Без суда и следствия

Они просидели рядом порядка тридцати минут. Больше никакого слишком тесного контакта, только дружеские диалоги. Ошибочка почувствовал себя таким нужным, что очень расслабился, позволяя всему течь своим чередом. Найт под боком, поставщик сигарет на соседней кровати,-что может быть лучше? (Все мы знаем что. Для каждого это «что» своё). Найт шустро задремал во время короткого диалога. Не удивительно, он переживал всё это время или работал над книгой. Костяшки пальцев перемазаны синими въевшимися чернилами, запястья красноватые от долгого соприкосновения с ноутбуком, синеватые мешки перекрывает белая краска, как на щеках. Словом-типичный писатель. —Эррор.—Это Гено. Он наконец вошел в палату. Спокойный взгляд, размеренный шаг. Старший всегда держался так благородно, стройно.—Как ты? Заставил же нас всех переживать. Как чувствуешь себя? —Как протухшая селёдка в масляной заливке с лимоном. Проснулся довольно давно, но всё ещё чувствую себя амёбой.—Эрр, как и брат, говорил на пониженных тонах. Будить Кошмарика не хотелось-пусть отоспится хоть немного под крепким черным боком. Гено остановился перед братцем, заглядывая в глаза того. Добрая искра мелькнула между ними. Найт лежал на кровати своего друга, который по-прежнему сидел, оперившись стопой на край кровати. Спокойно. —Вам обоим пора в школу, не думаешь? —Ну не начинай нудить, а… Шарфоносец по-доброму улыбнулся. Брат пришёл в себя, болезнь достигла пика и отступила. Как надолго-кто его знает. . . . —Вот, смотри, вот здесь… Эти три-пояс Ориона, а четыре рядышком и во-о-он те, сам Орион.—Вполголоса разъяснял Найтмер. Он действительно любил звезды и многие мог вот так запросто показать. Они ютились на широком подоконнике, уставившись в ясное звездное небо, которое пестрило маленькими фонариками. Сегодня ни облачка. Найт и Эрр рассматривали звезды последние полчаса, и, кажется, ни одному это ещё не надоело. Никакого тесного контакта. Они расположились на расстоянии вытянутой ладони друг от друга. Кошмарик сидел в своей излюбленной однотонной синевато-голубой пижаме и теплых носках (кажется, на них изображен котик), обнимая колени обеими руками и положив бестолковую голову на них. Ошибочка свёл стопы и развёл колени, усаживаясь в позу лотоса. Одним локтем он упёрся в бедро и подпёр им щеку. В руках уже новая электронная сигарета. Комната позади этих двоих скучала: идеально заправленная кровать с чистым постельным бельем жаждала, пока на неё заберутся два ученика и как следует порезвятся. Стул, который уже вдоль и поперёк изучил задницу писателя и его ноги, также ждал, пока Найт усядется за свою работу. Ноутбук открыт. Яркий экран освещает изножье кровати и падает легким светом на правую подушку. Текст на ноутбуке замер. Мигающая палочка выжидающе глядела в пространство комнаты, появляясь так требовательно и вопросительно, а последняя написанная фраза, «Если суждено погибнуть за моего принца, я пройду ад столько раз, сколько мой принц окажется в опасности!», грустно лежала на своей строчке, надеясь на хороший финал работы. Приоткрытая дверь глухо простонала от чьих-то шагов из коридора. Время позднее. За окном снуют туда-сюда красивые блестящие машины, сверкая красными и бледно-желтыми фонарями в аккомпанементе высоких и гордых уличных фонарей. Картина не меняется. Найтмер живет у своего друга уже почти два месяца. Самая первая неделя их знакомства оказалась слишком уж насыщенной. И ситуация в школе, и знакомство с отцом, и резкий приступ. Сейчас оба в порядке. Каждый день вкусно едят, почти крепко спят, во время внезапных приступов помогают друг другу. Эррор как бешеный поддерживает Найта в писательстве. Как верный пёс садится возле своего друга на пол и завороженно глядит, как тонкие белые пальцы передвигаются по клавиатуре, читает написанный текст и восхищается от каждой первой красивой фразы. А красивым он находит все, которые пишет Кошмарик. Иногда он так и засыпает, уткнувшись лбом в край стола. Однажды он ненароком уложился на колени писателя и спал так часа три. Одним утром несчастной среды они тушили пожар. Даст немного потерялся на кухне и налил в кипящее масло довольно много воды. Это было не столь давно, так что кухонный гарнитур всё ещё меняется. Ах, вспоминается одна история… Там тоже гарнитур играл отнюдь не второстепенную роль. Найтмер сладко зевнул, прикрыв рот рукой. На уголках глаз выступили слезки. —А-ах. Пора спать, что думаешь?—Найт добро сощурился и вытер влагу.—Часа два уже точно есть. По-прежнему улыбаясь, Найтмер нежно уложил голову на плечо своего друга, вновь поднимая зрачки на звёзды. Такие далёкие, но такие родные… Полотно зимнего неба полностью ими усеяно и только теперь начало прерываться на редкие полупрозрачные облака. Слишком маленькие звёздочки пропали из-за них. —Конечно. Знаешь, я иногда задумываюсь…—Эррор усмехнулся и дунул на макушку своего соседа.—Вот звёзды. Они же будут всегда. То есть, и для меня и для тебя-всегда. И для всех, кто жил раньше и будет жить дальше. Вечно одинаковые, маленькие и блестящие. Наше «всегда», к сожалению, однажды кончится. Я отчего-то так ярко это ощущаю.—Эрр положил руку на грудь и сжал спальную футболку.—Это странно. Для нас «всегда» такое же, как и звёзды-величественное и бесконечное. Однако, они взрываются и погибают. Не представляю, как мир сможет прожить без звёзд. Хотя, быть может и смогут. —Мне кажется, звёзды-красивое дополнение нашего «всегда». Думаю, Луны и Солнца всем хватило бы. Но никакой красоты, романтики, эстетики. Тупой свет Луны ночью-не то, чего все мы хотим, правда? Моя жизнь без Звёздочки была бы не такой прекрасной.—Найт прикусил губу. Ошибка отпустил два смешка и уперся лбом в ладонь, закрывая глаза. —Я понимаю, что мы вовсе не о звёздах.—Утешающе заверил Маленький Принц, взяв черную руку своего славного друга.—Идём спать, нам давно пора отдохнуть. Эрр взглянул на него и хитро улыбнулся: —Точно спать?—Эта странная улыбочка… Кошмарик фыркнул и захихикал: —Да-да, точно спать! Мне вчерашнего хватило за глаза… Коши пристыженно отвел взгляд лиловых глаз и заметно смутился, чем разнежил Эррора. —Идём. Вчера, вопреки всем возможным вашим мыслям, они просто игрались. Ошибка до того защекотал своего соседа, что он подавился слюной и едва не умер. Тихое тиканье настенных часов сопроводило учеников до кровати и продолжило себе настукивать чуть громче, чем казалось раньше. Найтмер и Эррор лежали спиной друг к другу. Найт подложил руку под подушку и стал вглядываться в темную бесконечность стен. В голову полезли ненужные мыслишки. —«Что-то сказали сегодня на терапии. Опять боится, что скоро умрёт. Нужно рассказать Гено.»—Найти повернулся на другой бок.—«Как же тебя успокоить, Эррор. Неужели ты и есть такой настоящий? Задумчивый и пуганый.» Тонкая рука приобняла талию Эрра. Тот медленно сжал в кулаке родные пальчики, начиная их поглаживать. Своеобразное «Спокойной ночи». В тотальной тишине послышалось жужжание холодильника. Найт снова обратил внимание на часы. Снова выстраивалось несколько цепочек мыслей. В одной он продумывал сюжет четвертого тома, в другой думал, как же справиться с хандрой Ошибка, в третьей слушал окружающие звуки и тонул в них, в четвертой концентрировал всё внимание на руке, обхваченной чужими фалангами. Нежные движения цветного большого пальца явно перетягивали всё внимание на себя. —«Так странно…» Пора спать. Ночь укутала их плотной, но мягкой и теплой тьмой. Той, которая способна лишь убаюкать, а не напугать до трели слабого сердца, адреналина бьющего в голову и слёз. На глаза легла тонкая пелена успокоения и слабости. Им пора прекращать вечно сидеть до ночи и подрываться в шесть утра. Солнце пока не думало вставать, однако приятная мелодия будильника заставила Найти открыть глаза. Он лениво вздохнул и высунул руку из-под теплого одеяльца, наощупь стараясь взять в руки телефон. Наконец он взял его, повернув к себе экран. Зрачки мгновенно сузились из-за яркого света. Найтмер стал рандомно клацать по экрану, надеясь отключить несчастный будильник. Спустя пятнадцать секунд мучений он наконец смог это сделать. —Доброе утро, Эрр… Найтмер сел и потянулся, сжав пальцы в кулаки. Он покрутил шеей и зевнул, не желая открывать глаза. —Э-эй, Эррор, вставай давай, лежебока. Ответа не последовало. Кошмарик посмотрел на место возле себя и в непонятках приподнял бровь. На койке был только он. Ошибка слонялся где-то по дому. Однако, это никак не тревожило. Найтмер спрыгнул на теплый пол и потащил свою грешную задницу к шкафу, половину которого занял лично. (Быть может, его вещей было бы больше, если бы не огромная коллекция брюк и цепочек Оши.) Найт быстро клацнул выключатель, тут же припав лбом к стене, защищаясь от яркого света люстры. —Не-е-ет…—Жалобно протянул он, словно его недовольство изменит концепцию утра. И всё же, уже спустя минуту, он уже заправлял тонкую ткань белой рубашки в черные брюки, которые подтянул ремнем. Зеркало отражало вполне уверенного молодого человека, который не любит застегивать верхние пуговицы на рубашках, но не может оставить ключицы слишком открытыми. Он ещё не успел припудрить нос и щеки, но уже смотрелся очень даже солидно. На голову Найт теперь без сомнений натягивал свою золотую диадему, про которую Ошибка нелестно отзывался при их первой встрече. Теперь за внешний вид ему точно никто ничего не скажет, в силу такого прекрасного защитника. От мыслей о нем, щеки порозовели, а уголки губ бессовестно поплыли вверх. Эррор… Найтмер прихлопнул себя по лицу, улыбаясь отражению в зеркале. Оно не улыбнулось в ответ. От этого стало не по себе, поползли мурашки. Кошмарик гордо приподнял нос, развернулся и пошел на выход, чувствуя, как пара глаз смотрит прямо в его спину, прокрадываясь сквозь ниточки рубашки и лезет в самое сердце. Найт лишь сильнее сжал кулаки, нахмурил брови и громче затопал по полу, словно громкий звук спасёт его. Коридор пролетел так, словно его и не существовало. На кухне сидели трое, весело переговариваясь. На столе уже стоял ароматный завтрак, на Найтмера также накрыта тарелка, стоящая возле стакана сока. Но пока ему это было неважно. Рука шустро потянулась к шкафчику с медикаментами. Ощущение того, что кто-то стоит за спиной стало слишком сильно доминировать над разумом. Найт схватил первый попавшийся блистер, надеясь что это его лекарства и готовился выдавить одну таблетку, пока руки не затряслись. Эррор уже давненько был здесь и сейчас, состроив непонятливый взгляд, наблюдал за своим божком. —Ой, ой, стоять!—Эрр резко вскочил со своего стула и перехватил беленькие руки, кое-где запачканные чернилами. Благо, он заметил, что цвет блистера отличался от нужного. Оши забрал таблетки и вплотную прижался к ящичку, прищурившись разглядывая названия таблеток.—Вот, тебе нужны эти. Кошмарик выхватил нужный препарат и съел одну таблетку, даже не запивая её. —Ох, боже, боже, боже,—запричитал тот, обмахвая лицо руками,—ужас, ужас, ужас. Брови забавно изогнулись, он высунул язычок, от того, что таблетка была слишком уж горькой для него. Ошибкин похихикал и протянул свой стакан с приятной оранжевой жидкостью, в которой беззаботно плавала мякоть. —Не давись ты так, запей. —Спасибо.—Кошмарик прижался спиной ко столу и боку Эрра, почти залпом осушая половину чужого стакана.—Вот теперь всем доброе утро. Найти неловко поправил рубашку, обводя взглядом своих самых близких друзей: Киллера и Даста. Хорр, видимо, всё ещё дремал. Тут же он почувствовал ласковое касание чужих губ на своей щеке. Он незамедлительно позволил целовать себя, блаженно прикрыв глаза и улыбнувшись. Такой милый утренний жест. —Доброе утро.—Пробормотал Оши, вынимая пустую кружку из цепкой хватки. Килл и Даст лишь улыбнулись и продолжили беседу. —Эй, а ты сегодня выглядишь довольно стильно. На свидание после школы собрались?—Стоило Найтмеру усадить свой зад на стул, как его стал без зазрений совести подкалывать Киллер.—О, или ты сегодня вечером с нами идёшь? Ого! Найта всегда смущали любые шутки по поводу их отношений с Эррором, поэтому он неловко усмехнулся и отвёл взгляд: —Стой, вечером?—Кошмарик зацепился за не совсем понятную фразу. —Да, мы идём отмечать начало каникул. Эррор не сказал тебе?—Убийца непонятливо склонил голову и тут же повернулся к Ошибке, который усердно намывал кружку.—Эй, Босс, ну что за упущение? Оши без задней мысли взял ложку и бахнул ей с размаху по белой черепушке. —Просил меня так не называть. —Ну хорошо, тогда… Зо-лот-це,—каждый слог этот татуированный гад отчеканил самым кончиком языка, ударяя его о зубы. —Знаешь, когда Гено говорил, что вы веселья ради себе в жопу петарды запихаете, я думал, что это шутка…—Найтмер сел, деловито закинув ногу на ногу, не дав своим монологом и шанса Эррору снова приложить ложкой этого шутника.—Ну теперь я понимаю, что для тебя специально корсар двенадцатый возьму. Эрр начал хихикать, отвернувшись к раковине, а Килл поумолк. —Представить не могу, что он действительно это сказал! —Думаю, если дело касается задницы Киллера, Хоррор не останется в стороне.—Даст многозначительно глянул на пачку виагры, которую отбросили Эррор с Найтмером, пока искали нужный блистер. Ошибка, Киллер и Даст разразились ужасным смехом, а Найтмер нервозно захихикал, понимая, какую гадость держал в руках. —Ужас! Кто в этом доме пользуется виагрой?—Кошмарик подскочил, глядя на свою ладонь так, словно она только что выросла. Он пошёл на выход, чтобы помыть руки, да и впринципе умыться, как неясный страх сковал его вновь. Словно в каждом проходе стояло по озлобленной фигуре, каждая из которых готова была его разорвать и сожрать. —Эрр, сходи со мной, пожалуйста. Ошибка кинул доброе «Без проблем», вытер мокрые руки и пошёл за своим соседом. —Ты как себя чувствуешь?—Начал по дороге Оши.—Сильные галлюцинации? —Нет-нет, всё в порядке. После упоминания о некоторых веществах, Коши явно взъелся, стал раздражительнее и беспокойнее. —Ну все, спокойно-спокойно.—Эррор чуть приобнял его перед входом в ванную комнату, где уже горел свет. Похоже, кто-то забыл его выключить. Найтмер незамедлительно стал умываться. Лицо он сполоснул довольно быстро, но вот когда дело дошло до рук… Он стал как бешеный тереть их, несколько раз намылил, смыл пену, потом стал обмывать лучевую кость, чем уже вызвал взволнованные взгляды со стороны Ошибки. —Найтмер, послушай, если у тебя не прошли видения, мы- —Это не они, закрой дверь.—Рьяно натирая руки прорычал Кошмар. Когда его просьба не была выполнена, он уже прикрикнул на дорогого друга.—Закрой гребаную дверь! Эррор не стал противиться и в одно движение запер их. Найти начал раздеваться. Трясущимися руками расстёгивать маленькие белые пуговицы. Но сил у него хватило только на пять. Стянув рукава, он опустил рубашку на пояс и стал обмывать и плечи, уже начиная всхлипывать. —Найтмер, успокойся, всё в порядке, объясни мне, что не так.—Ошибка подошёл к своему чистоплотному соседу, неуверенно положив теплую ладонь на оголённые нижние ребра.—Ну же. Черная рука опустила смеситель, и вода перестала биться о дно раковины. Теперь только капельки разбивались о керамические края, падая с Найта. Эррор незамедлительно стал протирать тонкие плечи. Они затряслись. —Прости, всё в порядке, всё хорошо.—Чтобы не выглядеть совсем жалким, Коши схватил один из краёв полотенца, вытирая мокрые кости. —Расскажи, что не так, я не понимаю, что случилось. —Мне просто нужно как следует помыть руки. Найтмер поверхностно и часто задышал, прикрыв ладонью глаза. Конечно он понимал, что кое-кто ждет разъяснений. —Это… Это после Кросса…—Кошмарик постарался выдохнуть, сжимая и разжимая правую руку.—Прости за такую бурную реакцию. Просто это второй раз в моей жизни, когда я держу эти чертовы таблетки. Дьявольская штука, клянусь, я… Всё-таки пара слезинок скатилась по усеянным сизыми звездочками щекам. —В тот день я и правда не думал, что кто-то близкий со мной может так поступить. Особенно он. «Найтмер непонятливо склонил голову на бок, разглядывая пилюли в своих руках. Пять таблеток смотрели на него, как на своего доброго друга. —Пожалуйста, если доверяешь мне, выпей. Ну когда я желал тебе зла? С чего ты вообще взял, что это что-то плохое? Это простые витамины, говорю же. Гляди.—Кросс взял с его ладошки одну таблетку и без воды проглотил.—Видишь? Найтмер, неловко поджавший ноги, вытянул губы трубочкой. —Точно нужно так много пить за раз?—Его яркие глазки светились, как две сиреневые луны. В свете уходящего солнца они действительно смотрелись удивительно, пронизанные теплыми лучами. Монохромный скелет уверенно кивнул и нежно улыбнулся. В зрачках читался задор. Он взял одну вытянутую таблеточку и игриво поводил ей по запястью. Тут же он повёл ее вверх, тянул так сладко, оставляя едва ощутимый фантомный след на косточках. Препарат загулял по плечикам, заставляя Найтмера вздрогнуть и приоткрыть рот. Кросс вложил таблетку меж его губ и Найтмер доверчиво проглотил. Остальные три он выпил также легко, как и первую. Крестоносец довольно погладил его щеку и повалил на кровать, начав щекотать. —Не умер? Говорил же-витамины.—Он улыбался, глядя на своего смеющегося парня. —Не умер, не умер, прекрати!—Весело хохоча, Найт закрывал свой живот и по-ребячески морщил нос. Кросс наклонился и нежно поцеловал его в щечки и губы. —Та-а-ак люблю тебя!—Он упал рядом со своим молодым человеком, крепко-накрепко прижимая его к себе и целуя пару раз в шею. Рука поблуждала по рёбрам и проникла под кофту, снова щекоча нежные рёбра, отчего разморенный Кошмарик засмеялся, но и насторожился. Длинные пальцы попали куда-то между позвонков, пронося волну мурашек, которая теперь не как обычно разлилась по всему телу, но и словно пропустила электрический удар. Найтмер проморгался, как на глаза накатила белесая пелена. —Ах, постой, у меня в глазах побелело.—Найти покраснел и стал потирать глазки, однако, скелет за его спиной не унимался и вновь прошёлся по чувствительному месту друга, вырывая очередной короткий стон. Обычно они позволяли себе небольшие ласки, но до секса ни разу не доходило. Найтмер всегда просил своего суженого остановиться, ведь совершенно не был готов. Он понимал, что это немного несправедливо по отношению к собственному парню, но не мог ничего поделать. Стало дурно и его затошнило. Голова потяжелела и закружилась. Низ живота так сильно возмутился, что Кошмарик даже и не понял собственного возбуждения. —Что ты мне дал? Монохромный парнишка вцепился в аккуратную шейку, несильно покусывая. Конечно, юный писатель и сам всё понял. В его организме сейчас находилось примерно двести грамм возбудителя. На сколько же его хватит? И, раз уж теперь стояк он заработал, придется что-то с этим делать. Но дрожь так сильно оцепила его руки, что он теперь оказался не в силах вымолвить и слова. Парень перевернул его на живот, отчего член неприятно уперся в кровать. Коши пощурился. —К-кросс! Кросс, стой!—Он ненароком разыдался, стоило возлюбленному схватить его запястья и связать над головой ремнем, который он мучительно медленно стянул с самого Коши.—Стой! Пожалуйста, Кросс! Я не могу! Не сегодня. —Моя маленькая птичка, я так долго жду, что больше не могу терпеть.—Кросс приторно поцеловал каждый шейный позвонок своего друга.—Я так много делаю для тебя, неужели я не заслужил небольшой награды? Или ты хочешь, чтобы я пошёл налево? Найтмер прикусил одеяло и стал дергаться. Его ноги беспомощно болтались за краем кровати. Пальцы сжались настолько крепко, что даже лист бумаги туда теперь вряд ли поместится. —Кросс! —Расслабься, не сопротивляйся, тебе осталось только смириться.—Доминант перевернул своё маленькое чудо обратно на спину, нависая над ним.—Я же не чужой тебе. Я сделаю всё аккуратно и нежно. Я уже два года с тобой, ну же.—Широкая ладонь нежно прошлась по щечке, вытирая слёзки.—Мне больно от того, что ты плачешь, милый ты мой. Кросс несколько раз поцеловал поджатые губы. —Я… Я не хочу, пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.—Найтмер отвернул свою голову, прекрасно понимая, куда всё катится.—Прошу, я не готов, Кросс, ты слышишь меня?! Как же хорошо он подсчитал время. Тётя уехала, Дрим с ней… Кросс уже оттянул резинку штанов Кошмарика, со всей своей лаской целуя его ключицы. Следующее, что помнит маленький Принц, резкую боль в тазу, там, где находится толстая пленка, которая заменяет некоторые женские органы у скелетов. (В конце концов, пола они не имеют как такового.). Потом, как он со страху ударил своего парня, за что его приковали к кровати и дальше имели. Кросс словно в последний раз отрывался. Так грубо и резко… Найтмер помнил боль в шее и горле. А потом, как Кросс излился… Словно всё тело обожгло кипятком. Он как никогда лучше ощущал своё тело. Каждую капельку его горькой спермы, вытекающую из нуждающегося нутра…» Найтмер взвизгнул и встряхнул головой, схватившись за неё руками. —Позор… —Он просто бросил тебя? Но… Если четыре таблетки.—Ошибка хотел бы счесть эти слова за какой-то бред, но выходило плохо. Подобное было в стиле Кросса. —Я едва смог справиться с возбуждением. Рука ныла, я думал, что буду блевать и кончать уже кровью. Это было так ужасно. Я выкинул свой самый любимый плед после того случая.—Кошмарик усмехнулся, смотря на то, как нарастает дрожь в белых руках.—Дальше было хуже. Я проснулся ночью с такой ужасной головной болью, что думал: «Вот, сейчас в очередной раз моргну и умру». Думаю, это было из-за передозировки. Я полежал так с час. Ты не представляешь, как я был зол и напуган. Кажется, я звал его. Не знаю, почему. Не помню. Может рядом был, может просто ходил где-то Его речь ненадолго прервали ласковые поглаживания по худым коленкам. Эррор без устали гладил его ладошки и колени. Это выглядело славно. От обилия подобной заботы Найтмер приулыбнулся. —Я вышел на кухню. Там уже сидели они. Дрим что-то лепетал про своих друзей и математику, а Кросс сидел рядом и просто светился от счастья. Он улыбался искренне. Не так, как со мной. Он уже тогда, я думаю, любил его. Да почему думаю? Знаю. Но Дрим всегда казался недосягаемым. Тогда Кросс попросил меня замазывать веснушки. Это единственное различие между мной и Дримом. Он всегда стеснялся их, вечно покрывал пудрой, а мне вполне нравились. Мой парень пытался выебать моего близнеца и делал всё, чтобы я был похож на него. Он однажды купил мне линзы. Желтые. Не понимаю, почему терпел всё это. Но… Я тогда был так зол и расстроен, что прямо той ночью ушёл из дома. Я ушёл так далеко, насколько мог. Думал, где-нибудь в подворотне и умру. Однако… В одной из таких, я увидел, как какой-то амбал докапывается до девушки. Он почти раздел её, она плакала и кричала. Я увидел в ней себя и… Ударил того мужчину один раз в затылок кирпичом. Он умер не сразу. Девушка убежала, он накинулся на меня.—Найти приостановил свой рассказ, указывая на заметный красный шрам на одном из рёбер.—Со второго удара он потерял сознание. Я вызвал полицию и скорую. Он умер от того, что у него запал язык и он задохнулся. Разбирательство прошло быстро. Та приятная девочка доказала все мои слова, сначала дали несколько лет, а потом вовсе сняли любые обвинения. Вышел сухим из воды, так сказать. Но всё равно… Потом эта тусовка, фотографии, разрыв с Кроссом, беременность… Дрима. Эррор молча поднялся с колен. Найти сидел на краю ванны. Ошибка молча обнял того, прижимая к себе и нежно водя рукой по глупой головешке. —Почему-то стало спокойно. Не думал, что нужно просто рассказать… —Я буду рядом с тобой. Никогда в жизни не поступлю так подло, слышишь меня? Эта мразь ещё поплатится за всё, Найти. Ты ни в чем не виноват. Всё в порядке. Рядом со мной ты в безопасности и всегда так будет, слышишь? —М-хм…—Коши уткнулся носом в толстовку друга.—Спасибо. Дай мне нормально умыться, все щёки свело, ах-ха. Школа встретила их смрадом. Заходя с большой компанией, Кошмарик чувствовал себя намного увереннее. Особенно, зная, что он идёт под полной защитой Эрра. Некоторые заучки робко кивали Найти, на что он приветливо махал рукой. Всё-таки с парой ребят он нашёл общий язык. 8:00. Первый урок. В класс вошла пышная девушка, несомненно, имеющая выраженную талию, которую подчёркивали высокие серые брюки. Найтмер сразу узнал в ней главную сплетницу города-ту самую Пятерочку. —Итак, приступим сразу к делу.—Важно заявила та, кидая какие-то бумаги на стол. Кошмарик недоуменно склонил голову, как славный воробушек: —Эрр, разве она не наша одноклассница?—Он обратился к своему соседу по парте. Ошибка сидел на первом варианте, гордо откинувшись на спинке стула и засунув руки под голову. —Пятьдесят на пятьдесят. —Что это значит? —Делает то, что в голову взбредёт. Заняться нечем, вот и играется иногда, просиживая штаны на уроках. Так она заканчивает пед. На четвертом курсе, как помню. Ноги Найтмера, которые тот держал ровно, внезапно стали на носочки, а сам он наклонился вперёд: —Зачем? Оши помолчал и отвел взгляд. —Это не наше дело. Девушка продолжила: —Сегодня последний день учёбы, и я знаю, на кой хрен вы сегодня в почти полной комплектации припёрлись к первому уроку.—Её пышный хвостик, лежащий на плече, дрогнул и скатился на спину.—Итак, приказ от двадцать шестого декабря этого года. Коши стал внимательно вглядываться в тонкости юной мадам. Ему нравилось анализировать неопределенных личностей. Многие из них служили прекрасной основой для хороших второстепенных персонажей его рассказов. —Итак, с десятого февраля под исключение из школы попали… Так… Начнём с Хоррора.—Пятерочка назвала ещё пару имен, после чего изумлённо добавила,—И Найтмер? А… Ну, да, Найтмер будет исключен с десятого февраля и лишён места в общежитии. Найти обомлел. Его? Исключают даже Отсюда? —«Неужели из-за того убийства?!»—Его лиловые зрачки метнулись в сторону Ошибки. Тот непринуждённо улыбнулся и подмигнул своему соседу, кивая головой в сторону старшей подруги, намекая на то, что стоит дослушать приказ. Он что-то знает. А раз уж так спокойно на всё реагирует, значит ничего страшного не будет, верно? Кошмарик крепко сжал в замок ладони и поднапрягся, сведя брови едва ли не к самому кончику носа. Это же крах! Он не получит даже банальнейшей справки с коррекционки! А ведь были такие грандиозные планы на поступление… —Слеующий приказ со школы номер шестнадцать. Бла-бла-бла, с десятого февраля грядущего года в списки зачисленных учеников попадают…—Девушка с красными щечками назвала почти всех участников небольшой банды Ошибки, за исключением Кошмарика. —А так можно было?—Коши нервно приулыбнулся.—Я же ведь не подавал никаких заявлений… Нужно было? Эррор с уверенным и довольным видом заявил: —Мои парни тоже не подавали. —И шестнадцатая школа, класс с литературным уклоном…—Пятерочка, кажется, готова была рассмеяться.—Эррор и Найтмер? Ох, действительно, Эрр? А как же я? Ты всех рассадил, молодец, а меня здесь бросишь? Найтмер тупо уткнулся в парту. Он однажды проходил олимпиаду в шестнадцатой школе, и ой, как она ему нравилась. Крашеные стены, обои в кабинетах, свеженький линолеум, современные туалеты, компьютерные классы, и относительно доброжелательные ученики, от которых всегда приятно пахнет. А литературный класс… Тётя строго-настрого запретила туда идти. Пальцы приятно покалывало от наката новых приятных ощущений, а сердце внутри забилось с новой силой. —Но… Но я ведь даже… —Мы тоже не подавали никаких заявлений.—Спокойно сказал Киллер с соседней парты.—Это заслуга Эррора. Нам нужно лишь прийти один раз туда, пройти комиссию и доказать, что мы теперь ребята клёвые и адекватные. Кошмарик уже устал крутить головой. —Ты? Эрр забавно вытянул губы трубочкой, словно делая вид, что совершенно не при делах. —Ну, я подумал тебе стоит подтянуть кое-что, чтобы писать ещё лучше, вот и определил тебя в литкласс. Что-то не так?—Добрый взгляд разных глаз стрелой пробил больное сердце. Кошмарик в одно движение сложил руки на парту и упёрся в них лицом. Его плечи стали периодически подёргиваться. Однако, оба знали, что тот хихикает. —О, Господи.—Прощебетал маленький писатель. —Можно просто Эррор.—Глюче наклонился к самому лицу Коши и прошептал.—Ну, или как тебе будет удобнее. Внезапно весь класс подорвался со своих стульев и полетел на выход. Кто-то разочарованно ныл, что его заявление вновь не приняли, кто-то выл о том, что его исключили, кое-кто рычал от голода. За минуту класс опустел. Никому не захотелось сидеть ещё четыре урока в последний день перед каникулами. Было незачем. Совершенно. Последней, кто вышел, оказалась молодая преподавательница. Она игриво щёлкнула выключателем, погрузив комнату во мрак и весело закрыла за собой дверь с довольно странным щелчком. Остались сидеть только два оболтуса: один не мог поверить своему счастью, а второй терпеливо дожидался, когда они наконец пойдут. —Слушай, уже есть хочется. Мы так спокойно и не позавтракали, пора подкрепиться, что думаешь? Зайдем в кафе по пути? Я заплачу.—Ошибочка сел прямо и потянулся, разминая спину. Он сладко зажмурился, стоило его позвонкам хрустнуть. Когда гетерохромные глаза распахнулись, столкнулись два ласковых взгляда. В полумраке и тусклом свете ещё блестящих звёзд, глаза Маленького Принца сияли, словно два изумительных сапфира. Легкая улыбочка на идеально белом лице. Тонкие изящные пальцы. Белый обшлаг закрывал его запястья. Этот образ давным-давно сидит глубоко внутри прогнившего и ослабленного сердца Ошибки. Смотреть на это расслабленное, счастливое лицо-самый сладкий запретный плод, который Эрр мог себе позволить. И хотя совершенно не впервые он испытывает удовольствие от того, что делает кого-то счастливым, этот случай-совершенно другой, и радость от счастья его маленького сокровища намного значительней. —Можно тебя поцеловать?—Внезапно спросил Найтмер, также любуясь новым избранником. —Ну, если у тебя хватит сил и смелости, можешь попробовать.—Щеки Оши заметно позолотились от милого румянца. В самом деле, хоть он и сказал много смелых слов насчёт их отношений, но искренних моментов близости было довольно мало. Кошмарик посидел ещё секунд двадцать, неловко-неловко улыбаясь. В какой-то момент его слова показались безобидной шуткой. Однако, собравшись с силами, он резко дёрнулся в сторону Ошибки, встав одним коленом на стул и притянул его за шиворот. Соприкоснувшись нос к носу он замер, словно слегка испугался своих же действий. Никаких колкостей со стороны его соседа на этот счёт не послышалось. Он лишь чуть поддался вперед, потершись прямым носом о косоватый носик Найтмера и, наконец прикрыв глаза, осторожно прильнул к его губам, тут же длинными пальцами проведя по беленькой щёчке. Найтмер был счастлив, что инициативу на себя берёт Оши, ведь сам он, вот прямо как сейчас, способен застесняться и остановиться. Слишком далеко они не заходили. Простой протяжный поцелуй. Уходящая Луна грустно моргнула среди облаков напоследок, жалея о том, что влюбленные совсем скоро уйдут из поля ее зрения, и появился первый луч рассветного Солнца. В классе по-прежнему было темно и прохладно. Колено Найта подозрительно быстро затекло, а из-за неудобного положения оно больно стрельнуло. Несмотря на смущение, Коши перекинул ногу, на которой стоял, через колени Эрра, заставив того чуть отклониться на стуле, и гордо воссел на бедра, спрятанные тканью черных штанов. По собственной неловкости он уселся на край синего шарфика, так полюбившегося Эррору, что снимал он его только дома. Ученик шустро приподнял соседа за талию, достав злополучный конец, и, словно «по стечению обстоятельств», уложил руки на его спину и таз, которые как раз находились рядом. Его фобия проступила в виде огненных мурашек, которые прошли почти сразу. Они как-то не сговариваясь отстранились друг от друга. Такие юные, пылающие румянцем. Не всем в этом мире было дано видеть их такими. Чуть потрепанными, но счастливыми, влюбленными и любимыми. —Я уже говорил, что вверяю себя тебе. Но все же, хочу повторить эту простую истину.—Прижав подбородок к груди пробормотал Найт, спокойно выдыхая. В следующую секунду он уже крепко-крепко обнял голову Оши, насильно прижав несчастного к своему плечу. Эррора совсем разморило. Он как довольный черный кот закрыл глаза и улыбнулся, ощущая себя в безопасности между глупой головешки и хрупким плечом. Тонкая, манящая шейка была прямо у него перед носом. Он рассматривал каждый её сантиметр, каждый миллиметр, пока находится здесь так близко. Ненароком он щекотал ее теплым дыханием. Дышать ртом сейчас было слишком нагло, поэтому он даже под дулом пистолета не смог бы прекратить выдыхать и вдыхать носом. Не хотел как-то будоражить такой покой. Однако, Найтмер прекрасно чувствовал теплые потоки на своей шее, которые сильно расслабляли его и почти заставляли забыться. —Я так боюсь потерять тебя.—Внезапно выдавил из себя Найтмер.—Я за это время так сильно привязался к тебе и полюбил, что теперь так сильно боюсь, что… Ах… Прости, опять глупый я со своими глупыми мыслями. —Ты из-за этого полночи проворочался?—Словно душа от этих слов не дрогнула, спросил Эрр. —Ты не спал? Прости. —Спал. Это так? —Да. Я правда не знаю, что делать. Ничем не могу помочь. Ты меня и кормишь, и в какой-то мере одеваешь, и в свой дом пустил, и в свою кровать, и в свою жизнь, и даже помог мне попасть туда, куда я хотел! А что я?—Найт даже не стал спрашивать, откуда его друг узнал о том, что ему симпатизирует шестнадцатая школа. Наверняка прочитал его дневники. Ошибочка ласково усмехнулся. Несмотря на его внешнюю беззаботность, руки непроизвольно сжали белую рубашку. —Если я умру, то только счастливым, благодаря тому, что ты был рядом со мной всё это время.—И он сказал правду. —Это не совсем то… Я подумал, что… Что если нужно что-то более материальное, то я не смогу это купить, потому что просто не имею заработка и сижу у тебя на шее, пока ты работаешь, то… Как бы тебе сказать. В благодарность за твою доброту ты можешь взять… Меня?—Найтмер понял, что говорит сейчас слишком лишнюю информацию, но не смог сдержать себя. Перед сном именно такие мысли и посещали его.—Кроме меня у меня и нет ничего, а раз уж я стал исключением для твоей гаптофобии, то, если ты однажды захочешь чего-то подобного, я сразу же соглашусь. Ошибочка весело фыркнул и уткнулся лбом в его косточки. Он почти сразу весело засмеялся. —Я не думал, что ты способен сказать такое!—Эрр отстранился, заглядывая в глаза соседа. На собственных по уголкам скопилась влага. Кажется, не от смеха.—Дурачок ты, Найтмер. Твоих слов мне будет вполне достаточно. Мне не нужно ничего, главное чтобы ты был рядом, а уж всё остальное по ситуации решим. Ошибочка второй раз за день подмигнул левым глазом, словно заигрывая, даже не подумав о том, что тогда слеза угрюмо поползёт по его татуированным шрамам. Найтмер незамедлительно взял в свои руки рельефные щечки друга. Эти глубокие шрамы, которые оставил отец, вырезав большую часть щек, Ошибочка расчётливо перекрыл синим пигментом в тату салоне. И солидно и не так уродливо. —Прости, я что-то не то сказал?—Расстроенно и самую малость испуганно пролепетал Найт, большим пальцем стирая небольшую солёную капельку с уголка глазницы возлюбленного. —Ты сказал то, что я действительно жаждал услышать. Оши шустро поцеловал напряженные губы своего друга и склонил голову на бок. —А после кафе зайдём и купим тебе новый гель, чтобы ты перестал брать мой.—Программист вновь вдохнул приятный аромат шоколада, которым весь пропах Найт. . . . Этот день они праздновали в чьем-то доме. Кошмарик так и не разобрался, в чьём именно, но это для него было и не столь важно. Вся небольшая компания разместилась за широким столом, которого в простонародье обзывают «ушанкой» за его раскладные стороны. Эррор сидел с самого края дивана, Найтмер справа от него, а третьим на диван плюхнулся Киллер. Напротив диванных жителей на двух мягких стульях развалились Даст и Хоррор. На столе стояли разнообразные закуски: от чипсов с сухариками до печёной картошки с сосисками. Рядом с мисками с едой приютились три скромные пузыречка водочки, красное полусладкое и виски-главное угощение вечера. Найтмер уже однажды выпил с этими ребятами и был очень доволен тем вечером. Даже утреннее похмелье его не сразило. Они все-душевные ребята в своём кругу. Особенно когда начинают петь караоке и поднимают песни со дна середины прошлого века. Вот так и сейчас, бутылочка вина и две водки уже лежали в мусорном пакете-простеньким черном пакете, в котором они принесли продукты, дешевый аналог мусорного ведра,-а сами ребята во всю плясали возле стола. Все румяные и довольные, пьяненькие, но ещё не готовые. Когда на дом совсем опустилась тьма и стало ну совсем атмосферно, они включили гирлянды, висящие на шторах и подсветку на натяжном потолке. Самого слабого из них-Кошмарика, конечно уже мутило. Однако, разъехавшаяся улыбка и нескоординированные движения лишь придавали ему шарма. Киллер со всех сил выкрикнул последнюю строчку песни и, баловства ради, запихал микрофон в рот, одновременно произнося «А». Его в этом поддержали и Хоррор с Дастом, также обсасывая бедный-бедный микрофон. Кошмарик уже сидел за столом, ловил белочку и требовательно стучал стопкой по столу. —Господа! Пора!—Он опустил подбородок на шею и резко поднял голову.—Пора-а-а! Все, кроме Ошибки, поддержали этот возглас и включили основной свет, чтобы выпить. Эррор подошёл к своему однокласснику и со слегка стеклянными глазами спросил: —Напился?—Цветные фаланги ласково расстегнули верхнюю пуговицу белой рубашки и поправили диадемку.—Пропусти одну. —М-м-н-е-ет.—Кошмарик отрицательно покачал головой и приставил руку к подбородку. Язык заплетался и жестикуляция помогала ему легче говорить.—Ещё нет. Я-а. Ах-ха-ха! Что с я-зыком? Не напился. Нормально. Эррор не смог сдержать пару смешков и всё таки позволил дальше буянить своему Маленькому Принцу. Стопки разлиты. Каждый взял свою и вытянул руку к середине стола, чтобы чокнуться со всеми. —За всех нас! И за нас и за вас! А теперь за нас!—Гордо заявил Найтмер, схватил рядом стоящего Эррора за руку, в которой он держал стопку и серьёзно заявил, смотря тому прямо в глаза.—На бурдршрафт. —На брудершафт?—Изогнув бровь, переспросил Оши, неловко улыбаясь. —Похуй.—Вот это Кошмарик сказал чётко. После этого уверенно сплёл их руки в локтях и подтолкнул к тому, что пора опустошить рюмку. Остальные вмиг замолкли, стоя со своими рюмками в исступлении. Такая публика больше не смущала Кошмарика. Он уверенно сглотнул мягкую водочку, которая как родная скользнула по горлу и, не заботясь о том, проглотил ли Эрр свою стопку, впился в его рот, прикусив нижнюю губу. Так и не выпившие парни начали отсчёт. —Один! Эррор действительно не успел как следует проглотить огненную воду, поэтому неловко кашлянул, стоило Найти так рьяно кидаться на него. —Два! Найтмер в хмелю был слишком уж уверен и настойчив. Шаловливый язык облизал чужую губу. —Три! Эрр, захмелевший не больше, ещё имел стыд перед друзьями, но не мог отказать Кошмарику. Да и, кажется, толпа только рада представлению. —Пять! Ошибочка схватился за обе щеки своего соседа и притянул того ближе. Чуть грубее, чем он хотел это сделать. —Семь! Найтмер первый углубил поцелуй, нагло проникнув довольно коротким языком в чужой рот. —Одиннадцать! Водка жгла оба рта, они как следует не закусили, поэтому теперь пришлось выкручиваться в прямом смысле зализыванием ран. —Пятнадцать! Найти широко распахнул глаза, как только почуял чужой язык едва ли не в своей глотке. Эррора он уж точно до Киева доведёт. —Семнадцать! Почувствовав, что скоро перестарается, Ошибочка отступил и первым отстранился, задышав чуть тяжелее. —Двадцать! Они наконец отпустили друг друга. Именно так, под дружный счёт компании Найти запомнил их первый французский (или же итальянский?) поцелуй. —У-у-уф! В комнате стало действительно жарко!—Как только все стопки оказались на столе, заметил паренёк с черными тату на лице.—Пора на улицу! Освежиться и покурить! Найтмер опёрся на стол, залившись румянцем по самый лоб. Он не ожидал, что язык его возлюбленного окажется настолько длинным и теперь… Ох… Он поумерил свой пыл. Ошибочка же, глядя на это, чувствовал себя победителем. —Пойдешь с нами? —Да-да, конечно, сейчас. Возникли проблемы с тем, чтобы обуться. Пока все парни уже вышли на улицу, Кошмарик не мог совладать с головокружением и натянуть нужный сапог на нужную ногу. С каждой попыткой нагнуться, он упирался в собственные руки. Так и до кувырков по комнате недалеко. —Давай помогу.—Не в силах наблюдать за мучениями своего любимого Принца, Эррор усадил того на стул, встал на одно колено и стал осторожно натягивать на славные ножки сапожки. Кошмарик насупился и покраснел пуще прежнего. —Прости, мне нужно было чуть помедлить.—Улыбаясь, произнёс Ошибочка, нежно застёгивая пряжку на черном ботиночке. —Я… Сам предложил. —Учитывая твоё состояние, мне стоило подумать дважды.—Эррор поставил на пол вторую ножку в ботиночке и нежно-нежно чмокнул колено друга.—Идём. Я оставил специально для тебя пачку полегче. Парни шустро вышли из дома и махом перешагнули разом две ступеньки, ведущие к двери в дом. Лицо обдало морозцем, от которого те защищались капюшонами. Звёзды опять видно довольно хорошо. На небе ни облачка, так что во дворе довольно светло, несмотря на позднее время. Плюс свет с веранды помогает ученикам не заблудиться. Хоррор во весь голос смеялся над Дастом. Тот валялся в снегу, зажав зубами фильтр и тщетно пытаясь раскурить. Бедный. —Держи.—Пробурчал Ошибочка, протягивая сигаретку с капсулой своему другу, который, шатаясь, разглядывал звёзды. —Луна… Красивая…—Наощупь отобрав сигарету, сказал Найти. Он пальцами раздавил плотный шарик и запихал беленький фильтр меж губ. Шустро похлопав по карманам, он понял, что вторая зажигалка, которая должна быть в его кармане, бесследно исчезла. Он пощупал куртку ещё раз и ещё, но так и не нашёл гладкого огнива. —Эррор… Однако, он уже стоял перед ним, соприкоснувшись тлеющим концом своей сигареты к его. За пару простых движений Кошмарик смог раскурить. Дым заполнил рот и медленно перешёл на горло, дыхательные каналы. Ему нравилось это ощущение легкости и головокружения. Звёзды сыпались, как он думал, одна за другой. В голове играли песни, которые он выкрикивал в толпе друзей. Мог ли он подумать, что найдет счастье не в группе заучек, а среди бандитов, пьяный и с сигаретой в руках? Он же был весь из себя правильный, а теперь… —Ах-ха, простите…—Внезапно подал голос валяющийся в снегу Даст. Рядом приютился Хоррор, сожалеюще положивший руку на плечо того. Пыльный лежал, положив руки на глазницы. —Всё в порядке, дружище. Мы все плачем.—Хорр лег рядом, забрал сигарету друга, раскурил её и вернул владельцу.—Здесь нет ничего стыдного. Кошмарик, Эрр и Киллер нахмурились, потягивая табак. Пошёл снег. Он неприятно забивался в череп Ужаса. В компании друзей он снимал бинты и показывал свою ужасную рану в голове. Изнутри становилось холодно. —Мне тоже тяжело без брата.—Киллер увалился в сугроб слева от Даста. Его примеру последовала и оставшаяся пара. —Это в порядке вещей. Нам всем иногда нужно погрустить, чтобы потом жить было легче.—Найтмер закрыл глаза, слушая чужие разговоры. Они зашли домой, где все крепко обнялись и разрыдались. Сначала каждый о своём, потом об общем горе. Потом снова о своём. А потом срывали голос, выкрикивая строчки песен, чтобы заглушить боль внутри себя. А потом все дружно допили последнюю стопку и разошлись по комнатам. (Ну, как разошлись: ушли только Эррор и Найтмер в отдельную комнату, остальные увалились на диван). В силу хмеля, ночью все ловили знатные «вертолетики». Каждый по два раза вставал в туалет. Найт был не в силах дойти сам, поэтому всегда был под присмотром своего любимого провожатого. В целом, спали спокойно. И только в конце седьмого часа раздался тревожный звонок на телефон Найти. Он лениво поднял трубку, даже не взглянув на номер и что-то промычал в микрофон. —Сегодня вечером возвращайся домой. Нам нужно поговорить насчёт твоих выходок. Пришла полиция, требуют от нас письменного отчёта о беседе. Жду к восьми часам.