***
Слишком много проблем, слишком много всего произошло за последнее время. Регрессия к среднему значению… ВЗО, чёртов Бакуго, Шото Тодороки, Ястреб, моя группировка. Такое чувство, что скоро всё покатится в бездну, из которой выбраться я навряд ли смогу. Единственное, что я сейчас могла — думать и ждать, выстраивая ходы и используя свои знания стратегии в полевых условиях, пытаясь как-то более-менее сгладить острые углы, кои будут появляться то тут, то там. Сколько у меня там времени? Возможно, на передачу причуды уйдёт день, может, чуть меньше, но это не отменяет того факта, что я просто так потрачу это время, которое, я чувствую, утекает из пальцев подобно песку. Единственное, что я могу, пока мой мозг функционирует, — расставлять фигуры на доске. Кюдай говорил, что я пройду через все круги Ада, когда причуда будет приниматься телом, но я ничего не чувствую. Это странно. Хоть и не было никакого доверия к этим людям, если можно так назвать этих придурков, но ему, как доктору, я верю, когда дело касается медицинской практики. Сначала идёт Все За Одного. Я без понятия, как обхитрить его, единственная мысль — Ястреб. Потом идёт Бакуго. Меня напряг факт того, как он быстро смог составить цепочку, приведшую ко мне. По-хорошему стоит ему стереть воспоминания гипнозом, ибо другие варианты не приходят в голову. Члены моей группировки… Они смогут перебраться сюда, прямо под нос врагу. Мне это не нравится, но это правильный вариант. Пусть ВЗО дальше думает, что я ему доверяю, что готова на всё ради него, пока сама буду действовать из тени. Тут опять в мой план вступит Ястреб, если я всё рассчитала правильно. Шото Тодороки. Мой соулмейт и сын Старателя. Если разыграть эту карту правильно, то можно будет сохранить свою шкуру. Всемогущий, он же человек, трясущийся над Изуку Мидорией, следовательно, надо как-то повлиять на этого пацана, чтобы мужчина начал действовать. Учитель сказал, что по окончании стажировки я с Шигарами буду курировать какой-то план. Сама эта мысль сносит голову. Нужно как-то действовать на опережение, но так, чтобы ВЗО не понял моей причастности. Да и люди тогда публично увидят мою причастность к Лиге, ведь до этого были просто надписи. Что за операция будет? Где она будет проходить? Подвергать ли опасности свою группировку? Столько вопросов, но ответов почти нет. Сейчас это — игра в кошки-мышки. И пока роль кошки я отдаю этому уроду. Чувствую, как игла выходит из моего тела, но оно не двигается. Всё ещё действует снотворное? Слышу какой-то мерный писк где-то рядом. Там стояло то устройство измерения давления и сердцебиения. Спустя время проваливаюсь в сон. Тело безумно лёгкое, ничего не болит. Хочется оставаться в этом мирном пространстве и не выходить до окончания веков. Все сами разберутся с Все За Одного и Шигараки. Шигараки Томура. Он затеял что-то, какую-то игру, вступать в которую нет ни сил, ни желания. Что сделать, чтобы он ослабил свою стену? То, что мы действуем в команде, ещё не означает его благосклонности ко мне. Не сомневаюсь, что он желает меня убить. Однажды он сорвётся, поддастся импульсу. Сейчас мы изучаем друг друга, присматриваемся, чтобы в нужный момент нанести удар. Наша вражда взаимна, но если он действует более открыто, то я стараюсь всё делать из тени: злить, подстрекать, пытаться вынудить на откровенные действия. ВЗО не выступает против нашего конфликта, просто наблюдает, ждёт, когда кто-то из нас подомнёт второго, чтобы выявить преемника. Этим преемником должна стать я, чтобы оборвать всё, все нити, ведущие его к Всемогущему, иначе почему он так рьяно пытается убить Символа Мира. Что-то их связывает, какая-то деталь.***
Очнулась я неожиданно. Просто в какой-то момент открыла глаза, шумно выдыхая. В горле пересохло, всё тело ломило от долгого лежания в одном положении. — Воды, — прохрипела не своим головой и тут же начала кашлять. Кто-то подал мне стакан с желанной влагой. Я глотала и чувствовала, будто песок перекатывается у меня во рту, но продолжала пить через боль в горле и треснувшей губе. Перед взглядом всё плыло и не могло сфокусироваться. Хотела поставить стакан на стол рядом, но промахнулась. По лаборатории разлетелся шум разбитого стекла. В мозг поступало слишком мало информации, казалось, я нахожусь в замедленной съёмке. Прищурившись, чтобы лучше видеть и как-то вернуть себе зрение, я оглядела присутствующих. Возле монитора сидел Гараки в своём извечном белом халате. Возле меня кто-то стоял, а что происходило там, за чужим силуэтом, я не видела. Я вытянула руку вперёд, чтобы оценить расстояние. Ко мне стояли достаточно близко, из-за чего ладонь коснулась чей-то грудной клетки в области желудка. Я подняла голову, смотря наверх, но разглядеть лицо не представлялось возможным. — Ты… — но продолжить мне не дали, грубо откидывая руку в сторону. Я заторможено посмотрела на то, как моя рука теперь болтается возле койки, а после подтянула её к себе. Кого я, чёрт возьми, только что коснулась? — Как тебя зовут? — спрашиваю, смотря на человека перед собой. Мне действительно было интересно, кого я коснулась. Это не мог быть Томура, поскольку я сомневаюсь в его разумности, он сюда не спустится. Это не ВЗО, ведь у него тело было более массивным. Кюдай вообще продолжал сидеть на своём месте, не двигаясь, будто уснул. Я нахмурилась, поскольку ответа не последовало. Мне не понравилось это. — Я не буду смотреть на твоё красивое личико, когда буду тебя сжигать, — откровенный блеф, ложь и провокация. — Кимура, ты не помнишь? — послышался голос Гараки. — Не помню что? — спросила, переведя взгляд на доктора. — Это Шигараки Томура, первый ученик Все За Одного, — я вижу, как он берёт блокнот в руки. Я начала усиленно думать. Только что я коснулась Шигараки и назвала его лицо красивым, хотя не вижу ни черта. Это обман? Нет, доктор не может такого провернуть. Тогда что? Сомневаюсь, что это был Томура — ему нечего делать здесь. Я закусила губу и именно это помогло мне немного сфокусировать взгляд. Сквозь плёнку начал проявляться силуэт. До боли знакомый. Я нарочито медленно обвела парня передо мной глазами, стараясь получше распознать, понять, что я всё-таки ошиблась. Но нет. Это был Шигараки Томура. — Кто такой Шигараки Томура? — спросила, переведя взгляд на Кюдая. — Кто-нибудь, объясните, — потребовала. Теперь у меня будет больше шансов выжить. Шигараки резко развернулся и пошёл в сторону выхода. Гараки начал что-то быстро писать в своём блокноте. — Она потеряла память? — спросил голос Все За Одного, из-за чего я обернулась на него. — Да. Могу предположить, что это от сильной боли, которую она пережила, — ответил доктор, вставая со своего кресла. Мужчина подошёл ко мне, а я с интересом смотрела на то, что он будет делать. Кюдай начал ощупывать моё тело на предмет каких-то ему одному известных повреждений, спрашивая, больно мне или нет. Единственное, что было не так, — расшатанные нервы. Когда он ударил неизвестно откуда взявшимся молоточком где-то по коленке, нога взлетела и чуть не ударила его. — Ты меня помнишь? — спросил он, светя мне в глаз фонариком. — Вы доктор, Гараки Кюдай, — отвечаю, изогнув бровь. — Яшицо, расскажи о том, что помнишь, — просит он, садясь передо мной с блокнотом в руках. Уже начинаю жалеть о том, что начала эту игру… Я рассказала о том, что помню, упуская всё информацию о Томуре, заменяя его словосочетаниями. — Скорее всего, это из-за природы соулмейтов, — отвечает доктор. — Этот вопрос не решён до конца, но смею предположить, что её разум таким образом отвергает Шигараки. Хотелось стукнуть себя по лбу. Со всей силы, чтобы получить сотрясение. Если я правильно поняла подтекст, Кюдай имеет ввиду то, что мне нравится Томура, но из-за соулмейтов мой организм отвергает его. Бред какой-то, особенно если учитывать то, что со мной всё в порядке. Смело заявляю, что этот мужчина шарлатан, который не знает ничего, раз мне удалось его обойти. — А кто мои соулмейты? — спрашиваю, чуть наклонив голову. В голове зрел план. Краем глаза заметила, что на лице ВЗО расцвела широкая, даже какая-то дьявольская улыбка. Да, правильно, думай в этом направлении, я уже на шаг тебя опередила. Я перевожу взгляд с Кюдая на Все За Одного. — Шигараки Томура твой соулмейт, — отвечает мужчина, поднимаясь с огромного кресла. — В силу некоторых обстоятельств у него пропала причуда, но я дал новую, так что, твои метки, — он тыкнул пальцем мне в них по очереди, — немного некорректны. Из-за этого и отрицание его твоим организмом. — А какая у него была причуда до этого? — спрашиваю. — Огонь и лёд, — Все За Одного отодвигает край спортивного лифчика и показывает на метку Тодороки. — Вот эта.***
Я шла по коридору этого большого особняка рядом с ВЗО. Он таким образом пытается проконтролировать всё? Что ж, время играть по-крупному. Задавать вопрос о том, куда меня ведут, не было смысла. Я и так понимала, что с этого момента Томура будет контролировать меня полностью, раз предоставился такой шанс. Девчонка, обладающая причудой единства и гипноза, и пацан, имеющий причуду распада. Какие же интересные дети получатся. Мы с Томурой не люди, а морские свинки. — Когда вы сделаете это, сразу иди ко мне, — произнёс он. — Не бойся. Твоё тело должно принять Шигараки. Я вздрогнула, когда открылась дверь в комнату Шигараки. Он сидел на кровати с напряжённой спиной — даже от двери я это видела. Все За Одного оставлял меня в душе недавно, сказал, чтобы я привела себя в порядок. И сам в это время, видимо, пошёл к Томуре, чтобы сказать о том, что сейчас произойдёт. Как жаль, что он не знает о том, что я не могу иметь детей. Увидеть бы его лицо. Он обернулся, смотря прямо на меня. По тому, что на мне было надето, Шигараки понял, что этого не избежать. Вдруг стало страшно от взгляда, которым он на меня смотрел.***
Он шёл по коридору, оставив комнату Кимуры далеко позади, чтобы она смогла помыться и привести себя в порядок. Всё складывалось как нельзя лучше — Яшицо потеряла память о своих соулмейтах и Томуре. Просто идеально. На лице мужчины расцвела улыбка. Если они смогут зачать ребёнка, то у него появится просто идеальный инструмент для влияния своей силы, которую можно будет передать младенцу и вырастить с нуля, подстроив под себя. Прошло около часа с того момента, как Кимура очнулась. За то время, пока она спала, Шигараки был отправлен на её базу вместе с Курогири, чтобы очистить там всё и уничтожить, оставив только видимость жалкой фермы. Её база теперь находится в этом особняке, все приближённые её группировки здесь, в этом доме сейчас. Новые члены Ливиор находятся тут же, они знакомятся друг с другом, выбирают комнаты, пока их командиры будут отвлечены более важным делом. Ребёнок — слабое место любой женщины, и Яшицо не будет исключением. С помощью ребёнка ВЗО получит над девчонкой абсолютный контроль, она не сможет ничего противопоставить против. Он заходит в комнату преемника. Шигараки лежал на кровати и думал о чём-то своём. При появлении учителя юноша поднимается, задавая немой вопрос. — Томура, Яшицо не помнит своих соулмейтов, — произносит ВЗО. — Скоро она к тебе придёт. Сходи в душ и приведи себя в порядок. — Зачем? — спросил он, напрягаясь. — Она считает, что ты её соулмейт, — отвечает мужчина, будто это само собой разумеющееся. — Оплодотвори её. Юноша плотно сжимает челюсти и кулаки. Зачать ребёнка с ней? Он хочет убить её, а тут ещё и делить одну постель. — Это приказ, — произносит ВЗО, не давая преемнику и слова сказать. — Только не убей её. Будет жаль потерять такую девушку с идеальной причудой. Мне плевать на то, как ты её возьмёшь, задача тебе ясна и понятна. Если Кимура не сможет двигаться, когда всё закончится, ты сам ко мне придёшь и отчитаешься. Он не может сказать и слова. Всё, что остаётся, — кивнуть в знак повиновения. Учитель выходит из комнаты, и руки Шигараки тянутся к собственной шее со свежими бинтами. Пальцы останавливаются в считанных сантиметрах от шеи. Он перетерпит этот секундный порыв и оторвётся на девушке. Томура сидит на кровати. Когда дверь открывается, внутри будто что-то обрывается, и он поворачивается. В его комнату входит учитель и Кимура. На девчонке непонятная прозрачная ткань, которая не закрывает, а, наоборот, открывает. Взгляд уверенный, как и всегда, но стоит ей встретиться глазами с ним, как Шигараки видит в них отголоски страха. Она боится его. Боится того, что сейчас произойдёт. Яшицо похожа на маленькую овечку, которую привели на заклание. ВЗО выходит из комнаты, закрывая за собой дверь, оставляя этих двоих одних. Кимура сжимается. Это видно по поджатым губам, взгляду загнанного зверька и тому, как она переступила с ноги на ногу. Томура встаёт с кровати, надевая перчатки с обрезанной тканью для среднего и указательного пальцев. Девушка делает полушаг назад, но останавливается. — Это твой первый раз? — спрашивает он, подходя ближе и упираясь ладонью в дверь, перекрывая все пути отступления. Она поднимает свои глаза на него. Дыхание быстрое, хоть она и пытается это скрыть. Только сейчас Шигараки замечает разницу в их росте, только сейчас она показалась ему маленькой и… беззащитной. Маска хладнокровия слетела с лица девушки, как только она встретилась с ним взглядами. Яшицо кивает неуверенно. В её горле стоит ком. Хочется кричать и просить о помощи, но она перебарывает этот порыв, впиваясь ногтями себе в ладони за спиной, плотно сжимая кулаки. — Я не буду нежным, — произносит, чуть улыбаясь. Всё, что девушка чувствует после, — боль ниже живота. Острую, которая переходит в тянущую. Она зажимает себе рот, чтобы не издавать ни звука, а из глаз текут слёзы. Казалось, что она сломалась, подчинились, признала его силу, признала зависимость от него. Но когда всё закончилось, она встала с кровати, подбирая прозрачную сорочку и надевая её на себя. Не оборачивается, не произносит ничего и выходит из комнаты, будто призрак: тихо, почти бесшумно. Он смотрит на то, что она оставила после себя. Кровь на простыне вперемешку с белой жидкостью, которая тянулась по траектории её продвижения к двери. Он скрипит зубами и отправляется в душ. Свою работу он выполнил. Плевать на то, что она еле стоит на ногах. Могла остаться до утра, но не оставила свою гордость. Она идёт по коридору, кое-как сгибая и разгибая ноги, держась за стену рукой, чтобы не упасть. Неприятное чувство того, что что-то стекает по ноге, заставляет поморщиться в отвращении. Она должна идти вперёд, к ВЗО, чтобы доложить, чтобы он поверил в её преданность окончательно и бесповоротно. Только эти мысли заставляют передвигать негнущиеся, ватные ноги. Левой, правой, пока она не падает на пол. Сколько раз они это сделали? Она не знает, только это продолжалось бесконечно долгие часы. Девичье тело лежит на бетонном полу. Из глаз текут слёзы. На шее следы от чужих рук, на ляжках расцветают синяки. Ей больно, хочется кричать, но она судорожно закрывает рот, плотно прижимая его ладонью, всхлипывая. Ближайшая дверь открывается. Оттуда доносятся голоса. Девушка вздрагивает, оборачиваясь. В проходе стоит незнакомый парень. Он наклоняет голову в бок, смотря на девчонку на полу. Разглядывает. Кимура выпускает из ладони огонь. Синий, как и его. Парень с интересом смотрит на жалкую попытку поджечь его, отражая пламя вытянутой рукой. — Так вот, как выглядит Волк, — усмехается, подходя ближе и садясь на корточки. Она широко раскрыла глаза. Её огонь отразили. Она смотрит на то, как на чужой ладони расцветает такое же синее пламя. Не может сказать ни слова. Горло сдавливает тугим узлом от сдерживаемого крика. — И это глава нашумевшей группировки? — спрашивает снисходительно. — Жалкое зрелище. Он прищуривается, кладя ладонь на чужое бедро. Девушка прижимает его руку своей, не давая подняться дальше. Он выгибает бровь, поглаживая её пальцами. В голове возникает мысль о том, что он на кого-то похож. Он берёт её за подол, задирая. Сил сопротивляться нет. Он видит. Кровь и белую жидкость. — Как у вас тут интересно, — протягивает, опуская сорочку на место. Взгляд перемещается на грудь и цепляется за метки. Она хочет прикрыться, скрыться ото всех, забиться в угол. Он протягивает ладонь и касается пальцами метки огня и льда. Губы растягиваются в улыбке. — Да не трону я тебя, — улыбается. — Ты к Все За Одного? Донести? — спрашивает будто участливо. В голове каша. Она не знает, что ответить, не знает ход его мыслей, не может предугадать следующее действие. Он отразил её пламя, потом неожиданно залез под юбку, коснулся метки и начал улыбаться. Она прищуривается, смотря на парня. На его лице ожоги, скобы, которые скрепляют их и чистую кожу. Улыбка со стороны милая, но такая обманчивая. — Не лезь не в своё дело, — рычит, пытаясь подняться. Ладони упираются в холодный бетон. Она поднимается, но ноги не слушаются, из-за чего она опять падает вперёд. Ноги мелко дрожат, старая рана начинает болеть. Она садится на колени, поднимаясь постепенно. Даби не мешает, только с интересом наблюдает за ней. Он поворачивает голову, смотря на белый с красным след. Там находится комната Шигараки. Сзади раздаётся звук падения, но всхлипа не последовало. — А мы гордые, да? — спрашивает, повернувшись к ней. — Что ты забыла в комнате Томуры, если знала, что он тебя изнасилует? — спросил ради интереса. — Он… — Она сглатывает вязкую слюну, превозмогая ком в горле. — Он мой соулмейт. Слова девушки эхом отдаются в уши. Губы парня растягиваются в какой-то маниакальной улыбке. Он начинает хихикать и не замечает, как Кимура смотрит на него.Он что-то знает.
***
Все За Одного сказал не мыться. Когда он это произнёс, мне потребовалось всё своё самообладание, чтобы изобразить покорность. Злость бурлила внутри, хотелось поджечь кого-нибудь, испепелить, чтобы не осталось и мокрого места. Томура… Я вспоминаю выражение его лица, когда он только начал делать это со мной. При удобном случае я заеду ему по роже. Отвращение к этим людям начало расти быстрее. Но самое ужасное было то, что я теперь его боялась. Как и того парня в коридоре, который в итоге донёс меня до ВЗО, который отразил моё пламя, который заглянул ко мне под юбку. Хотелось кричать. Очень громко, чтобы меня услышали все, кто находится в этом чёртовом особняке. Хотелось бросать проклятия в надежде на то, что они смогут заполнить то, что сейчас у меня творится внутри. Дыра, которая образовалась из-за этих людей, продолжала разрастаться и удержать её не представлялось возможным. Я плакала, когда он делал это со мной. Это другой вид боли. Она смешана с физической и душевной. Чувство униженности заполняло всё существо вместе со злостью. Надо терпеть, сквозь боль, злость и все другие эмоции. Терпеть. Потом это окупится в полной мере. Я подошла к окну, смотря на то, как рассвет уже занимается над горизонтом. Чёрное звёздное небо постепенно светлело оранжево-красными цветами. Осталось пробыть здесь несколько часов, чтобы потом уехать. Сослаться на усталость и что не могу уснуть не в родной кровати. Я плотно занавесила шторы и прошла в ванную. То, что я увидела, мало чем напоминало моё лицо раньше. Распухшие от яростных поцелуев губы потрескались, на скуле было чёрное пятно, которое являло собой синяк от чужой тяжёлой руки, глаза блестели влагой и лихорадочно бегали туда-сюда. На шее были видны отчётливые следы пальцев, засосы и укусы. Всё это покрывало моё тело с ног до головы, будто Томура хотел таким образом пометить, отпугнуть негодных. Ноги казались ватными так же, как и руки, на которых были синяки от сильного захвата. Всё тело болело и противно ныло. Между ног свербило. Хотелось снять с себя кожу, постирать и больше никогда не надевать. Рука занеслась для удара в зеркало, но я остановилась. Губы сами собой скривились, вырвался судорожный выдох. Всхлип заполнил комнату, но тут же пропал. Пока смотрела на своё отражение, мне пришла мысль о том, как я ничтожна. Зеркало отразило гримасу боли, которую сдерживала сейчас. Я медленно вздохнула через полуприкрытый рот, посмотрела на потолок, чуть закинув голову назад. Закрыла глаза и позволила слезе стечь по раненой скуле вниз и капнуть на неприкрытое плечо. До боли сжала кулаки, вновь посмотрев на себя в зеркало. Ещё рано. Надо подождать. День, неделю, месяц — плевать. Я не сломаюсь. Нужно вспомнить, какой я была до этого, позволить моему второму «я» выйти из тени и разделить бразды правления над этим телом. Взгляд в зеркале тут же переменился. Стал таким, как прежде: надменным, холодным, расчётливым. Губы расслабились, брови чуть сошлись на переносице, а плечи вновь расправились, будто сняли тяжкий груз, который остался на мне. Глаза в отражении блеснули ярким светом, но не ослепляя, а давая понять, что моя вторая частичка вернулась, сплелась с этой личностью, стирая границы.***
Я сидела напротив окна, подставив лицо утреннему солнцу, пробивающемуся сквозь запахнутые шторы. Я не переодевалась, только помыла лицо перед тем, как сесть в кресло. Если ВЗО сказал не мыться, я не буду. В дверь, не стучась, вошли и бесшумно прошли внутрь комнаты, прикрывая деревянные створки обратно. Я не оборачивалась, зная, кто пришёл. — Курогири, — произнесла чуть хрипло. — Стучись в дверь. Мне не нравится, когда моё личное пространство нарушают. Я встала с кресла и расправила шторы. Солнце было уже в зените, значит, обед. Я обернулась к вошедшему. — В следующий раз буду стучать, — он кивнул, принимая к сведению мои слова. — Господин разрешил помыться и позже просит пройти в столовую, чтобы пообедать, — его туман колыхнулся. — Вещи? — В шкафу висит платье, твои вещи ещё не высохли, — он смотрит на меня. Я вижу, как он прищуривается, когда говорит это. Ждёт моей реакции на то, что придётся идти в платье в таком виде? Я прошла к большому шкафу. Внутри действительно оказалось только платье. Белое, с прозрачными лямками и, наверняка, до колена. Тут же лежало полотенце, в ванной были средства личной гигиены. Молча взяв платье и полотенце, я пошла в ванную. Курогири двинулся следом. Хочет посмотреть на то, мылась я или нет? На губах появилась ухмылка, но я тут же её стёрла, снимая сорочку. Ткань упала на кафельный пол. Ночью Томура кусал меня за каждый шрам, бередя старые раны, будто хотел их заменить своими. От воспоминаний я закусила губу, благо была отвёрнута от Ному. Быстро настроила душ и встала под горячие капли. Волосы тут же увлажнились, сделались тяжёлыми. Тело, почувствовав приятное тепло, разомлело. Каждый укус горел огнём и отдавал пульсацией. Синяки ныли при каждом моём движении, особенно нажатии мочалки. Ному не вышел. Оставался рядом, следил за каждым движением. Они хотели меня сломать? И да, и нет. Я просто выпустила то, что скрывала все эти годы. Для них это будет выглядеть так, словно я окрепла, поняла смысл жизни, но я уже давно его знаю. Ещё со времён прошлой, когда была Азулой. Только когда я начала насухо вытираться, Курогири вышел, оставляя меня одну, но не закрывая дверь. Создал видимость того, что ушёл. На деле же прошёл к креслу, подмечая идеально заправленную постель и белые следы на сидушке. Уже когда платье было на мне, я вышла из ванной комнаты с почти сухими волосами. — Ты не спала? — спросил он от двери. — Я не могу уснуть не у себя дома. Нужно будет привезти мою подушку сюда, — объяснила, выходя в коридор следом за Ному. Дальше мы шли в молчании. По мере того, как приближались к столовой, гул голосов нарастал. Были и знакомые, и чужие. Там члены моей группировки. Курогири открыл для меня дверь, пропуская внутрь первой. Множественные взгляды обратились ко мне, сканируя, изучая. Я не обращала на них внимания. Место по правую сторону от Шигараки было свободным, поэтому только и оставалось, что сесть туда. Во главе стола сидел Все За Одного, он тоже смотрел на меня. Я слышала чей-то вздох, когда подошла ближе, давая рассмотреть каждую отметину. Белое платье до колен ничего не скрывало, а из-за прозрачных бретелек было видно плечи. По мере моего подхода к столу я всё явственно ощущала взгляд Томуры, который буквально прожигал. Я села на своё место напротив тарелки с терияки. Подняв взгляд, по очереди осмотрела всех присутствующих. Неизвестные мне люди, среди которых был человек-ящерица, мои люди группировки, кроме Фармина, который этой ночью работал. Азуми. Подруга хотела подорваться с места, начать орать. Я видела это по её позе, лицу. Она была напряжена до предела. Я посмотрела на неё, долго, еле качая головой, чтобы она не лезла. Ямагути поджала губы, но не проронила ни слова. Курогири прошёл к ВЗО. Я увидела это боковым зрением, смотря прямо перед собой. Пятно хотел было сорваться с места, но я перевела взгляд на него, останавливая от необдуманного поступка. — Курогири сказал, что ты не можешь спать не дома, — голос Все За Одного был похож на гром среди ясного неба. — Нужно было сказать об этом раньше, мы бы взяли твою подушку. — Я не думала, что останусь на ночь, — ответила, посмотрев на мужчину. — Когда в следующий раз я буду здесь, то возьму её.***
Этой ночью Курогири переместил всех членов Ливиор в этот особняк. Они ночевали здесь, чтобы сегодня днём было собрание. До позднего часа все сидели в зале и рассказывали о себе, потом к ним присоединился Томура, но Кимуры не было. Уже тогда Ямагути подумала что-то неладное, но когда девушка хотела найти подругу, её остановил Шигараки, сказав, что она очень устала. Они завтракали без ВЗО в достаточно мирной обстановке. И вот сейчас Кимура зашла в столовую. Её походка, осанка. Всё в ней изменилось. Ощущалась та самая аура, которую боялись её подчинённые. Аура власти, уверенности, опасности. Когда девушка подходила ближе, стали видны все следы насилия на её теле. Всё открылось. Белое, жалкое платье ничего не скрывало. Лиса потрясённо вздохнула, закрывая рот в ужасе. Она никогда не видела подругу в таком состоянии. Рот продолжал беззвучно то открываться, то закрываться. Он смотрел на неё, все смотрели на неё, когда Кимура вошла. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы всё понять, чтобы понять причину того, почему она не присутствовала ни ночью на знакомстве, ни утром на завтраке. Голос Кимуры врезался в сознание своим холодом, от которого по спине Ямагути пошли мурашки. Даби смотрел на девушку, которая сидела прямо напротив него. Это её вчера он видел в коридоре. Но от былой ничтожности не осталось ни следа. Юноша повертел вилку между пальцами, ощущая, как от девушки исходит странная, запретная аура. Пятно смотрел на своего покровителя, на то, как она держалась. Он хотел вскочить с места, начать возмущаться тому, что с ней сделали. Почему? Он и сам не знал. Но единственный взгляд Волка остановил его. Тога поджимала губы, кусая их. Она не знала, что делать. — Ты заметила новые лица? Шигараки их набрал на своё усмотрение, — ВЗО взмахнул рукой, обводя стол. Холодный, безразличный взгляд вновь прошёлся по новым лицам. На лице девушки появился намёк на улыбку, когда губы чуть приподнялись. — У вас будет время познакомиться. Через пять дней вы все вместе выйдете на вылазку в Кёсю, чтобы потрясти геройский мир, — продолжал вещать мужчина. Взгляд девушки остановился на Даби. Это он вчера отразил её пламя. Кимура насмешливо подняла бровь, будто смотрела на червяка. — Пока выходные, могу проверить их подготовку? Пусть сразятся с моими подчинёнными, и, пока есть время, мы с Томурой их подтянем, — произносит, смотря на мужчину. — Только недавно узнала, что он твой соулмейт, а уже говоришь «мы», — он улыбнулся. — Нужно восполнять пропущенные пробелы, — она улыбнулась в ответ. Азуми поняла. С её подругой что-то не так. Что-то изменилось. Она же знает своих соулмейтов, Яшицо сама ей это говорила. Так почему она считает своего насильника своим соулмейтом? По спине Совы пробежал холодок.