Шоколад с истёкшим сроком годности

— Что за дерьмо здесь происходит? Злобный шёпот отразился от кафельных стен ванны, зависнув над головами. Вжав чужое тело в плитку и не особо заботясь о том, что побелевшие от напряжения пальцы сминают выглаженную рубашку в неопрятные складки, юноша впился злобным взглядом в отрешенное лицо. — Не выражайся, Саске. — Нахмуренные брови и осуждающий взгляд чёрных глаз вызвали у младшего очередную вспышку гнева. Не смейте принимать меня за глупого ребёнка! — Почему ты не сказал мне? Почему опять всё утаили от меня, а? Что за поебень с этим сватовством? Какого хрена ты должен туда идти и кому-то себя показывать? — Капилляры в глазах набухли красными ветвями прожжённого дотла дерева, а глаза пылали так, словно из них через секунду извергнется лава, сжигая всё на своем пути. Саске сильнее сжал брата в стену, почти ненавидя его. Итачи тяжело вздохнул, понимая, что сейчас Саске не будет и не захочет внимать его просьбе. Когда брат злится, он не сдерживается в высказываниях. Так глупо и так по-детски. — Успокойся, отото. Это всего лишь званый вечер. Не раздувай из мухи слона. Нос уловил первую волну запаха, что исходила от разъярённого брата. Как это не странно, но Итачи с самого детства чувствовал как запах альф, так и запах омег. Было безумно сложно абстрагироваться от этого эмоционально-феромонного букета, что бил по нему, каждый раз, когда он бывал в толпе. Возможно, именно из-за этой острой восприимчивости Итачи не любил скопления людей, да их самих в том числе. Этот вечер будет тем ещё испытанием. Злость Саске он понимал, как никто другой в их семье. Родители рады этому событию, Итачи уже двадцать один, а в отношениях он так ни разу не состоял. Учёба и работа над собой были у него на первом месте. Родителям, к счастью, было в невдомёк, что старшему сыну не нужны лишние связи. Ему вполне хватало Саске. Губы сомкнулись на сухих губах брата, плавно увлекая в поцелуй. Итачи осторожно прошелся невесомыми касаниями по спине Саске, чувствуя, как тот вздрагивает от приятной ему ласки. Доселе напряжённое тело постепенно оттаяло, а запах усилился. Саске начал отвечать на действия старшего, кусая губы Итачи, не желал разрывать этот контакт. Рука по-хозяйски зарылась в идеальную прическу парня, выбив несколько крупных прядей из собранного хвоста. Боже, как он любит его волосы! Нет ощущения приятней, как перебирать кончиками пальцев этот мягкий, цвета вороного крыла, блестящий шёлк. Ярость, грозившая разорвать его в клочья, сменилась томлением и тягучим желанием. Крепкие руки обхватили талию, усаживая подростка на стиральную машинку. Ноги машинально раскрылись, подпуская старшего максимально близко. Итачи прервал поцелуй лишь для того, чтобы согреть открытую бледную шею, пройдясь по ней серией коротких поцелуев. Саске всё не отпускал из плена волосы, загипнотизировано наблюдая за любимым лицом. Уже казался глупостью разговор родителей в зале, который случайно подслушал парень. Как он и ожидал, переступив порог дома, он увидел одевающегося Итачи. Костюм, вероятно взятый в аренду, так как младший из сыновей не припоминал, чтобы в шкафу у старшего был подобный комплект, сидел на нем, как влитой. Фигура Итачи — идеал для Саске. Высокий, рельефный, и одновременно, таящий иллюзорную хрупкость из-за тонких кистей и черт лица. Брат, совмещая учёбу в меде и вечерние курсы, успевал посещать спортзал. Поэтому его тело никак не было базовым для омеги, где из мышц хорошо работала только задница. Костюм выигрышно подчёркивал его фигуру, заставляя пялиться дольше положенного. На приветствие брата, Саске буркнул что-то неразборчивое. Снимая обувь и рюкзак с плеча, он уже хотел поинтересоваться: чего брат так разоделся и что за повод. Когда до ушей долетели слова отца. Тот редко сдерживал голос, говорил громко и крайне четко. Подростку не нужно было проходить в гостиную. Он прекрасно услышал эти страшные, выведшие его из равновесия слова: «Это его шанс найти себе пару. Там соберутся влиятельные люди из клана. Он не должен ударить в грязь лицом и подвести семью.». Тогда Саске и спустил с тормозов свою злость. Схватив брата за воротник, не дав ему возможности надеть обувь, он заперся с ним в ванной, надеясь, что Итачи всё ему правильно разъяснит. Итачи решил объясниться по-своему. Вжимая брата в стену, он искусно играл с чужим языком, вызывая у Саске дрожь и мурашки по коже. Младший брат цеплялся за его руки, прижимаясь ближе, чувствовал себя оголённым нервом, по которому нещадно бьёт ток. — Дыши, отото. — Обжигая его губы горячим дыханием, Итачи любовно убрал влажную чёлку с раскрасневшегося лица. — Ещё. Ещё, нии-сан. — Шепча в приоткрытые губы, Саске обхватил Итачи за шею, наслаждаясь их близостью. Началось их столь тесное общение довольно давно. Старший брат всегда, с самого его рождения, дарил Саске любовь и заботу. Игры, учёба, отдых — всё это было их совместным времяпрепровождением. Даже когда Итачи в возрасте семи лет загорелся идеей стать хирургом и спасать чужие жизни, начав упорно вникать в данную тему, он оставлял время на младшего братишку. Он рос гением, окончив школу в пятнадцать, сконцентрировался на своей цели, поступив в высшее учебное заведение. Саске обожал всё, что было связано с братом. Его улыбку, его взгляд, его запах. Он не чувствовал феромоны других омег, как брат, но его запах стойко ощущал. В то время он взволнованно рассказал об этом Итачи. Но тот лишь улыбнулся, ткнув его пальцами в лоб, сказал: «Мы необычные братья, Саске. Наша связь прочна, и разорвать ее никому не под силу. Поэтому постарайся достичь моего уровня и стать намного лучше меня.». — Нии-сан! Не сдержав протяжного стона, Саске уткнулся в плечо брата, тяжело выталкивая из лёгких горячий воздух. Он только что кончил себе в штаны. От поцелуев. Стыд напополам с безграничной любовью отразился на мокром лице. — Тише, Саске. Иначе родители нас услышат. — Проведя пальцами по взъерошенному затылку брата, Итачи собрал выступивший пот на открытом участке шеи. Пока ещё чистой и никем не тронутой. Саске судорожно цеплялся за него, ища поддержку и защиту. Вытворять подобное за спиной у родителей — довольно страшно. Но страсть и азарт толкают на безрассудство. Отходя от оргазма, подросток заплывшим взглядом уставился на коврик, что расстелен на полу, ощущая ритм сердца в глотке. Первая течка у Саске случилась не дома, а в школе, когда классный руководитель заподозрил неладное со своим учеником. В медпункте ему оказали помощь, дежурный врач констатировал симптомы течки. Тогда парня спросили, есть ли кто дома и смогут ли его забрать. Дома был только брат, который день и ночь готовился к экзаменам, забивая на сон и еду, чем очень злил мать. А вот гордость отца уже не имела границ. Он открыто заявлял и коллегам, и друзьям, что Итачи станет самым молодым успешным хирургом страны. Саске на тираду Фугаку реагировал с кислой миной. Ему совершенно не нравилось то, что его личные труды и достижения сбивались в ноль. Глава семейства ещё ни разу не похвалил самого Саске. Одно радовало отщепенца, звезда, сияющая ярче всех на небосводе, тоже не проявлял того восторга, что выказывал родитель. Итачи всю свою сознательную жизнь вёл себя спокойно, не проявляя лишний раз эмоций. Саске на пальцах одной руки мог посчитать, когда на лице брата было что-то другое, кроме скуки и хладнокровия. Вбежавший в палату нии-сан, пожалуй, загнул ещё один палец на руке младшего. Саске удивился бледности и взволнованности Итачи. Будто ему сообщили о катастрофе, где погибли все члены его семьи, а не об обычной течке. Он забрал его домой, вызвав такси. Молчание в салоне напрягало. Но с другой стороны, о чем говорить? О том, что Саске становится взрослым? Это же нормально? — У меня нет времени. Отец уже должен позвать меня. — Вразрез словам, рука потянулась к пряжке чужого ремня, ловко расстёгивая ее. Язык собрал юркие капли пота, что бежали по шее к ключицам, вырвав из горла брата очередной стон. — Течка. Саске, ты знаешь, что нужно делать? Скажи мне. Поймав затуманенный взгляд Саске, в глазах Итачи бушевал огонь. Не разрывая зрительного контакта, он коснулся пальцами мокрого пятна на нижнем белье, ощущая выпирающее желание брата. — Ждать тебя. Как же хочется разорвать этот ненавистный костюм, коснуться бархатной кожи, облизывать ее так же, как сейчас поступает с ним Итачи. Чувствовать его не только через руки, завладеть всем его телом, мыслями, временем. — Правильно. Молодец. Поцелуй в висок означал прощание. Саске раздосадовано простонал, чувствуя, как с члена спадает чужая хватка. Голос отца, и настойчивый стук в дверь прорвался через туман греха, что совершали его сыновья, будучи наедине. Итачи отошел от Саске, поправил одежду и волосы. В отражении зеркала он прекрасно видел расставленные ноги, расстёгнутые штаны и красное лицо, что голодным желанием впилось в него самого. Это даже льстило. Младший брат полностью зависим от него. Он спокойно принимает всё, что даёт ему Итачи, не спрашивая и не отказываясь. Даже в тот раз, когда Итачи привёз слишком молчаливого, скорее всего напуганного братишку домой. Его первая течка. Кого-то это подвергает в шок, а кто-то сразу пускается во все тяжкие, не сдерживая свои инстинкты. Саске же молчал. И не дёргался весь путь до дома. Он был обескуражен данностью, что всё-таки является омегой. Чуда не свершилось, он испытает слабость, с коей сталкиваются все носители данной участи. Сам Итачи закрывался в собственной комнате в период течки. И не желал, чтобы кто-то из членов семьи, в особенности, брат, видели его в таком уязвимом состоянии. Он ощущал и зуд, и желание прикоснуться к истекающему смазкой члену. Задница, обычно не думающая, настырно перетягивала всё внимание на себя, толкая на нетипичные для него поступки. Он ненавидел себя за слабость, а главное, за неспособность кристально думать. Мозги смазывались в липкую кашу, тело брало вверх над разумом, мечтая об одном — получить разрядку. Итачи жаден до знаний, но касаться себя считал глупостью и потерей времени. Кратковременная вспышка, выбрасывающая в организм эндорфин и окситоцин. Не более. Нет ни пользы, ни вреда. Лишь утеха. Он отвлекал себя обыденными занятиями. Читал классику и слушал музыку. Это парня расслабляло, а плавящийся от желания мозг пропускал через себя легкую информацию. Но течка Саске выбила его из привычной колеи. Братишку, будучи уже дома, скрутила волна желания, запах грозы распространился по всему дому. Тогда Итачи впервые ощутил острую тягу к другому человеку. Родной запах Саске вскружил ему голову, отключая вечно бдящую программу самоконтроля. Он сам нарушил установленное правило. Не идти на поводу инстинктов.