Невыносимо

*** Близилась зима, и Оля поняла, что больше не в состоянии тянуть на себе всю семью. Ранним утром она проследовала в спальню старшей дочки, которая существенно опаздывала в школу. – Аринка, вставай, ты в школу опоздаешь. – Мам, я туда сегодня не пойду. – Что такое, хитрюга? – у меня прыщ на лбу огроменный. Не веришь — сама посмотри! – Он же совсем небольшой, давай по-честному, лень просто или контрольная маячит? – Мам, я устала: утром школа, вечером танцы, потом домашка и так каждый день. – Ладно, но малышне скажем, что тебе к третьему, а то тоже захотят остаться дома. Сёма уже оделся, а Маша с усердием натягивала колготки. – Все готовы? – спросила Оля, наблюдая за уже одетым сыном и Машей, старательно пытающейся совладать с одеждой. Она быстро помогла дочке надеть комбинезон и шапку, и уже поспешила выйти, когда крохотная рука её остановила. – Мама, де мои отьки? – А ты вчера из садика в них пришла? – Ой… – Девчонка стыдливо опустила вниз взгляд и нервно поддала губки. – Мамотька, ты тойко не лугайся, – всхлипывая, продолжала малышка, – их Миса сломал. Ногой слутяйно. – Арефьева заботливо вытерла с округлых щёчек слёзы, поправила отросшую чёлку и, крепко держа дочку за руку, вышла из квартиры. *** Кое-как уладив вопрос с поломанными очками и тем, что какое-то время Маша снова будет плохо видеть, Ольга поспешила на работу. Как назло дороги промёрзли, к тому же за ночь успел нападать снег, и Арефьева ехала медленнее привычного темпа. – Да, Паш. – … – Я уже еду, скоро буду. Ты мне лучше скажи, почему ты мне вчера ничего не упомянул про Машкины очки. Как она в садик ходить будет теперь, играть, гулять она как будет? – сокрушалась Оля, поворачивая на знакомую улицу. – … – Угу. – съязвила женщина. – У тебя всегда всё просто, Рыков. Одна я — дура. – … – Всё, пока. – рявкнула Ольга и сбросила вызов.