Баодин, городской округ в провинции Хэбэй. Октябрь 2019
Ночь.
Это была студенческая вечеринка в одном из частных коттеджей на окраине Баодина, где Усянь был главным заводилой и душой компании. Все попойки, которые когда-либо совершались здесь, совершались с его подачи и почти в девяноста девяти процентах были успешны, за редкими случаями, когда всё выходило из-под контроля. Но даже в такие моменты все смеялись, помогали друг другу чем могли или дружно убегали от полиции. В этот раз все шло, кажется, даже куда лучше обычного: рассылка приглашения в Ви чате и беспечная, но почти зудящая подготовка к вечеринке, которая обещала быть грандиозной. И она была! — Усянь, ты должен пойти с нами! С ней будет весело, она такая… Поток мыслей и воспоминаний этого вечера оборвался так же быстро, как и начался, вместе с тошнотой, подкатившей к горлу, стоило ему открыть дверь. Комната, которую он снял в дешевом мотеле, пахла паршивым табаком и ещё не выветрившимися парами уксусного альдегида, оседающими глубоко в лёгких. Он прошел вдоль комнаты и смело дернул ручку старой оконной рамы. Та, увы, не поддалась, и спасительная свежесть, что так была нужна этой комнате и её обитателю, не торопилась ворваться в помещение. Он проверил засовы и вновь дёрнул окно на себя, но уже более уверенно. Резкий скрип и глухую тишину комнаты разбавил шум проезжей части под окном, впуская за собой не только звук, но и сравнительно свежий аромат загазованной улицы. Парень вдохнул полной грудью, заполняя свои лёгкие кислородом до отказа и почти закашлялся, но, спокойно выдохнув и вдохнув ещё раз, смог наконец сесть и оценить масштаб бедствий. Баодин, несмотря на удалённость от главной столицы Поднебесной, как и весь Китай, был похож на огромный улей, где каждый буквально жил на шее другого, никто никого не знал, а загазованность была настолько высокой, что впору было из этой газовой пыли делать нехитрые предметы обихода. Протерев глаза, которые словно были засыпаны песком, и поудобнее усевшись в кресле, он откинул голову назад, хрипло выдыхая и немного расслабляясь. В комнате стоял полумрак, и его лицо было едва повернуто к единственному источнику света. Свет, что пробивался сквозь окно, был мягкий, рассеянный, выгодно подчеркивал профиль юноши и едва озарял мрачный интерьер захудалой комнатки. Смольные волосы парня, что были собраны в тугой высокий хвост, покоились мягкими волнами на плече, рассыпаясь к низу водопадом, сплетённым с алыми всполохами ленты. Одежда его была неброская и темная, едва отливающая индиго. За стеной что-то разбилось и началась перепалка. Парень, который понемногу начал дремать от усталости, резко проснулся, едва не подскочив на нагретом и теплом месте. Его сердце загнанно забилось в грудной клетке, норовя сломать клетку рёбер и покинуть тело своего владельца. — Какого черта? — хотел спросить Вэй Ин, но вышло что-то вроде «ова черта» — язык словно прилип к наждачно-сухому нёбу, которое явно нуждалось в глотке воды. Просыпаться вот так от кошмаров или от резких звуков всегда страшно, сколько бы тебе ни было лет. Даже самый натренированный организм неосознанно вздрогнет от подобного, а Усянь был лишь напуганным парнем, которого до ужаса пугали такие ночлежки и перспективы собственной жизни. Проведя руками по лицу, он шумно выдохнул и тут же спрятал лицо в ладонях. Усянь поставил локти на колени, его губы предательски задрожали, а уставшие грустные глаза обожгли слёзы. Этот день казался таким прекрасным, но по итогу превратился в Ад. Ему недавно исполнилось двадцать три, но в узком кругу его уже искала и знала каждая собака, или же только он так считал — Вэй Ин не успел разобраться и сбежал до того, как тайное станет явным. Нет, он не был преступником, он никого не убивал по типичному клише, его отец не должен был кому-то денег. Он просто по собственной глупости перешёл грань там, где черная кошка не то что бы стала проходить, а развернулась бы и исчезла в тёмном и сыром углу, лишь бы не вляпаться в неприятности. Но Вэй Усянь смог сделать это и смог бы ещё больше испортить себе карму, если бы не сбежал, не скрылся, спрятавшись в отеле от себя, от своих мыслей, а также от круга друзей — друзей ли? Он не знал, сколько прошло времени. Одежда и руки намокли от слёз, а ноги стали понемногу неметь от неудобной позы, но Вэй Ин не замечал этого, пытаясь вспомнить ещё хоть что-то хорошее… Но в его голове не было ничего хорошего. — Ну, хватит! Че толку реветь? — он поднял тяжелую голову, осматривая помещение и попутно вытирая рукавом свитшота остатки слёз. Его грудь все ещё грузно вздымалась, нос хлюпал от обилия соплей, которые приходилось каждый раз втягивать в себя, а из горла вырывались прерывистые вздохи, знаменуя отходняк после внеплановой истерики. — Все хорошо, — прошептал Вэй Ин, толкая мысль перед собой и усилием воли наполняя её оптимизмом и желанием хоть как-то прийти в себя. — Я просто сейчас лягу в кровать, посплю, и завтра все будет в порядке. Парень встал, чутка покачнувшись из-за онемевших ног, и, не в силах толком поднять их, пошаркал до заправленной кровати, падая на неё ничком и тут же расслабляясь. — Пошли с нами, с ней будет весело, она такая послушная, Усяя-я-нь пошли-и-и! — голоса из прерывистых воспоминаний в его голове заставляли его держаться на краю дремоты, размывая все границы между миром снов и реальностью. Он всё ещё дрожал и старался не смотреть в темноту, не слушать. Усянь сосредоточился на своем дыхании, заставляя себя думать о прекрасном, вспоминая улыбку шицзе, ругань Цзян Чена, таких близких и таких важных. Тьма, окутывавшая комнату, сузила свои пустые, ничего не отражающие глазницы в черный зияющий водоворот, утягивая пространство, и стало слышно, как шуршит ветер через окно, завывая, кажется, откуда-то из-под земли и скрипя старыми ставнями, будто у него было какое-то дело к ним. Звук становился всё ближе, превращаясь в шипение и так же бесследно растворялся в тишине комнаты. — Нет! — крикнул в бреду Усянь и наконец-то провалился в крепкий сон, обернувшись углом пушистого одеяла.