Очередная жертва хорошего паразита.

Через какое-то время Ким остановился и глянул назад. Погони за ним не было, скорее всего те люди будут гнаться за девочкой. Киму было любопытно получиться ли у нее скрыться, или нет? Это не было волнением, по крайней мере они были слишком мало знакомы чтобы оно появилось, просто любопытство. Да и самое главное, каким образом и какую Ким награду получит? Раньше он как-то не особо над этим задумывался, но сейчас, возможно после того как бег продул ему мозги, это начало его беспокоить и появилось четкое ощущение, что его обдурили. Камень упал на детскую душу. Бедный мальчик поплелся домой в женской одежде. Он довольно быстро сообразил как ему идти. Только вот понял, наткнувшись на кладбище. Нечто серое за его спиной, которое успело его догнать не просто держал Кима за плечи, а буквально вдавливало в землю, будто бы хотело сделать из Кима надгробие. Тошнота подкатила к горлу, ноги подкосились, и он будто бы начал наяву рассыпаться. Впереди совсем новое надгробье, мамино, земля на нем все еще была рыхлой, не способной удержать мертвеца. И на могиле утопая босыми ногами в земле стоял призрак матери. Ким не хотел туда смотреть, его сердце и дух стремились убежать, но чертовое нечто не давало ему уйти. Неужели только и этого оно и ждало? Призрак матери повернулся к нему лицом, она криво улыбалась. Протянула к мальчику свои такие же кривые руки зазывая его к себе. Ким пытался отвернуться, уйти, убежать, но слишком были цепкие руки у нечта и он мало того что не сдвигался, но и приближался к надгробию. Прямиком в кривые руки некогда любящей матери. *** Лукас закончив с утренними делами, решил взять свой обед и поесть у кладбища. Он просто любил есть в тишине, а такой привилегии его коллеги, к сожалению, не дадут, а пойти в любое другое место равноценно наткнуться на десяток мастеров Хансонов. Да, и ловить на себе любопытные взгляды удовольствием назвать нельзя. Так что, как бы смешно, или печально это не звучало, но покойники для него были идеальными собеседниками. Правда в этот раз покойники решили над ним подшутить и подкинуть тело какой-то девочки, оно лежало животом вниз, да так, что лицо полностью укрыло волосами. Лукас проверил пульс ребенка. В норме, просто без сознания. Вздохнув, опечаленный тем, что у него прибавилось мороки присел на надгробье и принялся за еду. Закончив есть он снова вернулся к девочке. Та все так же лежала и спокойно дышала. Лукас перевернул ребенка на спину, никаких увечий, если не учитывать пострадавший нос, отек, от которого простирался от внешнего уголка одного глаза до внешнего уголка второго глаза. Когда эта девочка очнется крику-то будет и слез. Слезы то есть вода, вода очищает. Черт… Лукас достал из кармана штанов трубку и коробочку с травой. Набил трубку и при помощи огнива зажёг. Затянулся один раз, дым заполз внутрь, в самые тонкие места дыхательной системы и вместе с тем Лукас почувствовал каждую бронху своих легких. Причудливые приговорения все еще летали в голове. Он выдохнул тонкую струйку дыма. "Дым дитя огня" — вспомнилось Лукасу, как обычно вспоминалось и этому он совершенно не был рад. Как и всему, что так, или иначе пришло из детства. В этом плане он очень сильно завидовал своим некоторым умалишенным. Лукас наблюдал за дымом, который он выдыхал. Какая же ирония, что и он сам сейчас лечиться и его "семья" раньше лечили его одним и тем же способом. Он все еще страдает переизбытком воды. Лукас докурил. Странные фразочки из детства стали приглушенней, скоро совсем исчезнут. Он глянул на девочку. Надо её забрать. Вероятно, когда она очнется будет не особо рада оказаться в психушке, но уж лучше на мягкой и теплой кроватке побыть, нежели тут застудить промежность, если она, конечно, уже не заступилась. Что же, интересно, случилось? Лукас прошёлся глазами от места где девочка лежала на животе в сторону её взгляда и ответ сам бросился в глаза. Светящаяся дымка над могилой Эммы, или другими словами "Свеча покойника". Видать впечатлительная особа увидела это и свалилась в обморок. Оставалось надеяться, что этот ребенок не глуп, чтобы после этого начать слагать сказки о неведомом. Не в коем случае. Хоть на чаше весов его ценностей уже качнулось в худшую сторону, Лукас проигнорировал это и взял ребенка на руки. Все же нельзя оставлять в таком состоянии детей лишь из-за какой-то вероятности того, что в будущем они займутся мракобесием. Как бы не хотелось, Лукас, нельзя этого делать, нельзя. Но масса ребенка давящая на руки подталкивала в сторону: Можно, Лукас, можно. И опять же этот порыв подавил, поскольку уже давно надо было заняться своими хлипкими костями. Спустя несколько перерывов на отдых и одного измученного Лукаса, они дошли до психбольницы. Первым на кого наткнулся Лукас это на темноволосую медсестру. Та слегка испугалась, когда наткнулась на него, но это было лишь, потому что Лукас оказался неожиданной преградой и она чуть не врезалась в него. Но тут же опомнилась и поскольку она знала, что физическая форма у Лукаса так себе. Да и выглядел он сейчас лишь только чуть живее мертвеца… Как только эту ужасную ношу с него сняли кажется, что он настолько помолодел, что его седые волосы окрасились в ярко коричневый цвет, хотя и волосы с рождения были седы. — Отнеси ее в мой кабинет Некоторое время медсестричка смотрела на него словно гордая мать на своего ребенка. От такого взгляда Лукас остолбенел, но все же пришел в себя: — Идите, так просто стоять вы устанете. — Не устану — два простых слова словно два ножа порезали мягкую кожу слабости — Да и я на вас такого доброго насмотреться не могу. — Бросьте, так бы поступил каждый на моем месте — он пошел в сторону общих палат, чтобы сделать контрольный обход. — Не каждый! — воскликнула медсестра попутно догоняя Лукаса, хотя и кабинет главврача находился не в той стороне — И зря про вас дурные слухи ходят! — Они и в общем про больницу ходят. — спокойно ответил Лукас пытаясь свести разговор на нет. Но в случае этой медсестры он знал, что это не поможет. — Вряд-ли кто-либо скажет конкретно про меня, или нашу повариху, а ваше имя у всех на слуху. И зря в плохом свете! — Если б они ходили в хорошем свете, то толком никто меня и не запомнил. Так что возможно это даже хорошо — Лукас посмотрел в глаза медсестры — А вам сейчас лучше не меня восхвалять, а работой заняться. Приведите её в чувства. Медсестра явно была опечалена такими мыслями главврача, но ничего не сказав пошла приводить ребенка в чувство. Какой-то странный, по крайней мере для Лукаса был взгляд этой женщины, слишком заботливый и эта забота задела душу. Он отогнал это смятение от себя, в конце концов нормальных чувств он не получал. Да и при этом он пошел на психиатра… Хотя его, возможно, тогда тянуло к психам таким как он сам. И вправду тут он себя чувствует самым нормальным существом.