***
За ужином в тот вечер было тихо. Во главе стола сидел молодой господин — действующий глава клана Камисато. Он очень хитро улыбался своим мыслям, медленно жуя свою любимую тэмпуру с сакурой, периодически переводя взгляд на остальных. Аяка сидела бледная как мел, почти не ела и смотрела лишь к себе в тарелку, не смея взглянуть куда-либо еще. После происшествия она попросила сменить себе комнату в поместье, не желая даже касаться той мебели, что была в ее старых покоях. Тома спокойно ужинал по правую руку от Аято, как обычно, впрочем, слишком серьезный и задумчивый взгляд выдавал в нем множество удручающих мыслей. Ну а их гость, генерал Горо, очень медленно жевал, а его покрасневшее лицо говорило само за себя. — Я всегда рад таким важным гостям, генерал, особенно чтобы помочь с таким непростым делом, — начал Аято, и никто за столом так и не понял, говорил он про Гудзи или гон, — знаете, я очень давно не виделся с госпожой Сангономией, думаю, нужно будет устроить ей визит. Где-нибудь… через полгода, правда, Тома? Ты, естественно, поедешь со мной. Понять намек молодого господина не смогли лишь слуги, ждущие рядом и удивленные бурной реакцией гостя, госпожи и Томы.***
30 июля 2022 г. в 14:39
Утро понедельника всегда начиналось с суеты. Слуги сновали по поместью в делах и заботах, угождая молодым господам. Вот и этот день не являлся исключением. На улице стояла прекрасная погода, и солнце сквозь окна пробивалось в комнату, в которой Тома сейчас наводил порядок. Он стелил постельное белье, когда ширмы раздвинулась и в проходе показалась одна из служанок.
— Тома, тут какой-то гость прибыл, сказал, что к тебе.
Тома тут же бросил дела и прошел и в прихожую. Его заинтересовал этот гость, ведь кому он мог понадобиться в понедельник утром, когда все приличные господа работали, а визитеры могли явиться в поместье только по делам молодого господина. Но никак не к нему, Томе. Когда он дошел и увидел посетителя, то очень удивился. Это был Горо, его старый друг и по совместительству Генерал армии Ватацуми. Их первая встреча была совсем не радужной: им пришлось познакомиться, когда в Инадзуме царила настоящая гражданская война. Аяка тогда отправилась со свитой на Ватацуми. Сопротивление в те времена только начало зарождаться, и юная госпожа, очень взволнованная ситуацией в стране, не могла не отправиться самолично. Тома, как самый близкий друг, почти брат и полноценный член клана Камисато отправился с ней. Он был рядом весь путь и лично присутствовал при переговорах между Камисато Аякой, наследницей клана Камисато комиссии Ясиро, «Сирасаги Химэгими» и Божественной Жрицей, верховной главой Ватацуми и Сопротивления — Сангономией Кокоми. Там же, естественно, находился и Горо как Генерал армии. После официального приема, на котором было принято решение о сотрудничестве, Аяка и Кокоми отправились вдвоем на «тайную» прогулку, дабы узнать друг друга получше и обсудить план. Их, естественно, сопровождали их верные подданные, идя чуть позади. Именно тогда и произошло их знакомство. Они сразу понравились друг другу: оба были вежливы, учтивы и очень любили своих госпож.
— Тома, ты должен мне помочь! В ближайшее время я не могу покинуть Наруками! Ты должен укрыть меня!
— Подожди, подожди, расскажи сначала, что у тебя случилось?
— Эта Яэ! Эта проклятая кицунэ! На фестивале Иродори она передала мне письмо! Сначала я подумал, что это мило с ее стороны пока не развернул его! Она написала, что из-за долга отплатить ей за книги я должен нарядиться персонажем из романа и пообщаться с фанатами. Но проблема в том, что это женский наряд, Тома! Женский! Какое унижение…
— Не думал, что госпожа Гудзи способна на такое…
— Ооо, друг мой, это еще не все! Ты же знаешь, что у меня есть колонка в журнале? Ну, там я даю советы по решению проблем своих читателей. Так вот, сам-знаешь-кто, дабы распалить интерес к моей колонке представила меня женщиной перед моими же фанатами! Ее художники даже создали картонное изображение мисс Хины. Ты понимаешь, дружище, у нее даже имя придумалось. А я, как дурак, не мог понять почему со мной все фотографируются в Инадзума Сити… Ох, Тома, это просто кошмар. Знаешь, что было после? За мной увязался тот они… как его там… Аратаки! Он всюду ходил за мной, просил познакомить с Хиной, признавался ей в любви и говорил, что возьмет ее замуж! Какой же позор! Благо, это действо заметила госпожа Кудзё, вмешалась и арестовала его за домогательства, иначе я не знаю, как бы я спровадил этого они. В общем, ситуацию я тебе огласил, в этом то и заключается моя просьба. Завтра должна будет пройти автограф сессия мисс Хины, а взбудораженные фанаты уже пристают ко мне на улицах…некоторые даже слишком буйно. Я уже договорился с Казухой, он поможет мне переправиться на шлюпке Алькора на Ватацуми в среду ранним утром, но до этого момента мне нужно где-то отсидеться. Сам-знаешь-кто способна меня хоть из-под земли достать, в этом я убедился в последние пару дней, что я тут нахожусь. А тут, сам подумай, господин Аято, они на дух друг друга не переносят, кицунэ сюда свой нос и не сунет.
— Ну… ты, конечно, прав, но я даже не знаю. Мне нужно сначала спросить у молодого господина, без его разрешения я не смогу тебя тут спрятать. Но думаю, если дело касается госпожи Гудзи, то он должен согласиться. Ты подожди тут, я сейчас спрошу, — Тома быстро поднялся с нагретого места на прикроватной софе и отправился в сторону выхода из комнаты. В дверях он остановился, опершись на косяк и развернув лишь голову, — подожди меня пока тут, я скоро вернусь. — Горо лишь кивнул, но Тома его уже не видел — скрылся за дверью, прикрыв ее за собой.
Горо остался стоять у рабочего стола Аяки в ее комнате, опираясь на него задом и скрестив руки на груди. Он прикрыл глаза в ожидании Томы и тщательно вслушался в далекие звуки поместья, сосредоточив свое восприятие на резко двигающихся ушках. Его хвост в спокойствии лежал на столе, двигался лишь самый кончик, будто пытался от чего-то отмахнуться. Снаружи было спокойно. Но не тихо: слышно было суету слуг, наводивших порядок, их тихие сплетни и смешки. Горо не мог разобрать точно: несмотря на более чуткий слух, чем у обычного человека, он все еще не был всесильным, и далекие звуки были больше похожи на неразборчивый шум, чем на что-то членораздельное.
Так, в мирном ожидании, по расчетам самого Горо, прошло около пяти минут, — Тома еще не вернулся, но шорохи снаружи уже утихли — когда все тело вдруг напряглось, а коленки задрожали. Пытаясь втянуть побольше воздуха, он чуть приоткрыл рот, но вместо вдоха оттуда вырвался тихий стон, а руки безвольно разжались и упали вдоль тела. Не потерять равновесие помог только стол, так удобно находившийся рядом. В ускользающем сознании закрепилась лишь эта мысль, поэтому генерал Ватацуми не сразу понял, что с ним происходит. Но быстро понять и среагировать ему не было дано — возбуждение затуманило разум и взяло под контроль тело. Из горла раздался протяжный жалобный скулеж. Сначала Горо ухватился обеими руками по бокам за стол, сводя лопатки и пытаясь поймать ртом воздуха, но эта затея обернулась провалом, и не в силах больше терпеть, он наконец положил ладонь на пах, прямо поверх штанов, сжимая руку. Из легких тут же вышел весь воздух вместе с долгим протяжным полустоном-полускуляжом. Где-то глубоко внутри сознания еще оставались здравый смысл и нормы приличия, и Горо уж хотел плотно зажать свободной рукой рот, дабы не собрать здесь всех обитателей поместья своими криками, но вовремя одумался, что эта самая рука как раз держит его от падения на пол. Нужно было что-то поменять. Парень откинулся спиной, ложась на стол, ударившись лопатками и затылком, но совсем не чувствуя боли в таком состоянии. Все, о чем он мог думать, так это о том, чтобы это поскорее закончилось: кончить, прийти в себя, и желательно до возвращения Томы.
Лежа было гораздо удобнее: Горо прикрывал себе рот, второй рукой тем временем стягивая брюки, ремни и нижнее белье одним движением. Задетый член отпружинил, отталкиваясь от живота и возвращаясь на свое изначальное место, и парень вновь тихонько простонал от соприкосновения чувствительной головки с кожей. Смазки выделилось уже так много, что она потихоньку стекала к пупку, холодя низ живота. Свободной рукой Горо обхватил себя за пенис, и начал быстро надрачивать, то сильнее сжимая, то расслабляя ладонь. Из горла уже не сдерживаясь вылетали стоны, хрипы, рычание и скулеж; рот был приоткрыт, язык обводил по контуру длинные, острые клыки. Комната налилась жаром, запахами возбуждения и пота. Кончив себе на живот, Горо откинулся обратно на стол, расслабившись, раскинув руки в стороны. Возбуждение на минутку отступило, разум прояснился, а лицо покраснело, заливаясь ярко алым цветом стыда. Он прикрыл лицо двумя руками, тут же отдернув их, когда понял, чем он сейчас занимался. От бессилия хотелось плакать, но Горо лишь жалобно заскулил и прикрыл глаза. Отключение одного из органов чувств помогло сосредоточиться на других. Чувствовалось, что сердце бешено ухает в груди, руки слегка подрагивали, в нос ударялся запах спермы, но по крайней мере снаружи ничего не было слышно. Это радовало. Горо попытался подняться, но получилось не очень: от резкого усилия голова закружилась, дезориентируя на несколько секунд. Спас лишь многострадальный стол, который так удобно поддерживал под зад генерала. Чуть придя в себя спустя время, он попытался натянуть штаны, но случайно задел вновь вставший член. Удивленно выдохнув, Горо опустил взгляд. И правда, стоит. Снова. От безысходности, скорее бессознательно, из горла вновь вырвался жалобный хрип. Ему нужен был еще один оргазм. Не желая себя больше трогать и теряя былое самообладание, Горо развернулся лицом к столу, приваливаясь на него грудью. Член больно терся о твердую деревянную поверхность стола, принося больше боли, чем удовольствия. Это было что-то вроде самонаказания за то, что он делал в гостях. Уши прижались к голове, на сильных руках выступили венки — так сильно он схватился за стол, — а комнату вновь заполнили гортанные хрипы и стоны. За самоудовлетворением Горо и не заметил, как кто-то вошел в комнату: чувства притупились и все отошло на второй план, а уши будто оглохли и не услышали шаги из глубины коридора. Он понял, что происходит только когда ягодиц коснулся легкий ветерок сквозняка от приоткрытой двери. Парень обернулся одновременно с громким звуком удара раздвижной двери о косяк. На пороге стоял Тома, отведя одну руку за спину — видимо ей он и закрылся изнутри. Горо жалобно заскулил, а на глаза навернулись слезы. Ему еще никогда в жизни не было так стыдно.
А Тома застыл на входе с распахнутыми глазами, не отводя взгляда от белоснежных ягодиц друга. Он не был в курсе происходящего, но сразу же понял, что тут происходит. Несмотря на то, что, хотя, Горо в основном и выглядел как человек, его уши и хвост все же выдавали в нем представителя другого вида. Тома знал, что это. Он с самого детства очень любил собак и даже заботился о многих в Инадзуме, в том числе и Таромару, которого Тома выходил ещё с того момента как тот был щенком.
— Тома, прости, — задыхаясь слезами взвыл Горо — я правда не специально, у меня раз в полгода бывает…
— Чшш, не надо, я, кажется, знаю, что это, тебе можно как-то помочь? — Тома быстро приблизился к столу, положив руку на спину товарища. Она была уже совсем мокрая, это чувствовалось даже сквозь одежду.
— Я… мне надо кончить… несколько раз.
Тома лишь молча кивнул и развернул друга к себе. Он усадил Горо на стол, раздвинув его ноги, согнутые в коленях, до максимума. Генерал опирался на свои руки, которые он поставил за своей спиной и пригнул голову к плечу, следя за происходящим из-под томно прикрытых глаз. Тома обхватил чужой член, быстро надрачивая и размазывая предэякулят по стволу. Горо снова тихонько скулил, а его левая щиколотка дергалась, кажется, неосознанно. Кончив уже во второй раз, он громко застонал, откидывая голову назад и забрызгивая свои грудь и живот спермой. Тяжело дыша, генерал уловил краем глаза, как Тома полез куда-то в нижний шкафчик стола. Сначала было неясно зачем, но потом в поле зрения попал снова стоящий колом член.
— Кажется я знаю, что нужно делать, — томным голосом сказал Тома, облизываясь и сглатывая густую слюну, — кобель в период гона — хуже, чем сука в период течки. Нельзя надеяться на послушание собаки. Поводок — вот наш выход.
Горо не сопротивлялся, когда Тома надевал на его шею ошейник и прицеплял поводок. Тот даже был красивым: ярко красного цвета, с маленькими блестящими камушками по всему периметру, он туго стягивал шею, чуть затрудняя дыхание, но Горо поймал себя на мысли, что это еще больше его возбуждает, хотя и заставляет чувствовать подчинение «хозяину». А уж откуда у управляющего такие вещи, да еще и в комнате Аяки, думать не хотелось.
— Нагрузки. Нагрузки. И еще раз нагрузки. Это наше всё. Они принесут временное облегчение. Тестостерон сгорает в нагрузках, идет на строительство мышц. Это бонус, — Тома улыбнулся одним краешком губ, глядя прямо в глаза напротив. Левой рукой он снова взялся за член, уже не стараясь быстрее закончить. Вместо этого он медленно обводил большим пальцем левой руки головку, аккуратно подцепляя уздечку и уретру по очереди. Горо на такую ласку гортанно зарычал и слегка нахмурился. Ему не хотелось растягивать эту муку. Было желание лишь скорее закончить и провалиться в беспамятство. Но Тома не давал время для продыху. Двумя пальцами правой руки он заткнул рот временного партнера, всовывая их прямо до глотки, гладя мягкий язык и царапая проксимальные фаланги об очень острые клыки. Неожиданно для самого себя Горо начал возбуждаться еще сильнее. Тонкие, но длинные ловкие пальцы приносили какое-то новое наслаждение, лаская рот. Они оглаживали стенки мягких шелковистых щек изнутри, боролись с языком, который так и норовил вытолкать их, щекотали небо и все эти новые впечатления так резко ударили куда-то в мозг, что Горо почувствовал, будто его сознание отключилось, а место осталось лишь для «здесь и сейчас». Не соображая, он начал кусаться, тем не менее не желая прекращать эту ласку. По подбородку уже стекала струйка слюны, а член уже ощутимо пульсировал. Но все вдруг прекратилось: его больше не трогали, а рот опустел, но лишь для того, чтобы эти же самые пальцы резко вошли в сжатый сфинктер. Горо ахнул, не видя и не слыша перед собой уже ничего. Он только мог чувствовать фигуру, стоящую рядом — она была горячей, он чувствовал это, потому что одной из опорных рук схватил Тому за плечо от неожиданности происходящего. Тот медленно и нежно гладил нежные стенки изнутри, стараясь растянуть их как можно больше. Он много читал и знал, что у мужчин в центре таза находится предстательная железа. И что от ее стимуляции мужчина мог получить яркий и неповторимый оргазм. Больше он ничего не знал, но Томе казалось, что и этого будет достаточно.
Он вспомнил про ошейник, оставляя в покое член, переключяя левую руку на поводок, наматывая его на кулак и оттягивая, вызывая этим легкую асфиксию у партнера. Горо даже и не заметил, что пенис остался без внимания — он был слишком сосредоточен на других ощущениях. Тома через раз задевал внутри что-то такое, что было похоже на связку множества нервов, и эта приятная нега разносилась по всему телу, заставляя его подрагивать, а член дергаться от подходящего оргазма. Горло стягивало от нехватки воздуха, Горо уже не кричал от удовольствия как несколькими минутами ранее — он мог только хрипеть и поскуливать, выдавливая остатки кислорода из легких. Левая рука перестала опираться на стол, она схватила член и начала быстро дрочить, доводя до пика блаженства. Изящные пальцы Томы трахали уже быстро, резко, вбиваясь до самого конца, вторая его рука все также придушивала. Горо кончил через минуту самостимуляции, с очень громким лаем, уже не задумываясь, где и с кем он находится. Спермы было много, она была на удивление густая и струилась сильнее прошлых двух раз: теперь он был безнадежно испачкан.
Сквозь послеоргазменную негу и непойми откуда взявшийся раздражающий шум в ушах Горо услышал приближающиеся быстрые шаги — почти бег. Дверь раздвинулась и в ней оказалась хозяйка комнаты.
— Что здесь… о боже! Что вы тут творите?! — Аяка побелела, ее тонкая изящная ручка прикрыла открытый рот, скрывая то ли удивление, то ли отвращение, а может все сразу. — сейчас же заканчивайте! Тома, с тобой я потом разберусь.
Горо перевел взгляд на друга. Тот был весь раскрасневшийся, глаза его пошло блестели, брови были сведены к переносице, а рот приоткрыт от тяжелого дыхания. Генерал опустил взгляд. Из-под штанов явно виднелся бугорок. Тома, очевидно, тоже был возбужден.
— Вернемся к этому в другой раз, — тихо прошептал управляющий ему на ухо, так, чтобы было слышно лишь одному присутствующему. — уже иду, госпожа, простите за этот беспорядок, я объясню, — кажется, к нему возвращался ясный взгляд.