—
джинсоль находит её у трёхсотфунтового прямоугольного куска льда с бензопилой, обрезающей куски на углах, пока из переносных колонок на полу на полную громкость играет feel good inc. суён не замечает присутствия девушки, так что, когда джинсоль кричит о том, что та принесла ей еды во время маньяческого смеха де ла соула, она почти роняет бензопилу себе на ноги. суён кладёт инструмент вниз и снимает перчатки, крича: — можешь вырубить это дерьмо? — акустика здесь ужасная, — соль наклоняется, чтобы выключить колонку. — не совсем концертный зал, а? — суён с удивлением смотрит на контейнеры, которые принесла джинсоль, — ты взяла мороженое? джинсоль моргает, — это вроде подходило. суён мотает головой в стороны, пытаясь победить рвущуюся показаться улыбку, пока она берёт мороженое и ставит его на стол, — ты грёбанный гений. — я знаю, — довольно отвечает девушка, — что ты делаешь? суён поворачивается обратно к блоку льда, на который был прикреплён кусок обоев, — ну, это обычный лёд, который производит клайнбелл, он тут ещё со вчера, а теперь я вырезаю силуэт, — она показывает ну кучу разных инструментов, висящих рядом с пробковой доской на стене прямо над скамьёй, покрытой набросками и измерениями, — только я избавлюсь от ненужного, я возьму шлифовальный станок, а потом работа станет более точечной, и я буду использовать другие вещи. — как долго скульптура простоит на выставке? — спрашивает джинсоль, касаясь льда. суён чешет затылок, — ну, скульптура такого размера обычно стоит от четырёх до шести часов, так что всё будет нормально во время мероприятия. однако, если я крупно проебусь где-нибудь, то я сделаю так, что она растает через пять минут после начала. чон слегка толкает её в плечо. — ты не проебёшься, суён. что плохого может произойти? — я переусердствую с бензопилой и отрежу голову скульптуре? — говорит она. — разве ты не сможешь приморозить её с помощью воды? — спрашивает джинсоль. — зависит от размера, ага, — суён щурится в её сторону, — ты смотрела, как вырезать изо льда? — конечно, — отвечает джинсоль, — я хочу понимать, что ты делаешь. суён чувствует странное ощущение в животе снова. она, должно быть, проголодалась, — эм… хочешь мороженого? — нет, это всё тебе, — радостно отвечает джинсоль, доставая свой ноутбук из сумки и ставя его на один из табуретов у рабочего стола, — я начну делать домашку и перестану тревожить тебя. суён заканчивает обработку блока льда, самую сложную часть резьбы по льду, в этот же день. она выбирает между резцом и шлифовальным станком, когда слышится звук захлопывания крышки ноутбука, и джинсоль говорит позади неё: — хочешь поужинать? свидание? примитивная сторона мозга суён тут же гудит, но она сразу отметает эту мысль в сторону. быть не может, она просто вежлива. не путай себя. — не могу, нужно продолжать работать. — отвечает суён, смахивая крошки льда с перчаток. джинсоль, перекидывая лямку рюкзака через плечо, встаёт, чтобы посмотреть на заготовку. — ох, заметно, — ахает она, делая круг вокруг материала грубой формы, — скульптура - она начинает проявляться. — да, но предстоит сделать ещё много работы, — говорит суён. — скорее всего, я проведу пару следующих недель над этим. если… если это не проблема, то могла бы ты заходить ко мне иногда? мне может понадобиться референс, когда я приступлю к деталям. джинсоль наклоняет голову, — мне нужно будет раздеваться? — в идеале нет, но… ну, не полностью, — сомневаясь, отвечает она, — здесь слишком холодно для этого. — ох, я справлюсь с холодом, — жмёт плечами. — для этого есть кофта, я могу накинуть её. боже, суён, твоё лицо всё красное! суён убирает от себя руки джинсоль, которые пытаются потискать её щёки. она хочет провалиться под землю. — это всё холод. в любом случае, передай хёнджин привет и скажи ей, что хиджин лохушка. и ещё… спасибо, что составила мне компанию. джинсоль наконец удаётся добраться до её щёк, — без проблем, мне нравится тусоваться с тобой.—
итак, она ещё не успела сильно облажаться, но суён в ступоре. она высекает спину джинсоль с помощью огромного плоского резца, грубо вырезая бугорки позвоночника, но это выглядит неправильно, и это сводит её с ума. она написала джинсоль ранее, с простым «я в холодильнике, не могла бы ты заскочить на минуту?», но та ещё не ответила. дверь открывается и чуть запыхавшаяся джинсоль с кофтой в руке, заходит внутрь, — привет, извини, — говорит она, когда суён перестаёт колоть лёд, — я уже шла сюда ещё до твоего сообщения. — всё нормально. — снимая перчатки, чтобы потереть ладони друг о друга, отвечает суён. перчатки может и толстые, но совсем не согревают. — хотя нет, не нормально - я схожу с ума. не могла бы ты… эм… если ты не… — да, дай мне минуту, — говорит джинсоль, кладя кофту на табурет и снимая с себя блузку, — штаны тоже? — нет, этого- этого достаточно. — суён быстро достаёт другой табурет для джинсоль, чувствуя себя странно смущённой. вы могли подумать, что она уже привыкла к этому. чон кидает рубашку к кофте и убирает волосы со своего лица перед тем, как сесть в знакомую ей позу в одном лишь лифчике. убрав перчатки в карман куртки, суён встаёт позади джинсоль, чтобы исследовать рельеф её спины, путешествуя взглядом по голой коже. она мечется между блоком льда и джинсоль, продолжая вырезать скульптуру. резец откалывает куски льда, кристаллы разбиваются о пол с мелодичными трескающими звуками. джинсоль сама как скульптура, исключая то, как двигается её грудь при медленном дыхании; суён высекает впадины на позвоночнике, после двигаясь к шее, где слегка выглядывают шейные позвонки. протягивая руку, она убирает волосы джинсоль, заставляя ту вздрогнуть. — извини, — говорит суён, — всё хорошо? — да, твои руки просто холодные, — отвечает она. суён видит мурашки на плечах джинсоль. она накидывает на неё кофту. — ещё чуть-чуть. я почти закончила. — я в порядке, — храбро говорит чон, и, несмотря на всё, суён чувствует тепло. она меняет резец на шлифовальный станок для работы с более мелкими деталями, вырезая углубления между рёбрами джинсоль. руками она ощущает вдох девушки, когда её пальцы измеряют пространство меж костей. суён делает метки на льде, одной рукой держа станок, а второй пробегая по ямочкам на нижней части спины, немного выше, где заканчивается позвоночник и начинаются бёдра. кожа джинсоль так притягивающе тепла, и холодные пальцы суён оставляют на ней розовые следы при малейшем надавливании. — ты такая красивая, — шепчет суён. дыхание джинсоль заметно прерывается на этих словах, её спина напрягается. дерьмо. суён сразу же убирает руку назад, кровь стремится к ушам. её хватка на станке ослабляется, заставляя инструмент скользить по льду и кончиком коснуться другой руки, — вот чёрт. суён роняет станок, прижимая руку к своей груди. к счастью, он не был включен, но игла всё равно была острой. кровь подступает к ране, но суён больше волнуется о метке, оставленной на поверхности льда, и она наклоняется ближе, чтобы осмотреть её. джинсоль хватает запястье девушки, — суён? ты в порядке? суён мычит, проводя большим пальцем по царапине на скульптуре, — да, нет ничего, что перезаморозка не исправила бы. — нет, дурочка, твоя рука, — джинсоль отрывает ладонь суён от её груди, пытливо раскрывая её, — о, боже. — всё нормально. я просто… эм… немного отвлеклась, — говорит суён, — здесь аптечка прямо под верстаком. суён обрабатывает порез, пока джинсоль надевает блузку обратно, — всё равно уже больше семи, — говорит она ей. суён рискует, — еда? джинсоль дарит ей сияющую улыбку.—
профессор кан стучит своей флягой с водой по кафедре, — студенты! ваши рекламные препринты для благотворительного концерта музыкальной кафедры должны быть представлены сегодня в полночь! хиджин заговорщически наклоняется к суён, — я слышала, джинсоль раздевается для тебя. указательным пальцем суён отталкивает хиджин, тыкая её в лоб, — я слышала, у тебя с хёнджин страсти. хиджин моргает, а после на лице её появляется ухмылка, — мы должны отпраздновать! выпьем сегодня? — ты не слышала профессора кан? — требовательным тоном спрашивает суён, — мы должны сдать это дерьмо уже к полночи! — я уже закончила со своим. — самодовольно отвечает она, и суён закатывает глаза. она продолжает забывать о том, что младшая на самом деле отличная студентка из-за её… её всего. — что насчёт тебя? ты ещё не закончила? — почти, — вздох, — мне нужно закончить с деталями и очистить скульптуру от царапин от инструментов горелкой. — имеешь в виду, ты не выбросила её с самого высокого здания кампуса? — шокировано отвечает хиджин. — я впечатлена. что джинсоль сделала с тобой? — она приносит мне мороженое, — говорит суён. — вы почти женаты, — отвечает хиджин. — спасибо, что предупредила, — локтём подталкивает младшую, — а ты? закончила с рисованием? — ага, — говорит хиджин и морщится. — но я всё ещё сомневаюсь насчёт неё. вот почему дерьмово заканчивать работу раньше срока, ты просто пялишься на неё, пока не возненавидишь. — у меня никогда не было такой проблемы, — заявляет она, и хиджин пихает её в плечо. — ну, я буду с нетерпением ждать твоей работы, — говорит чон, — я буду рассказывать всем на выставке, что они запечатлели исторический момент: ха суён создала скульптуру человека, а именно чон джинсоль! вбейте это дерьмо в учебники! — только половина, — исправляет её суён, — всё после талии – изображения рыб из гугла. хиджин хлопает её по спине. — вот что мне нравится в тебе, суён. либо твой мозг художника чуть сильнее твоего мозга лесбиянки, либо у тебя есть какой-то кинк на рыб. суён бы ударила хиджин, не ударь профессор кан своей фляжкой по кафедре снова, — ваши доклады для выставки также должны быть готовы к полночи. — вот блять, — в унисон говорят хиджин и суён.—
суён откидывается на спинку стула, пока она делает очередной глоток из новой бутылки “kinky” водки. на улице темнеет, солнце исчезает за стенами погрузочного дока, и она всё ещё сидит в своей любимой студии. пол покрыт опилками от её другого проекта- подождите, ей нельзя говорить об этом. в любом случае, она хорошо трудилась над своей работой для «искусства как практика» каждый день, так что теперь она заслуживает дать себе немного расслабиться, не так ли? её телефон на столе вибрирует, отчего ножки стула наклоняются так сильно, что суён чуть ли не падает. чёрт, эта водка крепкая. она тянется за телефоном, щурится в экран, на котором бог его знает почему устроен максимальный уровень яркости. джинсоль: привет? ты не в холодильнике?? суён ударяет себя по лбу, тут же чувствуя себя идиоткой. джинсоль обычно заходит к ней примерно в это время дня, после её до смеха занятого расписания как студентки с музыкального отдела. проклиная себя, суён отвечает: суён: извини, я в студии наверху, набухиваюсь в дерьмо. :d джинсоль: не двигайся! я уже иду. суён: оуууууу ты что волнуешься что я ударюсь головойвхоыфа суён возится с телефоном и почти роняет эту грёбанную вещь, каким-то образом отправляя сообщение. что ж, ей глубоко насрать, да и джинсоль, наверное, посмеётся над этим. что угодно, чтобы рассмешить джинсоль, верно? она пытается настроить яркость экрана, когда стул рядом с ней отодвигается, и джинсоль усаживается на него, держа в руках скомканный пакет, — о, боже, — говорит она. — и тебе привет, — протягивает суён, предлагая девушке бутылку водки, — хочешь? джинсоль берёт алкоголь из рук той и ставит его подальше на стол, суён тут же плачет в протест, — не будь королевой драмы, ты, большой ребёнок, — восклицает джинсоль, поддерживая суён, когда та начинает падать к ней на колени, — умоляю, я просто уверена, что это дерьмо биологически опасно. ты ела что-нибудь? суён проматывает события дня в голове. если так подумать, она не ела с утра, что могло бы объяснить, почему алкоголь сейчас так действовал на неё, — эм… хеджу поделилась со мной багетом этим утром. — и это всё? — джинсоль прижимает суён к своему боку, пока другой рукой роется в пакете на столе. — боже. повезло, что у тебя есть я! чтобы съесть? в затуманенном разуме думает суён, наблюдая за джинсоль со стороны. к несчастью, пьяная суён может превратиться в сонную либо в возбуждённую суён, и она чувствует, что именно сейчас она склоняется ко второму варианту, смотря на девушку рядом. на джинсоль широкие джинсы и оверсайз футболка, и тот факт, что ха довелось увидеть её без этого, заставляет голову кружиться. но что на самом деле заставляет её сделать что-то глупое, так это то, как джинсоль прикусывает нижнюю губу, доставая коробки китайской лапши из пакета. суён бы хотела наклониться к ней и сделать это самой- подождите, китайская лапша? джинсоль даёт ей одну из коробок вместе с палочками, — скорее, пока ты не упала в обморок и умерла. — ты ангел, — говорит суён, усердно открывая коробку с едой, — я обязана тебе своей жизнью. — продолжай, — улыбается она, беря свою лапшу. ты красивая, добрая, милая, и я думаю, что могу быть в большой беде, если ты продолжишь быть такой прелестной и хорошей, и сексуальной. суён бы сказала всё это вслух, не будь её рот полон, и, если бы ей предстояла смертная казнь. она пьяная, а не тупая. кроме того, ей нравится джинсоль слишком сильно для того, чтобы разрушить их дружбу. но это уже другая проблема, так? ей слишком сильно нравится джинсоль. суён протягивает руку, — конечно, только отдай мне мою выпивку. джинсоль, не веря, пялится на ладонь, после слабо ударяя, — нет! суён кричит, отдёргивает руку назад; именно её она порезала в прошлый раз иглой. джинсоль в ужасе тут же берёт ладонь суён обратно, нежно прижимая её к себе, — чёрт, прости меня, пожалуйста. — всё нормально. — мямлит смущённая суён. она больше чувствует удивление, нежели боль, и тепло рук джинсоль, обхватывающих её собственную, заставляет её сердце трепетать, — я скульптор, это постоянно случается со мной. — может быть, но это моя вина, — говорит джинсоль. — нет, не твоя, — протестует суён. — всё равно. не двигайся. — отвечает ей чон, а затем поднимает руку суён и прижимает ладонь к губам. слабое прикосновение не длится дольше секунды, но оно уже успело впечатать себя в память. суён пялится с полуоткрытым ртом, когда джинсоль гладит и отпускает руку, — вот, так-то лучше. суён быстро берёт себя в руки и нацепляет на себя улыбку, которая больше напоминает хищный оскал, нежели застенчивую улыбку, — хей, я думаю, что ударила своё лицо, когда открывала шкаф недавно, может ты позаботишься об этом тоже? джинсоль кидает на неё злой взгляд, отталкивая ту назад со скандальным визгом, когда видит лицо суён, — ха суён, я терпеть тебя не могу! — план удался. — спокойно произносит суён, возвращая внимание к еде. джинсоль, может быть, и ужасно красивая девушка с поразительной способностью заставлять её хоть немного да терять баланс, но она знает, что и сама может заставить джинсоль краснеть. это мелочи. суён кладёт палочки, — джинсоль, я хочу тебе кое-что сказать. джинсоль ожидающе смотрит на неё. суён делает вдох, — однажды хиджин и я придумали план, где она позирует и не двигается, так что я продаю её в арт галерею, говоря, что она – очень реалистичная скульптура, а потом она уходит из галереи по середине ночи. — какого хрена.—
когда она не на занятиях или не спит в общежитии, суён проводит недели забаррикадированной в студии в подвале, отрезая куски льда. она не видела джинсоль всё это время, так как вторая слишком занята собственными проектами в связи с приближающимся концом семестра, и даже если суён огорчает отсутствие чон, то это не должно волновать других. к счастью, вырезка скульптуры не была слишком трудной. суён осторожно выделяет контуры шеи, округляет плечи и грудь горелкой, высекает волны волос, проходящих через ледяные пальцы, используя воспоминания того, как они ощущались на её собственных. она оставляет лицо напоследок, почти боясь браться за него, но острые скулы джинсоль и её челюсть вырезаются изо льда так естественно, что суён впервые радуется выбору материала. обычно она использует камень, однако, что-то такое в джинсоль смогло убедить её, что лёд будет идеальным вариантом, и теперь она облегчённо принимает, что была права. работники студии уже привыкли к странным рабочим часам суён, даже давая ей двадцатичетырёхчасовой доступ, так что к тому времени, когда она наконец кладёт на стол шлифовальный станок с пистолетной рукояткой и опрыскивает всю скульптуру, чтобы очистить её, на часах почти шесть утра. вся статуя сделана из чистого льда кроме плавников, которые суён отдельно вырезала из непрозрачного льда и прилепляла по отдельности. резкий флуоресцентный свет в сочетании с паром, исходящим при дыхании суён в холодном воздухе, создаёт иллюзию, словно скульптура не просто заморожена, а остановлена; будто вода держится вместе в переливающейся красивой фигуре, которая вот-вот разольётся на землю. суён сомневается, что джинсоль не спит, но отправляет ей фотографию статуи с сообщением: «ураа». она развешивает инструменты, когда на телефон приходит уведомление. джинсоль отправила размытое фото себя на общажном балконе, рассвет позади неё. её глаза прищурены от огромной улыбки, и она показывает пальцы вверх. сердце суён застревает в горле. джинсоль: ураа!!! хочешь позавтракать вместе? суён даже не пытается сдержать глупую улыбку, когда она выключает свет в студии и берёт сумку.—
весь интерьер концертного холла музыкального отдела смутно освещён помимо сцены, на которую в ожидании направлен единственный прожектор. суён проскальзывает в задний ряд как раз в тот момент, когда профессор бэ выходит на сцену и начинает произносить вступительную речь. — что ты делаешь здесь? — громко шепчет хеджу слева от неё. суён немного обижается на то, как удивлена хеджу, хотя это правда, что она никогда не проявляла интереса к подобным мероприятиям до этого, да и не посещала ни одно из них, — здесь будет концерт, ты не слышала об этом? — задница, — шипит она, но всё равно садится рядом. программа длится весь вечер, включая перерыв; суён знает о музыке как раз столько, чтобы наслаждаться ей. почти все представления – соло, пару дуэтов и один потрясающий оперный номер от миниатюрной брюнетки, который вызывает овации стоя. хеджу почти выгоняют за разрывающий уши свист после игры йерим на пианино. наконец свет тускнеет в последний раз, сменяясь на мягкий оттенок светло-голубого цвета. шторы закрываются, и, когда они открываются снова, то появляется джинсоль, сидящая за роялем посередине сцены, свет отражается от её волос. хеджу тыкает суён в ребро, но она слишком занята рассматриванием девушки впереди, которая располагает пальцы на клавишах и начинает играть. это, должно быть, галлюцинация, — думает суён, когда музыка заполняет концертный холл. её дыхание странно захватывает, и хеджу перестаёт тревожить её - похоже, тоже очарована. то, как джинсоль играет необъяснимо напоминает суён о том, как она вырезала скульптуру; агрессивно и быстро в некоторые моменты, а в другие – медленно и осторожно, но с оттенком благоговения во всём произведении. она закрывает глаза и с каждой нотой, сыгранной джинсоль, почти слышит звук разбивания кристаллов льда. чувствуется, что выступление длится либо вечность, либо один лишь удар сердца – суён точно сказать не может. она ощущает тяжелую сладость, формирующуюся вокруг сердца, чувство, у которого нет имени. аплодисменты слышатся словно гром в её груди, когда джинсоль заканчивает играть. — похоже, все сейчас влюбились, — говорит хеджу прямо ей в ухо. — скажи им вставать в очередь, — отвечает суён, вставая, чтобы уйти. в другой ситуации она бы осталась и подождала джинсоль и нашла её, как толпа разойдётся. она бы сказала ей: «ты мне нравишься так сильно, что я не могу это терпеть.», но этого не произойдёт, потому что джинсоль не знает, что она здесь, и помимо этого суён ей, наверное, не нравится также сильно, как чон ей. в лучшем случае она бы показалась ей психичкой. она идёт обратно в студию – не в подвал, а в ту, что наверху, рядом с погрузочным доком, - и довольно усаживается на один из стульев. она делает наброски зданий за окном, когда дверь с громким звуком открывает, и джинсоль кричит: — ха суён! дерьмо. суён испугано роняет карандаш. каким, чёрт возьми, образом она нашла её? это точно была коварная хулиганка хеджу. джинсоль ориентируется на звук и направляется прямо к ней с окаменевшим выражением лица. она, наверное, пришла прямо с концерта, судя по её чёрному платью с кружевом на горле, и, несмотря на быстро приближающуюся угрозу, суён не может отвести взгляд. — ха суён. — вновь говорит джинсоль, останавливаясь перед ней. взгляд темноволосой ударяет суён словно электричество, — ты просто невероятна. суён почти начинает оправдываться, но джинсоль продолжает: — почему я должна была узнать от хеджу, что ты была на концерте? ты правда пришла на концерт и не осталась, чтобы увидеть меня после! — я сделала тебе цветы, — робко указывает суён. джинсоль хватает её за воротник рубашки, — и ты сделала мне цветы! цветы, а.к.а. ей секретный проект, почти заставил суён опоздать со своей главной задачей, на самом деле. она работала над ними в тандеме со скульптурой, вырезая розы с игольчатыми стеблями, рифлёными листьями и тонкими, как бумага, лепестками из оливкового дерева всякий раз, когда ей требовался перерыв. она расставила дюжину таких в фойе концертного зала прямо перед началом, пока профессор бэ проходила мимо со знающей улыбкой. — почему, суён? — джинсоль наклоняется к ней, — скажи мне. суён смотрит вверх и говорит единственную в её голове вещь: — ты мне нравишься настолько, что я не могу это вынести. джинсоль чуть сильнее сжимает рубашку суён. выражение её лица невозможно расшифровать. суён мысленно подсчитывает, как быстро ей нужно двигаться, чтобы вырваться из хватки джинсоль и выброситься головой вперёд из ближайшего окна, когда джинсоль решительно садится суён на колени, приподнимает её подбородок рукой и целует её. суён осознаёт, как она была напряжена, и только когда губы джинсоль касаются её, все тело тут же расслабляется от облегчения, и её руки поднимаются, чтобы обнять джинсоль за талию, притягивая ближе. джинсоль ёрзает у неё на коленях, её волосы щекочут лицо суён, когда она меняет угол наклона, чтобы углубить поцелуй. суён впивается кончиками пальцев в ткань платья джинсоль, чувствуя, как она делает вдох; хватка другой девушки вокруг её челюсти усиливается, её большой палец лежит на подбородке суен прямо под её нижней губой. лёгкое давление сводит суён с ума. молния могла бы ударить внутрь комнаты, и она бы не шелохнулась. джинсоль отстраняется, чтобы восстановить дыхание. она наклоняется ко лбу суён и говорит: — боже, я так долго ждала этого. суён чувствует, будто все её внутренности превращаются в лаву, — как неловко. джинсоль ударяет её в плечо, и суён держит её на месте, кладя руки на бёдра той, и вновь тянется за поцелуем. когда они снова отстраняются друг от друга, суён проходится пальцами по кружеву на ключицах джинсоль, говоря: — это чертовски сексуально. джинсоль, не веря, смеётся, — суён, ты видела меня без одежды. суён утыкается носом в место под челюстью джинсоль, целуя её там. её волосы слабо пахнут жасмином. — да? не помню этого. может быть, мне стоит обновить мою память. это должно было быть лишь издёвкой, и суён ожидала ещё одного удара в плечо, но глаза джинсоль темнеют, и внезапно её лёгкие перестают работать. джинсоль берёт руки со своих бёдер, располагая их сзади на шее, на замке, — тогда расстегни моё платье. и кто суён такая, чтобы отказывать? джинсоль продолжает сидеть на коленях суён, пока та тянет замок и само платье вниз. ей приходится остановиться на уровне талии, но этого уже более, чем достаточно, чтобы затмить ей разум. конечно, она уже видела это, но на всех их встречах джинсоль надевала простой спортивный топ; суён мучительно медленно проводит руками по бокам джинсоль и по бретелькам маленького кружевного тёмно-синего платья, просовывая под них кончики пальцев. золотистый свет струится от уличных фонарей снаружи и собирается во впадине на шее джинсоль. суён измеряет ямку ключицы большим пальцем; это уже рефлекс. — теперь вспомнила? — джинсоль дышит ей в ухо. суён вздрагивает, — а, ну, я соврала, — она наклоняет голову, чтобы оставить поцелуй на ключицах девушки; пальцы второй сильнее впиваются в её лопатки в ответ, — я всё прекрасно помню. она уклоняется от удара джинсоль, смеясь, а после поднимается, чтобы посадить ту на стол, раздвигая её ноги в стороны своими бёдрами и встаёт между них. дыхание джинсоль ускоряется, и суён перестаёт дышать при таком виде. — ты такая красивая, — удаётся ей сказать. — тогда не просто смотри, — выдыхает джинсоль, снова беря воротник рубашки суён и притягивая её к себе.—
пространство галереи открытое и тепло освещено, так что суён может рассмотреть всю комнату с того места, где она стоит. фигуры выпускников разбросаны по всей площади, создавая своего рода лабиринт. отсюда она может разглядеть произведение хиджин, выполненное маслом на холсте, изображающее хёнджин, смотрящую в упор в стиле американской готики, а также впечатляющую композицию из дерева, отдаленно напоминающую человека, стоящего на коленях, и изделие из холоднокатаной стали, которое, возможно, имело бы мимолетное сходство с человеческим, будь суён пьяна в стельку. её ледяная скульптура находится в одном из углов, подсвеченная пронзительным синим светом. — ты правда превзошла себя, суён, — говорит профессор кан, подходя к ней с мягкой гордой улыбкой, — поздравляю. — спасибо. — удивлённо отвечает суён. профессор кан известна своей скупостью на комплименты, несмотря на то, что она одна из самых приятных преподавателей. — однако… мне интересна одна вещь, — продолжает профессор, — не грустно ли тебе, что та скульптура, над которой ты трудилась весь семестр, прост… растает? суён жмёт плечами. — ну, это одна из причин, почему я выбрала лёд, на самом деле. не только он красивый и особенный, но также позволяет мне сфокусироваться на самом процессе, так как я осознаю, что статуя растает спустя пару часов после того, как покинет студию. — хорошо сказано, — соглашается профессор кан. — лично я, если бы заранее не знала о твоих проблемах с изображением человеческого облика, то ни за что не смогла бы сказать, что это твоя работа. это восхитительно, — она хлопает суён по спине, и ха улыбается ей, чувствуя смущение от похвалы. — вы видели хиджин? — спрашивает суён, — я не видела её с того момента, как некоторые художники начали торги за её картину. — она, наверное, проводит аукцион, пока мы говорим, — весело отвечает профессор, — не должна ли ты лучше волноваться о том, где джинсоль? суён кидает взгляд на профессора. она не говорила ей, что они с джинсоль встречаются, но у неё, наверное, есть свои источники. до того, как суён успевает сказать что-то, кто-то берёт её за руку сзади. — я прямо здесь, — радостно говорит она, ударяя бедро суён своим. — здравствуйте, профессор кан. извините, что опоздала – я потерялась. профессор кан указывает на скульптуру, — ты уже видела её? — да, — отвечает джинсоль, положив голову на плечо суён, пока они направляются к статуе, — я очень горжусь ей. — скульптурой или суён? — спрашивает профессор, улыбаясь так, словно она шутит, хотя взгляд её пронзителен. взгляд ледяной русалки устремлён прямо в точку над их головами, когда джинсоль переплетает их с суён руки, — ими обоими, но я предпочитаю скульпторшу, — говорит она, в то время как вторая прижимается щекой к её макушке. — ох, вы такие милые. — говорит профессор кан. внезапно на улице слышится гам голосов, и она резко поворачивается. — какого- вот чёрт, я думаю, мы были правы, суён. хиджин действительно проводит целый аукцион. профессор быстро уходит, оставляя суён и джинсоль вдвоём. — ты гордишься мной? — повторяет суён, тыкая джинсоль в ребро. — не начинай, — говорит джинсоль, отбиваясь от суёновских рук с нескрываемой улыбкой. — конечно горжусь. ты преодолела одно из своих самых больших препятствий. суён кидает взгляд на русалку, безмятежно сидящую на пьедестале. подсветка преломляется сквозь лёд в мерцающий поток цветов, который освещает их обеих. — да, это просто камень со спины. просто представь, как стрёмно было бы, не будь она похожа на тебя. — я никогда не думала об этом, — отвечает джинсоль. суён хмыкает, — ох, поверь, это заставляло меня сильно нервничать. — я думала, что это из-за твоего огромного краша на меня, — говорит джинсоль, за что вторая девушка мягко щипает её бок, заставляя вскрикнуть. — ну, ты всё продолжала приносить мне еду, что я в таком случае должна была делать? не влюбиться в тебя? — дразниться суён, целуя джинсоль в макушку, чтобы загладить вину за это. — если будешь действовать мне на нервы, ха суён, я перестану кормить тебя, — угрожает джинсоль. — ты не избавишься от меня так просто, — смеётся она. джинсоль выпускает тяжёлый вздох, но всё-таки прижимается ближе к суён, — такое чувство, словно я тусуюсь с школьником. суён ухмыляется, говоря, — это звучало совсем не так прошлой ночью. — джинсоль от этих слов издаёт маленький шокированный звук и закрывает девушке рот ладонью. суён берёт ту за руку, затем притягивает к себе, чтобы предотвратить последующие атаки, и громко смеётся. — замолчи, ты, дурочка, — шипит джинсоль, всё пытаясь прикрыть рот суён рукой. — попробуй заставь, — насмехается она, опьянённая властью. джинсоль только тянется вверх и глубоко целует её, располагая ладонь сзади на шее. суён на секунду замирает, не ожидая этого, но только язык второй проходится по её нижней губе, она поддаётся, запуская пальцы в волосы девушки. суён целует её до тех пор, пока не чувствует, что её ноги стали ватными либо от нехватки кислорода, либо от чего-то другого, она не до конца понимает. джинсоль тыкает её в покрасневшую щеку, улыбаясь, — я так и думала. — ты невыносима, — ворчит суён, ухмыляясь в ответ. где-то в другом конце помещения хеджу кричит своим пронзительным голосом: — гомосексуальная активность перед ледяной скульптурой! фууууу!