Шоколад с истёкшим сроком годности

— Нет, нет и ещё раз нет! Если у него не хватает мозгов поставить долбанную подпись, то у меня неутешительный диагноз для этого идиота! Раннее слабоумие! Злобный говор раздался из плотно закрытых дверей, перепугав по громкости секретаршу и ожидающих своей очереди людей. Нервно поправив галстуки и проверив папки, мужчины, стоит заметить, альфы, как дети, волнительно перебирали пальцами документы, бросая друг на друга загнанные взгляды. Никто не хочет быть «съеденным» начальником с утра пораньше. «У меня дети и больная животинка дома», — отмазка не посоперничает с чистой яростью Учиха Мадары. Он всех изничтожит и сотрет в пыль. И всё из-за какого-то урода, решившего испортить настроение с самого утра. — Может, я зайду попозже? — Не выдержав давления и собственных мыслей, к столу невозмутимой секретарши подошел один из работников. — Можете. Только не факт, что к нему попадете. У Учиха-сама плотный график. Время для вашего повторного посещения не найдётся. — Порхая ухоженными пальчиками по клавиатуре, девушка больше не отвлекалась от работы, ставя начальника отдела по продажам перед нелёгким выбором. И так было со всеми, кто отвечал головой за свои отделы и людей. Мадара был успешным бизнесменом, перфекционистом в своем деле. Люди его боялись и уважали. Многие пытались достичь таких же высот. У всех возникал один единственный вопрос: как без чьей-либо помощи Учиха заставил продажных чиновников считаться с собой? Его биография окутана тайнами. Одно известное издательство выдвинуло деловое предложение об издании книги о жизни Учиха. На что Мадара прямо на встрече рассмеялся, сказав, что после прочтения люди его возненавидят и захотят прикончить. Никто не смирится с мыслью, что Удача любит Мадару Учиха. Раздраженно откинувшись на кресло, мужчина убрал с лица тяжёлые волосы, сфокусировав зрение на любимой картине. Была бы возможность, он бы скупил все работы своего младшего брата Изуны, но тот давно прекратил писать из-за якобы потери вдохновения. Поэтому данная картина так ценна для Мадары. Хоть и не в его вкусе. Слишком мягкие цвета и природу он не жаловал. Хотя, общаясь с теми, у кого мозг способен выдавать из звуков речь, Мадара всё больше убеждался, что хочет всё бросить и уехать в горы к тибетским монахам. Постичь гармонию. Ему это необходимо, иначе кто-то будет жестоко убит. Бьющаяся венка на виске говорила о крайней раздраженности. Проект, который он курировал с ещё одним горе-бизнесменом, накрывается медным тазом. И дело не только в потере прибыли. Он угробил на это непростительно много времени. Плюс ко всему, вчерашняя, абсолютно пустая встреча с потенциальными женихами. Как же это вымораживает. Даже больше невнятного трёпа менеджера, уже бывшего его партнера. И всё из-за Иузны с его приставучестью. Душе его, видите ли, неспокойно, что аники свободно землю топчет. Да, Мадаре уже сорок два, и своего возраста он не скрывает. Наоборот, те, кто узнает о цифре, с неверием таращатся, удивляясь, как молодость вцепилась в этого невероятного человека. Он завидный холостяк. Интрижки и романы по расписанию. Этого хватает, чтобы свободно жить, не думая о чужих закидонах. Своих с горкой. Мадара ещё не отошел от свадьбы любимого младшего брата с тем козлом Сенджу Тобирамой. Тот являлся младшим братом одного ублюдка, который знатно наплевал Мадаре в душу. И как Учиха и Сенджу решили стать одной семьёй? Видимо, Мадаре никогда не понять. Но лютая неприязнь и ненависть к избраннику Изуны лишь крепла с каждым днем. Из-за него Мадара не так часто виделся с братом, что омрачало его настроение и выводило из себя куда быстрее обычного. Возвращаясь мыслями в прошлый вечер, мужчина не мог вспомнить ни одного достойного его взгляда. Все лебезили и заискивали перед ним, каждый хотел получить свою долю внимания. Но это пустышки. Им нужна опора, как омегам и будущим матерям, но не сам Мадара. Да и он не такой бессовестный, чтобы жениться на омеге в два раза младше его самого. Он хоть и любит эксперименты, но трахать детей грязно и низко даже для его черной душонки. Омеги-Учиха найдут достойную компанию. Об этом Глава семьи позаботится. А жить в одиночестве только прельщает. Этому научил его Хаширама. И шрамы на запястьях, что пожизненно будут скрывать чёрные перчатки. Он был таким идиотом в молодости. Решиться убить себя из-за любви… Рвано выдохнув, мужчина поднялся с места. Сейчас ему нужен терпкий виски. Не самое то для начала рабочего дня, но сегодня много работы. Нужно включить голову и вырубить ненужные чувства. Тот придурок ещё двадцать лет назад сказал всё, что хотел. Мадара всё понял и ушел. Так было лучше для обоих. Звонок по деловой линии вернул внимание мужчины. Допив алкоголь одним глотком, он подошел к столу и снял трубку. — Нии-сан! Отстранив трубку от уха, Мадара удостоверился, что держит в руках рабочий телефон. Приложив родной голос ближе, мужчина впервые за двадцать часов по-настоящему улыбнулся. — Как ты дозвонился? — Шантаж и запугивание. Всё, как ты меня учил. Мобильник ты игнорируешь, а на домашнем у тебя автоответчик. — Мне нечего тебе сказать, — Потирая переносицу, Учиха перевёл взгляд на кипу бумаг. — Я бы рад с тобой поболтать, мой дорогой отото, но братику пора работать. Будь послушным и дождись момента, когда я сам тебе позвоню. — Мне не пять лет, чтобы ты так со мной разговаривал. Аники, ты никогда не хочешь рассказывать о себе. Я сильно волнуюсь. У меня уже бессонница. Вчерашний вечер по твоему злорадному голосу прошел так, как ты и планировал. Я разочарован. Если не встретимся сегодня, приеду с детьми. Видеть почти что копии Тобирамы Мадара не хотел. Конечно, и от крови Учиха двойняшки переняли цвет кожи, разрез глаз и непослушные чёрные вихры. Но глаза цвета топленого шоколада — характер, позволяющий любить целый мир и больше. Мадара видел в них одного человека, о котором пытался забыть уже как двадцать лет. Он не испытывал к племянникам ненависти. Наоборот, самые лучшие подарки были от его лица. И дети дядю любили, но… Сенджу с Учиха — это катастрофа для душевного спокойствия мужчины. Меря шагами пространство у стола, Мадара сокрушенно выдохнул. — Хорошо. Приезжай ко мне сегодня в восемь. Поговорим. Только оставь дома свои попытки свести меня с кем-нибудь. Иначе получишь ремнём по заднице. — Уже дрожу. Ты обещал, нии-сан, что найдёшь себе пару до конца года. Обещал. — Трубку на том конце провода повесили. Возникла мысль, если кто-то сейчас зайдёт с плохими новостями, Мадара выбросит его прямо из окна высотки. Изуна, его горячо любимый отото, взбесил брата окончательно. Смотря на бланк заданий, бровь нервно дёргалась на невозмутимом лице. Здесь не то чтобы всё плохо, а очень плохо. Заковыристая формулировка могла подтолкнуть, по сути, к неправильному пониманию вопроса, и, значит, ответ тоже не будет засчитан. Поднимая глаза на единственную трибуну внизу, где со строго прямой спиной стоял старичок-преподаватель по его же словам, занявший свой пост ещё при постройке университета, Итачи перевёл взгляд на своих однокурсников. Если у него проблемы, тогда у них уже катастрофа. Глаз зацепился за парня, сидящего на два уровня ниже. Дейдара, яркий блондин-омега не понятно почему поступивший в медицинский. Его страсть к пиротехнике и всеобщему разрушению была ясна с первого курса. Сейчас он сидел, положив руки на затылок, грызя карандаш. Свои силы он знал и здраво оценивал. Если что-то не получалось, он просто переключался на другое. Его любимая фраза: «художник ищет музу для идеального творения, и не важны попытки, главное в искусстве — мимолетность», отлично описывало его отношение к учебе. Итачи казалось, что его просиживание штанов здесь лишь прикрытие. Хоть он и не лез с расспросами к блондину. Их отношения были далеки до дружеских. Дейдара за время раздумий Итачи успел привлечь к себе внимание преподавателя. Тот поинтересовался, почему студент не работает над тестом, а тот в свою очередь спросил, почему старик сбежал из психушки. Иначе не объяснить, почему половина вопросов не сопоставима с темами, что проходил поток. Адекватного спора Итачи всё равно не услышит, потому вновь погрузился в решение. От скуки он давно прочитал всю программу и изучил темы. Всё-таки они уже дипломники, и слова: «мы это не проходили, нам этого не задавали», — сложно выставить аргументом перед комиссией. Он хочет стать хирургом. Отличным специалистом. Это его мечта. Дейдару показательно выгнали из аудитории, а доведённый преподаватель начал яростно бдеть за безответственными студентами. Внимание Учиха вновь было прервано. Рядом с ним сидел ещё один знакомый — Сасори. Неся в себе ген альфы, парень отличался кукольным лицом и низким ростом. Он неожиданно встал, собрал свои вещи, молча спустился вниз и вручил старику пустой бланк. Покинул аудиторию вслед за своим парнем Дейдарой. Эти двое себя стоили. Оба считали себя творцами истинного искусства. Один помешанный на взрывах, второй на куклах. И это не Барби, как могло показаться. Итачи разок посетил мастерскую Сасори. Мягко сказать, он был удивлен детальностью и приближением кукол к человеческому образу. У парня был природный талант. Куклы, словно живые люди, сидели на столах, стульях, замершие в различных позах перед своим творцом. Это произвело неизгладимое впечатление. — Что творится… Никто не получит дипломы! Слышите? Не видать вам их, как своих ушей! — Кипя от гнева, лектор обвёл пытливым взглядом тихих студентов. Понимая, что время бежит, Итачи вновь принялся решать задачи, пропустив мимо ушей очередную перепалку старичка с недовольными. Многие студенты были согласны с тем, что этот препод некомпетентен. Его золотая пора давно прошла, оставив лишь ухудшающийся маразм. Закончив с последним вопросом, Итачи встал со своего места, оставив у себя в запасе ещё двадцать минут. Положив бланк перед лектором, он покинул аудиторию. Как раз успеет позавтракать и выпить прохладного чая. В кафетерии на первом этаже университета он заметил знакомые две макушки. Сасори о чём-то рьяно спорил с блондином. Трудно развести Сасори на эмоции, но Дейдара справлялся с этим блестяще. Наверняка опять не сошлись во мнениях об искусстве. Это их любимая тема разговоров. Итачи заметил, как ему помахали. За три стола от него сидел ещё один одногруппник, не присутствующий на паре. — Кисаме. — Поздоровавшись, Итачи пересел к нему, начиная день с хрустящего круассана. — Доброе утро, Итачи-сан. — Зубастая улыбка во многих вселяла ужас, а Итачи уже привык к эксцентричному образу мужчины. Кисаме с ещё одним человеком — Какузу, были старшими по возрасту в группе Итачи. Его кожа была сплошь покрыта татуировками акул, а на скулах и предплечьях набиты рисунки жабр. К нему даже кличка прилипла с первого курса — «ходячая акула». Так он походил на глубоководного хищника. Маленькие глазки впились в парня, а мощные руки, скрещенные на столе, отбивали тихий ритм. — Работа? — Отпивая из стакана напиток, Учиха выдержал чужой взгляд. — Да, и по словам Дейдары, я не пропустил ничего важного. Динозавр опять сыграл Годзиллу. Оценки у всех, кроме ваших, терпят крах. — С таким подходом ты не выучишься и через десять лет. — Понимаю. Но у меня свои нужды. Приходится жертвовать меньшим. Вежливая улыбка и холодные лезвия-глазки. Интуицией Учиха понимал одно: Кисаме — опасный человек. И совсем не тот, кто может зажать в переулке и потребовать деньги взамен на сохранность жизни. И самое парадоксальное, у Кисаме, как у альфы, больше шансов устроиться по специальности с такой вялой успеваемостью и дырами в сдаче материала, чем отличнику-омеге. На это можно злиться и обижаться, корить систему за гендерную дискриминацию. Только правду не изменить. Итачи не испытывал неприязни к Кисаме. Тот всегда вел себя воспитанно с ним, не пытаясь хоть как-то показать свое превосходство. И сам Итачи не лез в чужую душу. Сильно и не хотелось. У каждого здесь свои пути и цели. Главное, сам Учиха знает, чего хочет. За время, пока Итачи пребывал в университете, Саске успел отписаться команде о тренировках, сбросив дополнительное расписание, которому игроки должны неукоснительно придерживаться, пока тренер отсутствует. Плюсом течки было официальное освобождение от занятий на неделю. За это время Саске успевал отдохнуть от шумной команды, которую сам же и набрал. В этом семестре две игры, и обе кровь из носу нужно выиграть. Иначе не видать им областных соревнований. В семейный чат прилетело сообщение от Микото. Она напоминала Саске об обеде и спрашивала Итачи о тесте. Младший сын послал стикер котика, лежащего на спине у пустой миски с пузатым животом, по которому бил лапкой, и тот забавно подпрыгивал. Мама в ответ прислала обычные желтые улыбающиеся смайлики, хоть Саске лично закачал ей кучу прикольных стикеров. «Высший балл». Пришло сообщение от брата. Саске хмыкнул. А как же иначе? Отослав кота с аплодисментами и хлопушками на заднем фоне, подросток открыл личный чат с братом, где уже висело непрочитанное сообщение, отправленное ему две минуты назад. «Ты не обедал.». «Видишь? Сработало! Кто молодец, а? Как ты узнал, что я не ел?». Отписался Саске, вновь переключившись в семейный чат. Отец отослал большой палец вверх и написал «горжусь, сынок!». Закатив глаза к потолку, Саске упал на кровать, отложив ноутбук подальше от ног. Всю домашку он уже выполнил, тренерские поручения исполнил. Осталось заставить себя подняться и разогреть суп. Телефон вновь завибрировал, оповещая о новом сообщении. Включив мессенджер, Саске открыл чат с братом. «Нужно ввести в практику твое магическое угощение. Насчет обеда ты слишком быстро отписался маме. Значит, сидишь наверху, наверняка у себя, и ленишься подняться и дойти до холодильника.». Подросток перевел взгляд на часы. Полтретьего. У аники заканчиваются занятия в четыре. По его расписанию следом идут курсы в том же университете до восьми. А дорога домой займет ещё полтора часа. Удрученно выдохнув, он перекатился на живот, подминая динозавра. «Я хочу, чтобы ты поел. Мама сильно расстроится, если узнает о твоем скудном аппетите.». Дополнил свое сообщение старший брат. В период течки Саске хотелось есть. Только не еду в обычном понимании, а брата. Сегодня второй день, и он весь извелся, пока не занял голову учебой. Дрочка давно перестала спасать. От нее только хуже. Внизу всё болит и пухнет от трения и возбуждения. Хоть на стенку лезь. «Я хочу совершенно другое. И ты прекрасно знаешь, что. Твоя течка через пару дней. Идеальный момент, чтобы выполнить свое обещание.». Отослав сообщение, подросток поднялся с кровати, решив сходить в душ, а затем на кухню. «Поговорим об этом дома, Саске. Хочу, чтобы ты понимал последствия этого поступка. Я люблю тебя и дорожу нашими отношениями.». «И я люблю. И осознаю это. Полностью тебе доверяю и не боюсь.». Подождав еще пару минут, младший смекнул, что у старшего началась последняя лекция и навряд ли он отпишется в ближайшие часы. Напряжённый день был не только у братьев. Мадара, глава клана и живой символ Учиха, возвращался домой после долгого совещания. Проект удалось спасти, и то благодаря его природной харизме. Теперь это его работа и его деньги. Так даже лучше. Ни с кем не придётся делиться. — Обито, заверни в кондитерскую. Отдав приказ водителю, а по совместительству своей правой руке, Учиха Обито, Мадара расслабился на сиденье, лениво наблюдая за людьми по ту сторону его мира. — Слушаюсь, господин. Машина плавно повернула в сторону любимой кондитерской Изуны. Хоть разговор и намечается быть тяжёлым, побаловать своего братишку Мадара любит. Как-никак Изуна — единственный близкий ему человек. Они и так редко видятся. — Мадара-сама? — Видя, как мужчина выходит из салона, Обито вышел следом. — Я мог бы и сам их купить. Вам не за чем… — Дай немного подышать. На свою голову Мадара взял ребёнка из приюта, дабы воспитать в нем идеального подчиненного. Обито хоть и носил фамилию Учиха, не мог похвастаться простой судьбой. — Сигарету. Обойдя машину, Мадара прислонился к тёплому капоту, ожидая, пока Обито не достанет блок сигарет и зажигалку. Из его рук Мадара поддел зубами сигарету, перед носом чиркнуло пламя, осветив бледное лицо. Их встреча была судьбоносной. Она произошла девятнадцать лет назад. Прошел целый год после той злосчастной свадьбы, Мадара уехал из маленькой рыбацкой деревушки, оставив свое сердце выброшенным на песке, и пребывал в глубочайшей депрессии. Он смутно помнил то тёмное время. Изуна был несомненно рядом, бросив ради брата, своего тогда ещё парня и мечту создать с ним семью. Он чувствовал настроение Мадары, его подавленность и безразличие ко всему. Достучаться до него не представлялось возможным, как бы юноша не пытался. Засыпал старший только в крепких объятиях младшего, а его редкие истерики выворачивали обоим души до белых костей. Изуна не знал, но догадывался о его необычной связи с Хаширамой. Хоть и не мог этого понять. Оба альфы и знают друг друга с босоногого детства. Лично юный Учиха никогда не видел тесного контакта между этими двумя. Они ограничивались похлопываниями, дружескими объятиями, постоянно подшучивали друг над другом. Вели себя как закадычные друзья. Но стоило Мадаре узнать о помолвке и предстоящей свадьбе Хаширамы, его отношение к нему сразу охладилось до рекордно низких температур. На свадьбе был только Изуна. Мадара принципиально не пришел. Лицо старшего Сенджу выражало тоску и какое-то понимание происходящего. Он улыбался немногочисленным гостям, состоящих больше из членов семьи невесты. Изуну он тоже был рад видеть. Только Учиха разглядел в нем эту потерю. Чего-то очень важного. И сам, силясь понять другого, чуть не потерял свое. Вернувшись в их дом, юноша сразу понял, что-то произошло. Из старенького радио громко, с хрипами, из-за плохо работающего динамика играла музыка. Брата нигде не было. Он обежал весь дом. Тут и там был погром, произошедший вновь из-за срыва брата. Запыхавшись, Изуна наткнулся на запертую изнутри дверь. Это была ванная. Недолго думая, он со второй попытки вышиб хилую дверь и замер в проеме в оцепенении. Его старший брат лежал полностью одетым в чёрный костюм, как на траур, в ванне, полной ярко-красной воды. В день свадьбы Хаширамы Сенджу Учиха Мадара перерезал себе вены. И был одной ногой в могиле, если бы не своевременная помощь Изуны. Полгода они жили на Большой Земле, на Окинаве. Переехать не составило труда. Их пожитки уместились в один чемодан. Накоплений хватило снять небольшой дом в густоте леса, подальше от мирского шума. Год они работали, отдыхали, разговаривали обо всём, кроме прошлого. Изуна не отходил от брата ни на шаг, не позволял тому думать, что куда-то исчезнет или бросит его.