Шоколад с истёкшим сроком годности

Вечер набирал обороты. Живая музыка заставляла незнакомцев образовывать пары и танцевать, наслаждаясь обществом друг друга. Стрелки часов давно перешли за десять вечера, а зачинщика сего веселья всё не было. Сплетни и предположения блуждали от одного стола к другому, обрастая новыми подробностями и причинами задержки Главы. Давние друзья устроились на первом этаже, заняв диван и примыкающий к нему стол. Закуски великолепны. Итачи наслаждался дорогой едой, отвлекаясь от беспокойных мыслей и недалекого, безрадостного будущего. Телефон вибрировал в кармане брюк с регулярной частотой. Саске, наверняка, пишет, что уже ненавидит брата и желает ему самой страшной расправы. И всё из-за игнорирования. Шисуи открыл очередную бутылку шампанского и под задорный счёт Фугаку, с коим они успели вдоволь пообщаться, разливал игристое по бокалам. К их столику несколько раз подходили потенциальные женихи, но взгляд Итачи примораживал всё их достоинство к желудку, и бедолаги выдавали из себя несколько банальных фраз, после чего поспешно удалялись прочь. Фугаку не мог взять в толк: почему именно их столик обходят стороной? Он уже было начал выгонять шумного Шисуи, портящего всю обстановку, и не придал значения, что виноватым был старший сын. Итачи сквозил пренебрежением и нежеланием вести беседы больше одного предложения. Альфы, находящиеся в зале, чувствовали отношение этого молчаливого омеги. А острый взгляд глубоких глаз стеной отгородил его от вынужденного общения. Обдирая с виноградины кожуру, осторожно, не поранив мякоть, невольно вспомнился семинар, где им выдали хирургическую иглу и нитки. Положив, предварительно, перед каждым студентом одну единственную виноградинку. Право на ошибку у хирурга нет. Задачей было снять с одной стороны кожуру, не поранив мякоть, а после аккуратно пришить на место. Самое занятное в этом испытании было то, что у каждого человека были разные, что по форме, что по размеру, виноградины. Кому-то досталась ровная, без всяких изъянов ягода, а менее везучему — кривая, с бугорками и дефектами. На негодование студентов преподаватель ответил просто: «А вы думаете, все люди ходят с ровной кожей? У многих есть шрамы, ожоги, повреждения. И что? Вы откажетесь их оперировать? Если такие здесь имеются, я лично схожу к декану и освобожу этих бедолаг от тяжелой ноши. Найдите себе занятие полегче.». Итачи в тот раз досталась виноградина маленького размера. Совсем ещё «ребёнок». Конечно, он блестяще справился с задачей. И на радость преподавателя, даже не допустил сока на рабочей поверхности. — Итачи. Это он. Учиха Мадара. Шепот у уха вызвал неприятную дрожь, а сам парень пихнул Шисуи в бок, дабы тот перестал страдать ерундой. Он, наверняка, дал понять многим здесь присутствующим, что не заинтересован в здешней вечеринке. Глаза, что гипнотизировали ягоду, поднялись на шум, вызванным появлением Главы. Альфы и омеги слетелись к центру зала, наперебой знакомясь с ярким представителем их семьи. Фугаку, знатно расслабившись и никак не мешающий молодым людям тихо общаться между собой, подскочил на месте, едва услышав имя Мадары. Взбудоражено приведя себя в порядок, пригладив прическу и поправив костюм, мужчина обернулся на сына. — Нам тоже нужно подойти, Итачи. Вставай. Руки слегка подрагивали, а горло сдавило от волнения. За весь вечер Итачи так ни с кем не познакомился. Фугаку, как отца, это сильно огорчало. Он намеревался найти здесь сыну достойную партию, а не уехать с пустыми руками. Итачи молча поднялся с места, не забыв ощутимо ударить тихо смеющегося друга по шее. Весело ему тут, да? Наглая мысль мелькнула в уставшем сознании, а тело тут же начало исполнять пожелание хозяина. Схватив Шисуи за локоть, Итачи заставил того оторвать свою задницу от дивана. — Ну ты чего, Итачи-тян? Я же пошутил. Обещаю, не буду больше над тобой издеваться. — Чувствуя подвох, парень примирительно сложил руки, но Итачи не обратил на его жест никакого внимания. — Ты хочешь, чтобы мы оба подошли к Главе? — Именно так, мой кудрявый друг. Я не намерен оставаться тут дольше положенного. А ты, лгун, должен реабилитироваться в моих глазах. — Идя вслед за отцом и таща за собой друга, Итачи ещё не видел Мадару. Уж слишком плотно его окружили. «Как стая волков набросилась на овечку, отбившуюся от стада. Неужели всем этим людям так нужно оторвать от него кусок?» — Учиха-сама! Рад знакомству! Учиха Фугаку — бета, и мой старший сын — Итачи. Ом… На ногу мужчине наступил чей-то высокий каблук, и слова застряли в глотке, вытолкнув болезненный выдох. В уголках глаз собралась скупая влага, а пальцы в туфлях нещадно горели и пульсировали. Девушка, не заметив, что потопталась на чужих ногах, отошла в сторону, когда рука в перчатке поставила пустой бокал на поднос, взявшийся из неоткуда. Официант тут же растворился в толпе, ловко лавируя между взволнованной элитой. — Не представляю, сколько можно запросить на Амазон за стакан, из которого пил сам Учиха Мадара. Черт, кто-то сегодня сорвал куш. — Шисуи сейчас больше всего на свете завидовал официанту, вовремя подлетевшему к Главе. — Рад встрече, Фугаку-сан. Мягкий баритон мужчины притягивал к себе всё внимание. Фугаку, отдышавшись, смог вытянуть руку для рукопожатия под завистливые взгляды собравшихся гостей. В груди приятно потеплело. Вот он момент сиять и показать, чего стоит его драгоценная семья! Но ответного движения он не получил. Мадара попросту отвернулся от мужчины, потеряв всякий интерес к «невидимке». Его тут же захватили новым разговором, а самые голосистые так и вовсе начали целую презентацию своих дочерей и сыновей. — Отец, надо ехать. — На понурое плечо опустилась рука сына. Глава отошел довольно далеко, без сомнений, оставив эту компанию. — Я опозорился. Как Учиха. Как отец. Я должен был представить тебя, но… Чертов каблук! Чертово лицемерие! Он даже на нас не посмотрел! Будто мы были пустым местом! Тело задрожало, а стиснутые губы слегка закровили. Нежная кожа порвалась от напряжения. Итачи понимал уязвление отца. Но язык так и чесался съязвить о завышенных ожиданиях. Настроил песчаных замков, позабыв о главном — силу природы не подчинить. Он стоял поодаль, и за тот короткий момент времени смог рассмотреть Мадару. Высокий, красивый мужчина, с хорошо замаскированными мешками под глазами, с пышной, длинной шевелюрой и дорогом костюме от именитого бренда, действительно, источал благородство, надменность и скуку, когда с ним поздоровался Фугаку. Его черные, почти непрозрачные глаза, мельком скользнули по Шисуи и самому Итачи, не остановившись ни на одном. Старший сын обычного беты даже почувствовал некое дежавю. Этот мужчина тоже не в восторге от происходящего и мыслями где-то очень далеко. Это слегка подкупало. Итачи представлял Мадару совсем иначе: разбалованного роскошью и вседозволенностью альфу. По прихоти выбирающий омег, как если бы те выставлялись на аукционе. Но увидев человека-легенду, взявший самое лучшее от крови Учиха, Итачи разглядел в нем пустоту. Этому мужчине никто не нужен из присутствующих здесь. — Прости меня, Итачи! Прости, сынок! Я подвёл тебя! Крепкие руки сына осторожно вели его к выходу, а мужчина всё распалялся и корил себя за допущенную ошибку. Шисуи шел рядом, решив сбежать следом. Итачи успокаивал отца вплоть до остановки у дома. Шисуи он высадил ещё за пару кварталов, тот решил прогуляться по ночному городу. По Фугаку сильно ударило игнорирование Мадары. Тихо закрыв за собой дверь, сын помог отцу лечь на диван в гостиной. От былой весёлости и предвкушения прекрасного вечера не осталось и следа. Осунувшееся, уставшее лицо главы семьи говорило всё за себя. — Отдыхай. Расстегнув на шее несколько пуговиц и сняв галстук, Итачи отошел от родителя. Убедившись, что отец уснул, а мама не вышла на шум, парень поднялся на второй этаж. В темноте коридора открылась одна из дверей. — Иди спать, Саске. — Зная, что сейчас сделает брат, Итачи сам впихнул его вглубь комнаты, отсекая их от тихого коридора. — Почему так долго? Ты хоть представляешь, что я себе напридумывать успел? — Злобно шипя, как дикий котенок в тесной коробке, подросток мёртвой хваткой вцепился в плечи брата. — Сейчас и узнаем. Скрутив руки Саске в быстром захвате, Итачи повалил того на кровать. Кожа брата неимоверно горячая. Течка уже полностью вступила в свои права и мучила тело. Сев сверху на спину младшего, Итачи стряхнул пиджак, небрежно оставив его на полу. А сам полез в карман брюк, намереваясь зачитать вслух все сообщения, адресованные ему. — Групповуха? Ты серьёзно? — Бегло читая строки, Итачи удивлялся извращённому воображению всё ещё невинного братишки. — А что я мог подумать? Ты поехал в логово альф! — Хрипя и дергаясь под братом, Саске пытался скинуть нелегкое тело со спины. — Я был с отцом, Саске. Ты думаешь, он бы позволил устроить групповушку? Да ещё с кем. Ты пишешь, что меня в 22:15 уже ебут трое, а четвёртый кончает мне в рот. Иначе, как объяснить, что я до сих пор не прочитал ни одного твоего грязного сообщения? Откуда у тебя секретная информация? Успел нацепить камеру, пока мы шалили в ванной? — Слушая отборный мат в свой адрес, Итачи широко улыбнулся. Всё равно в темноте, ещё с зажатым лицом в подушку, братец этого не увидит. — Ты тот ещё выдумщик, отото. — Наконец, встав с брата, он дал ему возможность задышать полной грудью. — А теперь я помогу тебе уснуть, хорошо? — Да иди ты на хуй, Итачи! Смеешься надо мной? Повернувшись, Саске тут же получил лёгкую пощечину. Скорее резвый ветер коснулся его щеки, боли он не почувствовал. Перчинка в их отношениях всегда была. Обоим нравилось ходить по грани. — За плохие слова следует наказание. — Итачи вновь оказался на кровати, обхватив тонкие кисти, завёл их за голову. Язык скользнул по щеке, словно зализывая несуществующую рану. — Нии-сан… — Дрожь желания пробило тело, хриплое дыхание тут же было заглушено чужими губами. — Давай сегодня… Пожалуйста… — Пока рано. Будь терпелив. Понимая, о чём просит брат, Итачи снял с него шорты и нижнее белье. Стоящий колом член манил прикоснуться. Итачи не стал сильно мучить братишку. Слишком много времени потрачено впустую. Если и винить кого, так только решение отца — выдернуть старшего сына на бессмысленную вечеринку. Саске понимал это, поэтому возражения оставил при себе. — Хороший мальчик. — Итачи удобно устроился у его разведённых ног, пройдясь поцелуями по внутренней стороне бедра, чем вызвал очередную дрожь и нетерпеливый стон. Губы с нежностью обхватили чужое желание, мягко поглаживая языком выступившие вены и слизывая сладкую смазку. Руки брата жили своей жизнью. Их любимое занятие: запутаться в волосах Итачи, создавая на его голове воронье гнездо. Старший не возражал, лишь как-то отметил, что, если Саске сильно спутает его волосы, Итачи их попросту отрежет, а может, и сбреет начисто. После подобного предупреждения Саске аккуратно лез к своим обожаемому брату, искренне боясь, что тот может так чудовищно поступить со своей головой. — Глубже. Шепча просьбу, подросток поджал пальцы ног, остро ощущая скорую разрядку. Брат сосёт отменно. Искусно играя языком и глубиной проникновения, он доводит до точки кипения за считанные секунды. Ещё эти прохладные руки, что всё время блуждают по взмыленному телу, высекая из-под себя стаю мурашек. Саске не знал, кто ещё сможет заставить его улететь, если не брат. Ответ — никто. Кончая в горячую глотку, Саске стиснул брата в тисках, не отстраняясь до самого конца. Итачи, почувствовав свободу от отходящего спазма брата, потянулся к нему, увлекая в очередной поцелуй. Он снова возбудится через пару минут. Течка — выматывающий процесс для омеги. Но у Итачи нет столько времени, коллоквиум сам себя не сдаст. — Люблю тебя, нии-сан. — Юноша прижался к брату, бесстыдно касаясь своим достоинством чужих брюк. Его тело разрывает от желания. Когда Итачи позволил Саске быть с ним в «тайных отношениях», старший поставил одно единственное условие. Никакого секса до шестнадцати. Саске в прошлом месяце стукнуло нужное число. И теперь он каждый день доставал брата. Итачи уже пожалел, что не завысил планку до двадцати.