Мои юные годы Хогвартса

      Если же быть честным, Локи повёл себя как сопливая девчонка в свой первый день в Хогвартсе. Понимая то, как отреагировал на его выбор факультета брат, ему не составляло труда представить, что скажут родители. От этого на душе стало так плохо, что даже не разобравшись по-нормальному кого и как зовут из его однокурсников, брюнет, дождавшись пока все в общей спальне уснут, наконец-то дал волю слезам. На утро мальчик чувствовал себя разбито, но не подавал об этом виду.       На Слизерине всё было не так плохо, как ему рассказывал Тор. Компании здесь обычные, не сказать, что прямо уж плохие, в Гриффиндоре тоже не ангелочки учатся. Локи даже не расстроил факт того, что гостиная его факультета находится в подземельях. Если так подумать, то это вообще огромный плюс – чем дальше от всеобщего шума и гама, тем лучше. Правда сначала, декан его факультета – профессор Зельеваренья, Хэнк Пим, показался ему весьма противной личностью, но даже с этим он смирился, после того, как тот нехотя похвалил Локи на одном из своих уроков, признавая, что знает Одинсон, намного больше обычного первокурсника. Кстати об учебе, дела у него в этой стезе шли просто прекрасно. Здесь брюнет осознал, что не зря просидел почти всё лето в библиотеке, готовясь к поступлению.       Смотря на практически идеального Одинсона младшего, который расхватал практически все звёзды с неба, однокурсники начали его сторониться, а кто-то даже рискнул подшутить над ним. Но Локи не был бы Локи, если бы оставил всё как есть, и не использовал парочку заклинаний на своих обидчиках.       —Мистер Одинсон, вы ведь прямо как ваш достопочтенный брат. Тот тоже угодил ко мне в кабинет уже через неделю, после распределения на факультет.       Одинсон молчал. Директор Фьюри ему не нравился, тот явно был не так прост, как представлялся. Он вёл себя непринуждённо, говорил о сущем бреде, но брюнет уверен, что профессор таким образом хочет втереться ему в доверия, чтобы получше узнать о причине надругательства над однокурсниками. Взгляд его единственного глаза смотрел насквозь, роясь в душе. Вестись на эту уловку брюнет не собирался, его отец, также всегда смотрит на него, когда младший сынок что-то да натворит.       Возле ног прошло какое-то существо, залазя под профессорский стол и обходя его с другой стороны, прежде чем ловко запрыгнуть на столешницу. Это была рыжеватая кошка, её звали Гуся. Слухов о ней так же много, как и о Фьюри. Кто-то говорит, что она - анимаг, запертый в животном обличье, кто-то, что это такой оборотень. Но смотря на то, как сладко спит этот зверёк подле руки хозяина, первокурсник решил, что это обычная кошка, которая лишь стала жертвой очередных слухов.       —У нас в Хогвартсе не принято решать проблемы таким образом, — снова заговорил директор, — если уж что-то и приключилось, то лучше решить всё мирным путём.       Локи опять молчал. Часы за его спиной мерно стучали, отсчитывая секунду за секундой. Этот настойчивый стук, вместе со взглядом профессора, изрядно действовали на нервы. А Гуся так назло и мурчать начала.       —Зачем тогда в Хогвартсе обучают этим заклинаниям? — сухо поинтересовался Одинсон.       —В мире есть более серьёзные неприятности, чем одиннадцатилетние мальчишки со Слизерина, против которых вы воспользовались заклинанием, — объяснил Николас.       —Они сами напросились, моей вины в этом нет, — хмыкнул брюнет.       Директор смотрел куда-то сквозь Одинсона, улыбаясь.       —Вы прирождённый Слизеринец, родители знают об этом? — спросил Фьюри.       Локи еле заметно дёрнулся. Мама с папой присылали ему письма, но ни на одно он так и не ответил. Более того, брюнет даже их не читал, ведь представлял, что там написано. Они наверняка расстроены или даже злы на сына за такой выбор факультета, ведь Тор уже наверняка рассказал им все новости. Поэтому письма, так и лежат бессмысленным мусором под кроватью Одинсона.       —Они ведь волнуются, — пояснил профессор, — мистер Одинсон, вам следуют ответить им на письма, иначе ваша матушка в скором времени пришлёт мне уже сотый конверт с переживаниями о вас.       Локи отвернулся, смотря куда-то вправо, где стоял шкаф с непонятными зельями, которых было так много, что казалось – открой дверку и всё содержимое тут же повалится на пол. Мама. Она видимо очень волнуется за него. От того, что он игнорировал её, на душе у брюнета стало неспокойно. Одинсон обязательно напишет ей письмо. Наверное, даже отцу следует ответить, иначе, скоро Локи пришлют кричалку. Они с братом уже получали такое чудо-письмо, поэтому мальчик знал, что от него ожидать.       —Я надеюсь, что вы поняли, что обижать однокурсников и не отвечать на письма родителей очень плохо, поэтому можете быть свободны.       Локи исчез из кабинета директора уже через несколько секунд. От этого Фьюри у мальчика разболелась голова. Всё-таки профессор умел давить на мозги своим присутствием, и слухи, которые расползались по гостиной Слизерина, как змеи, были правдивы.       Выйдя в коридор, брюнет спешным шагом направился к подземельям, чтобы не опоздать на урок. Профессор Пим, хоть и относился к нему менее пренебрежительно, чем к другим, но прощать опоздание явно бы не собирался.       —Я же говорил, это он, — услышал Локи. Двое Слизеринцов что-то обсуждали между собой, но как только мальчик прошёл мимо них, те замолкли. — Ну же, это отличная идея!       «Очередные идиоты», – подумал Одинсон, заворачивая за угол.

***

      Солнце было слишком тёплым для обычно холодной осени, поэтому Локи даже успел пожалеть, что надел тёплую мантию и шарф. Сидя под большим деревом во дворе Хогвартса, мальчик жмурился от настойчивых лучей солнца, которые мешали ему спокойно читать книгу.       Прошло ещё несколько дней, а у Локи до сих пор в голове не появилось и мысли о том, что стоит извиниться перед Тором за свои слова. Он уже решил, что первым будет просить прощение брат, так как его вины в их ссоре намного больше. Но зато брюнет написал письмо родителям, в котором уверял, что с ним всё хорошо, при этом ни говоря ни слова, о том, на каком он факультете, ведь те уже и так скорее всего извещены об этом. Не стоит сыпать соль на рану.       От солнечного света буквы в книге расплывались перед глазами. Прочитать даже одну строчку становилось просто невозможным, когда кто-то высокий перегородил ему свет, вставая прямо перед ним. «Неужели Тор?», – подумалось мальчику.       —Я же говорил, Топаз, он будет здесь, — пронеслось над головой.       —Это всё ещё очередная глупая идея, не больше, — свет перегородила ещё одна фигура, намного ниже первой.       Локи поднял свой взгляд на незнакомцев, которые абсолютно нагло потревожили его спокойствие. Слизеринцы, скорее всего старше даже его брата. Зачем они сюда пришли?       —Привет, это ты Локи Одинсон? — сказал первый Слизеринец, и не дождавшись ответа от недовольного брюнета, тот продолжил, — я – Эн Дви Гаст.       Мальчику он показался знакомой персоной. Кажется, Тор когда-то упоминал эту личность в своих рассказах про Хогвартс. Про Гаста тогда он сказал: «Самый противный змей из Слизерина», а после этого, тот заел неприятные воспоминая сладостями, утащенными из столовой. Не понятно, что такого Тору сделал этот Гаст, но брат его явно недолюбливал.       —А эта хмурая тучка, — Гаст указал кивком головы на рядом стоящую девушку, — Топаз.       Топаз не выглядела так довольно как её приятель, который скорее всего практически притащил свою подругу сюда. Её чёрные брови были сведены на переносицу, а взгляд так и сочился неприязнью к Локи. А вот Гаст выглядел более, чем довольно. Одетый в странные украшения, которые ярко блестели в свете лучей солнца, тот создавал образ чудака, которому наконец-то разрешили выйти на улицу из больничной палаты, но только под предводительством наблюдающего, кем судя по всему и являлась Топаз.       Что же, Локи тоже не стремился заводить дружбу с этими ребятами, выглядели они, ну очень подозрительно.       —Говорят, ты воспользоваться заклинанием «Остолбеней» против своих однокурсников, — продолжил Гаст, понимая, что собеседник отвечать ему не собирается.       —Пришли меня осудить? — нагло улыбнулся Локи.       —Осудить?! Ха, Топаз, это же смешно! — хохотнул Слизеринец, пока его подруга продолжала сверлить ненавистным взглядом первокурсника. За сущую секунду Гаст сменился в лице, уже практически серьёзно вещая о сути своего прибытия сюда, — мы хотели сказать, что это классно! Так держать!       Тут уже Локи не удержался от смеха. Эти двое точно чудаки.       —Серьёзно? — хмыкнул мальчик.       —Я абсолютно всегда серьёзен в своих намерениях! — захлопал глазами Гаст. — Нужно уметь постоять за себя!       Локи закатил глаза. Что-то его начинают нервировать эти чудики.       —О! Я уже говорил о том, как на своём первом курсе поджёг мантию профессору Астрономии? — Гаст искал интерес в глазах Одинсона, но там был лишь скепсис. — Тот говорил, что знания у меня в его предмете просто нулевые, а я ему, доказывал, что это не так. В общем, точно не помню, как это произошло, но точно осознаю, что взял палочку, а потом…       —Гаст, — протянула Топаз, хватая за плечо удивлённого друга, утягивая его с собой, — идём, у нас есть дела.       Хмыкнув каким-то своим мыслям, Слизеринец не сказав не единого слова Локи, поплёлся за подругой.       Одинсон долго не мог взяться за книгу снова. Эти двое выбили его из колеи, и теперь у него никак не получалось собраться с мыслями. К чему было это странное знакомство и что оно за собой сулит, мальчик знать не хотел.       Солнце наконец-то скрылось за облаками, поднялся сильный ветер, а вскоре на нос Локи упало пару крупных капель дождя. Спешно собрав все свои вещи, Одинсон побежал обратно в школу по уже промокшей дороге.

***

      На дворе глубокая ночь, завтра тест по Трансфигурации, а Локи лежал в своей кровати, стараясь собраться с мыслями. Ему не нравилось то, что происходило. Его мысли о том, что Хогвартс может не принять его так радушно, как ему бы хотелось, оправдались, и он не знал куда себя деть.       В окно кто-то постучался, мальчик нахмурился. Аккуратно встав с кровати, чтобы ненароком не разбудить соседей по комнате, он подошёл к источнику звука. За стеклом сидела его сова Йохан, которая удивлённо смотрела на него своими тёмными глазищами, в клюве у него было письмо. Понимая, что это могло быть за письмо, темноволосый осторожно открыл окно, впуская пернатого друга внутрь, а позже взялся за желтоватый конверт, не решаясь его открыть.       Опустившись обратно на постель, Локи сделал пару глубоких вдохов. Пусть будет как будет, он переживёт тот факт, что родители не примут его выбор факультета.       «Дорогой, Локи, рада, что ты всё же решился нам написать, ведь мы с твоим отцом очень за тебя волновались. Твой директор уже сообщил нам, что ты попал на Слизерин…       Одинсон фыркнул, то-то ему этот Фьюри не нравится, уже всё рассказал родителям, а он этого между прочим не просил делать.       …мы безумно счастливы за тебя…       Да, конечно, особенно отец. Тот настолько счастлив, что наверняка поручил написать маме ответное письмо сыну.       …надеемся, что ты не винишь себя за то, что поступил на Слизерин, это тоже очень хороший факультет… Он пока себя не винит, пока…       …Помни, что ты очень дорог для нас, и чтобы ни случилось, будь самим собой…       Глаза защипало, но Одинсон сдержался, не позволяя себе пролить хоть слезинку. Локи иногда чувствовал себя лишним в своей семье. Смотря в отражение в зеркале, он прекрасно понимал, как отличается от них, в особенности от Тора, которого отец всегда ставил ему в пример, хотя тот по-большей части ничего особенного не делал. Эта несправедливость просто вымораживала!       …Очень любим тебя, береги себя, сынок.»       Локи хихикнул, а после из глаз полились непрошеные слёзы. Закрыв лицо локтем, Одинсон трясся от частых тихих всхлипов. Письмо так и осталось у него в руке.       Почему-то родители решили наплевать на многовековую традицию. Хотя, если так подумать, то так сделала пока только мама. Ведь он понимал, что хоть Фригга и писала во всём письме местоимение «мы», намекая на неё с отцом, но Один со сто процентной вероятностью даже не пытался понять сына. Глава семейства наверняка зол, а любезный Тор очевидно обижен на брата.       Что же, он ещё всем докажет, что сделал правильный выбор.