Центр мира моего | Die Mitte der Welt

Гилберт купал Ивана в ванной, совершенно забыв о времени. Людвиг был бы недоволен. Он был в простой рубашке, рукава закатаны по локоть; возился с Иваном, как с большой куклой. Ладно, с не очень большой. С тех пор, как с Ивана сняли Сибирь и Дальний Восток, он чуток измельчал. Гилберт находил это даже забавным: оболочка Ивана выглядела почти так же, как при Петере, и Гилберт снова был в нём - как в прежние добрые времена. - Представляешь, щенок Англии обменял его жизнь на парочку занимательных бумаг. Я даже немного завидую: Людвиг вырос не настолько чувствительным мальчиком и мне приходится самому заботиться о своём благополучии. Гилберт повёл пенной губкой по шее, ключицам. Иван давно не бывал на солнце, кожа его была почти алебастровая. Гилберт помнил его загоревшим, с шелушащимся носом и выгоревшими почти до блонда волосами. Выглядело красиво. Можно было бы организовать парочку солнечных ванн, но дальше идеи как-то дело не двигалось. Гилберт подозревал, что оно и к лучшему: мёртвый взгляд без проблеска сознания на загорелом лице смотрелся бы ещё хуже. Мысли эти наводили тоску. С ним в последнее время такое довольно часто случалось. Это злило. Гилберт не был фанатом рефлексий, так что поспешил забить образовавшуюся тишину собственным голосом. - По дороге к тебе я успел поймать пулю. Года три назад она могла бы меня действительно убить. Сам знаешь как это бывает: стоит немного перестараться с лозунгами и надобность в двух воплощениях одного народа исчезает. В любом случае, подтолкнуть Людвига к мысли, что следует разделить власть, было не трудно. Он вырос на сказках о Риме и прекрасно знал, что бывает, когда один занимаешь слишком большую площадь. Длинные монологи в пустоту давно не вызывали у Гилберта отторжения, странным это тоже не казалось. Было привычно; уже тринадцать лет говорить помимо него в этом доме было некому. Иван молчал с тех пор, как в 1946 сравняли с землёй обе его столицы. Иногда смотрел почти осмысленным взглядом, но это случалось так редко, что Гилберт готов был считать подобное за галлюцинацию: очаги сопротивления вспыхивали ярко, но тухли быстро - как спичка. - Кстати, стрелявшая в меня тёлка была огонь. Только не ревнуй, если бы меня спросили, кого я хотел бы трахать всю оставшуюся вечность, я бы без вариантов выбрал тебя. Но ты и так это знаешь. Гилберт погладил щёку Ивана большим пальцем. Идеально гладкую, без каких-либо изъянов. Из-за замедлившихся в организме Ивана реакций, почти не приходилось возиться с бритьём и стрижкой ногтей. И всем прочим, что могло бы теоретически доставить неудобство, когда они делили постель. Конечно, это было всё равно что трахать резиновую безответную куклу, но так было куда удобнее. Пока Иван был в сознании, приходилось кучу сил прилагать для того, чтобы просто удержать его под собой. Теперь можно было потратить время с куда большей пользой. Хотя, конечно, позиции разнообразием не отличались. У Гилберта была любимая: он забрасывал ноги Ивана себе на плечи на манер погон. Генералиссимусу положены погоны, а эти были даже более говорящие, чем те, которыми он сверкал на парадах. Конечно, он запечатлел свою сокрушительную победу. Тогда ещё стояли Москва и Ленинград, и Иван сопротивлялся с неожиданной силой. Красивый в своём гневе. Яростный. Он бился под Гилбертом до последнего. Людвиг смотрел с едва скрываемым удовольствием, но сам прикасаться побрезговал. Гилберта подобное полностью устраивало. На это и был расчёт. Теперь это был давно отработанный материал, как выражался Людвиг, но это не мешало ему быть главным из трофеев Гилберта. Потому-то Гилберт и возвращался к нему снова и снова. Он вытащил Ивана из ванной и обтёр полотенцем. Когда укладывал на кровать, мизинец на правой руке Ивана еле заметно дёрнулся. - Я знаю, что ты всё ещё здесь. - Гилберт коснулся указательным пальцем его виска. - И я заставлю тебя вынырнуть на поверхность. Людвигу довольно часто не нравились идеи, посещавшие голову старшего брата. Гилберт и не стремился просвещать, помня о его тонкой душевной организации. Он всё ещё лелеял мечту, что Иван сам хорошенько трахнется об него. И будет просить кончить в него так, словно хочет от Гилберта зачать. Людвиг бы подобных мечт не понял, нашёл бы это совершенно отвратительным. Иногда он был таким ребёнком, к тому же, совершенно эгоистичным. А ведь они с Иваном дали бы замечательное потомство, сильное и выносливое. Он толкнулся между ягодиц Ивана на всю длину всего одним плавным толчком. Брал Ивана со спины, фантазируя о том, что тот крепко спит, заезженный им прошлой ночью. И задница была идеально разъёбанной под него - для него. Гилберт всегда использовал много смазки, так что временами это почти напоминало занятие любовью. Уже давно приходил не выплеснуть злость и раздражение, а просто сбросить накопившееся в теле напряжение. К тому же, без сопротивления, Иван не вызывал больше неконтролируемоего желания сломать, подавить, как это бывало поначалу, когда ещё был в ясном сознании. Он окончил в Ивана спустя пару минут, потянулся и без особого восторга стал приводить себя в порядок. Сегодня Гилберт не мог себе позволить остаться с Иваном дольше необходимого, у него были дела, и дела эти требовали немедленной реакции. Анонимная наводка на расположение базы мятежников разъярила Людвига так, что попадаться ему на глаза многим стало просто небезопасно. Гилберта это никоим образом задеть не могло, но он всегда с большим удовольствием отправлялся на Восток. *** Гилберт был действительно удивлён, когда нашёл мятежников. Ни намёка на оружие там не нашлось, зато нашлись дети и пара стариков. Конечно, он должен был их уничтожить, как и полагается верному псу Рейха, но вместо того, чтобы связаться с ближайшим подразделением, он поднял руки вверх и двинулся в сторону кучки испуганных людей в грязном тряпье. Идея, что пришла ему в голову была гениальна в своей простоте. - Я к вам с миром. В Иване совсем не было жизни, его нужно растормошить, заставить вынырнуть на поверхность сознания. Ничто с этим не справилось бы лучше, чем собственный народ. Только пока они голодны и измождены, ни о каких подвигах и речи быть не могло. И в силах Гилберта было это изменить.