Overdrive

      Чанёлю вовсе не нравится идея носиться по городу в поисках Сехуна, к которому он не имеет абсолютно никакого отношения, но Бэкхён продолжает настаивать даже после того, как Исин, хмурясь, отказывается с ними разговаривать. — Что за человек такой? — Бэк фыркает, сжимает губы крепко, упираясь лбом в стекло пассажирской двери. — Я, вообще-то, пытаюсь предотвратить пиздец. Кому бы еще было дело до моих действий. — Давай проверим Виплэш, — предлагает Пак. — Ехать сейчас в мой гараж бессмысленно — тебя там слишком сильно хотят видеть, одними разговорами не отделаешься. — Я раньше не видел Сехуна в клубе, сомневаюсь, что там у него есть дела.       Чанёль пропускает сказанное мимо ушей, выруливая на шоссе, ведущее в центр города. Машин на дороге с каждым часом все больше, — близится конец рабочего дня, — поэтому Пак перестраивается из полосы в полосу, стараясь сократить время в пробке, пока Бэкхен задумчиво мычит себе под нос мотив популярной песни. — Чанёль, а давай уедем после? Куда-нибудь на Тайвань, наверное, да? Я выйду за тебя замуж и будем счастливо растить двух красивых собак, — Чанёль не отвечает, но Бэк видит, как сжимаются его пальцы на руле. — Купим Cobra, будем встречать закаты у моря. — Бэк, — хрипло выдает Чанёль и кладет ладонь на его колено. В машине становится тихо, и лишь музыка из соседних автомобилей разбавляет тягучее безмолвие. — Не хочешь? — голос немного подводит, и Бэкхен сжимает своей рукой чанёлевскую, смаргивая выступившие слезы. — Я все понимаю. — Хочу. Уедем.       Из-за трафика к клубу они продвигаются медленно и в тишине. У Виплэш оказывается довольно много машин, но, когда Бэкхён уже собирается открывать дверь, Пак останавливает его. — Я люблю тебя. Бэк, я так хочу, чтобы это все кончилось, блять, я даже спать нормально не могу с тех пор, как Сехун принес этот ебучий диск, как ты уехал. Я не знаю, как защитить тебя. Я не могу тебя потерять. — Чанёль, — шепчет Бэкхен и широко улыбается. Его руки касаются лица Пака, большие пальцы поглаживают побледневшие щеки. — Никто никого не потеряет. Я обещаю тебе. — Я верю тебе, — Чанёль возвращает взгляд на дорогу. — Припаркуемся на подземной. Заодно проверим, кто здесь.       Парковка под клубом доступна только по пропускам, но Бэкхен здесь работает, а Чанёля знают в лицо, поэтому шлагбаум открывается сразу. Прямо у въезда стоит Porsche Тэен, но больше никаких знакомых авто Пак не подмечает.       Бэкхён ведет Чанёля через служебный вход, несколько раз останавливаясь, чтобы приветствовать своих знакомых. На Пака смотрят все, просто не могут не смотреть, но Бэк пресекает любые попытки флирта или проявления заинтересованности. Когда коридор выводит к служебным кабинетам, они сталкиваются с Чонином, несущим толстую папку с документами. — Куда спешим? — Чонин улыбается, но Бэк видит, как взглядом он сканирует их обоих. — Где Тэен? — Там же где и всегда находится в рабочее время — в кабинете. — Чонин. Не время ехидничать. Ты понял меня. Тэен? — Знаешь, там… Сехун пришел, — Чонин перестает улыбаться, и Бэкхён раздраженно выдыхает. — Они в синей комнате на втором этаже. И я не уверен, что они будут рады тебя видеть. — Да похер мне уже, — Бэк обходит Кима, и Чанёль следует за ним.       Комнаты на втором этаже под вечер всегда зарезервированы, — большинство гостей клуба предпочитают уединение шумной зоне на первом этаже, — но пара комнат всегда остается закрытой: Тэен сама следит за тем, чтобы ее сотрудники внимательнее относились к числу броней на вип-залы. Синяя комната совсем небольшая — Бэкхён знает, что там находится лишь один диван и небольшой телевизор. Дверь в комнату закрыта очень плотно, но Чанёль дергает за ручку лишь один раз, и этого более чем достаточно.       Сехун сидит на полу, перебирая в руках карточки — фотографии, — различает Бэкхён, когда присматривается. Второй парень сидит на диване, подогнув одну ногу под себя. — Бэкхен, — вскакивает он с дивана, порывисто заключая Бёна в объятия, едва Пак закрывает дверь. Бэкхён позволяет себе выдохнуть, повиснув на плече парня, но тут же подбирается, завидев взгляд Сехуна. — Я так рад, что ты здесь. — Привет, — выдавливает из себя Бэкхён, не отрывая взгляда от темных глаз напротив. Сехун молчит, его руки подрагивают, и Чанёль выступает вперед, предупреждая его намерения. — Все в порядке, Ёль. — Сехун, я думаю, нам нужно его выслушать, не горячись. Я скажу Чонину, чтобы он принес нам напитки, — парень отстраняется от Бэкхёна, но не успевает и шагу сделать, как дверь вновь открывается, и в комнату входит Ифань. — Прекрасно, — шипит тот, сцепляясь взглядами с Чанёлем. Бэкхён готовится к неприятному разговору, когда замечает за спиной Ифаня знакомое лицо. — Сычен? — в один голос тянут Бэкхён и Сехун. Напряжение в комнате становится таким, что его можно осязать, пока все оглядывают друг друга. — Надо же, все как три года назад, — улыбается Сычен, первым нарушая тишину. — Сеульская команда снова в сборе.

***

      Шивон абсолютно не помнит, как добрался до дома. В голове шумит, — кажется, он периодически задерживал дыхание на слишком долгое время, — и только лишь благодаря большому водительскому опыту машина едет ровно, не дергаясь.       Он знает, что мафия может шантажировать своих должников многими способами, и, конечно, подозревал, что, рано или поздно, они придут и к Хичолю. О том, что может случиться, Шивон думать не хотел никогда, равно как и сейчас.       Тот возраст, когда хотелось, чтобы каждая собака обсуждала твои действия, уже давно канул в лету. С появлением в жизни Хичоля многое изменилось, в том числе и отношение к себе, своим близким, своей деятельности. Путем проб и ошибок, отказов, испытаний самого себя, Шивон вынес на главные позиции в своей жизни будущего мужа и гонки. Все остальное он без сомнений мог оставить позади в случае необходимости.       В начале их совместной жизни Хичоль порой выбирался на заезды вместе с Шивоном. Ему нравилось, как загораются глаза возлюбленного при старте, как счастье расползается по его лицу улыбкой. Хичоль сидел на нагретом металле капота, пока Шивон ходил туда-сюда между членами своей команды и их автомобилями, пока получал награды за выигранные заезды, пока он говорил со всеми, кто желал быть ближе к нему. Сидел и смиренно ждал, потому что они оба знали: как только Шивон пресытится шумом моторов, визгом покрышек и бликами разноцветного металла, они вдвоем скроются в уютном салоне старенького Firebird, совсем далекого от гонок.       Место жительства в Гонконге Хичоль выбирал сам: он был категорически против проживания в центре города, на каком-нибудь 53 этаже с видом на соседние дома, большие LED-экраны, восьмиполосные шоссе и негаснущие огни мегаполиса. Когда Шивону пришла смс с геолокацией где-то у выезда на Хайвей 3, он сначала даже не понял, к чему это. Хичоль ткнул пальцем в трехэтажный узкий коттедж на второй линии от берега, сам оформил на него документы, оплатил, обставил, а потом уже дал знать о доме своему мужу. — Зная тебя, мы бы могли жить по соседству с Кенсу, например, — ворчал Хичоль, пока Шивон пытался понять, сколько комнат содержит белоснежное здание, на балконах которого раскинулись сады с высокими растениями в кадках. — Не подумай, я ничего против него не имею, но это Монкок с его тысячами туристов каждый день! Я хочу иметь право выходить на балкон своего дома в трусах и не задумываться о том, что какой-то турист из Бразилии может фоткать в этот момент здание, и на фотке засвечусь я. — Почему ты не сказал мне раньше? — Сюрприз! — Хичоль кинулся ему на шею, и Шивон прижал его к себе крепче, разрешая себе расслабиться в руках дорогого человека.       Сейчас коттедж с дороги закрывали высокие деревья, за которыми Хичоль когда-то ухаживал сам. В округе было тихо, лишь мелкий дождь барабанил по крыше авто. Шивон упрямо продолжал сидеть в салоне, надеясь на то, что Хичоль сейчас выбежит из дома во двор, заметив-таки незнакомую машину у въезда.       Звук открывающейся двери был слишком громким: Шивону показалось, что он открыл дверь преисподней, но не автомобиля. Глаза рефлекторно поймали следы шин на территории, прилегающей к гаражу со стороны въезда, и сердце пропустило несколько ударов. Шивон вышел из машины и, не закрыв дверь, кинулся к дому.       На лужайке перед входом в дом колосились высокие стебли орхидей и вриезий, зеленел постоянно ровно подстриженный газон. Камни дорожки, ведущей к гаражу, мокро блестели, и избытки воды с них убегали в стоки по сторонам.       Шивон дернул входную дверь на себя: закрыто. Хичоль всегда закрывал дверь на ключ, находясь дома, но только потому, что Шивон не уставал твердить ему о безопасности. — Да помилуй, кому я нужен здесь, — фыркал Хичоль, но дверь закрывал постоянно, хотя в Берлине такой привычки не имел. Он терпеть не мог, когда ему приходилось сначала думать, а потом делать, но Шивон годами напоминал о негласных правилах для тех, кто встретился с мафией хоть раз.       Ключ мягко провернулся в скважине и дверь беззвучно открылась; перед глазами встала лишь темнота коридора, и Шивон неосознанно вздрогнул. В доме было слишком тихо, а быть тихим Хичоль не умел совершенно.       В отчаянии хлопнув дверью, Шивон выбежал под усилившийся ливень в сторону гаража. Кадры из видео, что прислали ему на почту, мелькали перед глазами. Единственное, о чем просил Шивон сейчас, чувствуя, как капли дождя стекают ему за шиворот, — чтобы Хичоля там не оказалось.       В гараже темно; Шивон наощупь находит выключатель на стене, прикрывает глаза, щелкает кнопкой. Его руки трясутся, как только до обоняния доносится непривычно резкий сторонний запах. Он заставляет себя открыть глаза, но смотрит только на стену. Кирпично-оранжевая стена усеяна маленькими темными точками, практически незаметными, но определенно лишними. У стены друг за другом лежат колеса, — Шивон только недавно закупил новую летнюю резину для Рontiac, даже не успел еще ничего сменить, — ящики с инструментами, сломанный стул с веранды, который Шивон все никак не мог починить. — Я не умею держать в руках никакой инструмент, кроме иглы, — закатывал глаза Хичоль, когда сообщал Шивону, что один из его любимых резных стульев лишился спинки. — Возьми ответственность за мое настроение, почини стул, ну пожалуйста. Я приготовлю твою любимую лазанью, но завтра. Обещаю.       Готовить Хичоль толком не умел, но все, что нравилось Шивону, нравилось и ему самому. В процессе обучения готовке их кухня претерпела изменения не единожды. — Пришлось выкинуть это все вместе со сковородкой, — сокрушался Хичоль, когда, лежа на диване, жаловался Шивону по телефону на неудавшийся ужин. Его голос был наполнен наигранной обидой, и в такие моменты Шивон представлял его лицо; стоило больших усилий не рассмеяться в трубку.       Чуть дальше на полу лежат разбросанные рейки от гаражной двери — они только недавно назначили ремонтную группу, но сам ремонт еще пришлось подождать. Шивон делает шаг вперед, почему-то задерживая дыхание; взгляд тянется по бетонному полу змейкой, от стенки к стенке.       Хичоль лежит практически у двери, и Шивон долго просто смотрит на него: дух вышибает моментально, ноги не слушаются и совсем не двигается. — Хичоль, — шепчет он, чувствуя подкатывающую к горлу панику.       Пол вокруг тела темный от крови, серый кардиган на Хичоле покрыт бордовыми пятнами; Шивон, наконец, срывается с места, преодолевая расстояние между ними в пару шагов. — Хичоль, — беззвучно повторяет мужчина, хватая возлюбленного за руку и неосознанно подтягивая ее к своей груди. Взгляд осматривает тело с ног до головы, останавливаясь на шее. — Хичоль.       Кровь на месте разреза загустела, матово отливая черным от света лампы. Лицо Хичоля совсем бледное, глаза закрыты, но Шивон водит пальцами по лицу, другой рукой не выпуская его ладонь. В голове бьется мысль, что Хичоля нужно отнести домой — там ему станет лучше, он откроет глаза, они умоют его и приведут в порядок. И, пока Хичоль будет готовить ранний ужин, Шивон забронирует два билета в Берлин в ночь. Дальше, дальше отсюда, им нужно уехать сейчас же.       Шивон поднимает мужа на руки, неторопливо выходит из гаража, не закрывая дверь, переступает небольшой порог, — голова Хичоля безвольно свешивается набок и теперь Шивон видит весь порез целиком: он ровный, глубокий, наполненный кровяными комочками и кровью. Так и не прекратившийся дождь размывает темные пятна на одежде, с шеи бегут ручейки, разбиваясь о брусчатку дорожки.       Шивон останавливается у самого крыльца; на них обоих льет вода из сточных желобов крыши. Руки дрожат, когда Шивон рвано выдыхает, слезы на его лице мешаются с дождем.       Едва теплое тело на его руках безмолвно. Шивон дышит за двоих.

***

      Чонин открывает дверь и замирает с двумя бутылками шампанского в руках. Ифань, прислонившись к дверному косяку, недобро смотрит на него, но Ким только расплывается в улыбке, проходя в комнату. — Ты просил шампанское? — спрашивает он, останавливаясь перед столом. Твин кивает несколько раз, указывает пальцем на столик, но Чонин все так же стоит перед ним, не в силах оторвать от парня взгляд. — Все в порядке? — Чонин, все в порядке, правда. С незнакомым парнем я познакомлю тебя позже, а сейчас — время работать.       Ким усмехается, но оставляет бутылки на столе, окидывая взглядом собравшуюся компанию. — Приятного вечера, — говорит он и исчезает, неслышно закрывая за собой дверь. — Что ж, — парень откашливается, натянуто улыбаясь. — Начнем. Меня зовут Ким Тэен, и это мой клуб. Тэен-цзе, которую вы все знаете и любите, — моя замечательнейшая цзе, — является подставным владельцем, так как, в связи с некоторыми обстоятельствами, я не могу светить свое имя, тем более в подобных местах.       Глазами Тэен цепляет мягкую улыбку Сычена, прерывает свой диалог и глубоко вздыхает. Теперь улыбка на его губах настоящая, вовсе не похожая на оскал. — Мой отец вам известен. Ким Чунмен, действующий президент Южной Кореи. С папашей я не в ладах, — вдаваться в семейные распри не буду, уж извините. Он, конечно же, в курсе, что я здесь, так что все ваши чудесные попытки помочь несчастному отцу вернуть блудного сына абсолютно бесполезны.       Ифань опускает голову, смеется про себя: их надули, как детей. Чертов Лукас оказался абсолютно непричастным к этому делу, в то время как искомый парень все это время прятался здесь. Пока они с Шивоном придумывали идеальную стратегию, настоящая цель оставалась вне поля зрения. Ифань видел Тэена и раньше, но никогда бы не подумал, что сын президента может прятаться от всех в ночном клубе. — Мог бы притвориться офисным червем, помогающим Тэен с бумагами. На кой черт строить из себя дорогущую шлюху? — Это ты сейчас пришел сюда в поисках ответов на вопросы, а не я, — Тэен не стесняется вскинуть подбородок, бросая ответный жгучий взгляд на Ифаня. — Я могу назвать тебе убийцу твоего друга прямо сейчас, только если ты соизволишь проявить хоть каплю терпимости и уважения. Я не люблю, когда на переговорах кто-то позволяет себе повышать тон.       Ву молчит, но сжимает кулаки крепче, не отрывая взгляд от парня. Чанёль впервые за долгое время двигается с места, подпирает стенку справа от Ифаня, оставляя Бэкхена рядом с Винвином. — Просто слушай, — говорит Пак, но голос его звучит устало. — Здесь действительно все очень непросто. — Мы вчетвером знакомы достаточно давно, — Тэен указывает пальцем на Бэкхена, Винвина и Сехуна. — Сычен — мой однокурсник, но, так как учился я дистанционно, чтобы не приведи Небо не засветиться перед прессой, к примеру, в лицо он меня видел пару раз за все время обучения. То, что он занимается стритрейсингом, я узнал совершенно случайно, там же я познакомился с остальными.       Тэен выдерживает паузу, опуская взгляд на оставленные на полу Сехуном фотографии. На одной из карточек Сычен стоит в гараже у неоново-зеленой EVO — первая его личная машина для гонок, — а рядом Сехун держит в руках новенькие хромированные пороги. — Человек, который практически постоянно находится в четырех стенах, ощущает особый энтузиазм к изучению нового. Так я оказался первый раз на гонках, и впоследствии просто не захотел отказываться от этого. Не помню, что я плел папаше в качестве оправданий на мое отсутствие, но, как мне показалось, это работало, а я особо не задумывался ни над чем. Конечно же, я не ожидал, что он так быстро обо все узнает и решит просто загнать меня в другую страну. — Перед самым отъездом Тэен успел передать мне эту новость через своего телохранителя. Дальше никто его не видел, но, как только президент Ким стал чаще появляться по телику с просьбами найти сыночка, я начал понимать, что так просто это не завершится, — Винвин хмыкает, поправляет непослушные волосы и окидывает взглядом собравшихся. — Через несколько месяцев после отъезда Тэена из Сеула свалил еще один ваш хороший знакомый — Вон Юкхей, он же Лукас. Причины не знаю, но, говорят, в Сеуле был в контрах с кем-то. Фигура он, скажем прямо, весьма заметная в корейском андерграунде, но тут еще сюда подлез слушок о том, что он сын Ким Чунмена, поэтому он быстро завоевал славу здесь.       Сехун раздраженно выдохнул; Винвин перевел взгляд на него, и тогда Тэен заговорил снова: — Я не думал, что мой папаша настолько возненавидит меня и мои интересы, что решит влезть глубже в мою жизнь даже тогда, когда я буду находиться в сотнях километров от него. — Вся эта ситуация с Цзытао произошла потому, что Ким Чунмен нанял меня следить за Тэеном. Кроме того, все исчезнувшие поставки — это тоже его приказ, — подает голос Бэкхен, и все парни в комнате поворачиваются к нему. — Тэен, конечно, быстро раскусил план Чунмена, но мы не могли ничего поделать. Пришлось делать вид, что все идет своим путем. — Класс. Значит, пока Лукас отводил всевозможные подозрения от тебя, ты просто молча отсиживался? Тэён, ты ведь знал обо всем, что из-за этих сплетен переживала наша команда, да и другие, ты просто не мог не знать этого, — Сехун хмурится, но голос его звучит ровно. — С вами бы ничего не случилось. — Зато с Цзытао случилось, — Ифань качает головой; он злится и все еще не понимает, зачем Винвин привел его сюда. — Ким Чунмен хотел убить всех нас, — Бэкхен вскакивает с места, подходит к Ифаню вплотную. Чанёль порывается встать между ними, но Бэк отталкивает его обратно. — И он мог это сделать. Да и сейчас в любой момент может. То, что произошло с Тао, это случайность, но весьма показательная. — Все еще не понимаю, как это объясняет случившееся. — Не думал, что известный в мировом андерграунде Ву Ифань такой тугодум, — шипит Тэен. — Отец хотел, чтобы все, с кем я общался, были устранены. Здесь три варианта: либо смерть, либо пожизненное, либо ты сходишь с дистанции и катишься в самую задницу мира, где никто из твоих близких и знакомых никогда тебя не найдет. Парни свалили из Кореи в Китай, что еще должен был думать мой отец, кроме того, что я тут прекрасно провожу время, несмотря на все его запреты? — Я не хотел его убивать, — вклинивается Бэкхен. — Я всего лишь поменял местами два провода, этого было бы достаточно для того, чтобы турбина не получила полной энергии и не отдала всю мощь. Я, блять, не знал, что он такой самоуверенный кретин, которому победа будет дороже жизни. — Да все мы это знали, он всегда такой был, — Сехун поджимает губы, опуская голову. — Это не снимает ответственности за случившееся с тебя. — Я знаю. И я ничего не отрицаю.       Все в комнате замолкают; Тэен смахивает несуществующую пыль со своей штанины, вставая с дивана. Бэкхен дергается к нему, но тот выставляет вперед руку. — Краткое саммари для всех вас. Я — сын Ким Чунмена, приехал сюда по велению своего папаши. Бэкхен, Сехун и Тао приехали из Кореи сюда в разное время и по разным причинам. Я никого за уши сюда не тащил и встречи ни с кем не искал, но, больше чем уверен, что по-другому сложиться не могло бы. Мой отец достаточно убедительно побуждает к действию. — Почему ты решил сотрудничать с Кимом? — Вопрос звучит тихо, но речь Тэена обрывается. Сехун выглядит расстроенным, а его взгляд его обращен к Бэкхену. — Я испугался, когда он притащил меня в свой кабинет. Он быстро дал понять, что либо я играю по его правилам, либо могу не рассчитывать на спокойную жизнь. На жизнь в целом. — Так себе оправдание, — пожимает плечами Ву. — Можешь не рассчитывать на то, что я закрою на это глаза. — Даже не думай, Ву Ифань. Ни один суд тебе не поможет, уж я-то обещаю, — Тэен отвечает вместо Бэка, едва не загораживая его собой. — Ты многого не знаешь. — Если твой папаша так активно пытается посадить тебя на цепь, то зачем ты лезешь в гонки снова? Из-за тебя Тао больше нет, из-за тебя за твоими друзьями устроили слежку. Всего этого дерьма могло не быть, если бы сидел тут и не отсвечивал. На кой черт вы полезли в местный андерграунд, учитывая, что в Гонконге и без этого есть где разгуляться? — А это уже личные причины, — Тэен улыбается, пропуская мимо ушей половину сказанного, но Ифань продолжает волком смотреть на него. — Мой отец тут никаким боком не подвязан. Да и в андерграунд мы сунулись совсем недавно. — Хочешь контролировать город? Что тебе нужно? У тебя и так есть все, я сомневаюсь, что папаша оставил тебя совсем без денег. — Мне не нужны деньги и не нужен город. Просто хочу жить по своему усмотрению.       Тэен поднимает с дивана фото: на ней Бэкхен, Тэен и Винвин у серой, невзрачной Supra, но все трое парней счастливо улыбаются. — Мы все хотим жить хорошо, правда? Каждый хочет быть счастлив. Ты ведь гоняешь не потому, что нуждаешься во власти и деньгах. Если отнять у тебя машину, ты останешься глубоко несчастным пешеходом. Мне достаточно иметь возможность быть частью этого мира, не принимая активного участия. Если бы не ребята и гонки, то я бы так и жил в золотой клетке в Сеуле. Новые увлечения открыли для меня другие возможности в свое время. Я очень привязался к теме и к людям. — Ты эгоист. Хотя я не удивлен.       Дверь в комнату открывается, и хрупкая девушка прищуривает глаза, глядя на Ифаня: — Будешь гонять с Шивоном — уточни у него, кто столько времени скрывает Хичоля от его преследователей, — она указывает пальцем на Тэена, склоняя голову набок. — Я, конечно, безумно рада за то, что вы весело проводите время, но нам нужно работать, а вы заняли очень популярную комнату. Поищете местечко получше? — Еще увидимся, — бросает Ифань и первым покидает комнату. Чанёль двигается за ним, держа в своей руке руку Бэкхена, когда Сехун окликает их. — Ты из-за этого кинул нас в Сеуле?       Бэкхен чуть оборачивается и молча кивает. — У меня не было выбора. Я еще долго мучился чувством вины за свой поступок. Я расскажу о том, что случилось, если ты, конечно, захочешь меня услышать.

***

      Чунмён был крайне недоволен, когда маячки с машин гонщиков исчезли. У него не было времени, чтобы лично держать на контроле всех, кто остался в Сеуле, и отслеживать контакты Тэена. — Отлови мне кого-нибудь из их компании. Мой сын совсем не хочет учиться на своих ошибках и исправлять их.       Через пару дней в приемном кабинете в загородном доме перед ним уже стоял парень небольшого роста, с явным раздражением на лице и с ключами от разбитой машины в руках. — Слушайте, я, конечно, все понимаю, — Вы президент и все такое, но это не дает Вам права насильно тащить людей к себе домой и повреждать их имущество. — Я куплю тебе новую машину. Если ты согласишься со мной сотрудничать. — Я? Вы, наверное, с кем-то меня путаете. — Бен Бэкхён, я спрошу только один раз: ты знаешь, где находится Ким Тэен? — А Вам зачем? Я не сдаю друзей. — Отличное качество. Значит, ты все-таки знаешь, — Чунмён откидывает голову на спинку большого кожаного стула и нажимает на кнопку на большом дубовом столе. — Я знаю, ты изучаешь китайский. Хочешь уехать отсюда или просто для себя учишь? — Нет, просто учу, но… — Запчасти с китайского рынка намного проще покупать, если можешь общаться с поставщиком напрямую, да? — перебивает его Чунмён.       В кабинет заходит молодой парень с подносом, на котором стоят две большие чашки с зеленым чаем и вазочка с сахаром. Бэкхён без приглашения садится на стул рядом со стеллажом, закидывая ногу на ногу и ожидая, пока парень оставит их одних. — Что Вам нужно? — Прошу, угощайся, — Ким подвинул одну из чашек в сторону парня. — Я предлагаю тебе поехать в Китай. Проживание я тебе оплачу, работать тебе не придется. Я прошу лишь несколько раз в неделю отчитываться мне по перемещению Ким Тэена по городу и по его действиям. — Откуда я буду брать информацию? — Это твоя обязанность, Бэкхен. Я дам тебе ресурсы, с тебя — результат. — Предположим, что я откажусь. — Сожалею, но такого варианта нет. Даю тебе несколько дней для подготовки. — Какого черта, мистер президент? Я на госслужбу не нанимался. — Машина прибудет за тобой к 11 дня в пятницу. Не пытайся сбежать или отлынуть. Джисон даст тебе инструкции и все необходимое. Рад, что мне придется с тобой сотрудничать. Ты хороший парень.       Ким Чунмён не принимал отрицательный ответ ни в политике, ни в жизни. Как ни странно, в итоге именно это и помогло ему завоевать любовь народа, но разрушило его семью.