Часть 1. Неросиан
29 июля 2022 г. в 17:42
Он мог бы давно выучить: в прошлом остаются только друзья. Враги всегда следуют за тобой по пятам.
Джо Аберкромби. «Первый закон» — «Прежде чем их повесят»
Камни на прилавке торговца переливались ослепляющим блеском. Изумруды, рубины, сапфиры и бриллианты, вставленные в украшения из чистого серебра и золота, приковывали внимание покупателей и заставляли возбужденно перешептываться. Однако они могли лишь смотреть, ибо цены, как это бывало у порядочных купцов, кусались. — Госпожа, подходите, пожалуйста, поближе! Рассмотрите вот это неповторимое колье! — Торговец из Кадиры, лучезарно улыбнувшись, подошел к Лакшас и указал на подставку с экзотическими украшениями. — Паук из черного золота с изумрудными каменьями. Из самого сердца пустыни, представляете? Один мой знакомый коллекционер рассказывал, что получил это сокровище от самой наложницы Падишаха из нашей пустынной столицы. Вы же слышали про Кафир, госпожа? — Да, слышала… — скучающе протянула дампир, изучая предоставленное колье. Сокровища, не несущие ни смысла, ни магической ценности, ее не интересовали, а чужие подарки она предпочитала не брать. Кто знает, что за проклятый дар ей могут подсунуть на рынке Ниросиана. — Меня это не интересует, благодарю. — О, конечно, госпожа, понимаю. Может, вас заинтересует шали из кадирского шелка? Или традиционные костюмы? — Купец попытался всунуть в руки девушки темно-зеленый платок с золотистыми узорами, но замер. Его глаза восторженно округлись, когда заметили серебряную застежку на плаще — мотылька. — О, великий Ирори! Что за искусная работа, госпожа. Откуда у вас сие великолепное творение? Тонкие пальцы тут же прикасаются к подарку учителя и прикрывают его, явно показывая нежелание делится им с кем-либо. — Не продается. — Даже не думал предлагать вам, госпожа! Лакшас, заметив, как за лавкой мелькнула тень, недовольно поморщилась, отвернулась от торговца и двинулась сквозь толпу к центральному колодцу. Запах царил до одурения отвратный. Именно поэтому колдунья старалась избегать крупные города в периоды больших празднеств. А в Неросиане, после окончания Пятого Крестового Похода, каждый день что-то да праздновали. Многие государства, только узнав о прекращении демонической угрозы, тут же решили настроить купеческие и дипломатические связи. Ценных ресурсов и божественных артефактов в Мендеве достаточно — в страну стали стекаться вольные наемники и искатели приключений, из-за чего сильно пострадала безопасность на улицах нескольких городов. В прочем, достопочтимая королева Голфри заверила, что через несколько месяцев наступит полный контроль и порядок. Что ж, пока я перед собой вижу лишь форменный беспорядок. — Лакшас, ты просто лучший покупатель на рынке, в курсе? Она закатила глаза, сдерживая себя от тяжелого вздоха. И все-таки Вольжиф был неисправимым ребенком и наглым воришкой, что не мешало помогать ему в любых сомнительных авантюрах. — Ты это говорил еще полгода назад. И, как видишь, навыки не утеряны. Я ловко увлекаю за собой бедных заморских купцов, отвлекаю совершенно не скучной беседой, а ты… — Мастерски оставляю их ни с чем! — Тифлинг кивнул, довольно ухмыляясь. Из плотно набитой сумки выглядывала золотая цепочка, которую он резво засунул обратно. — Слушай, Шеф, такими темпами мы скоро накопим на месячное жалование Харлана! Только еще нескольких достопочтимых вельмож ограбить… — Нет. — Дампир покачала головой. — Мы сюда не за этим приехали. Разберемся с другом Дейрана, потешим его самолюбие, переживем праздник и по домам. Вы мне обещали, что наш «небольшой отдых» в Ниросиане займет буквально неделю. Тем временем, осталось дня три! — Сумка, подтверждая слова девушки, многозначительно затряслась, пока из нее не высунулась рыжая морда кота. Сэр Цараплот многозначительно мяукнул, требуя свободы, но хозяйка запихнула животное обратно, плотно фиксируя застежку магическими рунами. — Наступит День Солнца, и мы с Ланном, и этим прожорливым котом, возвращаемся обратно домой. — Но мы так мало провели время вместе… — Может, «обокрали людей»? — Ладно-ладно, раскусила. — Вольжиф почесал затылок, отводя взгляд в сторону, оглядываясь на толпы покупателей. — Если я проговорюсь, Дейран мне этого не простит, но… Мы подготовили тебе небольшой сюрприз! Тебе понравится, клянусь! — О, Ургатоа. Ваши сюрпризы обычно заканчиваются чьей-то смертью… — В этот раз все будет спокойно, без неожиданностей. И без лишнего кровопролития. Но с воровством — надо же компенсировать мои затраты! — Он приложил руку к груди и, вскинув голову, гордо заявил. — Но в остальном полный порядок, проверено лично мной. — А слово принца-демона — не пустое слово. — Метишь в яблочко, Шеф! Что ж, а теперь, — тифлинг с сомнением взглянул на сумку колдуньи, в которой томился опасный магический кот, — давай-ка двинемся к выходу с рынка. А то твой Сэр потом мне, да и тебе, жутко отомстит за предоставленный дискомфорт. — Как будто ему просто так подрать нас нельзя… В толпе Лакшас чувствовала себя неуютно, особенно, если оставалась одна. Связано ли это с травмой после масштабных битв при Дрезене, или простой неприязнью к отвратному запаху, оглушительному гомону и толкучке? Возможно, все вместе. По старой привычке, рука колдуньи вцепилась в плечо тифлинга, стойко пробивающегося к выходу. Вольжиф в эти моменты чувствовал непередаваемую гордость. Сам Командор, несмотря на прошлые предательские выходки, полагается на него даже в таких мелочах. Казалось бы, нервно держится за его руку, а сколько доверия в этом жесте. Глупо, но очень важно, как для него, так и для нее. Когда людей стало меньше, и Лакшас смогла спокойно выдохнуть, выпрямиться и поправить плащ, она отпускает тифлинга и отводит взгляд, всматриваясь арочный проход. Еще спокойнее ей становится, когда она замечает знакомый блеск темно-зеленой чешуи. Следом появляется желание ускорить шаг, и крепко обнять монгрела, уже заметившего их приближение. — И как ваш поход на рынок? — Ланн отталкивается от стены и идет к ним на встречу. Теплая улыбка надламывается, когда он замечает нервозность в движениях девушки. — Лакшас, что-то случилось? — Не люблю давку, — коротко отмахивается она, подавляя желание вцепиться в крепкую руку мужчины. Личные чувства при посторонних лучше не выражать. — А так, прекрасно прошлись по купцам. Я себе ничего не присмотрела, а вот Вольжиф… — Нам хватит наловленного на целую неделю! — В доказательство вор раскрывает сумку, показывая Ланну добытые украшения. Там были золотые перстни, тонкие тиары с крошечными самоцветами, нефритовые статуэтки и огромное количество колец с разнообразными камнями. — Шеф приглянулась кадирским купцам, торгующим реликтовыми драгоценностями из далекой пустыни! Еще я видел гостей из самого Катапеша! У них охрана невероятная, но вот их покупатели… — Только не говори мне, что ты ему помогала… — Монгрел поморщился, отворачиваясь от блеска сворованных сокровищ, и посмотрел на жену. — Почему же сразу помогала? — Лакшас не отвела взгляда, лишь заговорщически улыбнулась. — Ты же знаешь, я Вольжифа не контролирую. Обеднело сегодня несколько непорядочных купцов, не такая уж и трагедия… — А они те еще обманщики, между делом! Так им и хочется нажиться на бедных жителях Мендева, ужас! — С какой бы драматичностью Джефто об этом ни говорил, все прекрасно понимали, на бедняков ему в общем-то плевать. В доказательство к этому, он закрыл сумку, подмигнул колдунье и направился к постоялому двору «Королевский крестоносец», где Дейран должен был решить парочку дел. — Я пока оставлю вас наедине и посмотрю, как там поживает наш граф. Не скучайте! Лакшас дождалась, когда парнишка отвернется, чтобы тут же повалиться на Ланна и, довольствуясь крепкими объятиями, уткнуться носом в шею. В последнее время ей казалось, что жить без его присутствия она просто не может. Сейчас, чувствуя под руками тепло тела, слушая биение крови о сосуды, дампир ощущала умиротворение и покой. И она искренне надеялась, что желание стиснуть любимого мужчину в руках не вызвано жаждой крови. Сколько бы монгрел не заявлял, что на вкус он явно отвратный, вампирское начало внутри девушки заявляло — это не так. Достаточно лишь попробовать один раз, чтобы в этом убедиться. Но она не посмеет, она не рассматривает его ходячим мешком с кровью, как это было с другими романтическими интересами в Питаксе. Ургатоа свидетель, Лакшас даже не помнит их имен. — Все в порядке? — Ланн осторожно обнимает ее в ответ и целует в затылок, улавливая аромат аниса и мирта. Неповторимый и любимый запах, принадлежавший только ему. — Из рынка ты вышла слегка позеленевшей. Я бы сказал «побледневшей», но ты сама понимаешь, сравнение это неудачное. — М-м, какой же это был оттенок? Болотистый, или ближе к цвету грязи? — А я могу промолчать? Колдунья подняла голову и, посмотрев в самые честные глаза во всем Мендеве, улыбнулась. Пальчики ловко пробежались по чешуйчатой груди (сколько раз она просила прикрыться, монгрел настойчиво продолжал щеголять по белу свету нараспашку), соскользнули на ремешок и притянули к себе. Разница в росте была небольшой, но Ланну все равно приходилось наклоняться. — Что это я слышу? Большая подземная картофелина старается избежать «комплемента» в мою сторону? Давай, Ланн, ты видел меня и в более плачевном состоянии. Смелее говори, как есть. — Ох, я же просил не называть меня так… — простонал он, запрокидывая голову и испуская тяжелый вздох. Попытка увернуться оказалась провальной, девушка вновь его к себе притянула. — Если не закончишь мысль, буду целый день тебя так называть. И при Дейране. Я не шучу, большая подземная картофелина. — Хорошо-хорошо, — он сглотнул и, приподняв бровь, продолжил, — ты была примерно такого же цвета, примерно, как Гнусная Царица, которую мы встретили в Алушнире. Только услышав упоминание о не самой приятной личности, с которой пришлось познакомиться в Колифире, Лакшас поморщилась. Она, отпустив Ланна, многозначительно покачала головой и причмокнула, выражая скромное недовольство. — Я уже ощущаю на языке этот слизкий аромат. Сравнить меня с ней — удар ниже пояса. Вроде, запрещенный прием? — Потрогав пальцами щеки, шею и лоб, она задумалась. — Неужели я настолько позеленела? — Я же специально сказал «примерно». — Ситуацию это не спасает… Ланн перехватил ее руку и сжал, вновь притягивая к себе. Лакшас поддалась вперед, чувствуя, как мелкие мурашки бегут по коже, только от одного его прикосновения. — Я знаю, как ты относишься к таким мероприятиям. Шумные праздники — не твое, как и не мое. Знаешь, сколько раз за сегодня на меня взглянули, как на отвратительного монстра? Я не считал, но много. — Он говорил об этом легко и с иронией, но она знала, как эта тема ему неприятна. Чувствовалось это и по изменившемуся пульсу — он всегда ускорялся, когда Лакшас беседовала с монгрелом на эту тему. Но не так быстро, когда она его в наглую целовала. — Но, если взглянуть на ситуацию с другой стороны… Мы как раз хотели выбраться из дома, посмотреть на окрестности. Может, отправимся в небольшое морское путешествие? — С этим обормотом? — Лакшас подняла сумку, приоткрыв застежку, позволяя коту показать морду. Золотистые глаза смотрели уж слишком злобно и недовольно. Когда же Сэр Цараплот увидел ухмыляющегося монгрела, терпение его лопнуло. Когтистая лапа целилась точно в человеческую руку, но хозяйка вовремя отстранилась, засовывая рыжего бойца обратно. — Как видишь… Да залезай ты обратно! Ух. Наш бравый рыцарь пребыванием в мешке крайне недоволен. Я вообще надеялась, что со следующей недели мы отправимся домой… — Так скоро? — Ланн взъерошил волосы под рогом и отвел взгляд. — Я думал посмотреть другие места вместе с тобой. И вне Мендева тоже. Недавно получил весточку от нового Вождя племени — они обустроились неподалеку от Кенабреса. Им выделили землю, помогли с обустройством территории, все наладилось, и теперь я точно со спокойной душой могу отправиться куда-то подальше от всего этого… — Он махнул рукой, подразумевая Мендев и неприятные воспоминания, связанные с разрывом и проклятием Савамелеха. — И мне хочется разделить все это с тобой, если ты не против, любимая. «И жили они долго и счастливо». Так заканчивается каждая красивая сказка. В реальности тоже надеешься на красивый финал — и он был, даже у них. После победы они строили планы, романтичные и грандиозные. Речь даже заходила о детях, но только заходила, в реальности Лакшас не была готова к такому грузу. И в этом была проблема, все, связанное с их личной жизнью и любым идеями, она считала «грузом». Ее энергия закончилась на том моменте, как они построили дом и стали жить по новому режиму. Она занимается хозяйством, он ходит на охоту. Готовят вместе, ходят в ближайшую деревню вместе, едят вместе. Даже, когда Ланну предстояло отправиться в Натхолм, она с удовольствием составила ему компанию. Мысль остаться одной, как когда-то до начала Пятого Крестового Похода, пугала ее. Еще больше боялась колдунья его неожиданной смерти. Да, яд Савамелеха дал монгрелу долгую жизнь, в сравнении с человеческой, но по собственному опыту такие неожиданные подарки легко могут повернуться «боком», принести много неожиданных несчастий. Так зачем подвергать их маленькую семью такому испытанию, если есть шанс жить дальше спокойно и без неожиданных поворотов? В противоречие самой себе, Лакшас тайно желала другого. Во сне стали приходить забытые моменты из прошлой жизни. Кровь, стекающая по кинжалу тонким ручьем, вино, дурманящее разум, ангельская трубка, наркотик, которого в Речных Королевствах в достатке, и золото. Под рукой у Лакшас всегда был кошелек, туго набитый золотыми монетами. Она убивала на заказ, пользовалась людьми, обманывала и предавала. Многие пытались купить ее, на многое она соглашалась, всегда зная, когда надо остановиться. Но жизнь неожиданно повернулась к ней задницей, напомнив, что карма — бессердечная сука. И теперь, когда у бедного грешного дампира появился шанс жить спокойной жизнью, стать порядочным и добрым жителем Мендева, разделяя все невзгоды с любимым
