно скорее увела её к выходу. Зак, наблюдавший за сценой прощания, и сам вспомнил о том, что совсем скоро ему пора домой. — Э, ну, — начал он, почёсывая короткостриженую голову. — Майк сказал побыть с вами до обеда. Меня скоро сменят. — Всё нормально, можешь идти, — улыбнулась ему Шейла, поправляя лямку рюкзака на плече. — Всё равно сейчас будет математика, вряд ли меня там найдут. Вы же не ходите на такие предметы. — Не, — бросил Зак и громко чавкнул жвачкой. — Это какие-то тупые предметы, типа. Не знаю. Математика и всё такое. Типа, я люблю бить мяч головой, понимаешь? Конечно, Шейла понимала. Судя по лицу, не обременённому «типа» интеллектом, Зак был очень хорош в битье обо что-либо головой. Возможно, он практикует подобное с самого раннего детства. — Ну ладно, блин, давай. Ты крутая, Шейла, — он снова чавкнул, но прежде чем уйти, поинтересовался. — Точно не хочешь сходить куда-нибудь после школы? Типа, можно в кафе или типа того. — Да нет, — поджимает губы Мэй. — Я буду занята. — Ну ладно. Тогда покеда и всё такое. Зак махнул девушке рукой и ушёл, а Шейла наконец расслабленно выдохнула и двинулась в сторону соседнего корпуса. Идти было недалеко и вероятность встретить своих обидчиков с приближением к кабинету математики стремилась к нулю, но Мэй всё равно нервничала. Хоть и неожиданно приятно было осознавать, что некоторые спортсмены являли из себя вполне нормальных людей, большинство из них всё равно оставались агрессивными гамадрилами, обладающими, словно этого было мало, невероятной злопамятностью. Мысли об этом забили Шейле голову, и она бессознательно двигалась по давно известной тропе, поэтому на подошедшего к ней Кензи даже не обратила внимания. А он, тем временем, с задором улыбнулся и поравнялся с ней. — Вот ты где… — сказал он чуть громче обычного и Шейла, с хрипом вздохнув, прикрыла лицо книгами. Кензи подобное зрелище смутило и он вежливо отступил назад, чтобы не нервировать Мэй ещё сильнее. — Ты чего, блин? — Кензи? — выдохнула Шейла и опустила книги. — Ты напугал меня. — Оу, прости. Я не хотел. То есть, я не думал, что я тебя напугаю, — он продолжал стоять чуть поодаль от девушки, чтобы не смущать её, но когда Шейла продолжила свой путь, то он побрёл за ней, пряча руки в карманы бомбера. — Что ты здесь делаешь? — о своём вопросе Мэй почти сразу же пожалела, потому что он не имел никакого смысла. Всё равно что спросить у продавца в магазине, почему он стоит за кассой. — Я здесь учусь, время от времени. Как и ты, — улыбнулся Кензи. — А вообще-то Майк попросил меня приглядеть за тремя фриками. Это не особо важно, если честно… Хотя нет, стой. Ты не видела здесь трёх фриков? Вроде бы, хипстеры — две девочки и кудрявый парень со сломанным носом. Шейла усмехнулась. — Да, ты говоришь обо мне. Кензи с любопытством осмотрел её с ног до головы. — Не знаю, что ты делаешь с волосами, но нос у тебя, вроде как, целый. — Да нет, — посмеялась Шейла. — Это долгая история, но прямо сейчас мы с друзьями разделились. За нами ещё присматривали Джосайя и Зак, — Кензи закивал, а на вопрос, почему им вдруг понадобилась защита футболистов, Мэй отмахнулась. Ей не очень хотелось посвящать парня в эту странную историю и демонстрировать всю красоту своего недалёкого ума, поэтому она предпочла перевести тему. — Может быть, я расскажу потом? Сейчас у меня математика. — Без проблем. Шейла быстро зашагала в класс и Кензи последовал за ней. Джосайя и Зак не заходили в класс, пока хипстеры учились. Они стояли на стрёме в коридоре и ждали, пока те выйдут, но Кензи не стал следовать их примеру и вошёл в класс вместе с Шейлой, здороваясь с учительницей. Женщина в возрасте, миссис Нильсон, улыбнулась и махнула футболисту рукой. — О, Кензи, — начала она. — Давно я тебя тут не видела. Кензи улыбнулся и присел на место рядом с Шейлой. Весь класс ожидаемо покосился на него, не ожидая увидеть на математике спортсмена. — Я просто за компанию, миссис Нильсон. — Это же чудно. Значит ты не против так же за компанию написать вместе со всеми нами тест? Судя по тому, как по лицу Кензи скользнула лёгкая паника, он был против этой затеи, но раз уж он решился зайти в кабинет и показаться учительнице на глаза, то ничего другого ему не оставалось. Под гаденькое хихиканье футболист принял из рук миссис Нильсон свой листочек с тестом и покосился на Шейлу. Уравнения были не из простых, это Шейла поняла только при взгляде на хитросплетения букв и цифр. Она никогда не понимала, почему с каждым годом в математике алфавита становилось больше, чем на английском языке, и с чего бы ей вообще разбираться в формулах, которые никоим образом не понадобятся ей в будущем. Оттого и было так обидно раз за разом получать низкие оценки и рушить собственную успеваемость. Во время теста Шейла не переставая грызла карандаш и чесала голову. Ей казалось, что математика станет её убийцей, а вовсе не тот стрёмный Громила. Интегралы и логарифмы были похожи на эльфийские имена в книге Толкиена, а матрицы и многоэтажные дроби на что-то из раздела фантастики. Сколько бы Шейла не готовилась к сегодняшнему дню, половину ответов она всё равно расставила наугад. Чёрт бы побрал эту математику. А вот Кензи, кажется, вообще не напрягался. Он быстро ставил галочки и делал вид, что действительно о чём-то думает, хотя на самом деле, Мэй казалось, он прокручивал в голове считалочку или выбирал более-менее приглянувшиеся ему ответы. Не мог он, вдобавок ко всему, ещё и быть гением, но Шейла решила попытать удачу. Она комкает маленький кусочек бумаги и бросает им в Кензи, привлекая к себе его внимание. — Эй, гений. Может тогда и мне поможешь? — шепчет она и, поглядывая на учительницу, незаметно передаёт свой листок футболисту. Кензи в это время передаёт свой листок ей. — А ты не боишься? Средний айкью по школе у спортсменов где-то десять. Шейла тихо смеётся в ладонь. — Всё равно выше моего. Они так увлеклись друг другом, перешёптываясь и хихикая, что не заметили приблизившуюся к ним миссис Нильсон. Женщина шлёпнула Кензи линейкой по голове и отобрала его листок, злобно зыркнув на обоих. — Мистер Крамер, мисс Мэй, для вас двоих самостоятельна окончена. Результаты будут оглашены вне зависимости от того, сколько вы успели сделать. Пока женщина с прищуром осматривала листочки с тестами, сверяясь с ответами, Кензи улыбался Шейле и пытался перешёптываться, отчего снова получил линейкой по голове. — Очень плохо, мистер Крамер. Обрадуйте своих родителей неудом, потому что именно во столько ваши знания и оцениваются. Но когда миссис Нильсон стала проверять листок Шейлы, который ей передал Кензи, то с изумлением улыбнулась. — А ты молодец, Шейла, подтянула математику? Давно пора, потому что на уроках ты вечно витаешь в облаках. У тебя девяносто пять баллов. Не успела решить последний, но я вижу — разбираешься в темах. Умница. Мэй была готова услышать что угодно кроме этого. Она взглянула сначала на учительницу, а потом на Кензи, ковыряющего ногтем какой-то рисунок на парте. Старательно делая вид, что ничего странного не произошло, Крамер только сильнее убедил Шейлу в странности всей ситуации. После звонка все тесты были сложены в стопку на столе миссис Нильсон, а сама учительница раздавала учениками табели успеваемости за прошедшие учебные месяцы. Не дожидаясь своей очереди, Кензи растолкал ботанов, сразу же схватил у учительницы свой табель и поспешил на выход, а Шейла была вынуждена остаться вместе со всеми и ждать, пока назовут её фамилию. В табеле она увидела мало весёлого. Стоит признать, что старательной ученицей она почти никогда не была и всегда действовала из побуждения «сделать, чтобы не наседали взрослые». Такой подход редко когда мог возыметь успех и её случай был вполне показательным. Гуманитарные предметы, лежавшие на душе, Шейла сдавала легко, а все прочие своими отметками усердно тянули общий балл мисс Мэй к отметке «70». — Эй, Кензи, — зовёт Шейла и выходит из класса. Крамер дожидался её в коридоре и сразу же спрятал руки в карманы куртки, стоило им встретиться взглядами. Несмотря на его быстрый и молчаливый уход, сейчас Кензи выглядел вполне дружелюбно и даже улыбался. — Какого чёрта это было? — О чём ты? — Пожалуйста, не строй из себя дурачка, Джимми Нейтрон. На уроке ты дал мне свой тест, и он оказался отличным. Пожалуй, даже слишком отличным для нашей школы. Парень отвёл взгляд и замялся. Его оправдание было настолько же ожидаемым, насколько и неправдоподобным. — Одну часть теста я списал, а вторую выбирал с помощью считалочки. Мне просто повезло, что всё так удачно совпало, и поверь, я удивлён не меньше тебя! — Не ври мне, я же прекрасно видела, как ты сидел и сам всё записывал, — не унималась Мэй. На такой её выпад Кензи только усмехнулся. Видимо, он и дальше планировал препираться, поэтому Шейла протянула к нему руку и требовательно попросила. — Дай мне свой табель и поживее. — Что? — парень вдруг глубже сунул руки в карманы. — Обойдёшься. — Хватит строить из себя дурака, Кензи, я же вижу, как для тебя это состояние противоестественно. Шейла сама полезла к Кензи в карманы, несмотря на его сопротивления. — Нет, Шейла! Оставь мой табель успеваемости в покое, там полно неудов, ясно? И мне неловко, что ты… Эй! Так они и кружились вместе посреди коридора — Шейла пыталась достать бумажку с оценками из карманов футболиста, а тот в свою очередь пытался воспрепятствовать сумасшедшей воровке табелей. В итоге ловкость Шейлы одержала верх, и она достала заветный клочок, быстро отбегая от Кензи как можно дальше. Он только и успел что вытянуть руку в попытках её поймать, но она не далась. — Ага! — победоносно улыбнувшись, Шейла принялась смотреть на оценки и чем ниже она шла, тем быстрее её брови приближались друг к другу, стараясь встретиться на переносице. — Какого… ты же долбанный отличник! — Шейла… — Кензи воровато оглянулся. — Аха-хренеть… У тебя «отлично» по всем предметам! Что?! Ты взял дополнительные часы химии? И по ним у тебя тоже отлично! Ничего себе, так ты у нас местный доктор Манхеттен или что-то вроде того? С резким: «Чёрт» Кензи вырывает листок из рук девушки и прячет его обратно в карман, осматриваясь по сторонам. Выглядел он так рассерженно, будто бы Шейла не перечисляла его заслуги, а самым наглым образом поливала его грязью. — Шейла, пожалуйста, никому не говори об этом. — Но почему? Это же круто! Мало того, что ты спортсмен, ты ещё и гений. По-моему, все девчонки были бы без ума от этого… — Нет, это не так, — возразил Кензи. — И вообще всё не так, как ты подумала. — То есть, ты купил все оценки? — Нет… — словно обиженный возразил парень, но потом попытался исправиться. — То есть да, всё куплено! — Конечно, я ни слову не верю! — Тогда я прошу тебя никому об этом не говорить, ладно? Вообще никому. Даже своей кошке или собаке, или домашнему кактусу. — Ни тех, ни других у меня нет, — улыбнулась Шейла, но увидев, что Крамеру не до шуток и просит он абсолютно серьёзно, всё же согласилась. — Хорошо, я никому не скажу. Хотя это очень странно. Как много людей вообще скрывают свои умственные способности? Обычно я встречала тех, кто пытался убедить меня в их наличии, когда на самом деле никаким интеллектом там даже и не пахло… — Знаю, но всё не так просто, — футболист наконец успокоился и не смог сдержать улыбки, последовавшей вслед за шуткой Шейлы. — Спасибо. Хотя Мэй и сгорала от любопытства, почему этот гений-плейбой-филантроп старательно играл роль заурядного нападающего в футбольной команде, настаивать на откровениях не стала. Шейла не назвала бы себя ярой сплетницей, и в чужие дела она лезть не любила, если они её не касались, поэтому являла из себя человека, умеющего держать язык за зубами. Это было одним из лучших её качеств и Кензи, видимо, почувствовал это, потому что их общение до самой автобусной остановки было приятным и милым, несмотря на недавнюю пляску вокруг табеля. — А ты не хочешь сходить куда-нибудь? Завтра, например, — спросил Крамер, нарушая нависшую над ними тишину. — Куда, например? — подтрунивала она. — Можно… — так далеко Кензи не планировал, поэтому над ответом ему пришлось немного подумать. Его щёки слегка покраснели, когда в голову пришла такая банальная идея. От взволнованного вида Крамера и Шейла слегка засмущалась, хотя искренне не понимала почему, ведь их двоих не связывало ничего кроме едва зародившейся дружбы. — Можно сходить в кино. Точно ли то, что зародилось между ними, это обычная дружба? Лёгкое чувство паники щекотало Шейлу за пятки и она всеми силами делала вид, словно такое предложение никоим образом не застало её врасплох. Но правда, что же в походе в кино может быть странным? Оно может вполне быть дружеским. С Доной и Муффисом она постоянно ездила в местный кинотеатр и порой смотрела фильмы по нескольку раз просто со скуки, потому что ей нравился запах жаренного попкорна и начос с сыром, которые выдавали за пять долларов в небольшом бумажном лоточке. Три кресла в одном из кинозалов, должно быть, уже приняли форму их задниц. — Не хочешь? — спросил Кензи, потому что в своих мыслях Шейла и не заметила, как чуть не заблудилась. Она замолчала на добрую минуту, чем заставила Кензи чувствовать себя нелепо. — Конечно хочу! Почему бы и нет? Год начался так странно, что развеяться не помешает. — Точно! Мы просто сходим и развеемся. Когда пауза снова повисла между ними, каждый из них подумал, что хотел бы провалиться сквозь землю, но к остановке вовремя подъехал автобус. Шейла как можно скорее заходит в него, бегло здоровается с водителем и оборачивается, когда Кензи прощается. — Ну, тогда до завтра? — Да, до завтра, Кензи! Ой… — она спотыкается о ступеньку и кое как удерживается от того, чтобы позорно не свалиться. Сев на место, она машет Кензи рукой через окно, и тот машет ей в ответ до тех самых пор, пока автобус не трогается с места и не уезжает. Только отъехав достаточно далеко, чтобы поддаться собственным размышлением, Шейла замечает, как горят её щёки.