Вы; 16:02
А тут ничего ей не нравится Вредина Жди там, идем к тебе
Ангел; 16:03 Хдхдхд уже хочу взглянуть на нее — Ладно, потопали в другое место, — фыркает брюнет, рассматривая мини пирата. — Хотя стой, давай сфоткаю сначала. Кое-кому это очень понравится. Саю позировать не умеет, поэтому просто смотрела в упор на камеру, как олененок на фары. Быстро переодевшись уже в свою одежду, она кое-как поспевала за длинными шагами Скара. Он иногда останавливался, чтобы та нагнала, но, оказалось, постоянно помнить об этом довольно сложно, с мелкими давненько возиться не приходилось. Возней это вряд ли назовешь, ведь парень сам подписался подсобить дитятку, тут иначе нельзя — будет зашибенно, когда Яэ поймет всю ситуацию. Скара Саю понимает, сам терпеть розовый не может. Они опять игнорируют существование лифта, так как странное дите как-то необычно избегает их, поэтому спускаются с пятого этажа на эскалаторе. Уже вдалеке он уловил взглядом белесую макушку, по пути к ней Скара внезапно осознал, что не знает, как ребенку представлять своего-то парня. Надо ли вообще, может, само дойдет, или нет, но другом представлять нахер не будет. — Привет, — Казуха по традиции нежно прижимается к нему, утыкаясь носом в ворот темной водолазки. Скара с наслаждением прикрывает глаза, удерживая его за талию. У седого на изгибе локтя висит одежка, видимо, чтоб потом примерить. Он отстраняется и переводит глаза к Саю, которая со своим фирменным усталым взглядом следила за ними. — Ты Саю, да? Я Казуха, — протягивает ей ладошку. Саю необычайно долго прикипает к улыбчивому лицу седого, потом на протянутую руку и у нее над головой словно висит «загрузка». Скарамучча хмуриться, видя, как Казуха от такого теряется, не зная куда деть руку, пока Саю берет того за запястье и тянет к себе на голову под капюшоном. — Я знаю, это ведь ты писал ему все время. Он так странно улыбался… и постоянно отвлекался! — тихий голос девочки под конец чуть возмущается. — Злишься теперь на меня? — Казуха, на удивление, быстро улавливает настроение и уже сам гладит макушку. — Неа, у тебя глазки добрые, на таких нельзя злиться, — малышка кидает быстрый взгляд на Скара и тут же наклоняется к новому знакомому, заговорщически шепча: — Ты же поможешь мне выбрать что-нибудь? Мне кажется, твой друг в этом полный нуб. Казуха тихо хихикает, удивляясь такому открытому ребенку, а Скара думает, что попросит отключить этой мадам интернет, а то нахваталась всяких летсплейских слов. — Тоже решил закупиться? — он кивает на одежду в руках седого, отмечая: большой размер, много всяких побрякушек и ремешков. Как обычно, как милый стандарт. — Да, не удержался. Но я еще не примерил, — Казуха поднимается с корточек и машет головой в сторону. — Сделаю это позже, сейчас я должен помочь маленькому человеку, — он подмигивает Саю, на что та серьезно кивает. Седой повел их за собой, сообщив, что и в этом отделе достаточно детской одежды. Возможно, Скарамучче чудится, но со стороны кажется, будто он и малявка, как потерянные цыплята, плетутся за старшим.***
— О! — восклицает Казуха. — Точная копия костюма капитана Джека Воробья. — Опять пираты, не хочу их. — А я говорил, что все не так просто, — шепчет Скар. Но Казуха не выглядит так, будто готов сдаваться. — Как насчет фей? — Слишком много блесток, — как тру эксперт, Саю складывает руки на груди. — Это мне еще парик надевать?! — Хорошо-хорошо, вампир? — Оборотни круче. Скара кивает, молча соглашаясь с малявкой. — Мушкетер? — Тогда нужны еще двое. — Пингвин? — Только не животные и не фрукты, — морщится. Казуха быстро перебирает костюмы на вешалках. — Леди Баг? — Я не смотрела… — Железный человек? — Он же, — Саю наклоняется, — умер, — шепчет. — Мне кажется, или ты просто ищешь любые оправдания? Хочешь что-то конкретное? — подмечает Казуха, ловя бегающий взгляд. — Я… — Саю пожимает плечами и уже сама ходит вокруг вещей, всматриваясь в каждый. — Хорошо, я примерю железного человека. Седой хотел сказать, что они могут еще поискать, но девочка уже схватила костюм и рванула в раздевалку. Похоже, ей самой это уже надоело, поэтому, какая разница какой костюм, если все из них ей не по вкусу? — А вы правда похожи, — Казуха ставит вещи по местам и глядит на Скара. — Есть в ней что-то от тебя в характере. Скарамучча хмурится, действительно задумывается. Этого быть не может, но раз седой подметил такое, может, он что-то да есть. Не очень-то у него горит искать схожести с Саю в характере, да и не нашел бы их. Разве что есть у них кое-что общее. — Она приемная. — Ха-ха, знаю я эти приколы у родственников. — Я серьезно, — Скара звучит, как обычно, даже не особо серьезно; даже не смотрит в глаза. — Я вижу ее второй раз в жизни, поэтому вряд ли так у нас есть схожести. Наверное, Казуха удивлен не из-за Саю, а потому, что Скара сказал такое. Он ему редко говорит о себе, пусть даже вместе они не особо долго. — Вот как, — понимающе кивает он, — но со стороны и не скажешь, что почти незнакомы. Скарамучча пожимает плечами. Они ждут Саю, слушая ненавязчивую музыку, идущую откуда-то сверху. Никто больше ничего не спрашивает, нет и никакого напряжения, даже словно больше воздуха можно вдохнуть. Было не сложно, стоит, наверное, почаще о себе говорить. Или что-то связанное, на крайняк. — Саю, вот на размер меньше, если вдруг… Саю? — Казуха зачем-то стучит по боковой части примерочной. Он вопросительно открывает рот и оборачивается на Скара. А тот не сразу, но быстро подходит, одним рывком распахивает шторку. — Надо было привязать, — крутит башкой брюнет, оглядывая небольшую пустую будку, где в принципе нельзя спрятаться, — или чипировать. — Так, наверное, она дальше выбирает, — с этими словами седой пошел быстрыми уверенными шагами наматывать круги по магазину. Скара даже отсюда видел, пока сам допрашивал продавщицу, как тот заглядывает в каждый угол. — Как она могла уйти незамеченной ни нами, ни работниками? — Чертов ниндзя. Скара не считает, что пора бить тревогу. Во-первых, далеко она не ускакала. Во-вторых, куда она денется, как не вернется обратно? Ладно, последнее было не очень. Парень точно помнит, как сам пиздюком «пропадал». Он мог водить вокруг да около Эи часами, ему казалось, словно это веселая игра: его искали, его находили, в гуще событий. Возможно, им все-таки стоит бить тревогу. — А может… — внезапно Казуха цепляется в него взглядом, — она услышала про приемную? — И че? — Это… не больная тема для нее? — пробует он. — Ты же должен знать. Скара открывает рот и закрывает. Он не знает, но мог бы и догадаться, учитывая, как та рванула только из-за рассказа о нем. Придется попытать шанс с объявлением, в этом огромном торговом центре пешиком маленькую девочку никак не найти. В какой-то момент, размышляя, Скарамучча чувствует, как на пяточки его лоферов нажимают. Сильно. Специально. Он резко оборачивается, готовый показать самолично, как дохуя тут места и устроить экскурсию, но никого там нет, поэтому приходится опустить взгляд. А там — Саю пинает своей маленькой обувью его. — Я знаю, что я хочу! — внезапно громко восклицает она. — Я тихо проследила за мальчиком и нашла в мальчиковом отделе такой крутой костюм Леонардо! — Саю хватает обоих за ткань штанов. — Пошли-пошли. Скара и Казуха подчиняются напору маленьких ручек, плетясь следом. Это было странно, девочка появилась так же, как исчезла, они даже панику толком не распробовали. — Саю, больше не убегай от нас так, хорошо? — седой надеялся, что это скажет Скарамучча. — А то чипирую, — но тот сказал это. Саю, кажется, вовсе и не слышит, ведомая маниакальной идеей им все показать. На месте назначения она вскидывает руки, указывая на ряд зеленых костюмов. — Леонардо разве не скульптор? — шепотом спрашивает Казуха. — Черепашка-ниндзя! — выкрикивают Скара и Саю, со всезнающими лицами. Казуха ехидно поднимает одну бровь. — Что? Черепахи классные, — просто хмыкает брюнет. — Значит, Лео? — Да-да-да, — Саю с этим быстро соглашается. — А может Рафа? — Не, он слишком агрессивный. Казуха лыбится, когда Скара хочет поспорить с ней, но останавливается, закатывая глаза.***
— Ты чего это? — шепчет седой, медленно выдыхает и непроизвольно напрягает живот от мягких касаний. В нос Скары бьет запах новенькой красной толстовки, что сейчас буквально висит на его парне, потому что явно больше на пару размеров. Наверное, так и задумывалось. Как его там? Оверсайз? В любом случае проникнуть кончиками пальцев под нее очень даже удобно, как провести ими чуть выше. На это Казуха дергается и сильнее жмется к нему спиной, опускаясь головой на его плечо. Так нежно, а потом совсем не нежно щипает его за бедро. — Там твоя сестренка сидит, имей совесть, — он пытается извернуться в его руках, но сделать это тяжеловато в кабинке примерочной. — А че не так? — Скарамучча толкает его прямо в зеркало напротив и еще активнее водит ладонями по груди. — Я просто проверяю греет ли тебя кофта. Казуха начинает тихо хихикать от щекотки, сгибается пополам, скользя рукой по зеркалу, пока Скара приятно наблюдает за едва заметными мурашками. Долго наслаждаться не приходиться, потому что вышвыривают его дальше нянчиться быстро. Саю рада, Саю довольна, значит, Скаре тоже просто замечательно, потому что предчувствует такой прикол, когда Яэ узрит новый костюмчик. Ему даже денег не жалко ради всего этого, а еще и на мороженое, которое сейчас исчезает в маленьких руках. Они с Саю вздыхают одновременно, уставшие от покупок, и терпеливо ждут Казуху из примерочной. Скара поправляет, вертит, мнет в пальцах пакет с покупкой Саю, краем глаза видит, как иногда она подолгу смотрит на одну точку. — Довольна хоть? — от скуки спрашивает он, глядя на свои ногти. — Было весело, — тихо отвечает Саю, давно отвлекшись от мороженого. Скара хотел было сказать, что он о костюме, но не успевает, его опережает серьезный, далеко не детский голос: — Я и не думала, что смогу делать такие простые вещи с легкостью, когда выйду из… — она резко переводит на него взгляд, — ну, ты понял. Конечно, он понял. Она же не глупая, все тоже поняла тогда, сидя меж двух огней — им и Яэ. Скара не шибко уверен, что сможет вести с ней диалог на такую тему, но противоречивых чувств не испытывал. Он вообще к этому ребенку ничего плохого не испытывал. Поэтому не хочется сказать что-то не то. — К хорошему быстро привыкаешь. — Я надеюсь, что так, — Саю вздыхает. — Как думаешь, у меня получится быть как все? Это одновременно сложно и легко. Скара знает, что вырос бы чуть другим, если бы не обстоятельства, но они не сделали его каким-то уникумом или «не таким как все». Как все не получится как ни крути, может, вообще ни у кого, и он понимает, что ребенок имеет в виду «ужиться в этом мире», только все равно слишком задумывается над этим. — Сможешь, — приподнимает уголок губ, — куда денешься. У тебя уже неплохо получается. — Думаешь? — она действительно удивляется. — Ага, поверь, в мире много странных людей, я бы всех так назвал, но уживаются как-то… пытаются. Я к тому, что тебе не стоит об этом париться, ты встретишь очень много разных челиков и каждый не будет похож на одного и того же, у тебя просто ну никак не получится к каждому подступиться, — Скара откидывается на диванчике для ожиданий со все еще расслабленной лыбой. — Поэтому забей и просто делай так, как умеешь, но при этом не переставай учиться. У Саю лицо детское, но глаза и внимание в них такое зрелое, что совершенно нет сомнений в ее понимании. — Хорошо, — медленно кивает она, — я тебе верю. Видно, что Саю еще хочет что-то сказать, но она почему-то пугается шуршания в примерочной, и ее внимание намертво возвращается к подтаявшему мороженому. Казуха выходит довольный и взъерошенный, выбрав несколько толстовок, а это значит, что они в кои-то веки могут топать к кассе. По дороге к ней у Скары возникает хитрая мысль взять на себя весь счет, как настоящий чертов джентльмен. Спрашивать о таком он не любит и не будет, поэтому планирует провернуть это дельце втихаря. — Саю, давай сюда, — он протягивает руку, намекая на пакет с костюмом в ее руке, которую та вызвалась нести сама. У кассы он учтиво пропускает седого вперед со своими вещами и руками рыщет по карманам в поисках портмоне. Вот — Казуха достает свою карточку, пока продавец вбивает сумму в терминал, а он уже в мыслях быстрее молнии сам прикладывает карту и оплачивает. Пока Скара находит искомое, вытаскивает нужное в поле зрение попадает Саю со своей новинкой, которая как бы успела упаковаться. — Что за дела? — непонимающе хмурится он. — Ну все, идем? — Казуха начинает подталкивать его со спины. — Людей все больше и больше. Саю ничего не понимает, но идет впереди них, поглядывая на костюм, и не видит, как Скара сверлит взглядом Казуху. — Ну захотел я сделать подарок новой подруге, — не выдерживает седой, поворачиваясь к нему. — Нельзя? — Как видишь, можно, но мог бы и сказать. — Прямо как ты, когда подсунул мне купленную тобой серьгу? — как бы невзначай бросает Казуха, глядя по сторонам. Скарамучча тормозит на секунду, а когда до него доходит, то быстро нагоняет его. — Итто проболтался? — Сам догадался, — Казуха улыбается и касается своего уха. Тогда в салоне до него сразу дошло, что что-то не так: слишком аккуратной и красивой была серьга. — Она была явно… не в той цене, которую я заплатил. — Поэтому ты ее больше не носишь? — Скара хмуро косится на серебряное колечко, легко оттягивающее мочку. — Я просто подумал, что гвозди как-то не по-пиратски, — седой чуть толкает его плечо своим. — Много же ты знаешь про пиратов, — брюнет не медлит ответить тем же. — Побольше тебя, — тут Казуха, прыснув со смеху, особенно сильно в него врезается всем телом. Скарамучча азарт понял и уже хотел в ответ кинуться, но оба застывают, когда ловят озадаченный взгляд Саю, словно она спрашивает без слов: «вы что, младше меня?». Обоим пришлось тихо продолжить идти за ней, неловко переглядываясь.***
Скара тормозит машину, всматриваясь в огни родного дома. Из-за их возни они приехали лишь к вечеру, когда уже потихоньку начинает темнеть. Он замечает иномарку Яэ Мико и невольно оборачивается к Саю. Конечно, ему не хочется туда заходить, но отпускать ее одну как-то совсем не круто, не по-джентельменски. И малявка будто его понимает, шмыгает и тянет руку через заднее сиденье вперед к Казухе. — Белый братец, проводишь меня до дома? — Конечно, — с тронутой улыбкой отвечает он. Он выходит с Саю и вопросительно оглядывается на Скару, а тот хотел бы сделать вид, что очень занят, что вообще-то устал быть в роли водителя, но лишь тяжело вздыхает. Ладно, он что — трус какой? К тому же, если Яэ заметила растерзанное платье во дворе, то это может быть началом какого-нибудь шоу. Но вот бы дверь открыла Эи. — Нагулялись, малыши? — но через дверной проем на них глядит Мико. — Добрый вечер, госпожа Яэ, — безмятежно говорит Казуха. — Извините, что так поздно, мы выбирали Саю костюм. Скара и Саю смотрят на него, как на предателя. — Оу? Это объясняет оборванные лоскутки, которые я нашла на улице, — голос Яэ привычно ехидный, ее совсем не задевает такое отношение к своим подаркам, наоборот, будто бы это забавно. Седой ничего не понимает, однако продолжает улыбаться. — Но, Саю, ты могла просто сказать. Девочка упрямо прижимает к себе костюм черепашки и, как ветерок, ныряет в дом, едва касаясь ног женщины. — Ну вот, теперь, нагулявшись с тобой, она меня все продолжит игнорировать, — Яэ впервые за долгое время смотрит в глаза Скара. Он ничего не говорит, но взгляда не отводит, нет какого-то напряжения, ну, по крайней мере, ему так кажется, а после недолгого молчания она уходит, кидая: — Будьте осторожны, ночь все-таки. По пути к машине, в ночной тишине, Скара размышляет, что ничего нового в Яэ Мико нет. Он раньше ее не любил, так и сейчас ничего не поменялось: хейта, пренебрежения и неприязни к ней не стало вдруг больше. Не уверен он в том, что на подсознательном уровне помнил ее или в том, что какие-то волны в мозгу влияют на череп других людей — херня. Только Скарамучча не знает, как еще это проанализировать. Разве что — хорошо вышло, что собачились они изначально, и не стали братюнями по просьбе Эи. Хотя, это кажется полнейшим сюром. Он улыбается, хватаясь за руль и вглядываясь в лобовое стекло. Заебись ведь, когда ожидаемые загоны не оправдались. И тут главное не в том разговоре, что мог опять быть, не в драме и сценке, которую они могли устроить, а в его чувствах. Никаких триггеров, желаний опять что-то высказать, обидеться на всю жизнь — нет. Ему почти как обычно, ему по- — Скарамучча? — Казуха как-то нервно оглядывает застывшего парня, сидя на соседнем сиденье. — Что-то не так? Скара поворачивается к нему все с такой же улыбкой. — Рафаэль все равно круче.***
По плану, Казуха еще вчера пригласил Скару к себе на ужин со своими мамами с последующей ночевкой. Но у Бэй Доу проснулась ностальгия и она решила устроить себе марафон Пиратов Карибского моря, отвлеклась знатно, что ничего не успела наготовить. А ей очень хотелось угостить его именно своими фирменными блюдами, заказывать не варик, поэтому сказала не приходить. Завтра. А Скарамучча кто, чтобы с ней спорить? Но украсть ее сына он вполне кто-то. — У вас с Яэ какие-то разногласия, да? — Казуха босыми ногами топает по полу в его одежде, выходя из душа и суша волосы полотенцем. Он видит заинтересованный взгляд. — Просто раньше вы, конечно, не прям дружили, но точно нравилось с друг другом перепираться, — теряется, — плохо, что спросил? — Да не-не, просто это… — Скара крутит головой в попытках сказать коротко и просто. — Детская ругань. Не бери в голову. — Яэ… госпожа Яэ иногда… странная, — седой залезает ногами на кровать. — Ого, ты никогда не говорил о ней плохо, — фыркает Скара, подползая к нему ближе. — Разве я сказал сейчас? — удивляется тот, зарываясь пальцами в темные волосы. — Неужели правда похоже… Учитывая, что о ней говорит Горо… — Да расслабься ты, — брюнет укладывает макушку на чужие колени. — Я все равно рад это слышать, иногда кажется, что ее все поголовно любят и уважают. — Ну, она хорошая, — Казуха прыскает, когда слышит недовольное мычание. — А тебе, видимо, нравится, когда о ней говорят плохо? — Хз, ну, может чуть-чуть возбуждаюсь. Скара заливается хохотом, пока его колотят по затылку. — Может мне еще и в постели ее грязью поливать? Скарамучча вдруг замолкает, а потом резко толкает его на кровать, нависая. — Вот мы и в постели. — Ты что серьезно?! — Да, блять, нет, фу, я про другое, — Скара наклоняется к нему, убирая мокрую челку. — Мы ведь так и ни разу… — он наблюдает, как Казуха жмурит глаза. — Я же вижу, что-то не так? Хотя постоянно дразнишься. — Я сам не знаю, — седой поджимает губы и открывается глаза. — Вроде очень хочу, а вроде и немного волнительно. — Прямо как с прокалыванием уха? — Примерно. Это же не одно и то же. — Ну, принцип чем-то похож, — нос Скары тут же зажимают пальцами. — Пошутил я, пошутил, — он чешет свой нос, а потом приближается к лицу Казухи. — Если когда-нибудь решишься, я буду держать тебя за руку как тогда. — Вот же, — Казуха жмурит глаза, а их прячет под своими ладонями, — ты опять словарь в голове поменял. — Эй, я тут типа няшно хотел. Седой что-то смущенно бурчит, упрямится лицо показывать, только после того, как от него отстают, резко вскакивает и к нижней полке шкафа буквально коленями падает. Ковыряется по-хозяйски, а потом кидает что-то в Скару; тот от неожиданности чуть головой не ловит. Он думал, что золото откопали, но это просто бутылек со смазкой. Его, между прочим. — Наткнулся случайно на полу как-то, — приглушенно выдает Казуха. — Решил сюда положить, мало ли. «Спасибо» в таком случае говорить вообще норм? Потому что в голову ничего не лезет, ну, смазка, ну, его, да — валялась где-то. Голова тормозит, неужто сейчас предъявы полетят? Но вместо этого рядом со Скарой кровать опять прогибается и становится тепло от тела рядом, потом жарче, когда Казуха целует его за ухом. — Эм… знаешь, лубрикант-то клубничный, можно в кофе добавить, — Скару за это кусают за мочку уха. — Ауч, как сироп! — Кажется, ты не прочитал «способ применения», милый. Скарамучча сверлит глаза напротив, а полуулыбка Казухи, к сожалению, не дает точных подсказок. — Ты прав, я не читал, — Казуха ничего не успевает сказать, как его валят на кровать лицом к ней, а следом забираются на его бедра. — Я просто думал, что и так все знаю, как им пользоваться. Он прислушивается и до него доносится прерывистый выдох седого, а потом чувствует его неловкие попытки прогнуться в спине. Скара вертит в одной руке небольшой бутылек, а другую опускает на чужую ягодицу, поглаживая. — Хочешь убедиться, — Скара нависает над ним, задирая футболку и открывая вид на изящную спину. — Казуха? — Д-да. — Отлично, так… — он снова выпрямляется на бедрах. — Если мне не изменяет память, то это нам не нужно, — одним рывком стягивает шорты, открывая вид на бледную — кто бы сомневался — задницу. Скара не сдерживается и проходится по ней нежными поглаживаниями. В этот момент так некстати он вспоминает, как в предыдущих отношениях не любили эту его разговорчивость в процессе, и норовили заткнуть ему рот чем-нибудь. Это стремно, так думать сейчас действительно стремно, это ведь Казуха, а если тому вдруг не понравится, то Скар сам ему кляп в руки даст. Все ебанутые мысли тут же вышибает, когда в комнате раздается первый стон Казухи, а ведь Скар только сжал ягодицу. — Да, это сюда, — глухой шлепок по ней, а потом щелчок открывающейся бутылки. Скарамучча выливает себе на пальцы небольшое количество. — Прохладно, стоит нагреть? — деланно невинно интересуется. Он и не рассчитывал услышать ответ, но Казуха отнимает лицо от простыней и глядит через плечо. — Без разницы. Правда, ему было тяжело хоть что-то сказать, а надо, чтобы дальше не уйти в смущение, буквально поборол себя только что. Скара залипает на его красные лицо и уши, даже на шее пятнышки видны, волосы растрепаны, а глаза темнее любого дна колодца. — Казуха, я правильно делаю? — Скарамучча пытается сделать голос игривым, но сам замечает, как горит вся башка, когда начинает раздвигать ягодицы и начинает вводить один палец. — Может мне все же прочитать «способ применения»? — Там нет… таких подробностей. — Тогда какой в нем смысл? — С-скарамучча? — он замирает, весь во внимании ожидая слова седого. — Еще. А потом Скара чувствует, как под руками дергается задница. Ладно, к черту их маленькую игру, тут уже идиотом прикидываться нельзя. Он легко вводит второй, и теперь точно уверен, что у Казухи были свои игры, но говорить об этом опасно — седой уже весь красный, держится на локтях и напряженно хватает воздух. Скара после пары минут останавливается, заставляя его едва слышно захныкать, а потом охнуть, когда тот цапает его бедра и приподнимает. — Ах, — и до Казухи кое-как доходит зачем. Его слегка передергивает, когда пальцы снова проходятся глубоко, по тому самому месту и в голове лишь: — Еще… Скара хочет присвистнуть, когда к его пальцам сами двигаются. Он еще никогда не видел такого просящего Казуху, если бы только знать, что тому это настолько зайдет. Ему приходится кусать губу и непривычно молча добавить еще пальцы. — Ты так затих, — шепчет Казуха, оборачиваясь на него. — Или… ты там что-то задумал? — Казуха, ты просто невъебенно прекрасный, — Скара наклоняется к нему, ловя очередной стон губами. — Как ты хочешь, чтобы я это сделал, ангел? — Может, ему показалось, что Казуху будто повело от этого прозвища. — Поза наездника звучит… захватывающе, не думаешь? — Казуха тут же утягивает застывшего брюнета в поцелуй. — Как с тобой не согласиться. Скара коротко чмокает его влажные губы напоследок, притягивая к себе на колени. Казуха блаженно выдыхает, все же такая поза заставила попотеть, и открывает больше доступа к своей шее, когда к ней нетерпеливо припадают. В приятной ласке, до него доходит, что было бы очень даже славно избавить Скару от верха, а лучше от всего сразу. Он ерзает, ощущая под собой нечто конкретно упиравшееся в него и получает толчок за провокацию. Казуха тут же стонет и нетерпеливо жмется ближе. Скара вздыхает через зубы и укладывает седого спиной на простыни, удерживая чужие колени и устраиваясь между ними. Они обязательно попробуют то, что желал Казуха, но для начала это может быть слишком захватывающе. — Все чики-пуки? — Нет-нет, почему ты спросил так? — голова Казуха мечется на подушке, а сам он заливается смехом. — Я подумал «все нормально» будет слишком банально, знаешь… — Поэтому ты захотел выделиться? — он тянет Скарамучча за шею и смешливо кусает его щеку. Тот все еще бордовый, бурчит, нахмурившись. — Я даже забыл, почему… бегал от этого. Этого более чем достаточно. Скара ловит его губы, удерживает напряженные бедра, которые подрагивают, стоит ему начать входить. Затуманенным взглядом он видит, как Казуха заламывает брови и царапает низ живота, ловит эту руку и подносит к губам. Скарамучча сам не сдерживает протяжный стон, погружаясь глубже, и краем сознания чувствует скрещенные щиколотки на своей пояснице, убеждающие двигаться только дальше. — Эй, притормози, — шипит Скара, жмурясь. — Не все ж тебе сразу. — Почему нет? — ухмыляется Казуха, а потом дергает бедрами. — Я не снежный, не растаю, не переживай. Скарамучча замирает с тяжелым выдохом и смотрит, как чужие губы приоткрыты, а челка прикрывает блестящие глаза. Он аккуратно убирает волосы и опускается поцелуями к покрасневшим ключицам. Казуха облизывает губы, зарываясь пальцами в темные волосы и пробует снова толкнуться бедрами. Улыбается совсем бесстыдно, когда ему в шею стонут. — Ну смотри мне, — шипит Скара. — Ну посмотрю. Несмотря на язвительность, он все равно в начале осторожничает, всячески поглаживая мягкие бока и бедра, а после и сам устает дразнить его и себя. Потому что Казухе никак спокойно не лежится: он ерзает, крутит бедрами, поэтому Скара сжимает его талию и фиксирует на одном месте, прежде чем начать двигаться. Так, что седой на каждый медленный, но глубокий толчок сладко отзывается. — Ты можешь… быстрей. — Могу. Но дай насладится видами, — Скара ухмыляется, слыша такой хриплый голос Казухи, а потом округляет глаза, когда его кусают за плечо. — Аищ, куда такая спешка? — Дразнилка, — теперь он кусает за щеку. — Мне мало, блять. Казуха начинает играть грязно, используя тот лексикон, который в повседневной жизни ни в коем случае не тронет. Скара припечатывает того к кровати, удерживая одной рукой за грудь, и целует глубоко. Шлепки кожи о коже становятся чаще и резче, а стоны исчезают в губах. Скарамучча возвращает укусы и использует свои клыки, тянет нижнюю губу, с нажимом зализывает. — Еще, еще… Голос Казуха совершенно не сдерживает, бормочет одно и то же и шумно выдыхает, когда получает шлепок по бедрам за попытку толкнуться самому. Скара держит крепко, чувствуя под пальцами податливую кожу, мнет и тянет на себя парня. Сделав еще пару толчков, он выпрямляется. Казуха разлепляет глаз, не понимая, почему остановились, а потом снова жмурится, когда в него опять толкнулись. — Ты все… пытаешься идти на встречу, — Скара приподнимает его бедра и целует коленку, нежную кожу внутренней части бедра. — Давай. Больше мешать не буду. Казуха фыркает. Да, лежа делать это не совсем удобно, но не зря же у него пояс по тхэквондо — что-что, а крепче ног в его теле ничего нет. Учителя бы осудили за такое использование навыков. Он убирает прилипшие пряди со лба и упирается пятками по бокам от бедер выжидающего Скара. Приподнимает поясницу, сразу пробуя насадиться, улыбается победно от чужого стона. Скарамучча знал, что у его парня мощные бедра, но понятия не имел на что те способны. Седой сначала двигался медленно, как и ожидаемо в такой позе, но позже начал набирать завидную скорость. Он лихорадочно искал руками за что подержаться, в итоге встав на локтях, и с ухмылкой провел языком по губам, глядя в глаза Скара. Тот правда старался не вмешиваться, но это нихера не просто. Только ощутив в животе пожар, схватился за напряженные бедра. — Стой, я же сейчас…блять. И Казуха начинает сильнее махать бедрами, не скрывая, как ему до безумия это заходит. Скара не хочет так закончить. Он наклоняется к нему и заставляет остановиться, задохнувшись — размашисто проводит рукой по члену. Сам берет инициативу и проникает все быстрее и быстрее, так же в такт ласкает чужое возбуждение. Казуху трясет под ним, в руку вытекает влага, и Скарамучча позволяет притянуть себя для поцелуя. Толчки не останавливает. Скара скользит губами в излюбленное место на шее, кусает от души на одном из более глубоких толчков и хрипло выдыхает. Они замирают, приводя дыхание в порядок. Казуха лениво гладит спину Скарамуччи, прикрыв глаза. — Черт, — резко подрывается тот, — ты же хотел наездника. Скара весь красный, явно не готовый о таком думать, что Казуха не может не прыснуть. — Как будто мы еще не успеем, — он тянет его обратно к себе, обнимая за шею. — У нас еще много времени.***
Казуха лежит на чужих бедрах. Иногда он приподнимается, чтобы глотнуть теплого чая, но потом обязательно ложится обратно. Его помыли, накормили, а теперь они просто валяются на диване с каким-то мультиком. Скарамучча совсем затих, небось уснул уже. — Было так странно видеть Яэ вне рабочего времени, — но седой хочет болтать, а еще Скара внимательно смотрит в экран. — Мне казалось, она в ресторане живет. — Нет, она с моей мамой живет, — как общеизвестный факт выдает тот. Сам удивляется и переводит внимание вниз, видит непонимающий взгляд. — Ну, вместе они. — О, — Казуха надеется, что понял правильно. Убеждается в этом, когда видит напряженную складку меж темных бровей. — Ты… не рад этому? — Нет, — резко, что даже седой теряется. Скара выдыхает и запускает пальцы в чуть влажные волосы. — Точнее, я уже ничего к этому не чувствую. Правда. Просто не привык об этом говорить. Казуха встает с нагретого места и тянет за собой Скара — падать на подушки. — На самом деле, — Скарамучча тянет Казуху к себе поближе. — Есть вещи, о которых было бы неплохо тебе рассказать, но я как-то… — Эй, у нас еще много времени, помнишь? — седой прижимает палец к его губам. — К тому же, тебе необязательно говорить. Если только это не уголовка. Скарамучча закатывает глаза и пытается укусить того за палец. Уголовки у него нет, но зато есть мать, ее любовница, сестренка, которую он видел дважды, дурацкий рыжий, ебнутый гений Дотторе, ангел и еще много тех, кто прицепился на пути его жизни. А сколько еще будет, только ему бы не хотелось много, еще столько вещей он не сделал с имеющимися, столько не обговорил и не закончил. Так что пусть не торопятся, и так много. Когда Казуха засыпает, Скара долго наблюдает за его закрытыми глазами, берет свой телефон и открывает галерею. Там у него есть фотография стиха, которую он сделал из того видео Чайльда. Он читает его, а потом закрывает глаза и несколько раз проговаривает. Скарамучча надеется, что не такой плохой человек. В честь него написан стих, может, это значит, что он правда не такой паршивый идиот, как думает.В желании увидеть тебя, закрываю свои глаза Но висящая одежда источает лишь твои голоса В песне неразборчиво все, от начала и до конца Если разберу ее, то загадаю увидеть тебя