Одна любовь на двоих или обреченные ненавидеть

- Что стряслось, ответь, наконец? Ты сорвался с места, как ужаленный? - Безуспешно пыталась допытаться Мито. Но на Мадару нашла странная блажь. Он вернулся из зарослей сам не свой. Фактически не проронив ни слова, объявил, что они немедленно возвращаются в селение, и велел собирать вещи. Огорошенная его внезапным решением, она, разумеется, поинтересовалась, почему. Однако холодное: - Потом... Все потом... - послужило ей ответом. Настаивать не имело смысла. Мито видела это по лицу Мадары. Отрешенно-решительное с напряженно поджатыми скульптурными губами и трепещущими ноздрями, оно свидетельствовало о накале страстей, клокочущих в его широкой груди. Глаза, утратившие безмятежность, метали молнии, сверкая из-под нависающих бровей. Сомнений не оставалось. Мужчину душила ярость, которую он прятал за отстраненным молчанием, дабы не сорваться на ней. Как только остатки провианта были собраны в корзинку, плед аккуратно сложен, они тронулись в путь. Все это время, пока они петляли меж раскидистых елей и перемежавшихся с ними лиственными деревьями и кустарниками, Мито беспокойно буравила напряженную спину синоби. Ее переполняла тревога, с каждым метром обраставшая нелепыми догадками и предположениями. Судя по переменам в Мадаре после полученного известия, в селении приключилось нечто серьезное. Но она сомневалась, что именно это разгневало его. Вероятной причиной тому могли послужить выборы. Как натура довольно властная, Мадара, привык держать все под контролем, и хотя он с легкостью делегировал полномочия по их организации и проведению почтенному Хакару-сану, очевидно душа его осталась неспокойной. Не будь это так, Мадара едва ли отправил Изуну следить за ходом голосования. Он безоговорочно доверял ему. Пойди что не так, юноша непременно донес бы брату. Однако это всего лишь догадки. Бесконечные "или", "а может" сколько угодно могли осаждать воображение Мито. Истиной владел только он - упрямый молчун Мадара, пробудившейся чувственности которого так и не удалось изгнать из его свободолюбивой души пережитки замкнутости и эгоцентричности, не позволяющей ему увидеть, как больно ранит ее его отстраненность. Ускорившись, Мито рванула синоби за рукав. Он резко сбросил скорость и от перемены динамики, они чуть не столкнулись. - Довольно игнорировать меня! - Строго сказала куноити. - Ответь сейчас. Потом сама узнаю. Руки мужчины безжалостно стиснули девичьи предплечья. В глазах, каких-то минут двадцать назад источавших нежность, полыхнула слепая ярость. Пальцы болезненно впились в кожу. Казалось, его сознание утратило связь с реальностью, и он не понимает, кто находится перед ним. Мито испугалась, что возможно сейчас ей придется защищаться. Однако беда миновала. Мадара очухался. По лицу пробежала тень и взор обрел осмысленность. - Плохие вести? - Понимающе понизила тембр девушка, самозабвенно проведя ладонью по его смуглой щеке. Грубые пальцы ослабли и скользнули по ее предплечью. Веки затрепетали. Мадара опустил ресницы, отдаваясь секундной ласке. Когда он заговорил, его голос прозвучал хрипло. - Наши люди на границах перехватили шпиона Сенджу. - выдавил синоби. И Мито заметила, насколько тяжко ему дается самообладание. Весьма подло со стороны Сенджу подсылать лазутчика в клан, с которым они собирались заключить альянс. Впрочем, Мито слишком мало знала о Хашираме, чтобы понимать ход его мыслей и найти обоснование столь низкому, без преувеличения, подлому поступку. Однако все же на душе у нее полегчало. Замыслам Мадары ничего не угрожало и обстановка на выборах складывалась спокойная. - Ах, вот оно в чем дело... - Мито со вздохом отвела смоляные пряди с лица любимого. - Я уж подумала, что кто-то умер. Ни слова ни говоря Мадара жестко притянул куноити к себе, буквально впечатав ее в свою стальную грудь. От неожиданности все мысли вылетели у девушки из головы, заглушаемые стуком его молотящегося сердца. - Поверь, лучше бы умер... Услышанное поразило куноити. Желая разгадать его тревоги, она попыталась посмотреть ему в лицо. Однако Мадара внезапно отпустил ее и отвернувшись, возобновил передвижение. - Не пытай меня вопросами, Мито Узумаки. Мне пока еще мало, что известно. Поспешим. И вновь между ними взгромоздилась преграда. Куноити буквально воочию наблюдала, как она цементируясь, вырастает из-под земли и забирает его у нее. Хаширама Сенджу, клан Узумаки и Учиха, обязанности и долг - они всегда будут разъединять, отдалять их друг от друга, если они не научиться обходить их. Хотя о чем это она? Им не быть вместе, как не крути. Наступит срок и ее призовет обет, данный опекунами. Им придется распрощаться. И как не горько это признавать, Мадара не станет ее удерживать. - Можно мне пойти с тобой? - Робко попросилась Мито, едва ли рассчитывая на положительный ответ, но все же надеясь на него в глубине души. Они достигли селения и постовые нервно засуетились на вышках. Сосредоточившись на куноити, чьи молящие глаза прожигали его на сквозь, Мадара властно приподнял ее голову за подбородок и сорвал запретный поцелуй. Нежный, проникновенный, обещавший безгранично много, но в реальности дающий несоизмеримо мало. Сожалея, что не способен на большее, Мадара испытывал непередаваемые муки, о которых и под страхом смерти не обмолвился бы ни единой живой душе. Щемящая тоска, крепнущая день ото дня, терзала его по мере того, как приближался час расставания. Вняв советам брата, он открыл Мито сердце в надежде, что со временем эта неиссякаемая жажда, еженощно приводящая его к ее порогу, окончательно стихнет, либо хотя бы потеряет в интенсивности. Напрасно заблуждался. Теперь без нее он не представлял свое жизни. - Возвращайся в дом старосты и не высовывай на улицу. Я навещу тебя позже. А как же сладки ее губы! Мадара с трудом оторвался от них и через силу заставил себя уйти. Мито, как часто случалось в последнее время, осталась стоять посреди шумной улицы, провожая мужчину взглядом и практически не ощущая тяжести корзинки в руках. В эпицентре всеобщего осуждения, она печалилась лишь о том, что этот славный день так быстро закончился. Мадара ворвался в холл карцера вместе со стоном ветра и с жалобным скрежетом подсевших дверей и моментально окунулся в царящую внутри атмосферу. Напряженная донельзя, она отражалась в лицах и позах, находившихся здесь людей, тонувших в скудном освещении льющегося из маленьких окон света. Стояла удушливая тишина, будто собравшиеся, не сумев достигнуть консенсуса, ожидали кого-то, чья непредвзятая, свежая мысль сумеет указать им дальнейшее направление. Побелевший от напряжения стремглав Изуна бросился к брату со словами: - Мне до сих пор не верится, нии-сан... Умаки всей душой за клан... - Без суеты... - властно оборвал его взволнованный монолог Мадара. Силком, усадив юношу на стул, он прошествовал к камере, возле которой за добротным дубовым столом восседали глава разведслужбы Токумара и маститый старейшина Ясимару-доно, отвечавшие за безопасность и неприкосновенность внешних рубежей общины. Однако встревоженный Изуна не просидел на месте и минуты, столбом застыл за спиной брата. Впрочем, Мадара прекрасно понимал его состояние. Умаки Учиха и Изуна дружили с детства, можно сказать, были не разлей вода ровно до тех пор, пока отец Умаки Сойсоку тайно не примкнул к оппозиции. Молодой человек слишком уважал родителя, чтобы пойти против его воли. Мадара, напротив, не считал нужным ограничивать круг общения брата. Да и Изуна не нуждался в этом, впрочем, как и в наставничестве. Он давно вырос и несмотря на довольно юный возраст, доказал, что способен на взрослые поступки. Поэтому Мадара и почитал его за равного, что, в общем-то, не мешало ему тревожиться и переживать вместе с ним. Итак, как вы уже, наверняка, поняли, над Умаки Учиха нависло обвинение в шпионаже и предательстве, за которое в клане предусматривалось строгое наказание, а если конкретно, то смертная казнь. При наличие веских доказательств, смягчить его участь, или же как минимум отсрочить наказание способен был лишь глава клана собственным личным поручительством. Но так как в местном "бомонде" властвовали двоякие настроения, усугубляемые кулуарной деятельностью оппозиции, Мадара даже ради брата не мог вступиться за юношу, не рискуя при этом вызвать гнев общины на себя. Иными словами, стоило ему встать на защиту подозреваемого и на него неминуемо обрушится шквал обвинений в приверженности альянсу. Мадара через плечо оглянулся на Изуну с детской озабоченностью ловившего каждое его движение, и отодвинув табурет, опустился за стол переговоров. - Господа, вы испортили мне отдых... - для вида посетовал он, устало потирая средним пальцем переносицу. - Надеюсь, это того стоит... - Сожалею, Мадара-сама, что пришлось потревожить вас. Знаю, насколько редко вы позволяете себе расслабиться, однако у нас появилась проблема, корректно урегулировать которую без вашего вмешательства, боюсь не выйдет. - с чрезмерной тактичностью принялся расшаркиваться перед ним Токумара. Бывалый солдат, за свои без малого тридцать, он повидал немало битв, которые и отпечатались на его крепком, поджаром теле, будто сколоченном из одних только мышц, и решительном, квадратном лице, испещренном рытвинными и шрамами. - Таково бремя лидерства, Токумара. - знающе вставил старейшина Ясимару - рьяный оппозиционер, подстрекаемый, а скорее подстрекавший Адзуми плести интриги за его спиной. Этот матерый волк стоял у подступов к власти сколько Мадара себя помнил. Обладая расчетливым, деятельным умом, и обширным интеллектом, не раз служившими интересам селения, он занимал твердые позиции в обществе и пользовался уважением и популярностью среди местных жителей. Считая его личностью весьма опасной, Мадара старался держать Ясимару в поле своей видимости. - Уверен, Мадара-сама это понимает. Сцепив пальцы в замок, Мадара легким наклоном головы согласился с данным утверждением. - Кто введет меня в курс дела? - Деловито подведя черту под обменом любезностями, он перешел к тому, ради чего сюда и явился. - Мне сообщили, развед-отряд схватил шпиона. - Шпиона Сенджу, господин. - С нажимом уточнил старейшина, выразительно глядя на Лидера. - Мы все поражены. Им оказался малыш Умаки. Его славный батюшка, наверное, в гробу перевернулся бы, узнав, до чего докатился его горячо любимый сын. Буквально порами ощущая, как напрягся маячивший за спиной Изуна, Мадара мрачно поинтересовался: - Токумара-сан, полагаю ваши люди производили задержание? - Так точно, господин. - Я хочу знать как это произошло. Не упускайте деталей. Меня интересуют подробности. Умаки не последний человек в селении. Как верно заметил Ясимару-доно, все мы знали и уважали его отца. Поэтому в память о нем и его заслугах, должны досконально разобраться в ситуации, чтобы в последствии избежать ошибок и непонимания. Я ясно выражаюсь? - Ну, разумеется, Мадара-сама. - Поклонился солдат. Мадаре же подумалось, что если оппозиционеры успели его обработать, то на чистосердечие рассчитывать не стоит. - Итак? - С нажимом произнес Мадара. И Токумара начал повествование. - В преддверии рассвета, господин, мои люди засекли всплески чакры в районе, где Нагано мельчает и переходит в брод. Отправившись туда с разведкой, они нашли Умаки, подозрительно скрывавшегося в зарослях. Дозорные попросили его выйти и поведать о цели своего нахождения там. Однако вместо того, чтобы сделать то, что велено, юноша отреагировал крайне неадекватно. Атаковав синоби разведки, он попытался скрыться под прикрытием дымовухи. После мы выяснили почему. На руках у Умаки были разведданные об общине, в частности о вашей деятельности и функционировании Совета. Он собирался передать их Сенджу. - Умаки сам в этом признался? - уточнил Мадара. - Ничего подобного! - взъерепенился удосужившийся сесть рядом Изуна. - Кретин молчит с самого задержания. - Это правда? - проницательный взор Мадары устремился на Токумару, неприминув скользнуть и по сосредоточенному профилю старейшины. - Совершенная правда. - подтвердил вояка. - Он и теперь безмолвствует, хотя знает, какая кара его ожидает. - Не удержался от комментариев Ясимару. Мадара быстро остудил его пыл. - Не гоните коней, достопочтенный. Позвольте разобраться! - В чем именно, мой юный господин, в желаете разобраться? По моему здесь все предельно ясно! - нашелся старейшина. На его лице обозначилось упрямое выражение непринятия. - Возможно вам, господин Ясимару, с высоты славного опыта многое виднее. Однако мне, например, интересно, почему сын достопочтенного синоби отважился на предательство? И как удалось узнать, что именно Сенджу предназначались собранные им сведения и похищенные документы, коль сам он не обмолвился об этом и словом? Токумара, что вы скажите на этот счет? Имеются ли прямые доказательства тому, что парнишка встречался именно с Сенджу? - Когда наши люди брали его, он был один. - с запинкой признался Токумара, беспокойно заерзав на стуле. Взгляд предводителя жег и под его обстрелом он ощущал себя крайне неуютно. - Тогда часть ваших заключений базируется лишь на ложных заключениях и домыслах. Не имея доказательств и надежных свидетельств мы не сможем обвинить ни Умаки в сотрудничестве с Сенджу, ни последних - в нарушении перемирия. - Резюмировал Мадара, опуская голову. - Но исключить факт хищения ценной информации, а так же возможный сговор с врагом, господин, было бы попустительством... - встревожился старейшина. В его коренастой фигуре, укутанной в благородные светлые одеяния появилось отсутствовавшая доселе скованность. - Я и не исключаю. - Твердо заявил Мадара. - Умаки допросят дознаватели, после чего будут судить. - Нии-сан! - Всполошился Изуна, хватая брата за руку. - Ты бросишь его на произвол судьбы? - Полно, Изуна. - поднявшись, он скинул ладони братишки. В данной ситуации он был властен повлиять лишь на качество расследования. - Я не склонен потворствовать преступлению. Если таковое имело место, виновный должен понести наказание. Если же Умаки невиновен - ему нечего боятся. Совет разберется в этом. А сейчас, мне бы хотелось лично побеседовать с узником... Мадара поднялся с видимым усилием и направился к мощной кованной двери одиночки с четкой уверенностью в том, что в этом деле что-то не чисто. Умаки - юноша активный и амбициозный, однако, на его субъективный взгляд, слишком зависимый от условностей и чужой воли. Поверхностно ознакомившись с проблемой, Мадара предположил, что он мог быть ведомым - марионеткой в чужих делах. Возможно, его подставили, а истинный виновник, действительный предатель сейчас на свободе... Мито запретила себе расстраиваться из-за сорвавшегося свидания. Как-никак с главой клана Учиха встречалась, а не с простым смертным. И хотя отпущенное им время стремительно таяло, она прибывала в уверенности, что им еще удастся побыть наедине вдали от любопытных глаз. Успокоенная этими мыслями, куноити поступила как и просил Мадара -вернулась в дом старосты. Однако вместо того, чтобы отправится в свою спальню, решила немного посидеть в саду, который, без сомнений, заслуживал всяческих похвал. Размерами и гротеском он, разумеется, не поражал. Но был тщательно ухожен и удивительно уютен. Достав из корзинки кусочек пирога, девушка устроилась на тенистой скамье вдоль искусственного ручейка в декоративной пройме огибающего садик. Собираясь насладиться незамысловатой едой в компании щебечущих птиц, она ненароком обратил взор в сторону дома. Окна гостевой комнаты, в которой она поселилась, выходили как раз на эту скамью, полускрытую ветвями сакур и орешника. Девушка улыбнулась. Одинокими вечерами, когда Мадару занимали дела, она любила коротать время, наслаждаясь дивными ароматами сада. Поразительно, но наблюдая всю эту рукотворную красоту Мито обретала умиротворение и грядущее на какой-то краткий миг переставало рисоваться мрачным и унылым. Вдруг куноити напряглась и встала. Надкушенный пирог кощунственно полетел на землю. В окне ее спальни мелькнул силуэт. "Воры? - первой возникла мысль. А через секунду ее сменила другая: - Едва ли. Это же дом старосты. Местные глубоко почитают его и не отважились бы на такое. Но тогда, быть может недоброжелатели... " Более Мито не думала. Кто бы не посмел хозяйничать в вверенных ей покоях, друг или враг, ее или хозяев, им несдобровать. С этими мыслями она опрометью пустилась к дому. Нижние этажи были пусты. Зато сверху то и дело раздавался приглушенный грохот. Куноити бесшумно взлетела по лестнице. Дверь в гостевую была не заперта и она опасливо прильнула к стене, извлекла из-за пояса кунай. Шум нарастал. Видимо в отсутствие хозяев неизвестный чувствовал себя достаточно вольготно, чтобы не опасаться быть замеченным. Осторожно проследовав вдоль коридора, Мито достигла дверного проема и заглянула внутрь спальни. Каково же было ее изумление, когда она увидела Адзуми, беспощадно крушащую все, чего касались ее изящные пальчики. Но вот в поле зрения хозяйской дочки попались личные вещи Мито. Ничего особенно. Стандартный набор синоби, упакованный в объемный вещь-мешок. Вероятно именно он и являлся ее целью, так как она сразу успокоилась и погрузилась в его изучение. Это не в какие рамки не укладывалось. Она почувствовала себя униженной и оскорбленной и поспешила выплеснуть негодование на голову провинившейся. - Нашла что-то интересное, Адзуми-тян? - чеканный слог, в котором отсутствовала и толика любезности, заставил девушку чуть ли не подскочить на месте. - Может я смогу оказать тебе помощь? Первичный испуг сменился привычной уверенностью. Адзуми медленно и как всегда изящно поднялась с корточек, и медленно оглянулась через плечо. - Мито-тян, ты как всегда внезапно и жутко не вовремя. - Пропела она мягко. Темные, оленьи глаза, излучая неприкрытое презрение, обратились на Мито. - Каюсь, ждала тебя только к вечеру. Что-то стряслось? - Изменились планы. - У тебя или у Лидера-сама? - ядовитая ухмылочка, не обманула Мито. Ведьма определенно была в курсе происходящего. - Уже не важно. Объясниться не хочешь? - Девушка прошла в помещение, переступая через разбросанные по полу предметы, и развела руками. - Что все это означает? На сей раз Адзуми повернулась к ней лицом. - А это? - ее острый взор засек кунай у Узумаки в руках и она переадресовала вопрос. - Намериваешься воспользоваться им? - Если потребуется. - Прищурившись, сообщила Мито. - Как страшно! - скорчила рожицу Адзуми. - Нападешь на меня в моем же доме? Что подумает Мадара-сама? - Вот и мне любопытно, - подбиралась все ближе и ближе к куноити Мито. - Что он подумает, когда узнает, чем ты занимаешься? - Ну тут я чиста. Полагаю, ты уже слышала. Поймали шпиона Сенджу. - самодовольно заявила Адзуми, зорко отслеживая передвижение оппонентки. - Слышала. Но я-то тут при чем? - Ты - невеста Сенджу и вполне возможно сообщница. - Смело бросала обвинения в лицо Учиха. - В любом случае, я не ради собственного удовольствия копаюсь здесь. У меня есть распоряжение. - Чье? Кто приказала тебе в обход всех приличий, копаться в моих вещах? И не говори, что Мадара. Я не поверю. Адзуми едва не рассмеялась ей в лицо. - Наивная, Узумаки. В общине не у него одного есть власть. Совет Старейшин обладает не меньшими полномочиями. Поэтому, не дури и спрячь подальше свою пилку, и ступай прочь. Не то я сочту, что подозрения имеют основания, и арестую тебя. Адзуми слишком много на себя брала, это бесспорно. Окрыленная вседозволенностью, она, видимо полагала, что Мито покорно воспримет оскорбление и позволит ей и дальше продолжать свое грязное дело. Однако для нее в селении Учиха существовал только один Лидер, одна глава - Мадара. И лишь его приказы и распоряжения она готова была безропотно воспринимать. Предательница Адзуми, спевшаяся с оппозицией, не имела права ей указывать. Мито охватило такое бешенство, что она не сдержалась. Вверх взлетела ее рука с кинжалом. Она прошипела, не скрывая негодования: - На твоем месте я бы хорошенько подумала, прежде чем продолжить. Лицо Адзуми яростно заострилось. Она перешагнула через вещь-мешок и с угрожающим лязгом извлекла из заплечных нож катану. - Полегче, я вполне способна действием ответить на угрозу. - Предупредила девушка. Она намеревалась довести начатое до конца. Мито же напротив собиралась ей помешать. - Тогда приступим...