Без суда и следствия

Я был рад проснуться сегодня. Даже не знаю, отчего именно сегодня сердцу было так легко, словно с него скинули все заботы и переживания. Теплая кровать, легкий запах перегара (совсем не мерзкий, как обычно), моя одежда, давящая на грудь и горло, отчего возникает легкое удушье. Я знал, что Найтмер лежит рядом. Его ворочание ощущалось приятными мурашками на руках и кончиках пальцев. Неужели я действительно сейчас и здесь? «Я сейчас». Это всегда я. «Я» был в плохом окружении, был в хорошем, но сейчас-нечто совсем другое. Я перевернулся на бок, мгновенно почувствовав прилив крови к спине и голове. Немного поштормило, но быстро прошло. На часах шесть тридцать утра. Найт лежит на животе, уткнувшись носом в подушки и раскинув руки и ноги по всей кровати. Он спит так последнее время, хотя сначала лежал так компактно и удобно. Похоже, наконец совсем прижился. Я тяжело вздохнул и взял в руки телефон. В календаре отмечены несколько дат. Тридцать первое декабря, семнадцатое, восемнадцатое и двадцать седьмое января. Я пролистнул на февраль. После него не было отмечено ни одного дня. Сегодня вечером нужно идти на терапию. Немного сильнее закутавшись в теплое одеяло, я начал думать. Обо всем. Особенно о переезде. Мне никогда не нравился этот мелкий криминальный городок. Я уже перерос своё непреодолимое желание драться, изливать всего себя в мордобое. У меня нет времени на это. Можно сказать, на счету каждая минута… Найтмер замычал и стал переворачиваться. Минуты три он не мог извернуться так, чтобы лечь удобно. Однако, прижавшись к моему боку он замер и засопел, сложив на меня и руки и ноги. Спи спокойно, я послежу за тобой, Найтмер. . . . Кошмар проснулся и немедля схватился за голову. Изо рта вырвался недовольный, жалобный стон, прерываемый выдохом. Ладонь прошлась по глазам, надавив на них, словно это могло помочь снять напряжение. Лиловые зрачки робко выглянули между пальцев, осматривая ровный белый потолок, высокий шкаф, деревянную кровать, ковры и самое обычное белое пластиковое окно. Десять утра. Двадцать седьмое декабря. Он похлопал по месту, рядом с собой. Никого нет. Он совершенно один. —Э-э-э-эрр… Э-э-эрр…—Найтмер приоткрыл один глаз и осмотрелся. Он услышал хлопок входной двери и поворот замка. Эти звуки немного насторожили его, но когда в комнату заглянул обеспокоенный Ошибка, сомнения слезли с его сердца. —Уже проснулся? Как себя чувствуешь?—Он уже переоделся в свои привычные штаны и кофту. Никакого пафоса, но смотрится очень и очень солидно. Отчего-то Кошмарик покраснел как не в себя и дернулся, словно вспомнил что-то постыдное. —Да, все в порядке.—Он смущенно отвернул голову и пробормотал что-то ещё. Эррор тихо подошёл к нему сзади, ласково приобнял за спину и лег, укладывая ноги друг на друга. От него веяло холодом и кофе. Скорее всего, они позавтракали и кто-то ушёл домой. —Эй, что с тобой такое?—Почувствовав, как Кошмарик стал большим и плотным комком нервов, Ошибка заподозрил нечто неладное. Глаза сверкнули в полумраке комнаты. Эррор занервничал.—Ты плохо себя чувствуешь? Может, я что-то не то сделал? Пожалуйста, не молчи. Эрр приподнялся на одном локте и перегнулся через Найта, чтобы заглянуть тому в глаза. Когда его парень не дал этого сделать, Глюче совсем заволновался и сел ровно. —Мне просто кое-что приснилось…—Кошмарик посильнее укутался в одеяло. Оно стало горячим от его смущения.—Ещё и кое-что вспомнил, в общем… Выйди, пожалуйста, ненадолго. Эррор просидел в таком положении пару секунд, а после тихо рассмеялся, слишком элегантно прикрыв рот рукой. —Утренний флагшток, ха? Найтмер что-то пробурчал, совершенно невнятное. —Тётя звонила утром? Я не расслышал, она что-то хотела?—Ошибка все равно лежал рядом, закинув ногу на ногу. Его пальцы нащупали электронную сигарету. —Да. Сказала, что дело дошло до полиции. До моего совершеннолетия пара месяцев, а я уже ушел из дома невесть куда. Боюсь, меня вернут к тёте.—Найтмер прикрылся одеялом и также лег на спину, закинув голень на согнутое колено другой ноги.—Конечно, буду договариваться, чтобы мне обеспечили полную дееспособность. Кошмарик тяжело вздохнул, тут же переводя взгляд на Эррора. Он стал выглядеть намного мужественнее за последнее время. Белоснежные плечи в крапинку словно расправились. Да и в целом жизнь наладилась. Он часто думал о тёте. И сегодня он решился спокойно обсудить все, о чем следовало поговорить намного раньше. Его сердце билось пугающе ровно. Все обиды словно забылись, стоило ему уйти из дома. Он даже стал немного скучать по забавно трясущейся дульке. —Если что я попробую договориться с Рипером. Он там важная шишка. Кто-то там федеральный.—Эрр также был тотально спокоен. Комната наполнилась желанной тишиной. Она ласкала их уши и глаза. Так и ощущается умиротворение. Как самый легкий шелк, самое сладкое вино, самый лучший табак… —Я бы сходил с тобой… Однако как раз на восемь у меня сегодня терапия. Нужно будет заодно поставить катетер. Как только придешь домой, я с тобой серьёзно кое о чем поговорю.—Ошибка улыбнулся. Его уголки губ так мягко поднялись, что он даже на себя перестал быть похожим. Эта информация явно заинтересовала Принца. Он сверкнул глазами, прищурившись. —Как погляжу, это не что-то страшное и неприятное, да? Тогда с нетерпением жду вечера.—Веснушки на его щеках скоро начнут светиться, клянусь. Он прикрыл глаза, в очередной раз недовольно простонав. —Минералочки? —Было бы неплохо. Что едим? Надеюсь, там есть что-то сладкое. И вода.—Найтмер пощелкал языком. Во рту сухо, как в чистом лотке. —Как встанешь, так и узнаешь. Оши ухмыльнулся и вышел из комнаты, негромко топая босыми ногами по коврам. Этот тихий топот так звонко отдавался в груди… Так нежно бил по больной голове, заползал в глаза змеем-искусителем. И все просто потому, что это ЕГО шаги.. Каждое ЕГО движение завораживало, застывая в глазах писателя божественными образами, пейзажами, каких не видел свет. Ночью из-под его пальцев вылетали такие проницательные, точные, плаксивые слова, что тяжело было оторваться. И он знал, кто его муза. Эррор. Он был его дождем, его книгами, его чернилами, его холстом, его творением, его самым желанным образом. Он был его любимым. Обожаемым. Недосягаемым, удивительным. Благоговейным запахом ладана, безмятежной лаской морских волн, великодушным спасителем, Образом. Образом… Образом… Образом… Найтмер блаженно закрыл глаза. Мысли об Ошибке делали его утро невыносимо приятным. Зрачки, прикрытые одеялом век, закатывались в блаженстве, стоило его фигуре возникнуть в голове, пронестись восторженной стрелой, впиваясь в череп. Анализ его тела. Анализ его мыслей. Анализ его поведения. Анализ всего Эррора, о боги! О, Боги, каким же невероятным казался этот ученик в глазах писателя. Его можно было воображать только в самых удивительных, самых чудесных обстоятельствах. Писать иконы по его Лику, писать по его телу… Как время от времени Кошмарику хотелось взять белую тушь и пройтись незамысловатыми, внеземными узорами по всему его телу. Оплести своим вниманием каждую самую незначительную деталь его существа, пройтись испачканными кончиками пальцев по обнаженному телу, наслаждаясь его красотой, его поэтичностью. Образ… Образ Эррора, прикрытого легкой золотистой вуалью… Его руки, гордо выглядывающие из-под ткани, его ноги, угрюмо лежащие друг на друге. Его грудь, его рёбра, его ключицы, его Жизнь… Это было непостижимым удовольствием. Мир вокруг переворачивался от одних лишь картин Эрра. Это был самый настоящий эстетический оргазм, другими словами назвать это было нельзя. Это именно он. Он не хотел Эррора в прямом смысле (шучу, хотел, но сейчас не об этом). Он нуждался в нем именно как в чем-то невыносимо прекрасном. Все тревоги в этот день окончательно оставили его. Сердце сделало несколько ударов и замерло. Его тело оказалось не под его контролем. Он чувствовал неестественную влагу, мучительную сухость, головокружение… О… Каким бы серьезным он не пытался казаться, он ничего не мог поделать с собой «другим». Он мог вертеться в экстазе от одной лишь визуализации, от одного лишь образа. Его мысли складывались в сюжеты, он существовал где-то там, в своих мирах, а потом больно разбивался о землю. Он настолько ушел в себя, в мысли об Эрроре, что совершенно не заметил, как обеими руками вцепился в подушку, закинул голову и чуть выгнулся в спине. По щеке пронеслась капля пота, падая на обнаженную шею. Ещё секунда и он расслабился. Его голова прояснилась, сердце успокоилось, пальцы медленно разжали наволочку. Все это время Найтмер не открывал глаза. Когда, наконец, символы в его голове опали, растворяясь в свете комнаты, веки раскрылись, оголяя едва слезящиеся глаза, он увидел его. Он сидел на краю кровати, ухмыляясь. В одной его руке была небольшая бутылка газированной воды, во второй влажное полотенце. Эррор осторожно вытер пот со лба и щек отходившего после пьянки Найтмера и укрыл влажной тряпкой его шею. Прохлада заодно отогнала и его «эстетический оргазм». —Никогда бы не подумал, что если ты слишком перепьешь, то на утро будешь таким.—Его голос был то ли игривым, то ли дразнящим. И все-таки зрачки стреляли обожанием, привязанностью. Найтмер едва посмеялся, положив руку на глаза. Под полотенцем он четко чувствовал как циркулирует внутри него кровь и как быстро его сердце отдает приятной вибрацией в горло. —Рано или поздно ты сведешь меня с ума…—Найтмер протянул руку за водой, но вместо этого почувствовал, как чужие губы нежно касаются тыльной стороны его ладони. —Твоя очередь. Ты уже давно сделал это.—Эррор впервые был Настолько нежным и ласковым. Словно это и не Эрр вовсе. Кошмарик склонил голову и убрал от лица руку. Он был едва смущен подобным действием, от чего широко улыбнулся. —Неужели? —С самого первого дня. Сердце заиграло новыми ритмами. Вернее, они уже были ему знакомы, но теперь ощущались совершенно иначе. Минуту назад он готов был взорваться от наполнявших его эмоций, а теперь это чувство просто заполнило его с ног до головы. Он резко схватил его за руку и повалил на кровать. Только сейчас он краем глаза заметил, что на его кофте было пятно от сока, которое он случайно поставил вчера, а на штанах был след от сальной колбасы. Однако, сейчас его это волновало меньше, чем удивленный чернокостный парнишка, которого он так нагло подмял под себя. Найтмер уверенно схватил его за подбородок, крепко зафиксировав его голову в таком положении. Тут же он жадно впился страстным поцелуем в его губы. Он слегка высунул язык, облизнул нижнюю губу Ошибки и стал её нежно посасывать, под удивленные охи и вздохи снизу. Несомненно, он не забывал о его гаптофобии, но стоило ему подумать о том, каким горячим был бы Умоляющий, Изнеможённый, Уставший, Разгоряченный Эррор, наслаждающийся каждой волной от его прикосновений, голова улетала куда-то далеко. Принц резко прочувствовал это на себе. Словно это у него была боязнь прикосновений и по его телу носятся волны огненных мурашек, содрогая спину. Эрр под ним сначала абсолютно удивленно округлил глаза, чуть зажмурился, а после настроил себя на определенный лад, подготовился к каждому движению и расслабился, позволяя Найти дебоширить. Он был совершенно не против, но все ещё до глубины души поражен подобным его действиям. —Воу. Приятно удивлен.—Сказал Эррор, стоило Найтмеру на пару секунд отстраниться от него. Белые пальцы шмыгнули под толстовку Ошибки, безумно хватаясь за каждое его ребро, обхватывая каждый сантиметр… Вторая рука устремилась к запястьям Эрра. Найт бессовестно схватил его руки и закинул их на изголовье кровати. Ошибка тут запереживал. Его щеки покрылись ярким, плотным румянцем, он посмотрел на собственные руки, а потом и на горящие глаза парня, нагло сидящего на его животе. Уголок его губ неловко дернулся. —Слушай. Слушай. Это, вроде как, моя роль? Вот так вот абсолютно нагло зажимать тебя? Ты так не думаешь?—Конечно, стоило Эррору приложить немного больше усилий, и он за одно ловкое движение окажется сверху, но что-то его останавливало. Интерес. —Нет.—Маленький Принц резко вставил свое слово, ещё наглее целуя партнера. Какой бы желанной не была данная сцена, уже через минуту оба парня стояли возле раковины. Найтмер усердно вытирал кровь, хлынувшую из его носа, а Эррор посмеивался рядом. —Извини. Вышло довольно глупо.—Найтмер неловко почесал затылок, придерживая у носа влажную салфетку.—Ха-ха… Однако, он не наткнулся на издевательски-добрые глаза. Он увидел, как Ошибка, сложивший руки на груди и прислонившийся спиной к стене смотрит на него. Под взглядом янтарных глаз стало невыносимо тепло. Конечно, теперь в абсолютно ином ключе, чем ранее. Найтмер по-птичьи склонил голову и весело улыбнулся. —Гляжу, ты совершенно не расстроен, а? —Я тебя и без этого всего люблю. Но если захочешь переспать-знай, что я не против твоих утренних флагштоков.—И все таки лазейку для игривой издевки Ошибка нашёл. Они оба посмеялись. Неловкость больше не могла так сильно подбивать их даже в таких ситуациях. Это и была их близость. Нежная, откровенная, настоящая. —Значит, тебе на терапию? Можем уехать на одном такси, кажется, твоя больница не так далеко от дома тёти.—Найтмер, раздумывая, чуть нахмурил брови. В его голове пронесся маршрут транспорта, на котором он ездил по родным местам. Эррор кивнул. —Правда, обратно, скорее всего, ты поедешь один. Я буду долго в больнице. —Что-то серьезное? Я могу перенести встречу и пойти с тобой, если хочешь. Они продолжали диалог уже выходя из ванной. Голос Кошмарика звучал иначе из-за закрытого носа. —Нет. Просто долгая процедура, не бери в голову. Как выйдешь от тёти, сразу мне напиши. Не забудь. Найтмер осторожно кивнул, вновь бросая взгляд на зеркало. Он сильно изменился. Хоть его лицо и осталось таким же юношеским, добрым, он видел в отражении парня, что был намного сильнее чем когда либо. Словно его сердце горело в зрачках мягко-сиреневым огнем. Замечательное чувство собственной решимости. —Конечно. Так и сделаю. Время пролетело незаметно. Вечером вновь повалил снег. В полумраке легкими светящимися светлячками падал снег, отражая яркий свет фонарей. Блеск. Сияние. Ласковый хруст снега. Этажки высились слева и справа. Кострами горели лампы в окнах. Девять двадцать. Он смотрел ровно перед собой, глядя на то, как приближается его давний друг. Кросс тяжело вздохнул: —Что ты здесь делаешь? Не слишком поздно для прогулок? Или снова ищешь проблем на свою голову?—Его голос звучал так знакомо, разливался теплым молоком меж ушей и попадал в горло. Кросс как всегда натягивал на лицо эту странную полуухмылку. —И тебе добрый вечер.—Ошибка уверенно сложил руки в карманы своего осеннего пальто. Его высокий воротник слегка прикрывал щеки, украшенные синими татуировками. Они смотрели друг на друга пару-тройку секунд, после чего тихо посмеялись, отводя взгляд друг от друга. Эррор тяжело выдохнул. Из его рта мгновенно вырвалось облако теплого пара и растворилось в свете фонаря, под которым встретились старые друзья. Фонарь робко моргнул. Наверняка от напряжения, повисшего в воздухе. —Чтож. Как твоя жизнь? Многое изменил?—Кросс едва склонил голову на бок и сделал шаг вперед. Сердце Ошибки рухнуло куда-то вниз. На лицо наползла слабая улыбка. Кросс-его старый друг. Настолько старый, что он мог бы назвать его своим братом. И все же… Та ссора, которой уже около нескольких лет давила тяжелым грузом на его сердце. Кросс сделал шаг к нему или шаг к примирению? Одновременно они протянули друг другу руки для пожатия. Эрр сделал это заметно лениво. Пошуршал ключами в кармане, какими-то фантиками, нехотя достал запястье, а потом и всю кисть. Их руки крепко сжались. Эррор и Кросс едва нагнулись друг к другу и сильно тряхнули руками. —Ого, не ожидал, что ты меня не убьёшь. —Я не злопамятный.—С явным сарказмом ответил Ошибка, мгновенно взглянув куда-то за спину Крестоносца, туда, где манящую дорожку для него выстроили фонари.—Что ты здесь делаешь? Кажется, ты добился того, чего хотел. Кросс повел уголком губ. —Не наседай. Мне тяжело далось это решение. Ошибка отвернулся и похихикал, вновь распихивая руки по карманам. Отчего-то он совершенно не волновался. Спокойно сверкал глазами и покачивался на ступнях взад-вперед. . . . Эта встреча была внезапной для меня. И всё же, Эррор, кажется, и не особенно злится на меня. Я ещё раз посмотрел на его одежду. Знакомый шарф. Все же, это большое облегчение, знать, что Найтмер в таких надежных руках. Снег усиливается. Хлопьями падает на нас, мне нравится. Я вздрогнул, как только почувствовал разницу между собственной температурой и холодом за моей курткой. Напоминает тот день. Тот день, когда я потерял все и все нашел. Я устало выдохнул и посмотрел на Эррора. Какое облегчение, что у всех всё хорошо. . . . Огонь. Огонь. Огонь. Огонь. Огонь. Огонь. Огонь. Огонь. Огонь. Огонь. Он ничего не видел, кроме огня, ощущал, как язык горячего пламени крепко оплетают его ноги, как жар обжигает одежду на спине. Ему казалось, что под ним плавится бетон. —Кросс!!! Кросс!!! Кросс!!!—Завопил маленький мальчик, судорожно пытающийся расстегнуть ремень безопасности. Его крик отражался неистовым эхом повсюду. Собственное имя стало таким чужим... Машина перевернута. Она в огне. С секунды на секунду рванет топливный бак. Водитель и пассажир на переднем сидении безжизненно висят вниз головой. Их лица изрезаны выбитым лобовым стеклом. Многие кусочки попали в горло. Кросс отчаянно старается вылезти из под завалов. Его ногу чем-то придавило. Его сердце бешено бьется, когда он наконец высвобождается и прокатывается немного по земле. Его колени стерты в кровь, левая рука не двигается, что-то попало в его правый глаз и сильно режется. Кросс в бессилии отползает от машины. Холодный бетон плотно вбивается в его ладошки, он крутит головой. Его младший брат по-прежнему в отчаянии кричит. Его младший брат горит заживо. Его младший брат умирает. Спавшийся мальчик без секунды раздумий огибает машину и пытается открыть дверь со стороны братика. Ручка не поддается и сильно обжигает руки. Он воет и в отчаянии отскакивает от машины на пару шагов, тут же кидаясь обратно. От жара он жмурит глаза, кричит, захлебывается в слезах. Огонь отражается в его единственном целом глазу. —Кросс!!! Помоги мне!!! Этот слабый юношеский голос застревает между легкими и низом живота. Кросс не знает что делать. Он смотрит на родителей и тут же отводит взгляд. Его ноги подкашиваются, голова кружится. Парень смотрит на своего брата. Его руки больше не пытаются расстегнуть заевший ремень. Они безжизненно висят, кончиками пальцев доставая до потолка. Его зрачки закатились куда-то под брови, рот скосился на бок. Тело его младшего брата снова охватило пламя. В этот раз полностью его пожирая. В этот момент что-то сломалось внутри него. Кросс водил отчаянным взглядом по матери, отцу, брату. Алый огонь протянул к нему свои язычки, приглашая присоединиться к семье. Быть может, он и хотел. Хотел забыть эти лица, изуродованные страхом, стеклами, смертью, временем. Кросс отвернулся и кинулся на обочину, прячась в свежей зеленой траве. Он прижался лбом к земле, свернулся в калачик и закрыл голову руками. Он трясся, закусив губы, чтобы не закричать. В голове кто-то разлил ментол, он не верил, что это действительно происходит. Что он действительно ничем не смог помочь, что это его вина, что он никого не спас. Жар пламени сменился теплом ладоней. Чьих-то прекрасных, белоснежных ладоней. В этот день он встретил Дрима. Они с тётей и братом ехали по делам, но остановились помочь. Им было около тринадцати и с того самого дня Кросс стремился не отпускать его руку. Словно это единственное, что есть в его маленьком холодном мире-теплые ладони. Он был без ума от Дрима. Хоть после трагедии он преимущественно молчал, его взгляд говорил ярче всяких слов. Взгляд искренней привязанности, благодарности. Все же, его друг был единственным, кто действительно его слушал, кто был рядом и успокаивал. Но он также был такой яркой, запоминающейся личностью и имел много друзей. Кросс искренне пытался стать чем-то большим, чем просто друг. Ему важно было иметь семью, восполнить ту ужасную потерю. Ему. Нужен. Был. Дрим. Когда его близнец впервые проявил признаки симпатии, Кросс сорвался с цепи. Они с Дримом были слишком похожи. Его разум затуманился, Кросс совершенно потерялся. Он не знал чего хочет и с кем хочет. С другой стороны Найтмер сам отказывался от собственной личности, нося желтые линзы и пряча веснушки. Он был виноват. Он был виноват? Кросс был во многом неправ. Особенно, совмещая Дрима и Найтмера в одну личность. Но он не знал, что ему делать и как правильно поступить. Он был совершенно один. Сейчас, поняв, что ему Действительно нужно, кем Он является, встав на ноги, конечно, он несет этот груз ошибок. И всё же… . . . Чай остывал на столе. Найтмер наконец переборол похмелье и теперь смотрел в щель между шторами. Снег падает красиво. Он вновь зацепился за снежинку и провел ее взглядом от верхней рамы до нижней. —Я знаю, что ты винишь меня в смерти мамы.—Наконец тихо продолжил Найтмер их неприятный разговор.—Я знаю, что дядя ушёл из-за твоего решения забрать нас. Я знаю, что ты всё ещё ненавидишь меня. Роуз держала руки на кружке и деловито разглядывала своё отражение в чае. —Какой ты всезнающий. Это правда. Всё, что сказал Найтмер. Он появился на свет первым. При его рождении возникли некоторые сложности. Его родная мать потеряла слишком много крови и погибла прежде, чем родился его близнец. Хоть оба ребенка и были здоровы, их матери больше не было в живых. —Я росла с твоей матерью в детском доме. Я знаю, что там за ад. Так что будь благодарен, что рос в тепле и сытости.—Тётя отпила свой чай и посмотрела прямо в его лиловые глаза. Найтмер ухмыльнулся и ответил ей прямым взглядом. —Прости. Это все, что он сказал, прежде чем подняться, оглядывая белоснежную кухню. —Я ухожу. Роуз молчала, опустив голову. —Где подписать документы? Его опекунша приподняла плечи и тяжело вздохнула. —Я ничего не могу с собой поделать. Я все ещё не могу принять тебя.—Роуз протянула ему бумаги, поднялась и ушла. Найтмер грустно улыбнулся, поджал губы, расписался в документах, в последний раз оглядел дом и тихо прошёл в прихожую. В зеркале его встретил уверенный парень. Найтмер накинул куртку и сам себе кивнул. Он покинул дом. Тихо закрыл за собой дверь и замер на лестничной клетке. Девять двадцать один. Найтмер резко обернулся, натыкаясь взглядом на отвратительные сальные волосы и широкие губы, измазанные в специях. —Ну привет. Не ждал? Гери буквально свалился как снег на голову. Кошмар резко отступил на шаг назад, ощупал карман в поиске телефона и прищурился. —Что тебе нужно?—Его голос был на удивление ровным, четким и даже угрожающим.—Не мешай, мне нужно домой. Кошмарик чуть приподнял нос и расправил плечи. Эта напускная гордость, наигранное бесстрашие вряд ли спасут его. Найтмер не сможет себя защитить в случае чего. И все же, он полез на рожон, уверенно подходя к Гери и пытаясь протиснуться между ним и стеной. Его сердце громко забилось, на языке скопилась слюна. Позади Гери стоял ещё один рослый парень и девочка лет двенадцати. Найтмер успел лишь округлить глаза, как незнакомец сжал руку на его шее, приподнял и ударил о стену. Найт тут же схватился за его запястье и поджал ноги, пытаясь хоть как-нибудь вылезти. Он судорожно втянул носом воздух и испуганно посмотрел на Гери, сжав зубы. Его одноклассник натянул самодовольную рожу и кивнул вверх. Они стали подниматься на крышу. Найтмер мог слышать биение своего сердца в затылке. Он ловко ударил между ног парня, который держал его за шею и успешно высвободился. Кошмар больно ударился о ступеньку затылком, но быстро сориентировался, схватил Гери за ногу, подсекая его. Громкий вскрик сального парня разлетелся между зеленых стен и серых металлических перил. Найтмер быстро поднялся, собираясь рвануться в сторону, но споткнулся о того ребенка, который завершал процессию. Девочка не казалась виноватой или причастной к процессу. Ее золотистые волосы покачнулись, она тоже стала падать. Найтмер тут же подставил ладони под ее голову. Упали они вместе. Кошмарик отодвинул ее в сторону, желая подняться. Однако, почувствовал крепкую хватку на своей лодыжке. Его потянули вверх. Он пытался хвататься за бетонные ступени, но его пальцы то и дело соскальзывали. —Что ты хочешь, мать твою?!—Разгоряченно прокричал Найтмер, пока его тянули на крышу. Лицом он пересчитал много ступеней. Гери саркастично округлил глаза и посмотрел на него. —Ох, а ты не понимаешь? Силы кончались. Найтмер тяжело задышал, понимая, что он обессилел. Каким бы гордым он не пытался казаться, как бы не старался сделать из себя героя, он оставался тем же Найтмером, который еле может себя защитить. —Опозорил меня на всю школу и думаешь, что так просто отвертишься? Найтмер стал вглядываться в лица обидчиков. Гери все такой же противный, его второй подбородок видно даже из под воротника куртки, второй парень выглядел приличнее, короткая куртка с отстегивающимся воротом, черные джинсы, зимние кроссовки с белым пушком. Обувь Найт запомнил лучше всего, потому что именно ее он видел, пока его тащили на крышу. Небо заволокли тучи. Снег пошел ещё сильнее. На крыше так много снега, что дверь едва открылась. Парни наконец вышли на воздух. Лунный свет едва виден средь серой пелены. —Доставай камеру. Гери стал связывать руки Найтмера. Он, ясное дело, стал вырываться, брыкаться и даже рычать, словно это могло исправить положение дел. Тяжелая рука одноклассника схватила Кошмарика за лицо и с силой приложил об угол двери. Голова резко разболелась. Горячая кровь потекла по затылку и попала за шиворот, неприятно промачивая насквозь футболку Найтмера. Он приглушенно простонал и попытался поднять руки, чтобы защититься. Но наткнулся лишь на тянущее ощущение холода между ребрами. Это от страха того, что он не способен противостоять обидчикам и выбраться из веревок. Это в целом не особо приятно, когда ты обездвижен, а в подобной ситуации… —Бляди… Выругался Найтмер, за что получил ещё один удар. Лицо словно окунули в кипяток, вскрик застрял между горлом и языком, глаза расширились так, что в них стал попадать снег. Хотелось громко позвать Эррора, чтобы он как обычно пришёл и со всем помог, разобрался. Так ведь было всегда. Найтмер просто прятался за его спиной и сидел, ждал, пока проблема решится. Собственно, а когда он так Не делал? Своё детство он прятался за Дримом, в более осознанном возрасте перешел за спину Кросса. В нем ровно ничего не поменялось и сейчас. В небе что-то изменилось. Маленький просвет среди туч позволил Луне, что всегда наблюдала за Найтмером, спустить на землю скромный луч. Он пробежался по маленьким лиловым зрачкам, ощупал его нос, опустился на поджатые губы, а потом исчез в мгновение ока. Словно это был какой-то стимул, призыв к действию. Но он не мог. По белоснежной щеке робко сбежала одинокая слеза. Момент принятия ситуации теперь ощущался иначе. Это было не простое клокочущее и колющее ощущение в солнечном сплетении, а самая настоящая буря эмоций, запертая в условных границах между пальцами его ног и кровоточащим затылком. Найтмер, сам от себя не ожидая, перевернулся на живот, поджал ноги и сел на одно колено. Теперь он мог посмотреть прямо в глаза изумленному Гери. Достаточно. Хватит пряток, слабости. Этого позора, этого страха. Найтмер со всей силы ударил лбом в нос Гери, извернулся и встал на ноги, начиная неистово дергать руками, пытаясь сбросить веревки. Естественно, совершенно ничего не выходило. Электрический разряд почувствовался где-то в горле. Его схватили за шею и повалили на живот. Тот рослый парень схватился за его запястья, начал тянуть их вверх, одновременно с этим наступив Найтмеру на спину. Душераздирающий крик пронёсся, кажется, до самого неба, Найтмер в агонии раскрыл рот так, что хрустнула челюсть. С каждым миллиметром его связки на лопатках сильнее растягивались. Это ощущение можно было сравнить со струйками бурлящего кипятка, который постепенно льют на его спину, плечи, локти, запястья, отдельно на каждый палец. —Достаточно! Хватит! А-ах! Хватит! Прекрати!—Закричал он, чувствуя на языке горький вкус собственных слез и хрустящую грязь со снега. Очередной вопль раздался, когда его противник резко отпустил его руки. Найт не мог сдерживаться, стонал, дрожал, двигал ртом, как рыба. Паника схватила его горло в железные тиски и не давала достаточно дышать и без того колючим, холодным воздухом. В глазах стало медленно темнеть. Во мглу погружался вход на крышу, её край, постепенно мрачнело и теряло очертания лицо одноклассника. Осталось лишь его собственное дыхание, хрипящее где-то в затылке и полное онемение рук. Кажется, он ещё чувствовал, как обжигает лицо тающий под ним снег и как неприятно он засыпался в ботиночки, не давая покоя Найтмеру. «Всё в порядке. Всё в порядке.» В нос ударил знакомый аромат шоколада и стали. Он ощутил себя не на холодном снегу, а в теплых объятиях. «Всё в порядке. Всё в порядке.» Перед его глазами снова возник этот силуэт. Кросс. Он нежно гладит его по спине и приговаривает, что всё в порядке. Найтмер знает. Знает, что он лишь замена Дриму, что он второстепенный персонаж в собственной истории и лишь бесстыдно жмется к своей галлюцинации, как самая тупая псина, которой приставили нож к горлу. «Здесь ты в безопасности. Здесь тебя никто не тронет.» Найтмер осмотрелся. Это его комната. Такая уютная, теплая. Родная… Фальшивое удовольствие резко стало самым главным приоритетом в его жизни. Выдуманная реальность, эти иллюзии, что кажутся такими теплыми и настоящими, верными, правильными. Здесь тепло и приятно. Найтмер дернулся и плавно отстранился от Существа, которое всегда было с ним рядом. Его рот не изгибается в гримасе отвращения или ужаса, ему не страшно и не радостно. Он и сам не знает, чего хочет. Остаться здесь, где его всегда пригреют и утешат, или вернуться туда, где его сейчас безжалостно убьют,–слишком сложный выбор. «Ну же. Идём ко мне» «Кросс» по-приятельски раскинул руки и ухмыльнулся. «Только скажи, и я стану тем, кем захочешь.» Найтмер сжал в кулаках плед, которым укрыта постель. Он мягкий и теплый. Пушистый, напоминающий славного кота. Он тяжело выдохнул, глядя в окно. Туда, где снова падает снег. Кошмар знал, что должен увидеть сейчас. Он повернулся к этой твари, которая давно поселилась у него в голове. С секунды на секунды он застрелит его своим безэмоциональным взглядом. Подобная смена настроения тяжело давила на сердце. Будто он только что пробежал несколько километров и внезапно замер, затаив дыхание. Существо стало меняться. Лицо «Кросса» постепенно плавилось, его глаза перемешались со ртом, нос медленно спустился на горло и там испарился как капля воды в пустыне. Его одежда резко расплелась на множество тонких тканевых змей. Эти несчастные нитки подползли к рукам Найтмера и нежно сжали их, связывая за спиной. Найтмер сморщил нос и едва отвел голову, продолжая сверлить взглядом эту мерзость. Золотистые глаза вспыхнули двумя яркими фонарями, старыми маяками, дружелюбно блеснули искрами от костра. «Так? Ты хочешь так?» «Дрим» протянул руки к своему брату, улыбаясь так нежно, осторожно… «Я заберу твою боль, я утешу тебя. Не возвращайся туда, где тебе больно, оставайся со мной.» Существо припало к нему щекой и стало притираться, мурлыкая и стрекоча. Оно тихо посмеялось. «Сам загнал себя в тупик и теперь даже не может плакать.» «Дрим» внезапно сузился в ширине до одного пальца и тут же взорвался странной массой по всей комнате. Найтмер услышал своё же хихиканье. Существо толкнуло его в спину и Кошмарик встал. Ноги сами понесли его к зеркалу. Его отражение казалось реальным и нереальным одновременно. Найт заглянул себе за спину, увидев там темную массу Ничего, которая положила на него отростки в виде рук. На лице этого Ничего проглядывали синие татуировки. Как сигаретный дым, сорванный порывом воздуха сошла пелена с Создания, оставляя лишь образ Эррора. В его руках тушь и перо. Он нежно обнял Кошмара со спины и стал безотрывно любоваться лавандовыми зрачками через зеркало. «Ну посмотри на себя. Зачем тебе всё то, что тебе неприятно? Оставайся здесь. Это твой мир. Это твой дом.» Найтмер смотрел в любимые глаза и не находил там ни ласки, ни теплоты, ни заботы. Теперь это были просто глаза. Неважно, насколько красивые. Это просто глаза. Найтмер чувствовал любимые длинные пальцы на своих плечах и не чувствовал тех прикосновений, от которых он был без ума. Это просто пальцы. Найтмер чувствовал тяжесть чужого дыхания и не слышал тех трепетных рваных вздохов. Это просто дыхание. —Отпусти меня. Ты не понимаешь ничего. Змейки все ещё крепко держали его запястья. Теперь они впивались в суставы до неприятных коликов. «Оставайся. Откажись от всего. Останься со мной. Тебе не нужно никуда идти.» «Эррор» притворно ласково поднял одними пальцами его подбородок, чтобы Найтмер вновь смотрел в зеркало. Теперь в отражении он видел свою спину. Он дернул голову направо, налево, везде эти несчастные силуэты, стоящие к нему спиной. В зеркале он снова увидел своё лицо. На этот раз невероятно искаженное. Где-то человеческое, где-то звериное. Найтмер зажмурился и встряхнул головой. Спина. Спина. Спина. Спина. Теперь он снова видит перед собой себя же сзади. —Отпусти меня! Найтмер оскалил клыки и обернулся, надеясь увидеть там Существо, но наткнулся на четыре иных силуэта. Они повернуты к нему спиной. Кросс, Дрим, Эррор, Роуз. С каждой секундой их становилось всё больше и странное чувство спокойствия поверхностно обожгло ему лицо. «Спрячься. Тебе не обязательно выбираться. Останься со мной» Комната вокруг него и все силуэты исчезли. Остался только он и он. Найтмер тяжело вдохнул, глядя на самого себя. «Найтмер» стоял перед ним, улыбаясь. Существо, принявшее его облик вновь протянуло к Найтмеру руки. «Ты знаешь, что никогда не будет никого кроме нас. Что никогда ты не будешь счастлив за пределами Нашего сознания. Возвращайся туда, куда так рвёшься. Мы ещё встретимся» Существо нежно обвило его руками. «Найтмер» стал целовать его, нежно впиваясь непривычно холодными пальцами в щеки. В какой-то момент писатель и сам потерял, где он, а где Создание, которое он выдумал. Это не было похоже на утешение. Кошмар попытался отодвинуться от своей копии и разорвать этот чертов поцелуй. Он освободил руки и за одно резкое движение ударил кулаком свою копию по лицу. Теплая тьма сменилась на леденящий ветер. Веревка, служащая оковами для Кошмара лежала под его ногами. Из-за растяжения руки невыносимо болели и требовали, чтобы он успокоился и сдался, тянули назад, призывая оставить любые действия. Найтмер посмотрел на свой сжатый кулак и на того парня, что вывел его из сознания. —Не сегодня. Кошмарик кинулся на обидчика куда активнее чем раньше. Его движения казались резкими и спонтанными. Хоть он и боялся, но кое-что из себя представлял. То зеркало, в котором он всегда видел спины наконец сломалось. Черная металлическая дверь с неоднородной поверхностью распахнулась. На крышу ворвался скелет с синими татуировками на лице. Каково же было его удивление, когда он увидел своего белого котенка с дикими, широкими глазами нападающего на незнакомца. Эррор замер на секунду, вертя головой по сторонам. Спустя мгновение он уже был возле Найтмера и держал за шкирку того подростка, который был заодно с Гери. Кстати говоря о нашем сальном парнишке. Как только он понял, что сюда с минуты на минуту придёт Эрр, дал дёру со своей младшей сестрой. Ошибка запыхался и тяжело дышал. Из его рта с каждой секундой вырывались частые вздохи. Он не спешил никого бить. —Всё в порядке?—Он был взволнован. Как только Эррор увидел, что руки Найтмера безжизненно висят по бокам, а сам он едва может дышать, он отпустил шиворот своего противника. Черные руки потянулись к чужому воротнику и стали активно поправлять его. —Всё хорошо, слышишь? Успокойся.—Его зрачки метались туда-сюда в поисках хоть каких-то ранений на теле любимого писателя. —Да. Всё… Всё в порядке. При попытке поднять руки, Найт понял, что последние движения были совершенно лишними. —Немного растянул лопатки. Не страшно. Кошмарик тихо посмеялся и покачал головой. —Я напишу на них заявление в полицию. Он наконец почувствовал себя в полной безопасности, когда заметил, что второй противник тоже в шаге от того чтобы сбежать. Найт обратил внимание на пейзаж. Неровные ряды высоток хмуро стояли на многие километры во все стороны. Где-то обиженно горели одинокие лампочки в окнах, поочередно угасая. Ветер утих, так что снег падал медленно, осторожно касаясь их обнаженных голов. —А ещё, пожалуй, я сегодня выпью чуть больше таблеток.—Найтмер устало потёр глаза.—Опять видел… Эррор внезапно крепко обнял его. Найт поймал быстрый ритм биения его сердца своей грудью и слабо улыбнулся. Такой большой, а так перепугался. Пошатнувшись, Писатель нежно и неуверенно положил свои руки на его лопатки. Он неудобно утыкался носом в его плечо, поэтому немного запрокинул голову и почувствовал, как холод сжигает тепло чужого пальто на его лице. —Эти твари ждали тебя у подъезда? —Как ты узнал? Они задали свои вопросы одновременно и в унисон вздохнули. Найтмер почувствовал странный предмет на сгибе локтя Ошибки. —Тебе поставили катетер? Наконец Эррор отпустил его, похлопав по локтям. —Да. Теперь придётся ходить каждый день в эту несчастную больницу. Ошибка похлопал по карманам и быстро нашёл свою любимую пачку сигарет. Она едва промокла из-за противного снега, который так или иначе забивался в каждый укромный уголок. Найтмер наконец успокоился сам и зябко пожал плечами тут же ойкнув от боли. Эрр недолго уговаривал его съездить в больницу, чтобы там осмотрели его растяжения. Сидя в приемном покое, Найт взглянул на свои ладони. Он может дать отпор. И себе, и другим.