Невыносимо

*** Арефьева испепеляла мужа взглядом и долго не могла собраться с мыслями. – Вызывала? – На, полюбуйся! – От злости Ольга швырнула бумагу мужу и демонстративно отвернулась к окну. Было неприятно и больно. – Оль, это бред! Я эту даму знать не знаю, какое домогался? – Давай, отлынивай! Скажи честно, тебе меня одной мало? – Господи, соберись, что ты несешь, Арефьева!? Я тебя люблю! – он кричал столь сильно, что стены в кабинете начинали дрожать, и гулким эхом давать отдачу. – Пошёл отсюда к чёрту! Здесь всё подробно изложено: «Врач, Рыков Павел Дмиритриевич во время осмотра массировал мою грудь, прижимался…» – до конца Ольга попросту не могла дочитать содержание жалобы, её душила обида и горечь разочарования когда-то самого близкого человека. – Уходи. – наконец, собравшись, произнесла женщина. – И желательно из моей жизни. Рыкову хотелось возразить, упомянуть о троих детях, об их счастливой жизни, уютных выходных — по большей части обо всём, но он понимал, что супруге нужно время. – Дома поговорим. – сухо ответил мужчина. *** Ариша крепко держала младшую сестрёнку за руку, показывая ей самые потаённые уголки подстанции. – А здесь папа и другие врачи отдыхают, когда приезжают со смены. – с гордостью произнесла девчонка с тёмными, точно смоль волосами. – Пя? – Папа-папа, хочешь посмотреть? – Машенька одобрительно кивнула, серьёзно глядя на Арину и почувствовала как детская, но уверенная хватка становится слабее. – Беги, только аккуратно! Мария Павловна встала на носочки и, оперевшись о столешницу, попыталась стянуть сушки. – Опаньки, а вы тут какими судьбами? – поинтересовался Рыков, вошедший в помещение. – Доченька, давай тебе папа подаст баранку или сушечку? – Ты что-то слишком весёлый, для того, на кого только что кричала мама. – отметила Аринка. – Это наши с мамой взрослые проблемы, но мы всегда будем вашими любящими мамой и папой. – Понятно. – с ухмылкой ответила девочка и, оттащив Машу от стола, направилась в кабинет.