Автор возобновил работку. И только сейчас (20:00 по МСК) закончил исправлять ошибки в тексте (Да, в Ворде лень). Спасибо одному телу за быструю публичную бету, ибо на тот момент до того момента автор дойти не успел. Всем бобра. Еще одна глава и все. Автор как всегда тянет с этим, sorry~
__________________________
POV Оливер.
Сердце так и норовит вырваться из грудной клетки и мне совершенно не ясно, происходит ли это из-за волнения за библиотеку, из-за отдышки после долгого бега или же из-за течки, благодаря которой каждый вздох отдается гулким эхом внутри моего организма: в каждой вене, в каждом мускуле, в каждом сокровенном закоулке, о существовании которого я даже не подозреваю.
Высокие своды древних для нынешнего поколения зданий видно даже без света уличных фонарей, которые отключили с полтора часа назад. Но ни дыма, ни выделяющихся во тьме ярких языков пламени вокруг не видно, и это вселяет в мое сознание небольшую надежду на то, что сообщение было неудачным розыгрышем.
Бежать, мягко говоря, неудобно. Полностью пропитанные за время бега выделяющейся смазкой штаны неприятно льнут к коже, сковывая, охлаждая тело не в самую теплую погоду осени. Кажется, что зима уже заявляет свои права на погодные условия. Я никогда не мог понять граней осени и весны, это как переходящие сезоны, пустые сезоны, пусть и с красотой этих периодов сравниться не могут ни зима, ни лето. Вдали послышался громкий и отчетливый свист компании альф и последующий веселый гогот, видимо, они пьяны. Этот неприятный звук заставил остановиться в оцепенении и сильно стиснуть зубы. Повернув голову в сторону шума, я облегченно вздохнул, заметив аналогичную компанию омег, идущих в сторону доминант. Ветер движется в противоположную сторону, не пропуская мой запах том направлении и именно это, скорее всего, спасло меня от неприятностей. Быстро поправив штаны, можно сказать, что, даже просто проведя ладонями по влажным бедрам, я вновь ринулся бежать, но уже более медленным темпом: усталость начинает давать о себе знать.
Наконец показалось здание моей обители. Все было в стандартном порядке, помимо того факта, что парадные двери были открыты, света же в помещении не было. Поколебавшись с минуту, я ощутил странный, до боли знакомый и в то же время чужой запах, источающийся из глубины библиотеки. Даже если меня бы и спросили потом, что спровоцировало последующую уверенность в шагах, ведущих меня вперед и только вперед, я бы не смог внятно ответить ни завтра, ни послезавтра, а то, быть может, ни даже через десять лет. Но факт остается фактом, я зашел вглубь библиотеки.
Ничего необычного я не заметил: бесконечные стеллажи, заполненные еще большим числом книг разных авторов и разных жанров, небольшой читательский и пустующий в силу ночного времени суток зал, такой же пустой рабочий стол, за которым я постепенно провожу срок в длину своей жизни. Дыхание пришло в относительную норму, из-за чего я мог спокойно осматриваться по сторонам, не привлекая внимания посторонних людей, если таковые сейчас здесь находились.
Спустя двадцать минут осмотра, если простой «поход» по просторам библиотеки без любого источника света можно было так назвать, я так ничего и не обнаружил. Собираясь возвращаться домой, я повернулся в сторону доселе открытой двери, но то, что предстало моим глазам, повергло меня в шок, страх и панику: дверь медленно затворилась и раздался звук щелчка. Дверь была заперта.
Отойдя назад, ближе к столу, мое тело пробила мелкая дрожь. Страх темноты, точнее того неизвестного, что в ней таилось, нередко мешал мне в повседневной жизни. Так вышло и сейчас, несмотря на то, что у меня были ключи.
- Эй, здесь есть кто-нибудь? – ничего оригинальнее, увы, я не придумал. Дотронувшись дрожащими пальцами до стола, мне стало понятно лишь одно: все, что я сейчас мог сделать – это продолжать бояться и проклинать те силы, которым стало угодно привести меня в это место в такой неблагоприятный момент. Из груди вырвался судорожный полустон-полувздох. Очередной поток возбуждения бурно прошелся от поясницы до кончиков пальцев и волос, и на сей раз это было куда более невыносимо, нежели раньше.
Большая шершавая ладонь накрыла рот, и я не сразу осознал, что происходит. Резкий рывок назад и вот я уже лежу на столе, а мои руки сдерживает вторая, свободная рука альфы. Удивленно посмотрев на незнакомца, моим глазам предстали насмешливые серо-зеленые глаза. Сердце вновь, как при каждой встрече с этим мужчиной, пропустило пару ударов.
POV Оливер.
Обладатель этих глаз прищурился, словно хищник, поймавший долгожданную добычу, которую выслеживал уже довольно длительное время. Большие испуганные янтарные глаза пристально смотрели на мужчину, и в них прекрасно читался вопрос, просящий, а не требующий ответа. Робость этого омеги всегда поражала Марка, но и сила воли библиотекаря не могла остаться незамеченной – в слабом парне не было той наигранной жеманности, что была присуща многим ему подобным, старающимся подчеркнуть свою особенность, отличительность от других, но все они как одна большая масса стараются подвести себя под клише идеальной омеги.
Мешковатое пальто ограничивало доступ к телу Оливера, но великолепный запах омеги скрыть не могло. Склонившись к прижатому к столу парню, Марк вдохнул полной грудью и довольно улыбнулся, однако улыбка больше походила на оскал, такой свойственный его характеру: хладнокровному, своевольному и непредсказуемому.
Пуговицы покладисто поддались пальцам и необходимости задействовать вторую руку, сдерживающую Оливера, не оказалось. Разобравшись с мешающей уличной одеждой, но не сняв ее, а лишь открыв для себя новые просторы к чужому телу, альфа крепко связал руки своего партнера длинным шарфом, сделанным из странной прочной материи: раньше Марк всегда думал, что подобные изделия должны быть мягкими, но вещь подобает хозяину – практична. С обувью особых проблем не было - она, как и другая одежда, была большего размера, нежели ее обладатель - стоило Марку слегка надавить на край ботинок своими оксфордами, как они сами рухнул на паркет.
- Что Вы…делаете? – голос был тихим и оборвался где-то в середине фразы, но омега смог закончить свою мысль. Ему было страшно, и все же вожделение, проявляющееся к Марку, постепенно подавляло слабое сопротивление – почему-то этому альфе сопротивляться он не мог.
Бархатный голос, струящийся как божественная мелодия, ласкающая уши, не прозвучал, отчего Оливер даже как-то расстроился. Уголки губ мужчины снова поднялись вверх, образуя насмешливый оскал, оголяющий ровный ряд белоснежных зубов.
«Он прекрасен», - с придыханием отметил для самого себя Оливер, восхищенно смотря на ровные черты лица, застывшего в нескольких сантиметрах от его собственного.
Марк приподнял теплый свитер, наслаждаясь бледной и нежной кожей омеги. Кончики пальцев прошлись по бокам, пересчитывая чуть выпирающие ребра. На первый взгляд невинная и безобидная ласка бурно повлияла на Оливера: он выгнулся, стараясь то ли уйти от дразнящих кожу пальцев, то ли придвинуться к ним еще ближе, и шумно выдохнул, прикусив нижнюю губу. Скулы парня буквально пылали от смущения.
Тем временем Марк стал более настойчив, полностью опуская теплые ладони на прохладный торс омеги. Он не знал, всегда ли библиотекарь настолько чувствителен и отзывчив или же дело в течке, но отдача ему понравилась.
Оливер нервно сжал кулаки до побеления костяшек, и из его уст вырывалось тихое поскуливание – именно поскуливание, а не постанывание, но его сдержанность уже была где-то на краю пропасти, чего нельзя сказать о выдержке мужчины. Эти сильные мужские руки будто предугадывают наперед, чего хочет парень, и это вновь порождает тень девственного страха перед неизвестным.
О сопротивлении омега больше и не думал, концентрируя свое внимание на ощущениях: когда еще такому суждено повториться? А мысль о том, что Марк будет его первым сексуальным партнером, не вызывала отвращения, а наоборот, прельщала омеге. Светло-золотая радужка заметно потемнела и стала практически бордовой. Где-то на краю сознания Марк подумал, что у этих глаз диапазон цвета будет куда больше, нежели у любых других.
Только сейчас Оливер заметил, что Марк как всегда аккуратен в своем внешнем виде: пусть сейчас они подходят к интимности, такой чуждой для парня, но мужчина все так же холоден, как и обычно - равнодушная мимика лица, идеально сидящий на его фигуре костюм, творческий хаос на голове, который кажется творением лучших парикмахеров этого города. И все же в мимике виднеется нечто сокровенное, то, что скрыто от чужого взора, но Оливер замечает эту искру - животное возбуждение в глубине серых пленительных глаз и этот странный оскал, к которому он до сих пор не может привыкнуть. Его личный Аполлон. Его Мастер.
