Лекарство от апатии

Сердце бешено стучало и грозило вот-вот выпрыгнуть наружу. Он тоже это чувствует! то и дело ликовал Антон, чуть ли не крича от счастья. Он лежал на кровати, смотря в потолок, и нетерпеливо дёргал ногой. Он ждал, когда на улице стемнеет, потому что Тимофей предложил встретиться ночью, чтобы поговорить о том, что происходит между ними. Антон думал над всем тем, что услышал сегодня. Если Тимоха, тоже к нему неравнодушен, то почему всё это время отталкивал его? Он правда считает это ненормальным? Антон вспомнил слова Вики: ...ты можешь помочь ему.... с готовкой, например? Тимоха, что не умеет готовить? Чтож во всяком случае это объясняет его худощавость. Юноши договорились встретиться в том месте, где они рыбачили пару дней назад. Сумерки стремительно охватывали улицу, чувствовалось, как лето уходит, будто песок меж пальцев сыпется. Звёзд не было, а луна скрылась в тучах и лишь слабо просвечивала их. Из освещения был только один фонарь, при свете которого деревья и дома отбрасывали пугающие тени. Но они пугали не так уж и сильно, по сравнению с нечто другим - тишиной. Вот что наводило настоящий ужас. Ни птиц, ни гула, и даже не было шелеста листьев на ветру. Антон, избегая тишины, принялся мычать какую-то мелодию себе под нос и поспешно отправился к месту встречи. Юноша пробирался через высокую траву к дереву, в темноте он не видел даже земли, двигаясь на ощупь. Тимофей сидел под деревом, оперившись об него спиной. Взгляд его пронзал озеро, из которого исчезла вся муть и зелень, а вода приобрела тёмно-синий оттенок. Она будто служила зеркалом, отражая пустое беззвездное небо и тусклое пятно луны. К счастью Антона, это место не сидело в мёртвой тишине. На всю округу раздавались звонкие кваканья лягушек и треск сверчков. - Эй! Привет… - Антон почти подбегает к другу, ощущая, как сырая трава скользит по подошве. Тимофей оборачивается на него, чуть выпучив глаза от неожиданности и удивления, но тут же принял спокойный вид, скривив губы. Вид такой, будто его отвлекли от крайне важного дела – наверное, ему ещё хотелось посидеть и подумать, что же сказать, но не удалось. Антон дотрагивается ладонью до его плеча, и тот дёргается как от раскалённого железа, заметно, как подрагивают руки Тимофея. - Ты… хотел со мной о чём-то поговорить, - Антон слегка надувает губы от лёгкой обиды, что его так пренебрежительно встречают, но молчит, только и щурит глаза, подсаживаясь рядом с другом. Боится посмотреть ему в глаза, прощупывая травинки меж пальцев и всматриваясь в тёмную зелёную землю. - Да… хотел. Хотел поговорить, Антон. – Тимофей, который до этого лишний раз боялся взглянуть на Антона, тут же повернулся к нему, начиная пристально рассматривать, его чуть вьющиеся волосы, алые губы, руки и пальцы, глаза, в которых отражался дальний свет фонаря. Сердце больно, но приятно защемило. Взгляд его кажется равнодушным, но в то же время завороженным, какой-то новый блеск заискрился в чёрном зрачке. - Что ты такого сказал Славе, что он тебя ударил? - Антон дрогнул, кажется, всем телом, подавился собственным потоком вопросов, и решил просто отвечать на чужие. - Я ему сказал, что… Кристина сама виновата. В том, что так остро реагирует на всё, как ребёнок. Ну и там, ещё нечто подобное. Я ничего против неё не имею, просто, всё так быстро произошло, и вот я… - - Да… быстро всё произошло. – Вспоминается их последняя перепалка в лесу, события идут очень-очень быстро, хотя тогда казалось, что те длятся целыми часами, почти вечностями. Тимофею хочется показаться безразличным, грубым, но тело, всё его живое существо требует обратного. Требует кусаться, целоваться, царапаться, сжимать чужую кожу в тиски. Он хватается руками за голову, и глаза начинает щипать от резко накативших чувств и эмоций, которых некуда вылить, не на кого. - Поговори с Кристиной. Ты ей нравишься всё равно, я думаю… поэтому… тебе надо с ней помириться. - - Тимох… - Антон пытается приблизиться к парню ближе, но тот слишком резок, точно змея – вот-вот укусит, прыснет ядом, и ты умрёшь мгновенно. - Я тебе серьёзно говорю, - Тимофей поднимает голову, смотрит на друга с блеском от слёз в глазах и какой-то накатывающей злостью. Восхищение сменилось ненавистью, - я… мне жаль, правда, жаль, что так вышло тогда. Прости. Вот видишь? Прости, я извиняюсь, но я не хочу… я не могу… больше, чем то, что было… - И всё равно – попытки идут дальше, Антон передвигается чуть ли не на четвереньках к другу. Он тянет ладонь к ноге Тимофея, взглянув на него, словно спрашивая разрешения, и, не услышав слов протеста, положил руку ему на колено. Однако, Тимоха резко вскочил, выхаживая с места на место. - Я не могу, просто не могу… Это всё… я думаю, как это неправильно, как это плохо всё время. У меня буквально из головы это не выходит, я будто с ума схожу, ты меня понимаешь? - с последним словом, юноша хватает Антона, который тоже встал, за плечи, заглядывая в глаза и слегка встряхивая. - Мы не должны. Нам нельзя. Ты только представь, что с нами будет, если кто-то узнает… - У него на языке куча мыслей сразу, и воздуха в лёгких не хватит, чтобы всё это сказать, язык буквально отсохнет, но Тимофей не останавливается он говорит и говорит, не замечая почти никого и ничего вокруг себя. Антон напряжённо смотрит ему в глаза, в блеске которых видит самого себя. - Тим, тебя никто не убьёт. Всё… всё обязательно наладится и будет хорошо, вот увидишь. Никто не узнает… о нас. – И Тимофея как будто бьёт током. Он резко отскакивает со своего места, крутясь на одних пятках, и пытаясь самого себя заглушить, чтобы никто их случайно не засек. - Ты меня совершенно не слушаешь, Антон! Я говорю тебе очень важные… вещи, а у тебя только одно на уме! Что у тебя вообще в голове? – на этот раз парень молчит, скрестив руки на груди, и даже не смотрит на "друга". Где-то глубоко внутри ему хочется, чтобы Антон что-то сказал, что-то, что может сразу всё поменять, и всё бы обязательно изменилось. - В голове? – - Да! – На этот раз это было действительно громко, что кажется, будто и жабы их услышали и быстро разбежались по своим углам. Стало совсем тихо, только где-то в далеке залаяла собака. - Ну, как сильно я тебя люблю. Как пример, – кажется, Тимофей замер, но не поворачивался, слушал внимательно, вникая в каждое словечко, - или твои очень красивые волосы и, несомненно, эта красная бандана, которую ты постоянно носишь, – Антон лукаво приближался ближе к его спине, закусив губу от смущения. Хорошо, что он сейчас не встречается глазами с Тимофеем, а то бы точно умер от стыда, ведь он только что открыто заявил о своих чувствах. - Бандана? Она тебе нравится?– Подаёт голос, такой сиплый и хриплый, будто в одно мгновение он заболел. Ветер и впрямь гулял довольно прохладный, но тело так горело от всего сразу, что он не замечался и вовсе. Антон подошёл совсем близко и стоял за спиной у юноши. - Разве она может кому-то не нравится? Поверь, может - пронеслось в голове у Тимохи. Глаза чуть заплаканы, когда тот поворачивается к Антону наконец со взглядом таким ранимым. И он так близко. Антон не спускает глаз с чужих губ, специально быстро перекидываясь взглядом с Тимофеем, ещё бы ближе, ну совсем чуть-чуть. Рука Антона взметнулась вверх, проводя по вьющимся волосам друга от затылка ко лбу. Остановившись около красной повязки, одним движением Антон спускает её прямо юноше на глаза, закрывая видимость. - Антон… - - Просто молчи, - И Антон целует его. На этот раз не так поспешно как в первый, он был куда протяжней и приятней, потому оба юноши в этот момент наслаждались действием. Ох, как был прекрасен этот поцелуй, в нём было всë - искренность, восхищение и чистые чувства. Когда Антон отстранился от "друга", Тимофей продолжал стоять "как вкопанный", даже не пошевелившись. Он даже не спешил снять с глаз бандану, полностью доверившись Антону. И стоял не потому что был трусом, и не потому что наконец принял себя. Он всего-то не знал, что ему делать. В данный момент в его голове велась борьба желания и протестов. Его одолевали миллион сомнений, с которыми он пытался совладать и прийти к какому-либо выводу. - Не доверяй своим глазам, доверься чувствам, - подал голос Антон и положил ладонь ему на плечо. Лишь одним только пальцем он направился от плеча к запястью, нежным медленным движением. Отвлекаясь от мыслей, Тимоха сосредоточился на ощущениях. И да, Антон был прав. Тело юноши так и пылало изнутри, будто раскалённая лава, сердце неистово стучало. Дальше рука Антона переместилась на грудь, очертив линию ключиц, а после, пройдя через солнечное сплетение, к животу. Кожа Тимофея, внимая его действиям покрывалась мурашками после каждой проведённой линии. В животе приятно крутились спазмы, тяжёлые морские узлы, а к горлу подкатил маленький комок. Всё тело Тимохи откликалось на зов, который пробудил в нём Антон. Всё тело кроме глаз и мозга, которые в этот момент вели войну с остальными чувствами. И он решил довериться своему желанию, но только сейчас. Потом, когда он вернётся домой, он пожалеет об этом и заплатит за содеянное, а сомнения не оставят его никогда. Тимофей протянул вперед руку, где по его мнению должен был стоять Антон. И он не ошибся. Рука ровно легла на плечо. Тимоха повёл ладонь выше - к лицу, на ощупь пробираясь к глазам. Антон стоял, не шелохнувшись, боясь спугнуть откровенность друга. Двумя пальцами Тимофей обвёл оправу очков, подбираясь к душке. И лёгким движением снял их - для удобства. А после снова приблизился к юноше в поцелуе. Рука моментально скользнула на затылок, зачерпнув копну пушистых волос, массажируя их. От Антона послышался лёгкий стон, и он с выдохом отстранился. - Мне безумно нравится, когда кто-то трогает меня за волосы, - сказал Антон с хитрой и немного смущенной улыбкой на лице, которую Тимоха не увидел. Со стороны дороги послышался жужжание машины. Тимофей автоматически присел, скрываясь в высокой траве, и потянул Антона за собой. - А нас здесь никто не увидит? – Вдруг спрашивает Тимофей, заметно нервничая. - А мне откуда знать? Это ты место выбирал, - Глаза Тимофея округлились, а Антон весело хихикнул под чужое, слегка матершинское бормотание. Они поспешно вышли из травы и побежали в сторону дома, скрываясь от проезжающей машины. Утро после вчерашней встречи было на редкость добрым. Настал час отъезда Вики. Антон начал тянуться к её дому. Около крыльца уже стояла машина, вокруг который кружилась в суете толпа людей. Вика обнималась и прощалась с родственниками, близкими, образовалось нечто подобное круга, где все желали друг другу успехов и договаривались о новой встрече. Друзья покорно дождались, когда они закончили, девушка подошла к ним. Расставания - это всегда тяжело. Особенно, когда не знаешь встретитесь ли вы ещё или нет. Благо, Вике это не грозило. Пусть она уезжала далеко, но она обязательно вернётся, чтобы повидаться с родными. Другое дело прощание с друзьями. Все они разбегутся кто куда в конце этого лета, и с ними она прощалась уже навсегда. Подростки были напряжены, и не из-за ссоры, они вообще в этот момент забыли про ссоры, а из-за её отъезда. - Ой, да ладно вам. Двадцать первый век на дворе, мы обязательно спишемся, - Сказала Вика, пытаясь поднять дух друзьям, но это не особо у неё получилось. И отправилась обнимать всех по очереди. Антон на мгновение улыбнулся, увидев как она встаёт на цыпочки, чтобы обнять Славу, но через секунду на него снова напала грусть. Да, он знал Вику всего пару недель, но это время так сказалось на его жизни, что было бы глупо полагать, что он так просто с ней попрощается. Тимоху она обнимала долго, параллельно с ним разговаривая. Сложно представить, что они чувствуют в этот момент, учитывая какие у них тёплые отношения. Отпустив Тимофея, девушка направилась к Антону. Он почувствовал объятие тесное и жаркое, не такое, каким они обычно здоровались и прощались, но и не таким, каким обнимает девушка любимого парня. Это было объятье, в которое вложены печаль и радость, усталость и движение одновременно - прощальное объятье. - Ты помнишь о чем я тебе говорила? - внезапно шепнула Вика Антону на ухо. - Присмотри за ним, ладно? Доверяю его в твои руки. - Отстранившись, она подмигнула юноше. - Ладно, - ответил юноша и грустно улыбнулся. Обняв Кристину, Вика села в машину с глазами полными слез. Когда машина тронулась, девушка ещё долго махала друзьям в открытое окно, пока не скрылась за поворотом. Как же тяжело было ей уехать, осознавая, что на следующий приезд уже не обнаружит здесь Тимофея, Кристину, а может быть и Антона. Друзья. Разве возможно без них пребывание в Савино? Сколько она себя помнит всегда была окружена компанией, а сейчас... Несомненно в её памяти навсегда останутся незабываемые моменты беззаботного детства. Будь её воля она бы и вовсе не взрослела. Но жизнь идет вперёд, не спрашивая нашего мнения. Подростки долго смотрели ей в след, а потом начали расходиться. Слава хотел что-то сказать Тимохе - может слова поддержки, а может какое-либо предложение, но юноша, даже не взглянув в его сторону, куда-то побрёл. Антон, не задумываясь, бросился за ним. Он шёл куда-то бездумно, быстро, Антон кое-как поспевал за ним. - Эй, куда ты так бежишь? - просил Антон, схватив друга за плечо. - Подальше отсюда, - сказал он и побрёл дальше, но уже медленнее. Было сильно заметно, как он переживал. В полном молчании, они дошли до заброшенной школы, в которой были вчера. Забежав внутрь, Тимоха влетел на диван, прижавшись к его спинке и положив голову на изголовье, закрыл глаза. Антон аккуратно присел рядом. - Тебе так сильно волнует отъезд Вики? - спросил Антон и только потом понял насколько глуп этот вопрос. Конечно же его это волнует! - Мне будет её не хватать, - ответил Тимоха, пытаясь сохранить самообладание. - Что вас связывает помимо долгой дружбы? - Она была единственным человеком в моей жизни, кто по-настоящему меня понимал и поддерживал. Я ничего не держал от неё в секрете, - честно ответил тот. -Совсем ничего? - спросил Антон, намекая на его любовь к парням. -Совсем, - ответил Тимофей и усмехнулся. - Она приняла то, что я гей намного раньше, чем это сделал я, и пыталась переубедить меня, что это не плохо. Вы с ней в этом плане очень похожи. - Выходит ты всë-таки принял себя? - улыбнулся Антон подбираясь ближе. Сейчас он понял, почему Вика просила его позаботиться о Тимохе, уже тогда она знала о их взаимной любви, даже когда об этом ещё не знал Антон. Тимофей молчал. Антон остановился в пару сантиметров от него, замечая напряжение в его теле - видимо опять пытается отрицать свои чувства и довериться разуму. Юноша, не позволяя Тимофею это сделать, одним махом руки натянул бандану ему на глаза. Антон поцеловал его, надеясь на то, что он хотя бы на время забудет о своих проблемах. Но после короткого поцелуя, Тимофей отстранился, стягивая с себя повязку, показывая, что хочет побыть один. Антон, послушав его, отправился гулять по школе. Пианино вновь заворожили его мысли, и юноша пришел в актовый зал. Он дотронулся до нескольких клавиш, словно ожидал, что услышит вместо музыки что-то другое. Звук с протяжным стоном разлился по всему зданию. - Что ты делаешь?, - пришёл на звук Тимофей. Его вид казался чуть виноватым. - Мне так нравится это пианино, даже не знаю почему, оно словно меня притягивает,- ответил Антон, даже не посмотрев в сторону друга. - Сейчас я тебя удивлю, - сказал Тимоха и притащил откуда-то стул на трёх ногах, садясь за инструмент. - Ты умеешь играть на пианино? - поинтересовался он с искренним удивлением и восхищением. - Когда-то давно учился, но недолго. Единственное, что я умею играть - это "Собачий вальс", - сказал Тимоха с усмешкой. И он заиграл. Очень неумело, с "деревянными" пальцами, которые его не слушались на расстроенном сломанном инструменте. Но играл. Антону большего и не надо было. Он не замечал не фальшивых нот, не иногда не переносимого звука. Перед собой он видел только любимого человека, который сидел за пианино в лучах солнца и улыбался. За тем самым пианино, которое так понравилось Антону. Как же эта картина в его глазах была прекрасна. Он был готов вечно вот так вот сидеть и слушать эту неумелую, но зато очень родную игру. Но ничего вечного не бывает. - Не двигайся, - сказал юноша и потянулся к рюкзаку за своим дневником и карандашом. Он рисовал, что видел и что чувствовал. Рисунок, внимая его эмоциям, так и лился из под карандаша. Тимофей уже закончил играть и смотрел на друга, который увлечённо смотрел в блокнот и по-кошачьи улыбался. Спустя несколько минут Антон показал ему рисунок. Не точную копию, не идеальную картину - всего лишь набросок. Но даже в этом наброске был запечатлены все эмоции и чувства художника. - Это просто прекрасно, - ответил Тимоха восхищенно, смотря на рисунок. Он сказал это совсем ни как человек, который не любит, когда его рисуют, наверно то было лишь отговоркой. - Ты прекрасен. Антон вскочил, словно от удара тока. Он не верил своим ушам. Неужели это говорил Тимоха? Тимоха, который сейчас сидит с широкой улыбкой. Тимоха, который несколько минут назад сидел, как "громом поражённый". -Нет, это ты! Ты прекрасен! - быстро воскликнул Антон и кинулся на Тимоху. Тот, не ожидая этого, успел поднятся со стула, но под весом друга, они оба рухнули на пол, что не помешало Антону. И он продолжал обнимать Тимофея уже на полу. Внезапно руки Антона скользнули под чужую футболку. Тимоха вздрогнул то ли от неожиданности, то ли от теплоты ладоней друга, лежащих на его холодной спине. - Ты что замёрз? - спросил юноша, проводя пальцем вверх по позвоночнику, отчего всё тело покрылось мурашками, а спина сама собой выгнулась. - Нет, просто ты так на меня влияешь, - ответил тот, и в ответ запустил пятерню Антону в волосы, и тот довольно ахнул. Тимофей наклонился к его шее, ошпаривая горячим дыханием, и впился губами ему в шею. Антон невольно вскинул голову, вдыхая воздух через стиснутые зубы. Пальцы сжались, оставляя на спине Тимохи красные полосы. Тимофей направился вниз - от шеи к плечу, оставляя за собой следы. Как объяснить синяки, они ещё не придумали, но обязательно что-нибудь придумают позже. Антон повёл ладони выше по спине - к плечам, массируя их. Когда Тимофей дошёл до особенно чувствительной зоны, Антон слишком сильно сжал его плечи, так, что даже Тимофей отстранился. Антон смотрел на него с улыбкой полной счастья. - Кстати, пока я не забыл, держи, - сказал юноша, потянувшись к рюкзаку и достав оттуда свёрток. Тимофей взял его и, раскрыв, обнаружил внутри сахарную булочку. Он не понимающе посмотрел на друга, который пожал плечами. - Вика попросила покормить тебя или что-то типа того, - ответил невзрачно он. Тимоха усмехнулся и мотнул головой. Вика отлично умела скидывать ответственность. Так, намекнув Антону на проблемы друга, она уехала, оставив их разбираться самих, в надежде, что тот ему поможет. - Надо же даже после своего отъезда не оставляет меня в покое, - шутливо пробормотал он. - Спасибо, Тош, но я не хочу есть. Антон не отстал. Его предчувствие подсказывало, что к просьбе Вики стоит отнестись очень серьёзно. Он состроил гримасу непонимания. - Вика имела ввиду что-то серьёзное так? - Она просто слишком сильно обо мне беспокоится, всё не так плохо. В обмороки я не падаю, усталости почти не чувствую, - начал Тимоха как-то излишне воодушевлённо. - Что? О чем ты? - взгляд Антона стал испуганным и обеспокоенным. Тимофей пронзал его взглядом, размышляя о том стоит ли посвящать его в свои тайны. - У меня РПП, Антон. Анорексия, - ответил юноша и продолжил пронзать друга взглядом, ожидая его реакции. Но как реагировать Антон не знал. Что в таких случаях обычно говорят людям? Эти слова многое объясняли - его худобу, то, что он никогда не ел вместе с друзьями и иногда его чересчур сонливость. - Что? Ты же пытаешься как-то с этим бороться, да ведь? - спохватился он. Тимоха промолчал. Антон резко сунул булку ему прямо под нос. - Кусай, - сказал юноша твердо, но в голосе всё равно чувствовались ноты тревоги. -Тим, прошу тебя, - сказал он уже мягче. Тимофей откусил небольшой кусочек, но Антон от него не отстал. Он сам отщипнул ломтик и потянул его в рот другу, схватив его за шею. Сначала он ел неохотно, но после, осознав, что не отвяжется от Антона, стал жевать активнее. Антон верил, что всё это лишь предрассудки Тимофея, что от них будет не сложно избавиться, но тот не рассказал ему всей правды о себе. На улице к тому времени уже потемнело. Пора было возвращаться домой. Проводив Антона, Тимофей вернулся домой. Даже не включив в ванной комнате свет, он смотрел в зеркало пустым усталым взглядом. Как же в этот момент он себя ненавидел. Презирал. Он дал слабину, пошёл на поводу у чувств, хотя обещал себе, что никогда не будет вместе с Антоном. Только после того как он ушел, с Тимофея спала пелена. Его мысли вновь одолевала куча сомнений, а ещё больше - сожаления. Он пожалел о сегодняшнем дне. Нет, он искренне любил Антона, но позволить себе такую любовь он не мог, или это общество не могло, кто знает. Зря, зря, я всё это сделал, думал он, падая на колени около унитаза и подставляя к горлу два пальца. Так нельзя, нельзя. Сколько же мне дней ещё не есть, чтобы заглушить это влечение. Юноша приложился спиной к холодной плитке, приходя в чувства. Он чувствовал себя живым мертвецом. В отличие от Антона, который радостно и в припрыжку забежал в дом, удивляя этим бабушку. Он кинул рюкзак около входа, а сам направился в кухню, чтобы поужинать. - Антон, что это такое!? - послышался голос бабушки полный злости, словно гром средь ясного неба. Юноша непонимающе побрёл к ней, найдя её в прихожей. Она держала в руках дневник, увлечённо его читая. Мир Антона в этот момент рухнул. Он молча стоял, смотря на бабушку, которая в этот момент читает все его тайны и не только его. Казалось юноша не верит в происходящее. И всё это из-за того, что юноша не спрятал дневник. Да бабушка никогда не лазила в моих вещах, почему сейчас? проносилось у него в голове вместе с паникой. Он метнулся попытался выхватить блокнот, но Любовь Николаевна, предвидя это действие оттолкнула его. - Я спрашиваю, что это такое? - прокричала она, показывая Антону запись, где он писал о своей невзаимной любви и рядом портрет Тимохи. - Антон, ты что голубой? Как же так, мы тебя таким не воспитывали, - продолжала она кричать. - Господи Боже, прости нас и наши грехи, - обращалась бабушка уже к потолку. - Вы меня вообще не очень то и воспитывали, - процедил он сквозь зубы. - Знаешь что? Я звоню твоей матери, пускай она сама разбирается, что с тобой делать... -