***
Скарамучча нетерпеливо отбивает пальцами бит по оплетке руля и понимает, что это не от раздражения. Пробки он никогда не любил, даже неизбежные короткие, но сейчас ничего такого негативного и в помине нет. Можно даже сказать, что внутри него только покой и умиротворение. Да, к месту назначения попасть хочется неимоверно, медленное передвижение до смерти скучное, а мысль о том, что его ждут, добавляет к предвкушению в груди еще больше топлива. Возможно, Скара просто ссыкло, которое пытается оттянуть время, сам не подозревая об этом. Не каждый день узнаешь адрес своего парня и едешь туда за ним на всех парах, а на пути кучка препятствий, однако лишь одно сожаление, что нельзя их перепрыгнуть, как Марио. Нет, Скара абсолютно точно не очкует, он бы правда перелетел все и всех, если бы мог, но, увы, ничего не попишешь. Поэтому ему уже полминуты сигналят сзади, пока тот завис, требуя начинать движение.Вы; 17:12
Подъехал
Ангел; 17:14 Еще минутуВы; 17:14
Жду
Ладно, может, Скарамучче чутка не хочется встречаться с родственниками Казухи. Хоть тот и говорил, что у него понимающие родители, мало ли вдруг те начнут допрашивать о его семье, звать в гости, а он в такой ситуации даже не представляет, как отказать. Пригрозят общением с сыном, пусть вслух и не скажут, Скаре придется уступить, поведав: «У меня, ну, знаете одна мать, которая как бы босс вашего чада, сестренка недавно появилась, но ей уже шесть лет и еще одна женщина — дама моей матушки, но не подумайте, у меня не две мамы». Скара морщится и его тут же передергивает от мысли о посиделках меж двух семей. Он откидывается на сидении авто и вздыхает — сейчас просто дождаться своего ангела и поехать в кино, как они и планировали. На самом деле, Казуха ни разу не настаивал и не пытался заманить к себе домой: лишь один раз предложил, но, заметив чужое сомнение, легко отступил. Когда-нибудь это ведь все равно случиться. Наверное. Скарамучча с интересом вертит головой, осматривая из окна двухэтажный дом. Он замечает, как лужайка все же бросается в глаза, отличается от остальных на этой улице по крайней мере. Тут довольно большое количество всего, декоры разной тематики: очень много ламп на стенах, статуи животных, причем разнообразные, словно собранные по всему свету. Парень глядит в бок и хмуриться при виде развивающего черного флага, который сюда вообще не вписывается. Рассмотреть рисунок из-за ветра тяжело, но Скара не оставляет попыток, и, как только ткань удачно раскрывается, он в афиге понимает — белый череп. — Малой! Резкий удар по крыше его машины. — Блять-сука-че-за-нахуй! — Скара дергается на месте, а когда снова поворачивает голову в боковое окно, сильнее сжимается в кресло. На него смотрела женщина с повязкой на одном глазу. После услышанного богатого лексикона она замирает, яркая улыбка спадает, а взгляд недоверчиво падает на него. Скара вспоминает аватарку Казухи, в которой и была эта женщина, и понимает, что он облажался, даже не начав — перед ним мать седого. Они сверлят друг друга пару мгновений через стекло машины, пока та не показывает пальцами опустить прозрачную преграду. Скара слушается безропотно. — Долго сидишь, раз напугался, — женщина вдруг начинает смеяться, прикрывая один глаз. — А я-то думаю, что это рядом с нашим домом такая тачка припарковалась, ха-ха, — она осекается. — Минуточку. Ты не шпионил ли часом? — Нет-нет, что т- вы, — Скара, видя чужое лицо в немом осуждении, быстро выходит из машины и хлопает дверью. — Я жду Казуху. Он хочет разбавить гнетущую тишину, но никому не интересны его хотелки. Женщина округляется в одном глазе, который начинает сканировать его с ног до головы. Она останавливается на ничего не понимающем лице, присматривается долго и с каким-то уже осознанным взглядом кивает себе. — Ничего так, — спокойно выговаривает. — Что, простите? — А я мама его, говорю, — женщина обнажает зубы в улыбке, гордо выпрямляясь. — Звать Бэй Доу. — Я… Скарамучча. — Скарамучча… — она кусает губы в раздумьях. — Даю глаз на отсечение, что никогда не слышала это имя среди друзей моего сына, — под конец уголок ее губ предательски дергается, а на слове «друзей» ставит многозначительный акцент. — А я… — парень сам не вдупляет, почему перед этой женщиной он не может собраться с мыслями. — Ну и ладно, дареному коню в зубы не смотрят! Скарамучча хмурится, не врубаясь в смысл этих слов, но через мгновение ему в руки всучивают два пакета, а Бэй Доу кивает в сторону дома. У нее в руках такой же груз, и Скара не хочет знать, как она дотащила это все. Он на автопилоте идет за ней, блюдит за женской ногой, что с размаху бьет по двери и открывает ее. — Казуха, помоги самой любимой матери! — Она буквально валится в дом с ноги, выкрикивая и кидая тяжелые пакеты рядом, как нефиг делать. Скара все еще не решается перешагнуть порог и избавиться от своей ноши. Бэй Доу оборачивается на него и сгибает бровь. — Ты чего, малой? Не стой столбом, милости просим. А вот тут Скарамучча даже сказать ничего не может: эта женщина не дает только подумать, чтобы перечить. Как только он заходит в чужой дом и осторожно ставит пакеты, разносятся гулкие шаги. — Мам, я сейчас не… — Казуха останавливается, на мгновение теряется при виде его, но потом хитро щурит свои глаза. Скаре это не нравится. Они пока только начинают понимать характер друг друга, но что и успел Скарамучча усвоить, так это вот такие взгляды седого. И довольно с чувством усвоил. — Нашла твоего дружка, одиноко сидящего снаружи, — Бэй Доу складывает руки на груди. — Отчего домой не пригласил? «Дружок» — звучит как оскорбление в их ситуации: Скара тут же упирается взглядом к Казухе, приподнимая одну бровь. Но белобрысый будто нарочно игнорит. — Я звал, — пожимает плечами, — он сам не согласился. Мой друг немного стеснительный. На этом моменте у Скары теряется дар речи от возмущения — да, блять, он не торопился знакомиться с семьей седого, но точно не соглашался на такой расклад. А тот смотрит на него невинными глаза, словно все правильно сейчас сделал. От такой наглости даже дыхание застывает: вот уж друзьями прикидываться вообще не вариант, а если и вариант, то самый ебнутый. Бэй Доу лишь понимающе кивает: — А, тогда скажи своему другу- — Да нифига подобного! — вскипает Скар, а потом зло пялится на Казуху. — Вот другом я тебе никогда не был. Нормально представь. Он цокает, закатывает глаза возмущенно, и подходит к еле хихикающему седому, сгребает его руку. — Ну, мам, это… он, — Казуха мнет губы, сдерживая лыбу. На этом моменте Скара понимает, что слишком сильно держится за чужую руку: никогда ему не приходилось знакомиться с родителями пары. Он лишь надеется, что Казуха разделяет его чувства, но тот по виду совсем на расслабоне, как и его успокаивающие поглаживания пальцами. — Да я сразу поняла, — просто выдает Бэй Доу. — То, что у меня один глаз, не значит, что не могу зрить в суть. Казуха вмиг разворачивается и кидается обнимать Скара, поздновато приветствуя. Тот по привычке притягивает седого к себе, смятенно глядя на совершенно безмятежное лицо женщины. Скарамучча нравится ее самоирония и то, что она так просто приняла его, как само собой разумевшееся. Он невольно задумывается, как Эи бы себя повела — точно не так спокойно. Были бы вопросы, упреки, что не сразу представил, Яэ Мико, которая бы тихо хихикала в сторонке. Бей Доу хочет что-то сказать, но шум около крыльца дома привлекает все ее внимание. Скара с Казухой тоже отвлекаются, с ожиданием затихая. «Батя» — думает Скара. Но дверь открывает женщина со светлыми волосами, которые аккуратно убраны, на ней пальто с золотистыми линиями и пуговицами. Она точно искупалась в слове «роскошь». Скара кривит брови, когда незнакомка оглядывает его с ног до головы с таким лицом, будто он явно не дотягивает до ее стандартов. Такие лица он терпеть не может. Лишь бы не оказалась близкой родственницей — выносить ее, как Яэ, не хочется вот совсем. — С возвращением, — улыбается ей Казуха, на что та легко кивает, да причем с такой же отдачей. — Хэй, Нин Гуан, у нас тут гости, — Бэй доу расставляет руки. — Казуха своего привел. — Я догадалась, — устало выдыхает та, падая к ней в объятья. — Жуть как устала. — Хоть поздоровайся! — Пусть запишется к моему секретарю, — почти бубнит Нин Гуан. Просто за мгновения эта с виду властная женщина превратилась в желе. — Ужас, как все запущено. Бэй Доу извиняется и уводит Нин Гуан вглубь дома. Как только они скрываются из виду, Казуха виновато кусает губы, глядя на Скарамуччу. — Прости, что так вышло, я знаю, что ты не хоте- — Да брось, все же заебись, — Скара снова притягивает белобрысого к себе. — Просто мои мамы иногда могут быть… Не знаю, как сказать. — Мамы? — Скара до предела округляет глаза. — У тебя две мамы?! — Да, — Казуха сразу становится обеспокоенным. — Что-то не так? — Вовсе нет, просто… неожиданно. Скарамучча видит, как успокаивается седой и тянет его в сторону кухни. Нет, он врать себе не будет — он в ахуе. Бывают же такие совпадения, в которые не верится, а надо. Нет и еще раз, блять, нет: Скара Яэ мамой не считает, но с какого-то хуя в башке всплыла ассоциация именно с ней и Эи. Скара вызвался помочь раскладывать продукты, но все время отвлекался на свои мысли, подолгу рассматривая упаковку яиц в руках. В идеале надо бы перестать на этом зацикливаться, ибо родители точно никак не должны колыхать, особенно, если им все норм. Он просто надеется, что никто из них семейные посиделки не захочет устраивать. Из его рук утягивают продукт, а Скарамучча выплывает из себя. — Яичницу хочешь? — Казуха садится напротив и заглядывает в глаза. — Не-а, я просто вспомнил, что мы опоздали в кино. Придется идти на следующий сеанс. Седой медленно кивает, сощурив глаза. Его голова вертится по сторонам заговорщицки, потом он рывком приближается к лицу Скара. Тот уже начинает привыкать к таким резким скачкам, поэтому только укладывает ладони на его талии, когда седой жмется к нему, едва не седлая колени. Ожидаемые нежные поцелуи, которые, вроде как, не должны были перейти во что-то большее, становятся настойчивей. Скарамучча чуть прикусывает напористые губы, чтобы напомнить, где они находятся, но вопреки после сам же засасывает их, только распаляя сильнее. — Тебе правда не стремно перед матушками? — с мокрым звуком отлипает Скар и скалиться лукаво. — Прекрати, — Казуха зачесывает его темную челку назад, чтобы полностью видеть обожаемое лицо. — Их даже тут нет, — он делает наигранно осуждающее лицо, потому что язык его парня норовит делать несколько дел за раз. — Как думаешь, они захотят встретиться с моей… семьей? — Надеюсь нет, — выговаривают оба и долго мерят друг друга взглядом, а потом приглушенно хохочут. Скара рад, что не он один заебывается по херне.***
Чайльд включает дисплей телефона, проверяя время, и совсем не ритмично топает ногой. Резво поворачивается в сторону с грохотом открывшейся двери, но быстро теряет интерес, когда видит всего лишь готовую рвать и метать девушку. Он от скуки поворачивает голову к окну, за которым теперь белым бело, что аж в глазах рябит. Такие пейзажи все чаще навевают воспоминания о его родине. Дело не в том, что там круглый год бесконечно белоснежно — нет, просто в эти дни игры в снегу до мокрых носков с детишками рыжий особенно обожал. Зима — не его фаворит, слишком малоподвижно и до скуки медленно, но помнить есть что. И «тающая перхоть», как любит обзывать снежинки старичок, сами по себе настроения не делают. Он так уходит в себя, что слышит и видит щелчок пальцами перед носом только с третьего раза. — Ну, старичок, не тяни кота, — рыжий сразу приходит в себя. — Сдал? Скарамучча досадно выдыхает. — Увы для препода, но, — лыбится, — я на сто пудняк был готов. Сдал. Чайльд восхищенно вздыхает, широко раскрыв рот, и несколько раз бьет по чужим плечам. — Тусить-тусить-тусить, — начинает визжать и бегать вокруг него кругом. — Ты как будто сомневался, мог сразу закуски готовить. — Ты же сечешь, что надо бы отпраздновать это так же от души, как измывался над нами препод? — Мы же решили у тебя, так? На самом деле, Скарамучча сейчас хочет просто лечь и проспать дня три, но откуда-то есть силы базарить, значит, либо второе дыхание открылось, либо он уже спит. — Это-то да, но тут другое зашибенное местечко нарисовалось, — Чайльд придерживает волнительную паузу. — Дача Дотторе. — Эта та пресловутая дача, по пути в которую у нас лопнуло две шины? — Скара трет лицо руками. — Да! — А во второй раз мы потеряли Синьору во время перекура? — Да! — А давай все-таки у тебя. — Да брось, в этот раз получится, Бог любит троицу! Энергия Чайльда невозможно утомляет. Скара по любому «за» тусовку, но ехать за сомнительным весельем в проклятую дачу и потратить по пути нервы — херовое удовольствие. Он совершенно не верит в приметы и прочую сверхъестественную чушь, он верит в то, что, когда ты заебался на учебе, тебя не ебет, где бухнуть до беспамятства и блевануть с утра. К тому же, не ясны еще результаты Дотторе, хотя и никто не сомневается в нем, но без него выяснять нет смысла. — Ладно, обсудим еще позже, — капитулирует Скар, выдохшись. На телефон приходит вибрирующее уведомление, и он под осуждающий взгляд Чайльда берет гаджет. Ангел; 13:05 Ты вышел?Вы; 13:05
Да
Ангел; 13:06 Поздравляю со сдачей!Вы; 13:06
Хоть кто-то во мне уверен
Ангел; 13:07 Ну… Иначе бы я уже слышал твой голос отсюда)Вы; 13:07
Кста, ты где?
Ангел; 13; 07 У себя в аудитории. Подойдешь?Вы; 13:07
Жди
— Ладно, бывай, — Скара салютует рыжему. — Так мы же ничего не решили же! — тот недовольно топает длинной ногой и повышает голос. — Альбинос украл у меня товарища, слышите! — Да ты заебал, я с тобой провожу столько же времени, как и раньше, иди нахер! Чайльд начинает ржать, не веря, что старичок правда повелся на его тупую провокацию, а Скара сконфужено начинает думать действительно сократить время их общения. Подходя к аудитории седого, появляется какое-то ощущение пустоты: слишком тихо и как-то мрачновато из-за этого. Скара оглядывает место отдыха недалеко с дверью, вдруг Казуха уже вышел и ждет его там, но безрезультатно. В саму аудитории он заходит украдкой, начинает с головы, глазами обводит помещение, только там тоже пусто. Скара не зря тут крадется, как рысь, а причина — в его парне. Он в последнее время взял привычку появляться из неоткуда, причем это Казуха делает нарочно; не потому, что сам Скар слепошара. Недавно, когда он остался разбирать инвентарь после физкультуры, договорился с седым встретиться потом, но тот не стал дожидаться и напал на него прямо в подсобке. Никакого сопротивления никто и не думал оказать. В маленьком помещении, где мощный запах резины смешивался с тихими стонами, они от души нацеловались, пока лапали друг друга, хотя по поводу последнего Скара предупредил, что после физры он бывал и в лучшей форме. Однако белобрысому это совсем не мешало. Не то чтобы Скарамучча против — как можно, блин? Просто, если он допускал такие игры, то, как минимум со своей стороны. Однако ангел довольно инициативный, напористый настолько, что ставит в тупик самого Скара, потому что такого никак не ожидал. Не ожидал, но невъебенно довольным отправляется на седьмое небо. Казуха не пытается что-то скрыть или как-то притворяться, он просто делает то, что хочет, давая понять себя. Правда, если вернуться к зажиманию Скара по всем стенам, то брюнет не понимает одного — седой же не пытается его раздразнить? Скар ни черта не знает причин, ему бы правда не делать пока выводов, облажается. Как всегда. — Бу! — и толчок в спину. Скарамучча прошел пару шагов в аудитории, оборачивается, совершенно хладнокровно и видит улыбающегося Казуху, который уже ногой закрывает дверь. — Ты это как? — За дверью стоял, не заметил? — седой кидает свою сумку на стол рядом, а сам устало бросается к Скаре. — Ну ты крыса, — фыркает тот и обнимает его в ответ, уткнувшись в светлую макушку. — Замучил препод? — Не представляешь как, — Казуха выдыхает и вяло ведет губами по шее напротив. — Но я сдал, так что потерянные нервы стоят этого… наверное. — Ну… я тоже в этом не уверен, нервы штука пластичная, — пожимает плечами Скар, на что получает тихий смешок. — А один здесь почему? — Ответственен за аккуратность в аудитории и закрытие двери, — торжественно бубнит в ключицу брюнета. — Я же заместитель старосты. — Вот как, — задумчиво говорит Скарамучча, сам не понимая, почему вдруг атмосфера меняется вокруг после этих слов. Он проходится руками по пояснице Казухи через белую ткань рубашки, пока тот щекочет его шею дыханием. Явно уставший, в какой-то момент кажется, будто он начинает сопеть прямо так, стоя. Но не тут-то было, седой встрепенулся резко и, приподняв голову, куснул мочку уха Скара. — Айщ, когда-нибудь ты мне ее оторвешь, — шипит, скрывая мурашки. Казуха, как сорока, часто целится в его ухо, к блестящему гвоздю серьги, всячески мучая. В то время как Скара сам не подозревал, что всякие манипуляции с его органом слуха ему до жути понравятся. — Я тут вспомнил, — шепчет Казуха, а в его голосе слишком много бодрости. — Есть один способ помочь нервам. — Чай с мятой? — и Скара чуть ли не давится воздухом, когда седой мажет языком по ушной раковине. Уловив ответ, Казуха отстраняется от него, озорно улыбается с прищуром в глазах, но, видя серьезное лицо Скарамуччи, сначала теряется, а потом и весь задор исчезает. — Д-да, чай, — седой медленно кивает, отводя взгляд. — Пойдем выпьем? Он оборачивается и отходит к своей сумке рядом с выходом. Скара следит за этим, пока кусает губы изнутри. Вот тут ну точно нельзя было что-то перепутать, можно было только испортить тупой фразой, как и случилось. Но разве Казуха мог иметь в виду что-то кардинально другое? Прямо в аудитории, на полном серьезе, он же не может хотеть… Наверное, седой был очевиден, раз потерялся на его реакции. Казуха тянется к дверной ручке, держа при этом ключ от аудитории, пока Скара быстрым шагом не подходит и не выхватывает его. Он заставляет ошарашенного седого обернуться к себе и впивается в его губы, попутно вставляя ключ в замок. Но повернуть не успевает — ему мешает Казуха, хватает запястье и перемещает на свою талию. Скара даже мычит в поцелуй от удивления, все-таки не такого ангела он себе в башке рисовал. Рад, что в рисунке были косяки и кляксы, потому что реальность сейчас сносит ему крышу, изгибаясь под ладонями. Это херово, но Скарамучча до этого самого момента даже не допускал в мыслях большее с Казухой, кроме поцелуев и объятий. Начинает думать тогда, когда это бьет его под дых. — Казуха, — зовет Скара, отрываясь от губ и перемещаясь к уху. — Ты этого хотел? — и вдавливает колено между его бедер, надавливает, делает мягкие круговые движения. — Я было подумал, что… — задыхается, — ты нарочно все игнорируешь, а оказалось… ты просто ужасен в намеках. — В следующий раз можешь просто сказать, — Скара выдыхает длинно, когда чувствует движение на своем бедре. — В следующий раз просто разденусь и сяду к тебе на колени. Надеюсь, этого будет куда понятнее, — Казуха откидывает голову, наслаждаясь трением. Скарамучча смешливо закатывает глаза и старается не представлять в голове эту картину. Он спускается ладонями к крепким бедрам седого, ощущая, как они старательно двигаются, и пробует языком бледную шею, тут же получает задушенный стон сверху. Губами обхватывает кожу и засасывает, чтобы до алого засоса — будет смотреться шикарно. На этом не хочется останавливаться, поэтому зубы кое-где оставляют еле заметные метки, пока Казуха мнет его пиджак на спине и тихонько издает крышесносящие звуки. Движение бедер Казухи становятся быстрей, поэтому Скара решает не медлить и скользит под его рубашку, проходится пальцами по напряженному животу и оттуда к груди, задевая соски. — Блять… — седого вдруг пробирает дрожь и он, заломив брови, особенно чувственно толкается в него пару раз. — Вау, — Скара восхищенно смотрит на искусанные губы, что только что впервые сквернословили перед ним. — Когда же ты перестанешь меня удивлять? Он приникает к распахнутым губам и оттягивает нижнюю, наслаждаясь тем, как Казуху ведет с этого настолько, что тот явно покинул эту аудитории и сейчас в ином мире; у него взгляд расфокусирован, челка липнет ко лбу, а руки изо всех сил притягивают к себе теплое, желанное тело. Скара проводит языком по ровным зубам, глотает выдохи и растворяется в вибрациях. Подушечки пальцев еще раз находят твердые соски, с нажимом обводят каждый, что заставляет Казуху мягко задрожать и толкнуться языком на встречу. Скарамучча, не отрываясь от губ, наконец, тянет края классических штанов седого, но в какой-то момент Казуха вскрикивает, прекращает мокрый поцелуй и крепко хватает его руку на полпути, перекрывая путь дальше. Секунда, — и офигевший Скара видит, как Казуха замирает, а потом сотрясается в дрожи, совершая последние трения о его бедро и особенно громко всхлипывает. Казуха опускает голову и дышит загнанно, трясущейся рукой удерживая запястье Скара. Медленно, но, верно, скатывается спиной по двери. — Ты только что… — брюнет открывает и закрывает рот. — Да, — взглядом Казуха возвращается к нему, устало запрокидывает голову и блаженно улыбается, ужасно краснея всем лицом. — Всегда хотел сделать это здесь. — Поздравляю с исполнением желаний? — хмыкает Скар с горящими щеками, наблюдая, как тот неминуемо опускается вниз. — Оно еще не исполнилось, — Казуха щурит глаза, глядя снизу вверх, и рукой сжимает явный бугорок в чужих штанах. Скарамучча тут же шипит, осознавая, как там все горит от одного лишь касания. Но у седого нет в планах поддразнивать сегодня, поэтому он, высунув язык, нетерпеливо начинает разбираться с ремнем, с замком и мешающей тканью. Скара выдыхает через зубы, когда губы Казухи мажут по головке через боксеры, делает узоры кончиком языка и ухмыляется, когда ему навстречу красноречиво толкаются. — Какой ты нетерпеливый, — он приспускает нижнее белье, освобождает напряженный член и застывает, рассматривая в предвкушении. — Это точно про меня? Ты… — но Скара не договаривает, запрокидывая голову и закатывая глаза от буквально горячего языка. Он опирается руками на стену напротив, чтобы сохранить стойку прямо. Казуха игнорирует вопрос, вместо этого фокусируется на более интересном деле: вбирает губами головку и юрко скользит языком по кругу. В его светлые волосы мягко зарываются пальцы, ничуть не давят, просто приятно поглаживают, поэтому Казуха мычит от удовольствия и заглатывает глубже. Из уст Скары вырывается хриплый стон, он глядит на то, как седой начинает двигать головой, а его растянутые губы выглядят так охеренно хорошо, что тяжело отвести взгляд. Он краем уха улавливает шаги в коридоре, но не уверен, что ему есть дело до такой хрени: застукают, глянут и свалят. Конечно, все будет не так сладко, но сейчас мозгу подает что-то не тяжелее перышка. Тем временем Казуха уже уверенней и резче насаживается ртом, помогая себе рукой, полностью поглощенный своим увлечением. Скара жмуриться до звезд перед глазами, ощущая, как все в животе затягивается острым узлом, собирается в кучу ток и отдается по всем конечностям. Он непроизвольно двигает бедрами, желая все отпустить. Казуха на это мычит, пуская проникновенные вибрации, и ускоряется. От такого можно забыть какой сейчас век, но Скара на краю опомнился и за обесцвеченные локоны отодвигает голову Казухи от себя. Тот распахивает глаза, чувствуя на губах, щеке и лбу теплую жидкость; глядит снизу, как хмурятся темные брови в наслаждении, тут же расплывается горящими губами. Скарамучча через легкое головокружение поднимает Казуху с колен, сразу втягивая в медленный поцелуй. Настолько ленивый, еле ощутимый, они прямо-таки повисают друг на друге, покачиваясь в объятиях. — Выглядишь как очень довольный кот, — почему-то шепчет Скар, боясь потревожить такое разморенное и розоватое лицо. Казуха кивает, блаженно вздыхает в полном умиротворении. — А ты? — он вдруг кусает и так красные губы в волнении. — Черт, мне сейчас кажется, что я действительно переборщил, почти заставил. — Бред, — фыркает Скара. — Разве по мне не видно, как кайфово было? Седой поджимает губы, неуверенно соглашаясь. — Мне, если честно, казалось, что тебе вообще не интересно заходить дальше, — а потом Казуха лыбиться. — Поэтому ты меня поразил. — Я просто, ну… — подбирает слова, — не вижу рамсы, когда надо начинать. Но это не значит, что я не хочу, просто самому без подсказок к старту — сложно. А вдруг ты не хочешь… хотя, вспоминая твои намеки, которые прям в лицо тыкали, я чувствую себя отсталым, — Скарамучча под конец вздыхает, слыша тихий хриплый смех. — А мне тяжело остановиться. Я легко поддаюсь страстям. Поэтому, — Казуха перемещает ладонь на его шею, — лучше говори мне, когда будет слишком. Взглядом Скарамучча задумчиво-недоверчиво обводит лицо Казухи, только после кивает, хотя не уверен в значении «слишком». — Знаешь, тяжело откровенничать с человеком, у которого… сперма на щеках. Казуха выпрямляется и хочет уже было растереть все пальцами, но Скара останавливает его, аргументируя тем, что плохая идея — размазывать все по лицу и рукам. Он сам бы так сделал. Доставая с сумки влажные салфетки, брюнет слышит шаги за дверью и хмуриться седому, но тот ничего не успевает сказать, как в аудиторию кто-то вваливается. — Каэдэхара, вот вы где, — звонкий женский голос разносится по всему помещению. Казуха же со скоростью ветра хватает салфетки и, стоя к студентке спиной, оттирает лицо. — Нам нужна эта аудитория, но ключей нигде не было, а вы были в ответе, как мне сказали. — Да-да, — седой теперь глядит на нее и учтиво улыбается. — Мы остались приводить ее в порядок после экзамена. — Но почему так долго? Мы потеряли время, а дверь все время была открыта, — девушка не выглядит возмущенной, ей просто хочется достучаться до правды. — Тут такое дело, мы… — Кое-кто блеванул из-за волнения, вот и пришлось нам подчищать, — перебивает его Скарамучча, косясь на то, как седой завязывает пиджак на поясе, пытаясь хоть как-то прикрыть перед. — Вот как, — девушка оборачивается к двери. — Ладно, давайте сам ключ, я обязательно верну его на место, — торопливо подгоняет. Скарамучча и Казуха выскальзывают из аудитории, встречаются у входа с другими студентами и утопывают прочь. Скара жестом показывает «пронесло», а седой лишь подмигивает ему. — Поедем ко мне? Забавно смотреть, как ты ходишь, — Скара неоднозначно указывает взглядом между его ног. Спускать в штаны только в теории звучит заебись. — Я… должен был подумать об этом, — Казуха тушуется, поправляя рубашку спереди. Скарамучча хочет сказать, что в тот момент думать они оба особо не могли, но отвлекается на звук уведомления в кармане. Он резко тормозит, зависая на мгновение. Тиранша; 14:15 Сына?