Семь миллиардов взглядов вокруг и твой — мой самый любимый

*** На улице совсем мало людей. Видно лишь выходцев из Снежной, для которых такая холодная погода в порядке вещей, и отчаянных торговцев из Ли Юэ, продрогших до самых костей. Син Цю сменил свою привычную одежду на более теплую: брюки, застегнутая на все пуговицы рубашка, жакет, шарф и берет. В этот день слишком сильно и неожиданно похолодало, парень потирает руки друг о дружку и выдыхает на них пар теплого воздуха, жмурится. Где-то в глубине души он не рад, что покинул согревающую кровать и сейчас здесь морозится. Пальцы подрагивают от потока теплого воздуха, но холодный ветер прекращает все мысли о чем-либо, заставляя задернуть края жакета и натянуть шарф сильнее на нос. Он стоит на пустой веранде, рядом со сценой. Возможно он где-то ошибся в своем расписании и пришел к месту встречи с издателем раньше, или позже. Сейчас его планер не был рядом, он лежал дома на полочке около его заметок. Если бы Син Цю только знал, что придя на место встречи он не только не увидит издателя, но и других людей. Откуда-то снизу слышатся разговоры, отдаленный, привычный шум города. Син Цю заметил, что такое присуще только улицам Ли Юэ, в Мондштадте слишком тихо, нет привычной суеты, никто никуда не бежит сломя голову, а в Инадзуме, еще до закрытия, было не протолкнуться, маленькие, узкие улочки не вмещали в себя такое количество людей. Син Цю нравился Ли Юэ своими возможностями, из этого места можно отправиться в любую страну. Мысли прервал холодный ветер, принесший запах пряностей и сладковатого дыма, заставляя Син Цю чихнуть. Когда он поднимался по лестнице, то увидел в переулке открытый маленький ресторанчик от которого доносился точно такой же запах. Мужчина за прилавком с красными щеками, в кофте и фартуке, стоял перед маленьким импровизированным грилем, на котором жарились колбаски. Рядом еще был бочонок с пряным напитком, припоминает Син Цю, который так вкусно пах. Именно поэтому он с горечью вздыхает, смотрит еще раз на пустой столик и спускается вниз по по лестнице. На каждом ярусе этого комплекса домов никого нет, и только свет из окон говорит, что он в городе не один. Такой мороз был редкостью для климата страны, осень по обыкновению сопровождалась продолжительными ливнями и температурой до пяти градусов. Дома не были хорошо подготовлены к сильным холодам. Сам парень у себя нашел лишь теплое одеяло, которое когда-то купил, и покрывало с подогревом, его ему подарил знакомый из Фонтейна. Все. Из одежды он еле-еле в шкафу отрыл жакет, ботинки и шарф. К несчастью пришлось надеть обычные брюки и рубашку. Син Цю мечтал согреться и дойти скорее до дома, в котором было хоть на градус теплее. Около закусочной помимо мужчины-продавца стоял светловолосый парень, от вида которого Син Цю прямо продрог. Казалось, ему нравился такой холод, он не пытался одеться теплее, в одежде, в которой он стоял и ел, Син Цю чуть в обморок не упал, мороженое, можно вполне ходить в обычную теплую погоду. — Добрый день, — Син Цю подошел к прилавку. — Что за напиток в бочонке? Мужчина глянул на парня и улыбнулся, переворачивая сосиску на гриле. — Это, Мистер, горячее вино со специями и цитрусом! — он свободной рукой на мгновение приоткрыл железную крышку, давая ароматному запаху наполнить всю улицу. — Тогда, — парень неловко улыбнулся и посмотрел на ценник. — Мне большой стакан. С меня шестьсот моры? До дома идти долго, может хоть так согреюсь, — Син Цю непроизвольно подул на пальцы. — Погода резко испортилась. Мужчина хохотнул и со снисходительностью посмотрел на него: — Это Царица пришла, у нас в Снежной еще холоднее, — он положил сосиски в бумажный сверток и протянул его странному парню. — Держи! Подожди пока остынет, а то ты не хотел с пылу с жару! Син Цю покосился на парня, который непринужденно испарил остатки мороженого в глаз бога на бедре, что незаметно висел и почти сливался с одеждой, и взял за края сверток. Он одет в короткие белые шаровары, облегающую темную кофту с длинными рукавами и короткую куртку с капюшоном. При взгляде на него Син Цю немного поежился, переступая в своих ботинках с места на место, на ногах у этого человека, были… тапочки? Больше похожие на чешки. — Я прошу прощения, — смущенно произнес Син Цю с волнением в глазах. Парень удивленно посмотрел на него. — Вам, — он отвел взгляд, все же такое спрашивать не прилично. — Не холодно? Ничего не подумайте, просто… — он замахал руками перед собой. — Просто вы так одеты. Человек перед ним глухо раскрыл и закрыл рот и, выставив руки перед собой, осмотрел свою одежду. — Это странно выглядит, я согласен, но по-другому я не могу. Син Цю внутренне вздыхает и кривится от того, что ему так и хочется спросить, связано ли это с глазом бога. Но он одергивает себя, улыбается и складывает руки в молитвенном жесте. — Еще раз прошу прощения, вижу вам не удобно такое говорить, — он берет протянутый мужчиной напиток и протягивает свободную руку. — Я — Син Цю, прошу прощения за мою бестактность. Парень недоверчиво глянул, но прикрыл глаза и выдохнул: — Чун Юнь, приятно познакомиться, — пожал руку. *** Какое-то непонятное чувство в груди не давало покоя. Сердце словно решило выпрыгнуть из грудной клетки прямо в пруд к единственному оставшемуся лотосу. Цветок манит его к себе своими белыми лепестками, своим значением. Син Цю опирается локтями на парапет и он уверен, выглядит неподобающе для второго сына наследника Фэй Юнь, но сейчас, в этот момент — не важно. Лотос — символ возрождения, духовной чистоты и умиротворенности жизни в ее красоте и изяществе. Парень был уверен, что этот цветок принадлежит ему, что лотос символизирует именно его, Син Цю. Но сейчас он стоит рядом с этим прекрасным созданием природы, и его сердце выпрыгивает из груди в поисках того странного парня, который какой день не выходит из головы. Это неправильно, не подобает возможным приличиям, которые он может себе позволить. С того момента, когда они оба стояли у прилавка с едой, прошла всего-то неделя. Какой-то ничтожно малый срок времени, который ощущался слишком длинным, да еще и беспокойным. Он за это время узнал многое о парне, знакомые бы ему сказали, что это слишком, мол он перегибает палку, и это всего-то какой-то незнакомый человек с которым у него ничего не получилось бы. Син Цю это знал, хоть он второй сын, но иметь даже хоть немного похожие на романтические отношения с парнем запрещено, что уж сказать про сексуальные. Син Цю на это вздыхал, но продолжал искать информацию. У Чун Юня голубые глаза и кошачий зрачок. Они прекрасны словно сапфиры в оправе из светлых ресниц, если бы Син Цю мог, он бы любовался бликами вечность. О, Син Цю посмеивается, этот необычный парень экзорцист, который хочет придерживаться традиционных методов, но из-за своей особенности не в состоянии это совершить. Очень комичная ситуация. На его месте любой другой экзорцист был бы только рад такой особенности. Его отвлекают тихие шаги, которые непозволительно громко раздались в тишине. Странное для этого места безлюдье, но только на первый взгляд, а на самом деле именно в это время, в одиннадцать часов дня, могли пройти за час человека три. Одним из этих людей был Чун Юнь, что проходил без десяти двенадцать во вторник. Парень прикрывает глаза и немного улыбается на эти мысли. Глубокий вдох, руки сцеплены за спиной и он оборачивается на идущего, затаив дыхание. — Как-то холодно в последнее время, вам не кажется? — он говорит, смотря в такие яркие, небесные глаза. Чун Юнь пару раз удивленно моргает и осматривает местность в поиске посторонних. — Что вы! — Син Цю подходит ближе и немного склоняется в знаке приветствия. — Добрый день, если не ошибаюсь, вас зовут Чун Юнь? — Кхм, — собеседник возвращает на лицо непринужденный вид. — Добрый день, а мы с вами где-то виделись? — Простите за мою бестактность! — он складывает руки в молитвенном жесте, стараясь не показывать дрожь в них. — Я — Син Цю, мы с вами сталкивались неделю назад. Юноша напротив с недоверием смотрит, что-то подсчитывая в голове. Глаза застилает некая дымка, и Син Цю пропадает в ней. Его как будто поглощает океан, зазывает глубже и глубже к самому зрачку. Наконец-то он может рассмотреть эту небесную красоту вблизи, видя вкрапления темных пятнышек, кристаллы хрусталя и переливы цветов, как один втекает в другой образуя контрастную кромку. Его вырывает из заточения покашливание обладателя глаз. Это ненормально. — С вами все хорошо? — он смотрит прищурив глаза. Так, что теперь кажется, что это не ресницы, а снежинки. — Мне кажется, я вас вспомнил. У ларька с закусками и напитком? — Д-да, — язык предательски не слушается. Син Цю вздрагивает и понимая, что руки все сложены в молитвенном жесте, убирает их обратно за спину. Щеки все же предательски краснеют и он, облизав губы, начинает покусывать их. Слишком много эмоций за раз, он может держать себя в руках. По крайней мере Син Цю надеется, что может, потому что сейчас он — фейерверк чувств. — Понимаете… — юноша отводит взгляд. — Это может выглядеть странно, я знаю, но в тот день вы меня крайне заинтересовали… — Точнее не вы, а ваша способность! — добавляет он сразу же, как замечает опасение и напряженное, как струна тело, готовое атаковать в случае опасности. — Прошу прощения? — он удивленно поднимает брови, но не расслабляясь. — Вы тогда ввели меня в некое заблуждение. Я… — Син Цю сомневается, стоит ли говорить о «слежке», ведь он уже наврал о том, что именно его заинтересовало. Способность была лишь на втором месте после самого Чун Юня. — …слышал о вас раньше и решил немного разузнать о вашей силе из первых уст. А губы у него пухлые, розоватые, с маленькими корочками от покусываний. — Я предлагаю встретиться в прекрасном ресторане, он открылся рядом с библиотекой около месяца назад, — и Син Цю не будет говорить, что заранее узнал, что Чун Юнь любит заходить именно в это заведение за порцией мороженого… — Как вам предложение встретиться в субботу, после трех? — … а также, что именно в этот день он будет рядом примерно в это время. — Кхм, но в субботу у меня весь день занят, — парень сконфуженно улыбается. Эти слова проносятся в голове эхом. Син Цю негодует; возможно ли, что его информатор ошибся или же, что Чун Юнь сам не хочет встречи? — Я понимаю, что это слишком странно! — если он не хочет встречи, то можно хотя бы попытаться. — Возможно вы сможете в другой день со мной встретиться? *** Он подходит на двадцать минут раньше и сразу предупреждает официанта, что будет не один. Несмотря на то, что Син Цю знает, что Чун Юнь придет, червячок сомнения все же немного шевелится где-то на периферии, не давая успокоиться окончательно. Его новый знакомый не из тех людей, которые не приходят на запланированную, хоть и не совсем желанную встречу, а из тех, кто скорее решит сразу избавиться от «неудобства». Хоть ему было больно признавать, но Син Цю уже облажался с таким началом, он не удивится, если узнает, что Чун Юнь его остерегается. Надо было начинать более плавно, даже незаметно. Встретиться сначала в одном общественном месте, потом в другом, можно было бы потом еще и устроить встречу через сто третье лицо, чтобы все выглядело, как случайность. Его сердце трепещет в беспокойстве. Себе он заранее заказывает жасминовый чай и пирожное и просит подать уже после того, как придет еще один человек. А также уточняет, что из охлаждающего у них имеется в ассортименте, на улице не так холодно, как в начале месяца, но достаточно ощутимо, чтобы люди перестали заказывать некоторые позиции. — Господин, у нас в наличии, — официант переворачивает страницу меню. — Все блюда указанные под значком снежинки, кроме мороженного с мятой, напитка «Бо Хи», который создан на основе мяты и лапши «Дары гор», но последнее будет в наличии в течении получаса-часа. — Благодарю! Если что-то понадобится я позову вас, — он осекается от того, как звучит его голос: слишком высоко, нервно. Минуты идут словно через желе, которое их замедляет. За это время парень уже пожалел, что сказал принести чай позднее. Чун Юнь никогда не был в этом месте. Ресторан не то, что большой, скорее даже маленький, всего пять круглых столиков, но уютный. Удобные плетеные кресла, такие редко можно встретить в Ли Юэ, с мягкой подушечкой. Приглушенный теплый свет от светильников над головами, освещающий только место под ним, так Син Цю может спокойно разглядеть кресло перед ним, но не лицо человека немного подальше. Этот человек отодвигает кресло и садится в него, освещая лицо. Яркие голубые глаза словно отпечатываются на подкорке сознания, заставляя вздрогнуть. Син Цю сново замирает без возможности вдохнуть свежий воздух, но и тут он уверен — почувствует запах прохлады. Возможно, если бы он оторвал свой взгляд от парня напротив, то заметил, как тот взглядом проходит по губам, шее, открытым ключицам и останавливается на воротнике рубашки. Он замечает только, как у Чун Юня движется кадык при сглатывании слюны. — Ваш чай и пирожное, — голос прерывает такие странные переглядки. — Господин, что пожелаете? — Чай… просто черный, пожалуйста, — он говорит тихо, спокойно не отводя взгляда от лица напротив. Официант уходит, тем самым превращая их бессловесный диалог во что-то неловкое. Син Цю складывает руки на стол перед собой, теребит рукава рубашки, выпрямляет спину и закусывает щеку, хоть как-то отрезвляя себя. Человек, которого он так хотел увидеть, сидит напротив и это прекрасно. Гораздо прекраснее было бы, если этот человек был бы с ним всегда. — Ваш чай остывает, — Чун Юнь первый прерывает неловкую тишину. — Кхм, прошу прощения, вам наверное неловко сейчас. Их двоих сейчас можно сравнить с испуганными кроликами. — Полагаю вы не ради моей способности решили устроить встречу? Горячий чай в один момент становится кипятком и оглушает. Син Цю до последней секунды надеялся на то, что парень ничего не заподозрит, но, похоже, это были слишком оптимистичные надежды. Либо наоборот — пессимистичные. — Прошу прощения? — он ставит кружку обратно на блюдце и с замиранием сердца ждет ответа. — Вы, как бы сказать, раздеваете меня глазами, — Чун Юнь наклоняет голову к плечу и неотрывно глядит в глаза, словно хочет найти ответ на свое предположение в них. Син Цю в испуге распахивает глаза и впивается ногтями в ладони. Боль, которую он ощутил, совсем не помогает, но оставляет неприятное ощущение того, что это реальность. — Думаю, что вы несколько правы, — он в очередной раз удивляется своему голосу, но сейчас он настолько тихий, что парень сам не понимает, как его слышит Чун Юнь. — Не буду скрывать того, что я удивился и решил разузнать о вас побольше, — он останавливается, когда официант подходит, и ставит чашечку чая напротив и продолжает. — Кхм, и я узнал, что некий господин совсем недавно узнавал информацию про меня. Син Цю прикрывает глаза и отпивает чай. — Не буду отрицать, что вы… — парень поджимает губы, пытаясь подобрать нужное слово к его «зависимости». — … меня заинтересовали. — Только лишь заинтересовал? — Чун Юнь облокачивается локтями на стол, нависая. — Возможно не только заинтересовал. Он сглатывает вязкую слюну и чувствует, как его сердце пропускает удар. Чун Юнь облокачивается на спинку кресла с кружкой в руках и отпивает. Глоток за глотком. Син Цю страшно, но он не может прекратить смотреть на открытый кадык, который так привлекательно выглядывает из-под горла водолазки. Ему хочется прикоснуться пальцами к шее, провести по ней, почувствовать, как горячая кровь бежит по сонной артерии. А еще ему хочется сейчас подойти вплотную и очертить губами линию челюсти, и поцеловать в… — Как насчет того, чтобы обсудить то, что еще немного и вы наброситесь на меня? — Как насчет того, чтобы мы могли перейти в горизонтальное положение? — от собственных слов Син Цю чуть не задыхается, но смотрит прямо и уверенно в глаза Чун Юню. — Прямо здесь? — у Чун Юня покраснели щеки то ли от выпитого чая, то ли от смущения. — У меня квартира недалеко. — Надо было брать холодную лапшу. — Она бы была готова только через полчаса *** В спальню они врываются чуть ли не роняя стоящую на пути вазу. Их губы горят от множества поцелуев. До этого дня Син Цю думал, что не сможет даже помыслить о подобном на первом свидании, но тут даже не оно, а просто встреча. Чун Юнь прижимает его к стене, проводит руками по талии и забирается под пиджак, тянет рубашку, вытаскивая ее из брюк. Чертыхается и в итоге самостоятельно снимает пиджак. Его дыхание, неожиданно горячее, опаляет щеку, и Син Цю вплетается пальцами в белые волосы и целует, не переставая смотреть в голубые глаза с вертикальным зрачком. Руки у Чун Юня грубые, но он аккуратно проводит ими по бокам, вдоль ребер и, задирая рубашку, по груди. Парень разрывает поцелуй и отстраняется, расстегивая пуговицы. — Дай я, — Син Цю весь красный с шальными глазами снимает ненужный элемент одежды, пока Чун Юнь сам раздевается, на секунду задумавшись над трусами, но не оставляя и их. Ох, Син Цю так хочет прикоснуться заново к этим розовым губам, но вместо этого проходится поцелуями по изгибам мышц, которые скрывались под слоями одежды. Вдыхает прохладный аромат кожи, прикусывает ключицу, оставляя заметный ярко-красный след, и наслаждается сдавленным стоном сверху. Син Цю хочется больше, он зацеловывает каждую родинку на бледном теле, оставляет языком мокрые дорожки и их же стирает, размазывая подушечками пальцев. Продвигается с каждым собственным стуком сердца все ниже, пока не застывает от громкого стона-крика, вызванного прикушенным соском. — Еще, — вголос у Чун Юня хриплый, сбившийся, заставляет вздрогнуть всем телом и назло провести языком по ареолу. Син Цю прикрывает глаза от наслаждения и тихо мычит от руки в собственных волосах, разнося легкую вибрацию по возбужденному телу. Чун Юнь тянет его за пряди вверх и, не отпуская, жадно целует, переплетает языки, кусает алые припухшие губы. Они могут дышать, но мир вокруг как будто останавливается только для них двоих, и им явно не хватает кислорода. У Син Цю распахнутые синие глаза словно океаны, и Чун Юнь утопает в них, уходя на самое дно, но припадает к шее словно к последней возможности удержаться на поверхности. Отпускает пряди синих волос и проводит холодными ладонями по позвоночнику, вызывая мурашки, и надавливает большими пальцами на копчик, подталкивая ближе. Син Цю коротко вскрикивает и опускает взгляд на свою выпуклость на брюках и вставший член Чун Юня. — Разреши я сниму штаны, — хриплый голос звучит прямо в красное ухо. Чун Юнь не дожидаясь ответа падает на колени и дрожащими пальцами расстегивает ремень. Парень громко вздыхает, проводит носом по молнии брюк и прикусывает собачку, тянет вниз, освобождая член в трусах, которые быстро опускает вместе с брюками до колен. У Син Цю средних размеров член с розовой, поблескивающей от смазки головкой, который Чун Юнь аккуратно берет в одну руку, пока другой сжимает голую ягодицу. Сверху разносится громкий стон и Чун Юнь поднимает взгляд видя, как парень закусывает ребро ладони и смотрит на него. Не отрывая взгляд, Чун Юнь смачивает головку слюной и плавными движениями размазывает по длине, наслаждаясь затуманенным взглядом и тихим всхлипом. Проведя так еще пару раз, Чун Юнь сглатывает слюну и накрывает губами головку дернувшегося члена. Немного солоноватый вкус смазки оседает на языке. Парень затуманенным взглядом смотрит в синие глаза и выдыхает, принимая больше. Он медленно двигается, старается не задеть чувствительную кожу зубами, помогает рукой, водя по основанию. — Чун… — Син Цю выдыхает его имя нескладно, сквозь стон. — …Юнь, быстрее! И парень не может отказать в такой просьбе, произнесенной таким образом — на грани крика. Он уже не смотрит в глаза, а жмурится от накативших слез, но не прекращая минет, а лишь расслабляя горло, позволяет пройти члену глубже. Резко в один момент все прекращается, и Чун Юнь вдыхает неожиданно холодный воздух ртом. В его волосах рука Син Цю, который оторвал его от члена. — Чт… — пытается сказать Чун Юнь, но заходится в приступе кашля. — Я сам. Син Цю обхватывает член и за пару толчков в кулак кончает, разбрызгивая белесую сперму на подбородок и грудь жадно хватающего воздух Чун Юня. — Дай теперь мне позаботиться о тебе, — парень помогает подняться с коленей и тянет на кровать, до которой они не дошли. — Ложись. Син Цю толкает ошеломлённого парня на подушки и устраивается рядом на боку, опираясь на руку. Он проходит пальцами по каплям спермы, размахивая, белым следом ведет вниз, сжимает торчащий сосок и, долго не задерживайясь, направляется к паху под хриплые стоны Чун Юня. — Надеюсь ты не обидишься, что я только подрочу? — Просто начни уже, — парень берет руку Син Цю и прижимает ее к члену, накрывая сверху. Тот хмыкает и начинает двигать рукой вместе с Чун Юнем. На сухую не очень приятно, даже с учетом натуральной смазки, но им обоим уже все равно. Син Цю ложится на живот куда-то под бок Чун Юню, закрывает глаза, вдыхает запах пота и спермы, но не кривится. Его ладонь плотно обняла чужая ладонь и двигалась с какой-то неравномерной, быстрой скоростью, пока наружу не выплеснулись белесые капли, пачкая обе руки. — Может как-то еще встретимся, так, за чашечкой чая? — Син Цю тихо спрашивает, смотря в уставшие глаза. — Когда-нибудь, — Чун Юнь переводит взгляд на парня и кивает.