***
Когда тьма, забравшая ординатор в свои объятия, наконец-то отступила, он ощутил приятные прикосновения влажной ткани к своему лицу, которые освежали и приносили облегчение. Сын Так издал еле слышный звук, больше похожий на стон, и приоткрыл глаза, замечая над собой склонившегося Ён Мина, который сразу же перестал обтирать его лицо, заметив, что парень очнулся. Ординатор потянулся за прикосновением любимого и попытался поймать его за запястье, как никогда желая сейчас ощутить поддержку и внутреннюю силу Ён Мина, чтобы справиться с повторным потрясением, свалившимся на голову столь внезапно, но профессор увернулся, вызывая недоумение и чувство лёгкой обиды у своего парня. — Он очнулся, — сказал кому-то Ён Мин, отходя от кровати, и Сын Так увидел свою мать, которая, оказывается, всё это время сидела на противоположной стороне и держала его за руку, чего он поначалу не заметил. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Ми Ран, наклоняясь к сыну и касаясь его лба ладонью, начиная нежно поглаживать. — Всё хорошо, — уже в который раз повторил Сын Так, неловко чувствуя себя из-за того, что снова упал в обморок и вызвал столько волнений у дорогих ему людей. С большой неохотой ординатор был вынужден признать, что профессор Ча был совершенно прав, когда говорил, что он слаб, вот только он был слаб не только физически, но и морально, что не могло не удручать, поэтому сейчас Сын Так попытался взять себя в руки и сесть на кровати, встречаясь взглядом с матерью, которая до сих пор смотрела на него с тревогой, поэтому парень выдавил из себя улыбку, желая успокоить женщину и показать, что всё прошло. Встревоженность во взгляде Ми Ран чуть ослабла, но не исчезла до конца, и тогда Сын Так решил, что сейчас было самое время покинуть номер матери, но стоило ему осмотреться по сторонам, как он понял, что уже находился у себя. Должно быть, профессор перенёс его сюда, когда ординатор упал в обморок, а это означало, что сбежать от мамы, находясь при этом в своём номере, не получится, ровно как и скрыться от неловкого разговора, с каждой минутой назревавшего всё сильнее. Сын Так поёрзал, оттягивая момент неизбежности, когда придётся посмотреть в глаза Ми Ран и ответить на вопросы, которых у неё должно было быть очень много, и бросил жалобный взгляд на любимого, подпирающего собой стену. — Слушай, мам… Насчёт того, что ты увидела… — начал Сын Так, поднимая голову, но смотря чуть правее уха Ми Ран, не решаясь взглянуть ей в глаза. — Ты всё не так поняла. Это вообще не то, о чём ты подумала… Брови женщины резко взлетели вверх, а лицо Ён Мина вытянулось, потому что с его точки зрения всё, что им оставалось сейчас, — сознаться, как и в случае с председателем, и как не так можно было понять увиденное он не представлял. Разве что подумать, что Сын Так принудил профессора, но в это невозможно было поверить, ведь щуплый ординатор никак не мог завалить своего наставника, который сильнее и выше его, да и Ён Мин слишком громко стонал и удерживал Сын Така так, как совершенно точно никто не будет держать своего насильника. Подумать, что это доктор Ча насиловал своего подчинённого? Опять же Сын Так слишком развязно стонал и явно не от боли и отвращения, да и целоваться лез постоянно, оплетая любимого всеми конечностями сразу, поэтому этот вариант тоже отметался. Ён Мин замер, во все глаза глядя на Сын Така и не зная, что ещё думать, потому что больше никакого варианта и выхода не придумывалось. — Не то? — переспросила Ми Ран, чуть наклонив голову. — То есть это было не по взаимному согласию? Ты правда ждёшь, что я поверю в это? — Э-э-э… — издал долгий и протяжный звук Сын Так, неловко почёсывая затылок от осознания, что сказать-то он сказал первое, что пришло в голову, а вот дальнейшую стратегию продумать не успел, из-за чего попал впросак, добавив в глазах матери в список своих грехов ещё и откровенно неудачную ложь ей в лицо. — Я не слепая, Сын Так, — продолжила тем временем Ми Ран, отпуская руку сына, и её лицо стало холодным и отстранённым, словно она снова имела дела с правлением больницы, когда всё необходимо было решать твёрдой рукой, не выказывая ни капли сомнения. Пожалуй, впервые Сын Так видел подобное отношение в свой адрес, и это не могло не пугать его, пусть он и был уже взрослым парнем. — Я уже давно заметила, что между вами далеко не простые рабочие отношения, как положено между наставником и подчинённым. И я понимаю, почему молчал он: боялся за свою карьеру и будущее, но почему ты молчал? — Нет, мам, я просто боялся за Ён Мина… — промямлил Сын Так, опешивший от столь неожиданной отповеди. Даже дедушка, которого ординатор боялся больше всего на свете, среагировал в разы спокойнее и милосерднее, чем сейчас Ми Ран. — И даже когда всё вскрылось, вместо того, чтобы признаться, ты предпочёл лгать своей матери прямо в глаза? — прямо спросила женщина, и уже на это Сын Так не знал, что ответить, поэтому всего лишь нервно закусил губу, вновь случайно прокусывая её до крови, следом на автомате втягивая в рот и высасывая кровь из маленькой ранки. Ён Мин заметил это движение и огромным усилием воли сдержал себя от порыва подойти к своему мальчику и заставить его выпустить губу из плена зубов, чтобы самому поцеловать её, а затем обработать успокаивающим бальзамом. «Надо подарить ему бальзам для губ, потому что из-за этой вредной привычки его губы уже не такие мягкие, как прежде», — подумал Ён Мин и мысленно поставил галочку в списке важных дел. — Думаю, что вам следует подумать о своём поведении, молодой человек, — прорвался в сознание профессора холодный голос Ми Ран, которая поднялась с кровати и стряхнула с юбки только одну ей видимую пыль. — А чтобы это было максимально эффективно… Женщина властно хлопнула в ладоши, и в ту же секунду дверь в номер Сын Така открылась, и на пороге застыл статуей один из телохранителей матери, вытянувшись по струнке и сложив руки перед собой. — Вызывали, госпожа? — поинтересовался мужчина с поклоном и получил лёгкие кивок в ответ, после чего Ми Ран повернулась к сыну и закончила свою фразу: — Никакого профессора Ча! — Мама! — мгновенно завопил Сын Так, округляя глаза от ужаса и аж подпрыгивая на кровати. Сбывался его самый худший кошмар и жуткий страх, вот только его исполнителем оказалась мать, а не дедушка, как того страшился изначально парень. — Мама, пожалуйста, не изгоняй профессора из больницы! Он ни в чём не виноват! Он предлагал тебе всё рассказать, но я побоялся… — ординатор оборвал себя, но было слишком поздно. — Значит, ты настолько не доверяешь собственной матери? — спросила Ми Ран с нескрываемым разочарованием в голосе и покачала головой. — Я не собиралась и всё ещё не планирую увольнять профессора. Всё же он слишком важен для нашей больницы, но общаться с ним ты больше не сможешь, покуда не подумаешь как следует над своим поведением. — Госпожа… — попытался вступиться Ён Мин, но Ми Ран остановила его властным движением руки. — Не лезьте в это, профессор, с вами я поговорю отдельно, — отрезала женщина. — Вы можете остаться с нами до конца отдыха, но к сыну подходить не имеете права, — чётко обозначила границы Ми Ран и посмотрела на телохранителя, кивком головы указывая ему на Ён Мина. — Проследите за тем, чтобы эти двое нигде не пересекались. — Будет сделано, госпожа, — кивнул мужчина и подошёл к доктору Ча, возвышаясь над ним тёмной скалой. — Прошу вас, профессор, — пробасил он, рукой указывая на дверь. Ён Мин посмотрел на Сын Така и перехватил полный мольбы и отчаяния взгляд, но помочь любимому ничем не мог, а только рисковал усугубить ситуацию, действую необдуманно и напролом, поэтому доктору ничего не оставалось, кроме как уйти в свой номер и уже там подумать, как им быть. Видеться им запретили, но Ми Ран и словом не обмолвилась о мобильной связи, поэтому хотя бы так они могли ещё общаться, что уже было не так уж и плохо. Профессор Ча поклонился госпоже Сон на прощание и ободряюще улыбнулся Сын Таку, который выглядел так, словно либо вот-вот раскричится, либо расплачется, после чего вышел из номера под неусыпным контролем со стороны телохранителя. Ми Ран проводила доктора Ча взглядом и посмотрела на сына прежде, чем тоже уйти. — Я буду в общей комнате. Когда всё обдумаешь, то можешь прийти. Поговорим. — С этими словами женщина ушла, а ординатор упал лицом в подушку и закричал в неё.***
Сын Так не знал сколько уже лежал на кровати, глядя в потолок и скрестив руки на груди наподобие трупа в морге. Примерно так он себя сейчас и чувствовал. Не лучше. Парень громко выдохнул и перевернулся на бок, подкладывая руки под голову и поджимая колени, принимая позу ребёнка и желая ощутить, как со спины его обнимает любимый, защищая своим телом ото всех невзгод. Ординатор не винил мать за то, что она разозлилась, всё же она всегда была добра к нему, порой даже закрывая глаза на многие вещи, но столь дерзкая ложь в лицо была пределом её терпимости. Пагубная привычка нести откровенную чушь, когда он оказывался в щекотливой ситуации, лишь бы выкрутиться и дальше жить в своё удовольствие не думая о последствиях, в итоге сыграла с ним злую шутку. Тихий стук в дверь прервал невесёлые мысли Сын Така, который уже начал всерьёз задумываться о том, чтобы спуститься по водосточной трубе на этаж ниже, лишь бы добраться до возлюбленного, как он видел в одном сериале. Ординатор приподнялся на подушке, гадая, кто именно мог пожаловать к нему, но вариантов было не так уж и много. Не дождавшись ответа, дверь открылась, и в комнату вошёл председатель, знаком велев телохранителям остаться в коридоре, после чего проследовал до кресла, в которое опустился и воззрился на внука тяжёлым немигающим взглядом, чем нервировал парня только больше. — Кажется, я говорил не попадаться матери пока что, но вы как всегда не вняли предупреждениям старика, — наконец сказал Го Чже Шик, сцепив пальцы замком и продолжая гипнотизировать Сын Така взглядом. — В принципе я даже не удивлён, что вы настолько быстро и глупо прокололись. Любовь и долгожданная свобода вскружили голову похлеще соджу, — с усмешкой заметил председатель, и его внук глухо усмехнулся. — Да, глупо вышло, — согласился Сын Так, прижимая колени к груди и обхватывая их руками, устраивая сверху подбородок. — Мама сильно злится? — Она расстроена твоей ложью, Сын Так, — покачал головой Го Чже Шик. — Как я понял с её слов, вас она застала в ещё более пикантном положении, чем я, и вместо того, чтобы сознаться и принять последствия как полагается взрослому мужчине, ты стал лепить откровенно глупые отмазки. — Председатель тяжело вздохнул и поджал губы. — Мне неприятно это говорить, но я предупреждал тебя, что рано или поздно ты не сможешь больше убегать от ответственности подобным образом, и последствия от твоей лжи могут быть в разы хуже. — Мне, правда, жаль… — виновато пробормотал ординатор, нервно кусая губы и сильнее сжимаясь в комок, осознавая, как сильно обидел маму, которая никогда ему не лгала и ожидала столь же открытого и честного отношения к себе. — Если тебе жаль, то иди и извинись перед матерью, — сказал председатель. — Или тебе нужна моральная поддержка? — Что? — не понял Сын Так, поднимая глаза на дедушку, который начал вставать из кресла и направился к двери, возле которой замер и чуть повернул голову в сторону парня, всё ещё сидящего на кровати. — Так ты идёшь к своему профессору или нет? — Но ведь мама запретила нам с ним видеться… — пробормотал Сын Так, не веря своим ушам, что дедушка предлагал ему помощь в столь щекотливом вопросе. — Да, но все телохранители напрямую подчиняются мне, так что я могу устроить вам небольшое свидание на пять минут, чтобы твой Ча Ён Мин вложил тебе в голову немного ответственности и мозгов, раз ты старика слушать отказываешься, — усталым голосом произнёс председатель и, не дожидаясь реакции внука, вышел за дверь. Сын Так застыл на кровати, всё ещё пребывая в шоке от услышанного, но стоило только дедушке скрыться за дверью, как парень мгновенно подорвался с кровати, едва не упав в процессе на пол, и выбежал вслед за Го Чже Шиком, который неспешно шёл по коридору в сопровождении телохранителей. Ординатор быстро догнал председателя и подстроился под его шаг, сдерживая глупую улыбку, которая играла на губах от одной мысли, что он вот-вот увидит любимого и страшная разлука, которая внезапно нависла над ними и страшила парня, оказалась вполне преодолеваемой. Го Чже Шик неспешно спустился на этаж ниже и безошибочно определил номер, в котором остановился Ча Ён Мин, потому что во всём коридоре только под одной дверью стоял телохранитель, уставившись на стену прямо перед собой. Председатель неспешно направился в его сторону, а Сын Так изо всех сил сдерживался, чтобы не сорваться на бег, но прекрасно понимал, что если попробует первым приблизиться к заветной двери, как его могут развернуть обратно и тут же сообщить матери о том, что он ослушался запрета, поэтому парню пришлось направить всю свою выдержку на то, чтобы даже капельку не ускорить шаг. Го Чже Шик наконец дошёл до телохранителя и замер возле него, окинув коротким взглядом. — Можешь отойти на пять минут и прогуляться, — ровным тоном изрёк старший мужчина, на что телохранитель низко поклонился, выражая своё уважение, да так и задержался в этой позе. — Прошу прощения, господин председатель, но госпожа просила меня не покидать коридора и следить за тем, чтобы… — пустился в объяснения слуга, но Го Чже Шик прервал его усталым вздохом. — Я в курсе, что тебе приказала невестка, но я приказываю тебе отойти. Или ты смеешь ставить мои приказы под сомнения? — спросил старший мужчина, разворачиваясь к телохранителю всем корпусом, и тот мгновенно наклонился ещё ниже, выражая своё сожаление и уважение. — Никак нет, господин, простите этого слугу за неслыханную дерзость. Я сейчас же удалюсь, — ответил телохранитель и, не выпрямляясь, попятился от председателя, оставаясь лицом к нему, покуда не скрылся за поворотом. Го Чже Шик даже не проводил слугу взглядом и только слегка повернул голову в сторону внука. — Ты слышал? У тебя пять минут, — обронил он, и Сын Так склонился практически так же низко, как и телохранитель для этого. — Спасибо, дедушка, — сказал ординатор, не в силах скрыть радостные нотки в голосе от предстоящей встречи с возлюбленным и следом нырнул в номер. Ён Мин обнаружился сидящим за столом и что-то пишущим, но из-за широкой спины профессора совершенно не было видно, где конкретно и что именно он писал, однако стоило только доктору Ча услышать посторонний звук, как он сразу же отложил ручку и обернулся, а когда увидел бросившегося к нему навстречу Сын Така, то и сам вскочил с места и поспешил к своему мальчику. — Таки, ты что творишь? — испуганно спросил Ён Мин, обнимая любимого и обхватывая его лицо ладонями, высматривая там следы тревоги и стресса, которые могли негативно сказаться на и без того хрупком здоровье его любимого. — А если твоя мама узнает, что ты ослушался, и ещё больше разозлится? — Не узнает, — заверил профессора Сын Так, обнимая доктора Ча за талию и мягко выворачиваясь из его рук, чтобы привычно пристроить нос в шею кардиохирурга, вдыхая столь любимый и уже ставшим родным запах, и только после этого пояснил, предотвращая потенциальные вопросы. — Дедушка разрешил увидеться нам на пять минут. — Твой дедушка не такой уж и страшный, каким ты мне его расписывал, — усмехнулся Ён Мин, поглаживая любимого по спине и нежно целуя в висок. — Я и сам не ожидал от него такого, но очень рад подобной щедрости, — сказал Сын Так, прикрывая глаза и продолжая ластиться носом к любимой шее. — Тебе нужно извиниться перед мамой, — мягко сказал Ён Мин, перемещая одну из рук на голову ординатора и вплетая в волосы, зная, как сильно его мальчик любит, когда он массирует ему кожу головы. — Я как раз и собирался это сделать, просто… она всегда была честна и добра со мной, а я так сглупил, задев её своей ложью. Что если она не простит меня? — печально спросил Сын Так, чуть отстраняясь и устраивая подбородок на плече любимого. — Малыш, не говори глупостей, — мягко пожурил возлюбленного Ён Мин, перемещая руку теперь уже на щёку ординатора, чтобы заставить его чуть повернуть голову и посмотреть в глаза. — Твоя мама очень любит тебя и переживает, это прекрасно видно со стороны. Она просто сильно расстроилась, что ты не захотел делиться с ней тем, что происходит в твоей жизни. Вы помиритесь, как только ты извинишься и объяснишь ей всё, вот увидишь, — сказал профессор Ча и, чтобы вселить в своего мальчика надежду на положительный исход грядущего разговора, наклонился и мягко коснулся искусанных губ поцелуем, вкладывая в него всю свою нежность и вселяя уверенность, что теперь, когда завеса тайны наконец-то пала, всё будет в разы проще, и их чувства примут. Сын Так подался навстречу, буквально вжимаясь собой в профессора, словно пытаясь вновь слиться с ним, поглотить и оказаться в одном теле, как это происходило с ними в то время, когда Ён Мин был призраком. Доктор Ча углубил поцелуй, но старался держать себя в руках, чтобы ненароком случайно не возбудить ординатора, иначе до матери тот не дойдёт, поэтому, едва почувствовав, как Сын Так попытался закинуть ногу ему на бедро, Ён Мин отстранился, мягко перехватывая чужое колено и снимая с себя. Парень отозвался недовольным скулёжем и попытался поймать губы наставника, но тот увернулся, хотя ему самому не меньше хотелось прижать подчинённого к стене и заставить стонать во весь голос. — Сперва помирись с мамой, а потом мы поиграем с тобой, — сказал Ён Мин, пытаясь не сжалиться, глядя в жалобные глаза возлюбленного, который капризно надул губы, недовольный, что его прервали. — Зачем тогда поцеловал меня, если не хотел заходить дальше? — проворчал Сын Так, выворачиваясь из рук Ён Мина, чтобы показать всю степень недовольства возлюбленным. — Хотел обнадёжить тебя, что всё пройдёт гладко, но раз ты не хочешь, то… — развёл руками профессор, показывая, что больше в таком случае целовать ординатора не будет. — Не-не-не, мне не помешает ещё парочка обнадёживающих поцелуев! — мгновенно переобулся Сын Так и обвил шею Ён Мина руками, пытаясь заставить его наклониться для новой порции «надежды». — Если только парочка, — улыбнулся доктор Ча, сдаваясь под напором своего мальчика и благосклонно припадая к желанным губам в новом поцелуе, но не успели они как следует насладиться им, как в дверь постучали, и Сын Так откинул голову, издавая печальный стон: его пять минут вышли. С трудом оторвавшись от любимого, ординатор поплёлся на выход, но прежде, чем выйти, обернулся и одарил профессора лучезарной улыбкой, показывая, что ему действительно стало лучше, и Ён Мин прекрасно справился с задачей вселить в него надежду.***
Сын Так медленно пошёл в общую комнату, где должна была сидеть мама, с которой предстоял нелёгкий разговор. Уверенность, вселённая в него профессором Ча, постепенно таяла с каждым шагом навстречу цели, а желание убежать и спрятаться где-нибудь в уголке, как он частенько делал, становилось всё сильнее, однако ординатор преодолел себя и зашёл в комнату, быстро находя взглядом Ми Ран, сидящую у камина с планшетом в руках. Сделав глубокий вдох, словно он собирался прыгнуть со скалы в бурлящий океан под ногами, Сын Так подошёл к матери и опустился в кресло поблизости, не решившись садиться на диван рядом с ней. Ми Ран не подняла даже глаза на сына, продолжая читать что-то с экрана. — Мама, я хотел извиниться… — подал голос Сын Так, и только тогда женщина медленно отложила планшет в сторону и посмотрела на него ничего не выражающим взглядом, под которым вновь возникло желание сбежать, но ординатор всего лишь поёрзал на месте, принимая удобную позу. — Насчёт произошедшего… Мне очень жаль, что я солгал тебе. Мы ничего не говорили, потому что боялись, что вы разлучите нас, я переживал, что из-за меня пострадает профессор Ча, а он очень дорог мне, и я ни в коем случае не хочу, чтобы он лишился будущего или карьеры из-за того, что ответил взаимностью на мои чувства, а когда ты застала нас сегодня, то я откровенно запаниковал и… совершенно не подумал, что говорю. Прости, мам, я не хотел тебя обидеть, но как всегда сперва говорю, а потом уже думаю… В конце Сын Так покаянно опустил голову, нервно кусая губу. Когда он шёл сюда, то более-менее составил в голове речь, однако стоило ему только открыть рот, как все связные слова выветрились из головы и сейчас ему казалось, что он нёс откровенную чушь, чем мог только больше разозлить мать. Ми Ран тяжело вздохнула и шевельнулась. — Иди сюда, милый, — позвала она, и Сын Так, подняв голову, увидел, что мать раскрыла руки, предлагая свои объятия, поэтому поспешил перебраться на диван и прижаться к женщине. — Как всегда много паникуешь и переживаешь за других. — В улыбкой проговорила Ми Ран и мягко поцеловала в лоб сына, слегка укачивая в объятиях. — Я уже давно всё поняла насчёт вас двоих. Думаю, что это произошло тогда, когда профессор был ещё в коме. Ты тогда так носился с ним. — Мы тогда ещё не встречались. Просто… у нас было взаимовыгодное сотрудничество для обоих, а потом всё как-то закрутилось… — поделился Сын Так, устраивая голову на плече матери. — Я знаю, что вы тогда ещё не были парой, но то, как ты смотрел на него и переживал за него… Я поняла, что ты влюбился ещё до того, как ты сам это осознал, всё же я твоя мать. И порой самые крепкие отношения и начинаются как раз с взаимопомощи и взаимовыручки, — заметила Ми Ран и погладила сына по спине. — Но если ты поняла всё раньше меня, то… выходит, ты знала, что диссертация — всего лишь предлог, чтобы мы смогли пожить вместе? — робко спросил Сын Так, на что женщина усмехнулась. — Нет, тогда я действительно поверила, что профессор предложил тебе заняться диссертацией, а ты уцепился за эту возможность, чтобы побыть с объектом своего воздыхания, поэтому и не стала мешать, — поделилась Ми Ран, продолжая ненавязчиво гладить сына по спине, помогая расслабиться. — То, что вы сблизились, я поняла уже, когда застала вас в ванной. Всё было написано на ваших потрясённых лицах. Сын Так смущённо пробормотал что-то нечленораздельное и попытался спрятать лицо в плече матери, сгорая от стыда. Он-то думал, что у них с Ён Мином получалось отлично скрывать отношения, но что дедушка, что мама узнали обо всём очень давно и всё это время выжидали, когда парочка либо сознается, либо проколется. Что собственно и случилось. — Я не злюсь на тебя, но впредь, пожалуйста, больше так не лги мне. Я очень люблю тебя, но когда ты так делаешь… мне становится трудно, — тихо закончила Ми Ран, вырывая парня из мыслей о том, насколько их отношения были очевидны с самого начала. — Прости, мама, больше такого не повторится, — заверил женщину Сын Так, чувствуя себя маленьким ребёнком, который попался на чём-то плохом, после чего клятвенно обещал, что больше такого не будет, вот только в отличие от малыша, который мог и не сдержать своё слово, ординатор твёрдо намеревался больше так не врать матери в лицо. — Верю, милый, — проговорила Ми Ран, — и не бойся, как и сказала, я не уволю твоего профессора и дедушку попрошу пощадить его, когда он всё узнает, хотя он уже и сам обо всё догадывается. Когда я застала вас в ванной, то поделилась с ним своими подозрениями, чтобы посмотреть на реакцию, и она была очень спокойной, так что, думаю, он не будет против вас. — Тут такое дело, мам… — неловко заёрзал на месте Сын Так, не торопясь отрывать голову от шеи женщины, чтобы она не увидела насколько сильно вспыхнул её сын. — Мы попались не только тебе… Дедушка поймал нас с поличным ещё вчера… — Вчера? — нахмурила брови Ми Ран. — Это когда профессор вынес тебя на руках из-за деревьев? Я подумала, что тебе стало плохо из-за воды. — Да, всё именно так, — кивнул Сын Так. — Ён Мин отвёл меня за деревья, чтобы я пришёл в себя, и мы… ну… — Парень отстранился и неловко почесал затылок. — Мы целовались, когда внезапно появился дедушка и всё увидел… Я запаниковал и упал в обморок… — Всё-то ты паникуешь и пытаешься увильнуть от ответственности, — покачала головой Ми Ран. — Дедушке тоже пытался наврать с три короба? — Ну… — Сын Так смутился, не зная, как сказать, что дедушке по сути он и не врал, а даже рассказал всё, как было, разве что добавил краски и сгустил их, чтобы Ён Мин не пострадал. Ми Ран вздохнула и притянула сына обратно в объятия поглаживая и слабо улыбаясь. — Что ж, это объясняет, почему твой дедушка внезапно предложил вам двоим остаться наедине без охраны, — подвела итог мать ординатора и слабо улыбнулась, а вслед за ней и улыбнулся Сын Так, который хоть и не мог видеть улыбку женщины, но чувствовал её на интуитивном уровне. Они сидели так некоторое время, наслаждаясь объятиями и умиротворением, окутавшим им, когда наконец-то отпала необходимость постоянно притворяться, дёргаться и следить за каждым шагом и словом, чтобы случайно не выдать себя. Сын Так физически ощутил, как с его души свалился камень, и ему стало намного легче и даже радостнее, а для полного комплекта не хватало только Ён Мина, на которого сейчас очень хотелось забросить ноги и насладиться волшебными руками, пока они массировали бы его стопы. Тихий кашель со стороны входа привлёк внимание Ми Ран и Сын Така, и они увидели, как в комнату неспеша вошёл председатель вместе с Ён Мином и без привычной охраны. — Рад, что вы помирились, — заметил Го Чжэ Шик, неспешно доходя до кресла и опускаясь в него. Профессор Ча же подошёл к Ми Ран и низко поклонился ей, выражая своё уважение и почтение. — Госпожа, прошу простить нас за случившееся и за то, что было позже. Впредь такого не повторится, — заверил доктор Ча женщину и склонился ещё ниже. — Надеюсь, что отныне вы будете сначала смотреть по сторонам, а потом уже заниматься своими делами, — благосклонно сказала Ми Ран, и Ён Мин покраснел не хуже своего мальчика, а после выпрямился и, бросив быстрый взгляд на Сын Така, чьи глаза сияли от счастья, собирался сесть в кресло, находящееся по другую сторону от дивана, когда мать ординатора внезапно указала рукой на место подле себя. — Садитесь рядом, профессор. Ён Мин на несколько секунд замер, словно пытался понять, где крылся подвох, но не смог найти его, поэтому кивнул и послушно опустился на мягкую поверхность по другую сторону от матери любимого, после чего замер, неестественно выпрямив спину и сложив руки на коленях, совсем как скромный отличник перед экзаменатором. Обычно Ён Мин никогда так себя не вёл даже в присутствии начальников, но теперь, когда те узнали, что он встречался с их сыном, доктору Ча не хотелось ни в коем случае прослыть неподобающим, слишком высокомерным, самовлюблённым и ещё тысяча разных «не», чтобы те не передумали и не сменили милость на гнев, решив, что их малышу Таки подойдёт кого-то получше. Нет уж, Ча Ён Мин самый лучший, так что Сын Так заслуживал именно его. Сын Так отстранился от матери и тоже замер. Вроде бы они сознались, и их разлучать не собирались и даже принимали, но внутреннее чувство ординатора говорило ему, что сейчас случится что-то, что ему точно не понравится. И интуиция его не подвела. — Когда вы схватили мой ежедневник в номере, — начала Ми Ран и взяла в руки ежедневник, который Сын Так пытался выдать за свой, когда их поймали с поличным, — я вспомнила, что храню здесь несколько семейных и детских фотографий Сын Така. Не хотите ли взглянуть, профессор? — с улыбкой предложила женщина, раскрывая ежедневник, где под обложкой действительно оказалось несколько фотографий, и, к вящему ужасу сына, Ми Ран извлекла их и повернулась к Ён Мину, протягивая, чтобы тот смог получше рассмотреть всё. — Мама! — завопил Сын Так, покрываясь красными пятнами и пытаясь вырвать компромат, но профессор оказался проворнее и быстро спрятал фотографии. — С удовольствием взгляну, госпожа, — улыбнулся доктор Ча самой невинной и очаровательной улыбкой, мгновенно зарабатывая убийственный взгляд любимого, обещавший, что по возвращении кое-кто будет спать уже не на диване, а на коврике в прихожей. — Ён Мин! — вспыхнул парень под аккомпанемент весёлого смеха председателя, наблюдавшего за ними из своего кресла и слегка приспустившего стёкла очков.