Невыносимо

*** Марина Леонидовна вечерами отвозила Аришку на танцы, Ольга продолжала работать, несмотря на многочисленные отёки и хроническую усталость, вызванную беременностью. Шла тридцать шестая неделя. – Оль, я тебя умоляю, давай в декрет, а? – Паш, ну какой декрет? Апрель на носу, проверки каждый божий день, а ты мне про отдых — успеется. Тем более, нет ни одной причины для столь поспешных решений. – С тобой невозможно разговаривать серьёзно, а если ты здесь родишь? – Ты будешь первым, кто об этом узнает. Иди и не мешай работать. – Поешь хоть, я тебе фунчозу принёс с овощами и морепродуктами. – Ладно. – цыкнула Ольга. *** По приезде домой, Оля разделась, и долго ковырялась со шнуровкой. – Вот же блядь. – пробубнила она. – Чего ругаемся, Олюшка? Давай помогу. – заботливо предложил Паша. – Да не вижу ничего дальше носа, бесит всё! – Павел помог супруге сесть на стул и аккуратно снял её кроссовки. – И давно у тебя так ноги отекают? – Ольга виновато потупила взор. – С завтрашнего дня сидишь дома и звонишь мне каждый час. – А ты берега не попутал? – промурчала она. – Паш, правда, всё в порядке, на моём сроке это нормально, чё ты бесишься? – Я просто переживаю, не более. Руку давай, вставать будем. – Какой ты заботливый... – улыбнулась Оля. – Завтра возьму выходной, будем с Аришей валяться в кровати и есть мороженое, идёт? – Едет. Наутро Ольга томила в духовке кашу, от аромата которой проснулась Аришка, которой уже исполнилось четыре. – Мамусик, доблое утло! – Аринка крепко обняла Олю за шею, сидя на её коленях. – Доброе, – Оля чмокнула дочурку в щёчку и поправила пушистые волосы, похожие на одуванчик, – кашу будешь? – Длужба? – Не угадала, пшённо-тыквенная! – Аломатная... плосто писк! – Давай за стол тогда! Позавтракав, Аринка убежала в комнату, а Оля мыла посуду. – Мам, а мы пойдём гулять? – Чуть-чуть попозже. Поиграем? – В львят? – А давай! – бодро ответила Ольга. – Как львы рычат? – Л-л-л! – старательно произносила Аринка, но у неё не выходило. – А давай так, мы с тобой сядем рядом с большущим зеркалом и будем дразниться? – Давай! – покривляться как и всякий ребёнок, Аришка любила и предложение Оли казалось ей заманчивым. Они сели напротив зеркала, и показывали друг другу язык. – Умничка! А теперь наш язычок превратится в гармошку, и мы будем на ней играть. – Выполнив артикуляционную гимнастику, Оля надела напальчник и играла на импровизированной балалайке. – Рычи! – Л-Р-Л-Р, – получалось у Ариши, она чуть огорчилась, а после отчётливо прорычала, – Р-Р-Р! – Аринка, ты слышала? Ты рычишь! – А можно я сама? – Попробуй! – Девочка играла на балалайке и раскатисто рычала. – Ну, всё, мам, теперь ты будешь мне говорить: "Рыкова, не рычи". – Оля усмехнулась и искренне радовалась тому, что Аришка впервые чётко произнесла коварный Р.