С — семья

Как только Алиса уходила на ночëвки, происходило тоже самое, что и до еë появления в семье. —Что у нас на обед? Серëжа подошëл к полураздетому мужу, обнимая со спины. —По запаху не понятно? Борщ. —А на ужин? Хочу лазанью. Сегодня как раз суббота. —Тебе работа наскучила? —Я всë на сегодня сделал. Я не могу быть один в комнате просто так. —Ты ж мой… Как тебя обозвать? —Лисëнок. —Ты ж мой лисëнок… Не подходит. —Ну и ладно. —Вместе со мной готовить будешь? —В качестве группы поддержки. Мы давно не лежали, смотря сериал… Этот тон было сложно спутать. —Поттера? —Люблю тебя. Разумовский легко и просто чмокнул Олега в губы. Спустя некоторое время, готовка прекратилась характерным звуком плиты. —Всë? Пошли лежать… Мне тебя не хватает, у меня тактильный голод. —Ты от меня буквально не отлипаешь и спишь строго на мне. Какой у тебя там голод? —Тактильный… Я работаю по десять часов в сутки. Мы если даже трахаемся чуть ли не по расписанию, раз в две недели. —Ладно, ладно… Пошли. Есть когда будешь? —Через час… Час мы будем лежать пластом и нихуя никуда не дëргаться. —Поешь только нормально. Ты за год своей работы похудел, как бы я не готовил. —Откармливать будешь, а сейчас неси, раз уж я такой худой. Серëжа доехал до кровати. Тут уже можно было делать всë, что душе угодно. Мужчина не отлипал от мужа ни на мгновение. Они целовались, долго и расслаблено. Даже секс вышел ленивым и мягким, но без сдерживаний. —Вот, куда ты мне такой хорошенький? И ещё так много. —Любить и обеспечивать. —Мы опять вместо выходных валяемся на диване. —Мы валяемся одни дома и в полной тишине. Это редкость. —В душ надо… Так лень вставать… Всë же пришлось. Одеваться было бессмысленно. Серëжа даже не скрывал, что подолгу откровенно пялился на мужа. На эту рельефную спину, сильные руки, широкие бëдра. От одного только представления у какого-нибудь подростка бы встал. —Можешь так взглядом не сверлить? —А я не сверлю, просто рассматриваю. —Рассматриваешь ты картины на выставках, а меня как будто насквозь пытаешься каждую вену вскрыть. —Анатомию изучаю. Таким прекрасным примером почти греческого идеала грех не пользоваться. Разумовский говорил это не то на серьëзе, не то с сарказмом. Подойдя сзади вплотную, он обнял Волкова, кладя голову на плечо. —Только вот лицом не Аполлон… Какая жалость. —Ты тоже не Венера, Горгона больше. —Эй! Обидно между прочим. Я тут восхваляю его, а он… Щас на диване в гостиной спать будешь. —Ладно, ладно, извини. Кто ж знал, что эту часть мифологии ты не знаешь. —Знаю. Но с твоими познаниями это высказывание — оскорбление. —Что ты начинаешь? Я же извинился. Серëжа лишь молча закатил глаза, выходя из ванной. —И куда ты опять сбежишь? Молчание. —Чайник поставь, пожалуйста. «Подавись своим чаем. Иш, какой умный.» Осень была сухая, что странно. Сергей оделся и решил прогуляться с Алмазом, оставив телефон дома. Лучше было остыть в одиночестве, чем разговаривать на эмоциях. —И где он? На столе лежал только гаджет, без записки, без ничего. И Алмаз не показывался. —Зефир, ну куда они на этот раз пошли? Кошка успокаивающе начала тереться о руку, тихо мурча. Стало дома не то, что холодно, а одиноко. Они всегда всë проговаривали, но иногда Серëжа делал совершенно нелогичные вещи, зная, что Олега это раздражает. Чтобы не сидеть, как принцесса, вздыхая по принцу, он решит убраться. Всë сверкало, было на своих местах, по полочкам. А Сергея всë нет и нет. «Он решил до границы с Польшей пойти пешком? До самой Варшавы?» И не позвонить, ничего. Всë было дома, на месте кроме виновника беспокойств и ключей. «Взрослый человек, а меня не слышит. Я не подарок, но и он не бриллиант. Нет, он ещё какой. Выделяющийся из тысячи.» —Где ты, чëрт возьми? Серый, припрëшься, таких пиздюдей получишь за сбегание, как подросток. Нет, он не был зол. Может немного, незначительно. Серëжа ведь, просто напросто, мог такое учудить, что и представить не хочется. Пришëл «рыжий придурок» через почти пять часов после ухода. Олег нашëл себе занятие, позаимствовав у дочери немного пряжи и спицы. Выходила прелестная шапочка. «Что так тихо?» Алмаз набегался так, что, придя, помыл лапы и безжизненно плюхнулся на место, спать. У Серëжи были похожие потребности. —Есть кто дома? «Дверь открыта, конечно, есть.» Поднявшись в комнату, на него не было внимания. Скорее всего, Волков его просто не заметил. Для того, чтобы обратить на себя хоть какое-то внимание, Серëжа обнял мужа за талию, устроившись между ног сидячего. —Прости… Мне не надо было уходить так… Я понимаю, если ты мне не ответишь. Олег лишь опустил взгяд, остановившись. Разумовский и вовсе не узнал его. Почти никогда он так не смотрел. Надменно, высокомерно, безчувственно, словно рыжий и впрямь ошибся участком. Сглотнув, Сергей отлип от мужчины, удаляясь из комнаты. Ему тут уже не рады. —Куда ты пошëл опять? Вечер на дворе. Поздно. Добивающее звено, это оно и было. Серëжа не остановился, только захлопнул дверь, спускаясь на кухню. «Ты взрослый мужик, у которого чуть ли не целая корпорация, умей держать эмоции. Это твоя вина. Он ничего не сделал, ты всë придумал себе. Извинись нормально и не придётся бегать.» Самое страшное, что он верил своим мыслям и был согласен с ними. Столько лет переубеждений на смарку. —Серëж, что произошло? Что ты так быстро смылся? Хоть бы телефон взял. Я, если что, волнуюсь. Опять молчание. Оно было непонятным Волкову, но защитным для Сергея. —Что ты опять молчишь? Если что, я всë ещё здесь. Давай нормально поговорим? —А, о чëм? Ты опять меня, как школьника, отчитывать будешь? Всë предельно ясно. Печаль переросла в агрессию, неконтролируемую Серëжей. —Мне не ясно. Почему ты так быстро убежал, и почему ты не хочешь со мной разговаривать? —Я уже извинился. Не собираюсь, как попугай перед тобой тут распинываться. —Серëжа. Истерить не надо. Я не ради этого тебя ждал. Разумовский вскочил из-за стола, быстрым шагом направляясь в сторону лестницы. Олег остановил его одним движением. Поймав за талию, он посмотрел на Сергея. —Что тебе от меня надо? Оставь меня в покое. —Нет. Мы сейчас поговорим, а потом хоть баррикадируйся. —Я знаю, что виноват, не надо мне это говорить. Разумовский прям плевался ядом, а не отвечал. —Нет. —Что, «нет»? —Не ты один виноват. Хватка была стальной. Не выйти комфортно. —И что? Даже если так, говорить не о чем. Волков лишь тяжело вздохнул, не отпуская. —Серëжа, прекрати. Я понимаю, что тебе неприятно. Дай разобраться в этом, и не совершать этой ошибки больше. Казалось, что ещё немного и Сергей лопнет изнутри. Как только их взгляды встретились, он, не думая, отвесил Олегу звонкую пощëчину. Волков лишь тихо шикнул, отвернув голову. —Что, чëрт возьми, с тобой такое? Молчание. Ëбанное молчание. —Хорошо. Если что, ты меня и так из-под земли достанешь. Делай, что твоей душе угодно. Он отпустил. Конечно, зря, но опустил. —Благодарствую. —Оставь себе. Они разошлись. Серëжа в ванную, а Олег, и так еле бросивший привычку, в магазин. Когда вернулся Волков, никого не было. Его уже не волновало: «где Серëжа?», «что Серëжа?»… А Серëжа решил залить агрессию и печаль алкоголем. Когда он уже чуть ли на ногах не стоял, гордость пересилила пьяная беспомощность. «—Олнж» «—Прикдб» «—Пожалуйста» Странно, как он последнее слово без стараний написал верно. Разумовский не смог бы переписать адрес, только отправил фото. «—Поомти менч» Олег готовил чëртову лазанью. Непонятно, чего хотелось, но хотелось есть. —Кто там строчит так яро? Ты ж мой золотой, опомнился. «—Будь там.» В ответ Волков получил что-то на подобии: «спасибо», но как будто писал далеко не русский. Он приехал. Быстро, несмотря на пробки. —Олеж, я такой гондон… Пьяная туша просто навалилась на мужчину. —Серый, поехали домой. Потом наговоришься. —А? Да, да… Под ручку, они дошли до машины. Большее позади. Приехав домой, Олег не давал Серëже и пьяного слова обронить. —Есть будешь? —Нет… Как только дверь в спальню закрылась и Волков лëг на кровать, Сергей занял своë место. —Если хочешь, могу уйти. — Серëжа занял меньше половины «прежнего» места. Он пьяным мозгом понимал, что жутко виноват и, в какой-то степени, противен мужу. Последнее было полным бредом. —Спи уже, гулëна. На тумбочке стояли стакан воды и лекарства. —Не желаешь со мной разговаривать? — это было больше утверждение, чем вопрос. —Утром поговорим. Утром первым проснулся Сергей от жуткой головной боли. "Твою мать..." Было больно даже думать и моргать. К счастью, были таблетки под рукой. Стакан воды кончился слишком быстро, и хотелось ещë. "Время..." 6:58. Олег крепко спал. Встанет он только через пару часов. "Нужно уснуть и всë пройдёт..." Получилось. Немного отпустило, но Разумовский чувствовал себя всë так же херово. Ближе к обеду Серëжа проснулся. Один в холодной постеле. Волков в любом случае не оставит его умирать в одиночку, по этому для "откачки" не нашлось ничего легче вчерашнего супчика. Не хотелось спускаться. Хотелось просто вырезать этот день из истории и не выяснять отношения. Пришлось. Таблетка подействовала, но ощущения всë равно были не из лучших. —Доброе утро, гулëна. Как себя чувствуешь? —Хуëво. Меня опять ждëт лекция? —Если ты этого хочешь. Конечно, они поговорят, но чуть позже. Никто не хочет делать вид, что ничего не было. —Что я вчера натворил? После того, как уехал. —Напился в стельку, опомнился, написал мне. Я тебя забрал, а дальше ты и на метр не хотел ко мне подходить. Чуть ли не все смертные грехи на себя скинул. —О, господи... —Я столько извинений от тебя лет восемь назад слышал. —А они будто были пустыми. Я правда виноват, но... —Что? Я тоже. Мы оба хороши. Тебе не стоило так резко реагировать, а мне так шутить и, тоже, реагировать после. Тяжёлый вздох и молчание. —Хах... Серый, не делай такое лицо. Я не хотел с тобой ссориться, ты со мной тоже. Это случайность. Не надо мне тут опять забастовку устраивать. Поешь. Знаю же, что со вчерашнего дня голодный. —И от куда же? —Карта тут. А через телефон ты не оплачиваешь. —Ц... Смотрите на него, заботливый какой. —Серый. Тебе стоило бы помолчать. —А я не хочу. Всë же заткнулся. К сожалению, борщ без сметаны, но всë же прекрасный. —Вкусно? В холодильнике сметана. Серëжа не понимающе на него посмотрел, вскинув бровь. —Я, ахуеть, как много без тебя успел сделать. Ту, что в стеклянной банке, тебе можно. —Что раньше не сказал? Разумовский сразу растëкся в домашнее состояние из офисного. —Всë, я наелся, но разговаривать с тобой всë ещё не хочу. —У тебя там работы ежедневной по горло. —Сегодня мой официальный выходной. Как в конституции прописанно. —Не взвой только потом. Олег легко поцеловал мужа в лоб, уходя из-за стола. —И куда это мы намылились? —Щас приду. Узнаю только, где дочь наша. "Наша" было, словно сон. Было сложно поверить, что такой раздолбай наконец повзрослел до статуса: "дом построил, женился, ребëнка воспитал". —Лисëна, ты домой собираешься? —Пап... Вечером точно приеду. —Только попробуй показаться пьяной. Запру, как Рапунцель. —Ну, папа... Развлекайтесь там с папой, пока меня нет, вдоволь. Всё, пока. "Ну, ахуеть." Ещё восемнадцати нет, а уже такие перла выдаëт. —Собирается она домой? —Вечером, не хочет мешать нашим с тобой развлечениям. —Так и сказала? —Буквально. Дочь пришла трезвой, даже дымом не пахло. —Вечер в хату... А что так тихо? На диване в гостинной была картина маслом: Олег сидел вязал, а между ног устроился Серëжа с тарелкой лазаньи, бокалом красного сладкого и ноутбуком с фильмом на коленях. —Ma chère, а чего не в час ночи и бутылкой текилы? —Папа... Через годика два так заходить и буду. —Только посмей. Я, конечно, не алигарх с кучей имущества, но из доли тебя вычеркну. —Из твоего мне может достаться только гардероб и пол хаты. Пап Серëж, что он такой злой? —Есть на то причины. —Ага, и эти причины пол-часа не могли понять, какой фильм они хотят смотреть. —Волков, заткнись. Алиса, переодевшись в домашнее, всë же не отстала. —Это же как ты свою фамилию не любишь... —А? —Ну, ты же Разумовский-Волков. И папа тоже. Но ты его зовëшь только по второй части. —Это его фамилия. Просто он не захотел полностью брать мою и пришлось так изощряться. —Да уж... А это не моя сиреневая пряжа со второй полки? —М? —Папа. Я хотела кофту себе связать. —А, шапка тебе не нужна? Тут как раз один твой моток получился. На свитер всë равно не хватило бы. —Перестаньте, тут и так нихрена не понятно. Моя будет шапка. Всë.