Лекарство от апатии

Голову будто сдавливал тугой обруч. Антон задумчиво брёл, практически полз к зеркалу, заглянув в которое с ужасом отпрянул. Из отражения на него смотрели распухшие и красные от слез глаза, губы скрюченные в недовольстве, спутанные волосы. Юноша не сразу узнал себя, все года он видел в зеркале нейтральное лицо, не выражавшее каких-либо эмоций, и лишь последнюю неделю улыбку, как губами, так и глазами. Но слёз... Слёз он не видел никогда, в конце концов грусть - это тоже эмоция, а они были не свойственны Антону. Юноша поспешно умылся, охлаждая водой кожу, и, не смотря в зеркало, поспешно причесался. Через несколько минут отражение уже выглядело лучше. Вчера, после ухода Тимофея Антон, дрожа, опустился на землю, уткнувшись лицом в колени. Ну зачем? Зачем я это сделал? - думал он, утопая в собственной панике. Его преследовало желание подскочить и найти Тимоху, сказать, что это всё была лишь шутка, но ноги не слушались его. Юноша не собирался отказываться не от своих слов, не от своих действий. На ватных ногах Антон вернулся к костру, когда все уже собирались уезжать. Скрыть свою дрожь было сложно, поэтому он даже не пытался. Но ни Кристина, ни Тимоха даже не посмотрели на него. - С тобой-то что? - спросила Вика у юноши, приближаясь. Должно быть она уже успела нанянчиться с истерикой Кристины. - Просто стало тяжело осмыслить, то, что мы всё скоро разъедемся, - соврал он. Вика пожала плечами, мол, всем нам не легко. Спустя несколько минут они уже ехали домой. Кристина смотрела в окно, даже не обращая внимания на юношу, Тимоха сидел впереди, пронзая взглядом дорогу. На Антона снова нахлынула тяжесть. Выходя из машины, он не услышал ни одного простого "пока" или "до встречи", с ним никто не прощался. До того накалилась эта атмосфера между ними всеми, что Антону показалось, будто его и вовсе не заметили, не заметили, как он ушёл. Это ещё больше разочаровало его. Ввалившись в свою комнату, Антон рухнул на кровать и в ту же секунду заплакал. Глаза щипало, а лицо оказалось горячим и влажным. Борясь со своей истерикой, юноша выхватил из под подушки дневник.

"ЭТО КОНЕЦ. Это конец, это конец, это конец, это конец. Конец всему - дружбе, чувствам, искусству. Какой же я глупец. Не нужно мне было его целовать. Какой же я идиот."

Антон писал запись в порыве эмоций, не поставив даже числа, как делал это обычно. Это было правда. В этот день он оттолкнул Кристину, разбив своим отказом ей сердце. И в этот день день он своей глупостью оттолкнул Тимоху - своего вдохновителя, который вселил в юношу надежду. Рисовать без него он тоже не мог. Антон вернулся к началу, к тому ему, который только приехал в Савино - Антону, который был никем. Сопротивляясь этому чувству, юноша сполз с кровати и стал агрессивно и нервно набрасывать штрихи. Он рисовал все, что можно, начиная с пейзажа и заканчивая портретом, но ничего хорошего так и не вышло. Все обрывки, испорченных рисунков валялись в мусорке. Нужно извиниться проносилось в голове у Антона, это не решило бы проблему, но хотя бы сгладило бы ситуацию. Но извиняться за что? За свои искренние чувства? За то, что он поцеловал именно его, а не Кристину например? Нет. За такое извиняться принявшему себя человеку нельзя. За все эти дни между юношами многое произошло. И Антон был уверен, а может просто искренне верил, что его чувства взаимны. Друзья не касаются друг друга так часто. Даже, если вспомнить, как Тимофей ведёт себя с Славой, никаких лишних прикосновений Антон не заметил, хотя кто знает чем они занимаются наедине. Антон целый день гадал, что ему делать и даже не заметил, как настало время выходить на улицу. Он бежал к дереву, потому что сильно опаздывал. Там стояли все кроме Тимохи, его не было. Кристина стояла, обиженно скрестив руки на груди, и даже не смотрела на Антона. Слава, вняв её настроению, взглядом издавал недовольство и лишь коротко пожал руку юноши. А Вика, не обращая внимания на остальных, радостно и искренне улыбнулась. Антону стало не по-себе. В воздухе так и висело чувство холода. Только вчера они всё вместе тосковали из-за скорого окончания лета, только пару дней назад играли в воде, на несколько часов впав в детство. Антона очень разочаровывали их недосказанности сейчас, хотя он и понимал, что частично, а может и полностью, в этом виноват он сам. Кристина была на него в обиде, но ведь он же ничего не сделал? А Слава, заметив её настроение, подумал, что Антон её чем то обидел. - Где Тимоха? - спросил Антон. Ему нужно было поговорить с ним о вчерашнем. - Остался дома, он плохо себя чувствует, - нейтрально сказала Вика, но в её голосе было заметно переживание. - С ним всё хорошо? - заволновался Антон. - Это же Тимоха, что ему будет, - сказал Слава, Вика промолчала. - Может вы все-таки попробуете вытащить его? - спросил Антон. - Сейчас попробую, - сказал Слава, достал смартфон и начал что-то быстро печатать. Спустя пару минут он раздосадовано его выключил и положил в карман. - Дай я попробую, - цокнув, произнесла Вика. Девушка тоже начала печатать ему сообщение. - Пойдемте, зайдем за ним, он уже собирается, - к общему удивлению сказала Вика. Антон ещё пару дней назад заметил между ними какую-то необычную связь. - Что? Как ты его уговорила? - спросила Кристина, широко распахнув глаза. Вика загадочно улыбнулась, но ничего не ответила. Тимоха и в самом деле уже ожидал друзей, когда они подошли к его дому. Со всеми сухо поздоровавшись, он пристроился в конце шествия, даже ни на кого не взглянув. Они шли в полном молчании. Антон уже успел привыкнуть к сюрпризам. Каждый день он выходил на улицу, не зная куда они отправятся в этот раз. Подростки остановилась около двухэтажного заброшенного дома, которое выглядело немного пугающе. Ему сообщили, что это заброшенная школа, которая закрылась около семи лет назад. Окна местами были разбиты, краска наполовину слезла, а другая половина поросла мхом. Доски прогнили и выглядели не очень безопасно, тем не менее ребята направились внутрь. К удивлению Антона, внутри здание выглядело не таким уж и забытым. Попав внутрь, подростки оказались в широком зале, коридоры которого вели в разные стороны, а в самом центре красовалась лестница на второй этаж. Зал был завален кучей всяких предметов, которые находиться там явно не должны были. Множество пустых шкафов с либо открытыми, либо оторванными дверцами. Зелёный разодранный диван с торчащими внутренностями стоял, прижавшись к стене. Напротив него полуразобранный столик. Плитка покрылась слоем грязи, как и полки шкафов. За исключением этого, здание будто замерло во времени, его содержимое осталось практически в таком же виде, что и во время, когда в нём ещё кипела жизнь. Подростки бросились к дивану на перегонки. - Кто последний, тот проводит Антону экскурсию, - крикнул Слава, подскакивая к дивану. Для Тимохи и Кристины эти слова подействовали, словно ускорение. А Вика то и не очень торопилась, в душе она понимала, что кроме неё никто показывать здание Антону не собирается. Вика повела юношу на второй этаж сразу, сославшись на то, что на первом нет ничего интересного - только однообразные кабинеты. Единственным местом, которое, по её мнению, считалось "интересным" был актовый зал. Распахнув двойные двери, девушка чуть ли не толкнула его внутрь. Ряд кресел покрывали обломки и мусор, который, вероятно, падал с потолка. Обшивка уже местами порвалась, обнажив пружины и доски. Сцена выглядела не лучше- порванный ламинат, когда-то красный занавес уже посеревший от пыли, разодранные остатки декораций. Вика аккуратно села на её край. Но что по-настоящему выделялось из всего здания так это рояль, стоявший в стороне, окружённый солнечным светом. Он выглядел не таким забытым, не таким потерянным, как остальные предметы интерьера. Несомненно, на нём лежал слой пыли, а некоторые клавиши были буквально вбиты в инструмент, но среди всего этого хлама, он выглядел как нечто необыкновенное, словно ему совсем тут не место. Антон подошёл к нему. Одним движением руки юноша стряхнул с рояля мусор. Он не был музыкантом, но видеть инструмент в таком состоянии было невыносимо. Дотронувшись до клавиши одним пальцем, инструмент раздал долгий протяжный вой - мелодичный, яркий. - Что он здесь делает? - спросил юноша с недоумением. - Стоит, очевидно, что же ему ещё делать? Или ты удивляешься тому, почему он стоит именно здесь, а не у кого-нибудь дома? Скажу тебе честно, он никому не сдался. К тому же он сломан и расстроен, - ответила девушка, проведя рукой по краю сцены, словно поглаживая кота. - И всё же? Его никто не выбросил, не сломал, не продал? Он... как будто живой среди могил на кладбище, - голова юноши склоняется на бок, он не хочет ловить взгляд подруги, хотя та придирчиво на него косится. Не понимает этой резкой задумчивости Антона. - Может... поэтому его и не выбросили? - девушка вскидывает подбородок вверх, улыбается слегка, - можно представить, что кому-то есть дело до того, как много значил этот рояль этому месту. - Антон и сам не до конца понимал, почему его так притянуло этот инструмент. Он нашёл в этой картине что-то родное. Что-то, что отражало его душу. Заброшенное здание - забытое, никому не нужное и не интересное - так он ощущал себя пару недель назад, перед приездом в Савино, а это пианино - единственный лучик надежды, что проснулся в нём совершенно недавно. - Глупости, Вик, - он сжимает сильно кулаки и губы так, что те начинают белеть. Прикрывает глаза, на секунду о чём-то подумав, а после снова заинтересовано раскрывает. - Можно тебя кое о чем спросить? - туманно заговорил юноша. Вика посмотрела на него с удивлением, давая понять, что готова к вопросу. - Что тебя связывает с Тимохой? - девушка изумлённо выгнула брови, но через секунду раздумий ответила. - Для меня он словно брат. Сколько себя помню, всё детство были вместе. Я могла поссориться с Кристиной или Славкой, но с ним - никогда. Не знаю, как так вышло, но мы с ним всегда находили компромисс, если были чем-то недовольны. Думаю, мы с ним просто хорошо понимаем друг друга, - девушка говорила медленно, пронзая взглядом потолок. Затем она замолчала и взглянула на Антона, будто думая, посвящать его в кое-какую информацию или нет. Юноша послушно ждал, что она решит. - Слушай, Антон, я уезжаю завтра. И очень переживаю за него, - начала она говорить, смущаясь. Антон напрягся. - Есть за что переживать?- Девушка снова кинула на него взгляд, тщательно подбирая слова. Антон напряжённо подошёл ближе и сел напротив неё. - Ну-у, он в последнее время сам не свой, было бы здорово если бы ты ему помог.... ээээ... с готовкой например? - было сильно заметно, как она смущалась. В этой фразе явно лежало что-то важное, скрытый смысл. - С готовкой? - Антон не понимал. Девушка тяжело вздохнула. - Просто присмотри за ним, ладно? - Вика сказала это куда легче, чем прошлую фразу и юноша кивнул. - Что это вы тут застряли? - раздался голос из дверного проёма. Там, оперившись на одну из стен, стоял Слава, держа сигарету в руке. - Вика, тебя там Тимоха ищет. - Парень указал прямо на дверь сбоку от себя, Вика поспешно направилась к нему. Антон остался в зале, стараясь понять на что ему намекнула Вика. - О чем вы с ней говорили? - сказал Слава после долгого молчания. Антон, не понимающе уставился на него. - С Кристиной. Вчера, когда вы ушли, она вернулась в слезах, - пояснил он для юноши. - У нас возникло лёгкое недопонимание - туманно ответил Антон. Ему совершенно не хотелось посвящать друга в личную жизнь. Слава нахмурился. - Знаешь, Антон, - как-то угрожающе начал говорить Слава и, затушив сигарету о стену приблизился к юноше. - Как только ты появился в нашей компании всё стало идти не так, как обычно. И всё бы ничего, но вчера ты довел до слёз Кристину и чем-то разозлил Тимоху, из-за этого сейчас все ведут себя так, будто знакомы первый день. Мне это не нравится. Антон молча выслушивал претензию. - Кристина всегда была очень чувствительна, тебе нужно извиниться перед ней, -настаивал Слава. - Мне не за что извиняться. Она сама виновата в своей излишней чувствительности, сама виновата в том, что не может противостоять эмоциям. В конце концов она ведёт себя как ребёнок - плачет, когда не получает, что хочет. - Антон не презирал Кристину, даже наоборот, за последнюю неделю она стала для него хорошей подругой, но не больше. Свои слова на самом деле он адресовал не Кристине, а самому себе. Он был зол на себя и только и сейчас как-никогда понимал девушку. Но Слава этого не понял. С полной силой он ударил Антона ладонью по лицу так, что тот то ли от боли, то ли от удивления охнул и отступил на пару шагов. - Не говори так! Ты не имеешь права осуждать ее. - Слава развернулся на одних только пятках и поспешным шагом ушёл. Возможно, он жалел, что проявил рукоприкладство, но было поздно уже что-либо исправлять. Антон провёл рукой по губе, которая болью саднила. На руке осталась кровь. Антона удивила реакция Славы. Он всегда казался спокойным взрослым, который не стал бы проявлять насилие в ссоре. По всей видимости, Антон задел нерв, который задевать не стоило. Может быть он это заслужил. Постояв ещё минуту в зале в полном одиночестве, он решил вернуться к друзьям. Да, он всё ещё считал их друзьями. Спустившись, юноша застал подростков за карточной игрой. Вика, Кристина и Слава были поглощены боем и даже не подали виду, когда он зашёл. В отличие от Тимофея, который при виде его лица удивлённо поднял брови. Антон сел к нему на диван, но вжался в противоположную стенку, чтобы никак не взаимодействовать с Тимохой. Игра длилась не долго, Кристине повезло, и к середине игры она уже сидела с тузами на руках. Слава тоже просидел за игрой не долго. Удивляясь, её картам и со словами: "Пойду покурю", - он ушёл на улицу. Тимоха незаметно пошёл за ним. - Зачем ты его ударил? - спросил Тимофей с нескрываемым любопытством, так чтобы никто больше не услышал. - Рука дернулась, - ответил Слава, не обернувшись. Тимоха нахмурился и подошёл ближе. - Зачем. Ты. Его. Ударил? - сказал юноша, угрожающе делая паузы после каждого слова, и положив руку на плечо Славки. - Разве он тебя не бесит? Ты же сам с ним вчера спорил, я слышал, как ты на него кричал. Я немного поставил его на место. - Развернулся тот с возмущением. Тимоха сильнее сжал его плечо, но ничего не сказал. Он резко дёрнулся и собрался уже уходить, но смог ответить. - Не трогай его больше, - процедил юноша и ушёл. Снова попав в здание, Тимофей прошёл мимо играющих в карты друзей и поплелся куда-то по коридорам. Антон "вылетел" из игры и побежал вслед за ним. - Нам надо поговорить! - крикнул Антон юноше в спину. - Нам не о чем говорить, - уверенно парировал Тимофей. - Я хотел извиниться. За вчерашний поцелуй, точнее не за сам поцелуй, а за то, что сделал его без твоего разрешения. Я понимаю, то, что ты целый день со мной не общаешься. Если тебе противны педики, скажи, я перестану появляться у тебя на глазах. - говорил Антон, сверля взглядом землю. Как же ему сейчас хотелось, чтобы Тимоха ответил, что не презирает геев, что сам является таковым, но он молчал. Он смотрел на Антона не с ненавистью или злостью, а скорее с сожалением. - Почему ты так легко это принимаешь в себе? Это же не правильно. Это не нормально, - говорил Тимоха всё тише. - Я не выбираю, что чувствовать, - обиженно ответил Антон. - Когда то ты говорил мне принять себя, это я и сделал. - Замолчи! Я имел в виду совсем другое. Ты псих, и я псих, ясно? Это надо лечить. - Ты? Значит ты тоже...