Одна любовь на двоих или обреченные ненавидеть

Вот как все неожиданно разрешилось… Мито пространно улыбнулась и устремила взгляд в безупречно чистое небо. Погода стояла чудесная. Штиль. Нежно ластилось солнышко. А на душе царило удивительное умиротворение. Теперь, оглядываясь назад, она могла с уверенностью сказать, что отболела. Безусловно, ее безумная любовь к Мадаре продолжала жить в закромах сердца, питаясь обрывками воспоминаний. Однако больше не доминировала над ее разумом. И болт, пускай не исчезла окончательно, но существенно притупилась. Она совершила почти невозможное. Нашла в себе силы отпустить прошлое и обрела счастье. Дикость. Но благодарить за это следовало Тобираму. Именно его слова, рьяная забота о брате сподвигли ее вернуться к мужу. И все наладилось. Разумеется, страстью к нему она в один момент не воспылала. Однако нашла для него в своём истерзанном сердце местечко, чего раньше сделать не удалось. Мито любовно погладила свой слегка округлившийся живот. Все же Будда великодушен к ней. Невзирая на ошибки прошлого, вновь позволил познать радость материнства. И семья… Все, о чем она мечтала с Мадарой, она обрела с Хаширамой. Душу спонтанно переполнила печаль. Однако ей было не омрачить ее счастья. Тем более в столь знаменательный день. — Мито-тян! — окликнул ее супруг. Девушка механически обернулась на зов и приветливо взмахнула рукой. Хаширама выглядел потрясающе. Кремовое кимоно сидело на нем как влитое, подчеркивало спортивную выправку и удачно оттеняло кожу. Тёмные, гладкие волосы струились по спине водопадом, играя бликами в лучах солнца. Озорив мир улыбкой, он спорхнул с крыльца, а в следующую секунду был уже подле нее и нежно чмокнул в губы. — Пора. Готова? — после, пробегаясь кончиками пальцев по ее предплечью, поинтересовался муж. — Конечно… — в ответ улыбнулась Мито. После того, как она разобралась в себе и расставила приоритеты, ей стало удивительно просто общаться с ним. Следовало раньше это сделать. Из-за внутренних зажимов и предубежденности она слишком поздно разглядела его истинную суть. — Тогда пошли. Не то опоздаем. Мито кивнула и встала со скамьи. Хаширама взял ее за руку и они вместе покинули двор. Там, за забором, их ждал огромный мир и детище, в которое Хаширама вложил сердце и душу. Сегодня значимый день. День основания Конохи. С самого утра на площади гремели народные гуляния. Ярмарка, песни, танцы и прочее в подобном духе. На носу торжественная часть, открывать которую положено Хокаге. Хаширама сжимал руку жены и чувствовал себя самым счастливым человеком на планете. После череды потерь, он, наконец, обрёл то ценное, что неузнаваемости преобразило его жизнь. Он бросил взгляд на Мито. Жена была привычно бледна. Но зато на фоне блестящих на солнце волос и очень светлой кожи ее глаза казались мифически глубокими и выразительными. Мито тепло посмотрела на него в ответ и под сердцем у Хаширамы расцвело. Нет таких слов, чтобы описать его любовь к ней… Впереди замаячил поворот и Хаширама отвлёкся. Они почти добрались до место. Праздный гул и звуки музыки, всплески безудержного веселья сливаясь в единую какофонию, не могли не радовать. Это значило веселье в самом разгаре. Едва они появились на площади толпа буквально проглотила их. Раздавая приветствия и отвечая поздравлениями на поздравления они пробились к сцене, возле которой уже топтались артисты и Тобирама. — Наконец-то… — пробурчал брат, задержав глаза на Мито. Однако с тех пор, как их отношения сменили полярность и существенно потеплели, Хаширама больше не дергался на сей счёт. Да, эти двое все еще бывали довольно холодны друг с другом. Но худой мир лучше доброй ссоры. Теперь они по крайней мере не цапались при каждой встречи. Несказанное облегчение. — Прости. Мы слегка задержались… — откликнулась жена с легким поклоном. Учтиво. И к интонациям не подкопаться. Только Тобирама отчего-то нахмурился. Слегка. Еле заметно. А затем метнул взор в сторону. — Минута опоздания ничего не значит. Было бы хуже, если бы вы вообще не явились. — Это было бы не хуже, а странно! — поправил брата Хаширама. — В такой день… — Господин? — окликнул Тобираму один из артистов. — Пора начинать! — Пора? — подхватил Хаширама. — Так точно, господин. — Тогда приступим! Жизнь продолжается. Кто-то рождается, а кто-то умирает. А некоторые перерождаются, чтобы однажды перевернуть вверх дном этот мир, стереть его в порошок, а затем на разоренном пепелище возвести новый, чистый, грандиозный. Тревожный шорох листвы потонул в первых аккордах мелодии и восторженном гуле толпы. Шевельнулась под деревом тень. Никем не замеченный от ствола отделился силуэт. Статный, крепкий. В чёрном плаще и наглухо надвинутом на лицо капюшоне. Опознать личность незнакомца было невозможно. Однако кое-кто из присутствующих в тот день на площади узнал бы его, наверное, с первого взгляда. Эта твёрдая решительная походка, горделивая выправка и разворот плечей… Благо те, кто мог опознать его в данную минуту были слишком заняты. Впрочем, он бы вряд ли сознательно попался им на глаза. Для всех он мертв. Тобирама спрятал его «тело». А остальные предали забвению. Кажется, даже Мито. А ведь клялась в любви. Впрочем, оно и к лучшему. Он все-равно не смог бы дать ей того, чего она достойна. А Хаширама… Фигура в плаще вышла на дорожку и двинулась прочь от площади. Вскоре незнакомец буквально растворился в воздухе. Это был последний раз. Будь счастлива Мито…