***
— Проснись и пой, принцесска, — донеслось над ухом мелодичным, насколько это возможно, голосом. — Отстань и дай поспать. Скара отворачивается от подруги и скатывается в клубок вокруг подушки. Режим его сбит как ни крути, а Мона со своей в основном ночной жизнью никак не способствует его налаживанию. — Вставай, кое-кто хочет с тобой увидеться! — Мона раскачивает юношу за плечо, лишь бы до того дошла мысль. — Кто? — Скара все же открывает глаза и поворачивается к девушке. — Идем за мной! Что же, это любопытно, потому Скаре ничего не остается, как следовать за брюнеткой. И параллельно рассмотреть дом, лишним не будет. — Почему это здание среди небоскребов? — наконец задает вопрос, рассматривая вид из окна. Во время задания он уже заметил, что не весь город состоит из многоэтажек. Среди них точечно расположены особняки, причем настолько случайно, что те кажутся чем-то совсем выбивающимся из общей картины города. — Это фамильное. Типа заботятся об историческом наследии и все такое. В основном фамильные особняки расположены в Инадзуме, но и в других районах тоже есть. — Хм, благородно. А почему в Инадзуме в основном? — Мне почем знать. Я родилась и выросла в Мондштадте, а в этот район перебралась относительно недавно. — Так говоришь, будто о переезде в другой город или страну. — Ну, почти так и есть, если учитывать масштабы районов в Тейвате. Ты вон до Снежной почти всю ночь ходил, а пришел обратно ближе в к полудню. И то, Инадзума относительно близко к Снежной находится. Слушать об этом городе интересно, все-таки такие знания мама в него не закладывала. Либо не успела заложить… — Так к кому мы идем? — все-таки задает интересующий вопрос. — Ой, а мы уже пришли. Сейчас узнаешь. Девушка открывает дверь в комнату, пропуская Скару вперед. — Ёми, а мы уже пришли! Скара чувствует, как Мона ведет его за плечи глубже в помещение, и видит девушку — блондинку в больничной койке. К ней подключены аппараты и капельница с красноватой жидкостью. — О, мой спаситель явился! — она сразу оживилась, увидев гостей, и начала приветливо размахивать руками. — Я Ёимия, приятно познакомиться. — Скара, — кивнул он. — Почему ты назвала меня спасителем? — спросил, нахмурив брови. — Это ведь ты добыл глаз порчи, — она перевела взгляд на капельницу, — так что да, благодаря тебе я смогу продолжать заниматься любимым делом. — А что делает этот «глаз порчи»? Сомнительная жидкость в капельнице переливается на свету, выдавая рубиновые оттенки. — Ты не знаешь? — Еимия переглянулась с Моной. — Ох, счастливый же ты, Скара, человек. — Если сильно упрощать, то это вещество помогает организму адаптироваться к протезам, — вмешалась Мона. — К слову, как тебя угораздило-то? — Прикинь, этот ублюдок наконец выстрелил! И, черт, в антитеррористическом все-таки выдают военные пули. — Хочешь сказать, тебе от одной пули всю ногу… — Мона все-таки села на край кровати к подруге. — Ага, больно было, что пиздец. Думала помру, но нет, как видишь, жива. — Чем ты занимаешься? — Скара уже, конечно, понимает, что чем-то незаконным, но вопрос задает. — Я делаю взрывы! — девушка энергично взмахнула руками вверх, как бы показывая весь масштаб ее занятия. — Быстро ты сменила профориентацию, — закатила глаза Мона, — из диверсанта-то. — Не осуждай женщину за взрывы. — И… Что ты делаешь? — все-таки такой ответ юношу не устраивает, хочется конкретики. — Мое дело: раз, — она вскинула палец, — заложить взрывчатку, и два, — вскинула второй, — взорвать ее. Все просто и понятно. И если видишь в новостях, что что-то взорвалось, то, скорее всего, это я. — Но это же незаконно… — Как будто глаз порчи — законная штука, — вмешалась Мона. — Мы тут все занимаемся далеко не самыми правильными вещами с точки зрения закона. — Я думала, ты знаешь, где находишься. Точнее, откуда не уходишь. Как тебя тогда к фатуи пустили? Ёимия переводит взгляд на подругу, на что та лишь пожимает плечами. Насколько Скара понимает, он ввязывается во что-то крайне сомнительное. И ему это не сказать, что нравится. — Но зачем в тебя стрелять военными пулями? Возможно, он задает слишком очевидные вопросы, судя по лицам девушек, но Скара хочет разобраться во всем, что здесь происходит. — Ты совсем с луны свалился? — Ёми, — перебивает ту Мона, — по любезнее, пожалуйста. — Извини, ну просто… ладно, взрывные пули эффективнее против людей с нейромышцами, нежели обычные. Ёимия говорит таким тоном, будто это надо знать с пеленок, но Скара уж точно пропустил этот этап жизни. — Помещать в мышцы нанороботов — это военная технология, и специальные пули в основном используются на войне. В Тейвате, если ты не бывший военный, такое трудно достать. Видимо, Мона верно растолковала его выражение лица и все-таки решила разъяснить. — Ну, есть у нас один, кому удалось… — добавила Ёимия. — Все равно простому человеку это не по карману. — А ты как получила? — Это так важно? — Ёимия выгнула бровки домиком. — Мне любопытно… — замялся юноша, все-таки так настаивать на своем ему не хочется, но и без ответа оставаться тоже. — Эх-эх, чем бы дитя ни тешилось. Я служила, давным-давно. И Мона тоже!***
Что ж, Кадзуха проснулся первым. Это значит, что Хэйдзо не сбежит без его ведома и они поговорят. Блондин осмотрел детектива, тот выглядел помятым, конечно, если учитывать, что свой выходной после смены тот все же проработал. «А лучше бы проработал свои ментальные проблемы» Озвучил про себя очевидное. Брюнет лежит у него на груди, тихо сопя. И это умиляет Кадзуху. Ведь, если бы не вчерашние события, Хэйдзо вряд ли бы уснул с ним в одной кровати, но тот был в такой панике, что буквально жался к теплу чужого тела. Слишком открыто и уязвимо. Кадзуха уверен, что все речи про смерть и ее безразличие от Хэйдзо напускные и тот боится ее не меньше всех остальных, а то и больше. Только почему? Значит, есть причина, по которой двадцати четырехлетний парень может скоро умереть. И это нечто серьезнее, чем просто перепады давления. Осталось только надавить на Хэйдзо, чтоб тот все выдал как есть. Надавить… Как будто еще недостаточно надавил… Может быть, если бы не Кадзуха, то у Хэйдзо было бы более стабильное душевное состояние. И от этих мыслей становится противно и мерзко с самого себя. Противно, что желание мести затмило простую человеческую мораль. Мерзко, что для собственной выгоды он сломал парня. И оттого хочется все исправить. Чужие ресницы щекочут кожу на груди. Что ж, Хэйдзо проснулся. Тот садится на кровать, потирая глаза. Те явно слиплись от слез, да и наверное голова тоже болит. Хэйдзо оглядывается, встречаясь взглядом с Кадзухой. Зеленые глаза выглядят как никогда уставшими и пустыми. Невольно вспоминается, как те могут гореть огнем маленьких чертят или абсолютно томным пониманием всего сущего. А иногда Кадзухе кажется, что через эти зеленые глаза можно увидеть всю цепь логических цепочек. Но не сейчас. Сейчас в них только бездна отчаяния. Но Хэйдзо отворачивается, и Кадзуха больше не видит чужое лицо. — Вчера… — хрипло начинает, — ничего не было. Ну конечно, легче игнорировать проблему, чем попытаться решить ее. — А по-моему, вчера что-то да было, — останавливает того Кадзуха. — Это не твое дело. — Хэйдзо, я хочу помочь. Пожалуйста, давай поговорим как взрослые люди. Я рядом. — Не лезь ко мне. Твоя помощь мне уж точно не нужна, — брызжет ядом, старается задеть, лишь бы Кадзуха отступил. — Ты бежишь, Хэйдзо. — Я работу проспал. Мне будет выговор. — Кэйа звонил уже, я сказал, чтоб тебе дали отпуск. — И вот куда ты лезешь? — практически шипит на него, словно змея. — Тебе нужен отдых, Хэйдзо. Ты же даже в свои выходные работаешь. — Я взрослый человек и сам распоряжаюсь своим временем. — Хэйдзо, мне больно смотреть, как ты чахнешь… — Да что ты все повторяешь мое имя? Я знаю, как меня зовут, — перебивает его Хэйдзо. — Я пытаюсь достучаться до тебя. — Ты лезешь не в свое дело. Спокойно, главное — не отступать. Хэйдзо словно кокос — мягкая начинка с очень толстой коркой. Только вот вскрывать ее страшно. Страшно, что вся начинка утечет сквозь пальцы, смешиваясь с водой из лужи. — Возможно. Но иначе ты просто потухнешь. — Повторю еще раз. Ты лезешь не в свое дело. Кадзухе надоело наблюдать за малиновым затылком, он сел, придвигаясь к лицу Хэйдзо. — Посмотри на меня, — Кадзуха продолжил только когда словил взгляд зеленых глаз. — Ладно мне, у тебя есть веский повод к недоверию, но себе-то хотя бы не ври. Тебе нужна помощь. -… — Хэйдзо закусил губу. Кажется, до него начали доходить слова, раз он не отмахивается. — Пожалуйста, сходи к врачу. Я же вижу, что со здоровьем у тебя куда большие проблемы, чем ты пытаешься показать. Но бездействием ты себе делаешь только хуже. — Хорошо, — на выдохе произносит. Хэйдзо встает с кровати, подходит к шкафу и натягивает первые попавшиеся под руку вещи. Кадзуха лишь наблюдал за этим. — Ты вернешься? — лишь спрашивает, когда брюнет намеревается уходить. — Вернусь, — тихо отвечает Хэйдзо.