Часы, крекеры

Ночь наполнена праздником. Красивые горделивые чёрные фонари, сами по себе уже приевшиеся в суете однобокой рутины, сейчас вдохнули в серый город загадочную и уютную атмосферу своим жёлто-оранжевым тёплым светом, струящимся по мощёной мостовой и тихой воде. Кругом люди. Они ярко одеты, слегка навеселе, тут и там танцы, разговоры, мороженое, огни. И улицы такими живыми и приветливыми кажутся, что голова от всего этого движения кружится у человека, наблюдателя, случайно попавшего в этот ворох цветных платьев, громких голосов и всеобщего смеха. Бедный паренёк уж и не знает, куда деваться, ведь он оказался здесь ну совершенно не к месту со своей кипой серых, исписанных вдоль и поперёк, деловых бумажек. Он приехал из пригорода в Париж отдать их одному важному человеку, которого, впрочем, по понятным причинам - праздник, всё же - на его законном рабочем месте не оказалось, отчего несчастный искатель вынужден был остаться на сегодня ни с чем, но ехать домой сейчас же, не воспользовавшись своим свободным положением было слишком жаль. Путаясь под ногами прохожих, то и дело попадая в компании молодых людей и восхищаясь всем, что видно, Александр - о, да, несчастного, а может, и наоборот, счастливого нашего героя звали именно так - очутился здесь, уже порядком подустав. Часы его стащили где-то по дороге, а хорошие, надо сказать, были часы, поэтому он не нашёл для себя ничего лучше, чем зайти в первый попавшийся на глаза бар - не подумайте, лишь спросить, сколько времени. Уж и сам он через какие-то полчаса не смог бы никому объяснить, как оказался за круглым столом и за игрой в бридж. Честнàя компания поначалу показалась Александру вполне себе честнòй, однако сыграв одну партию, он уже не был в этом до конца уверен. Но, даже проиграв парочку купюр, он не смог отказать себе в удовольствии понаслаждаться выявлением жульства коллег ещё немного. И неизвестно, чем бы закончилось для нашего милого азартного героя это грязное дельце, если бы его внимание не привлекла некая шумиха у барной стойки. Александр увлёкся, пытаясь разобрать, что же там за штука, а уважаемые мсье жулики не стали его дожидаться и продолжили играть, закрывая вход в свой кружок посторонним лицам. А там, куда свой взгляд направил милый мой мсье Романов - а ведь именно такова и есть его фамилия, действительно было, на что посмотреть или, по крайней мере, послушать, ибо разыгрывалась там преинтереснейшая сценка. У стойки стоял высокий молодой человек, лет двадцати пяти, в невозможно цветастой рубашке и с усталым голубым взглядом. Он что-то доказывал бармену, и делал это с таким видом, будто он знал совершенно всё на свете и совершенно обо всех. Но до подошедшего уже к концу Александра донеслась лишь финальная реплика этого невероятно странного, но до такой же степени невероятно привлекающего - или, быть может, будет вернее сказать, привлекательного мсье: - Мужчина... Да сдались мне эти ваши крекеры... Я, между прочим, рекламное лицо мази "Календула". Слышали о такой? Бармен, видно, о такой мази не слышал, по крайней мере, так можно было судить со стороны по его молчаливой реакции: он лишь поставил на стойку два стакана джина. Впрочем, Александр о ней не знал тоже, но это не помешало ему расстаять от приятного бархатистого баритона странного мсье. "С чего бы такая реакция?" - спросил он сам у себя, но вот ответить уже, увы, не смог. Присев за ближайший столик, он подумал, что хорошо было бы тоже заказать стаканчик джину, и принялся рыться по карманам в поисках денег, но, нашед в них только мелочь на обратную дорогу, с грустью вспомнил, что успел уже пустить их по кругу мсье жуликов. И пришлось бы отказаться от выпивки, если бы она сама не пришла и, что ещё лучше, привела с собой теперь уже без сомнения приятную компанию в лице странного мсье. - Не желаете вместе выпить, мьсе..? - за столиком, прямо напротив нашего счастливчика замаячила цветастая рубашка. - Александр. О, да, я не против, разумеется, - незнакомец, а точнее, теперь уже знакомец, мягко улыбнулся и толкнул стакан по столу. Возможно, здесь стоило бы усомниться, а не подмешано ли чего в этот стакан, однако, под необычным совершенно для приятно удивлённого моего мсье Романова чувством, он даже не вспомнил подумать об этом. - Но, позвольте, как могу я вас называть? - об этикете всё же вспомнить подумалось. - Зовите меня Пьером, мсье Александр, раз уж и вы назвали мне своё имя, - и правда, от волнения бедный гость ночного города даже не подумал, что целесообразнее будет назвать свою фамилию, чем имя. Но странный огонёк внутри него горел ему о том, что так даже и лучше, интереснее. И разговор таким образом вскоре перешёл в оживлённую беседу, подкреплённую небольшим количеством хорошего крепкого алкоголя. Но что творилось с нашим мсье Романовым! Будучи погружённым в диалог, он, однако, постоянно ловил себя на мысли, что заслушивается своего собеседника не от того, что тема для дискуссии подобрана весьма удачно - хотя и этот фактор тоже влиял - а потому, что сам голос был донельзя приятен и чарующ. И часто взгляд его был прикован к рубашке мсье Пьера, уже казавшейся не нелепой, а гармонично сочетавшейся с сексуальными - mon Dieu, какие мысли! - оголёнными ключицами и изящной молочной шеей. А его губы, ах, немного бледные и тонкие, но такие чарующие, и глаза, словно сумеречное парижское небо... - Мсье Александр? Вы, кажется, совсем не слушаете меня, неужели пропал всякий интерес к разговору?.. - тут наш новый знакомый, видимо, уловил потерянный взгляд очарованного героя и, хитро улыбаясь, поправил ворот своей рубашки. - Впрочем, я вижу, вы уже допили. Как вы отнесётесь к предложению пойти и прогуляться? Быть может, потанцевать? - как он отнесётся! Разумеется, резко положительно, жирный плюс, явное согласие. Ведь не так-то легко признать, что ты действительно потерял самую нить беседы, засмотревшись на собеседника, согласитесь. Свежий воздух с набережной подействовал на обоих молодых людей как нельзя лучше. Не желая быть унесённым толпой и ещё не до конца оправившись от потери часов, мой бедный Александр уцепился за локоть мсье Пьера, так любезно им подставленный. Однако, своей потере он был также и благодарен, ведь не реши он зайти в тот бар - никакой встречи и никакого знакомства бы не произошло. - Мсье Пьер, послушайте эту музыку! Кажется, там танцуют, - у Сашеньки - именно так Пьер назвал его в голове сейчас - загорелись глаза. Его новый знакомый утонул в них, как недавно утонул в его глазах и мой герой. А ведь с самого начала он лишь хотел провести с милым пареньком только одну ночь. Но теперь ему этого мало. Может быть, это люди зовут глупой-преглупой влюблённостью? - Так пойдёмте же туда, мсье Александр, вы любите танцевать? - Сегодня - да. И уже никто не стал выяснять, почему именно сегодня, а что не сегодня и тому подобную глупость. Весёлая музыка подхватила парочку и закружила по площади, не оставляя в лёгких ни грамма кислорода, в голове ни одной мысли, а в глазах ни одного сомнения. Серые Александра на фоне голубых Пьера - как тучи. Пейзаж. Не это ли только можно назвать удачным случаем! И видя такого Романова, хочется... Пьер останавливается и, не раздумывая, резко целует. В порыве, в такт музыке, в ритм сердца, положив обе ладони на щёки смущённого и удивлённого юноши. И нехотя отрывается, чувствуя как тот пытается отстраниться. Александр, весь красный, хватает его за руку тут же и быстрым шагом, едва не срываясь на бег, покидает маленькую площадь под крики, свист и аплодисменты толпы. Уже только в тихом переулке останавливается, пытаясь отдышаться. А у Пьера конец света: он неправильно понял. И тот взгляд, ещё в баре... - Мсье Пьер, ну что же вы творите! Ну не на людях же! Вы могли и подождать, теперь я жду от вас извинений, - мой милый ночной гость стоит и ждёт, скрестив руки на груди. А бедный знакомец смотрит на него и хлопает ресницами неверяще. - Так вы... не против? - Александр только умиляется, смотря на это лицо и слыша этот голос, от которого вместе мыслей одна каша. - Нет, мсье Пьер, нет. Но я всё ещё жду, когда вы извинитесь, - он просто играется, по-доброму, и ласково, отчего человек напротив расплывается в улыбке, обвивая руками талию юноши и наклоняясь ближе к нему, быстро шепча мимолетные фразы извинений. - Мсье Алекса... - Просто Саша. - Саша, позволите на этот раз вас поцеловать? - от этих слов Романов вспыхивает, но спешно кивает, закрывая глаза и вытягиваясь в ожидании. Их губы соприкасаются нежно, запоминая каждое мгновение. И только прохожий, увидевший их случайно, наверное, подумал, что эта милая парочка хорошо подходит атмосфере праздничного ночного Парижа. Столица любви, всё же.