Прощайте, счастливо!

три года спустя. — Соответственно, в завершающем пятом блоке у нас будет всесторонне обозреваться вопрос личного бренда и рекламы. Многие известные блогеры выступят в качестве спикеров на вебинарах и прямых эфирах. Я думаю, они лучше меня вам расскажут об этой теме. Все же прекрасно знают, что недостаточно быть просто хорошим дизайнером, — смеётся Арсений, и Антон, который тихо зашёл в комнату, кидает на него чуть насмешливый осуждающий взгляд. Арсений повторяет весь этот текст уже третий раз, изменяя разве что последовательность блоков и добавляя какие-то мелкие фрагменты в курс. Тот вышел удивительно удачным — Арсению, безусловно, приятно, что его программа обучения веб-дизайну и основам дизайна в целом попадает в топы подобных курсов уже второй год подряд. Но с большой силой приходит большая ответственность — он не перестаёт себе об этом напоминать, конечно; но к четвёртому потоку отходит от дел и оставляет себе только учеников с расширенным тарифом. Антона это так же безусловно радует, потому что первый поток был безумием для них обоих, хотя Антон, конечно, почти не участвовал в самом процессе, он больше был в группе поддержки, психологической помощи и губка для истерик. Он так же выступал спикером в блоке про личный бренд — а «Shast» это ещё какой бренд. Один из лучших, по правде говоря — но не лучше его обладателя. Арсений прощается со слушателями, напоминая, как всегда, обо всех ссылках, гайдах и другой полезной информации в открытом доступе и отключает трансляцию. — Я тут пересматривал наше дом… — начинает Антон, когда Арсений показывает всё своё внимание, но тот тут же прерывается и проверяет, отключена ли запись, ещё где-то тринадцать раз. И на всякий случай ещё выключает компьютер. — Продолжай, — мурлыкает он, успокоившись, и Антон усмехается. — Наше домашнее видео вчерашнее пересматривал, хорошо получилось. Наконец-то комод стоит так, чтобы было видно не только наши ноги, — улыбается он и протягивает Арсению телефон. На экране Арсений скачет на нём наездником с завязанными за спиной руками, и выглядит действительно хорошо. Он улыбается экранчику — просмотр домашнего порно не вызывает в нём ни грамма смущения: они делают его уже года два, как-то не время стесняться. Тем более, на видео нет их лиц и голов в целом — такое у них негласное правило. На случай сливов. Как бы то ни было странно, но к определённому градусу секретности Арсений привык, когда не прошло и года — просто быть осмотрительным во всяких таких вещах и соблюдать план «Братан». Антон настаивал на названии «Бро», но Арсения веселит рифма, по сей, собственно, день. Его разрывает смехом каждый раз, когда начинается этот спектакль на людях или по телефону — если звучит «Братан», значит, нужно ужаться до самой крепкой мужской дружбы без всяких «котов» и «Антошек». Тем не менее, первое время после того, как они всё-таки сошлись с кучей условий (которые были на самом деле просто их паранойей), его иногда крыло нервяками и истериками по поводу происходящего. Но ко всему привыкает человек, и секретность, отнюдь, не самое страшное. Тем более, Арсению забавно хранить этот секрет; никто не думает, что он тут есть, а Арсений знает об этом секрете. Так у них и получается тайное общество. Есть в этом львиная доля интимности — Арсению не особо хочется делить счастье с Шастуном с остальным миром, даже если иногда желание по-доброму похихикать над фанатами зашкаливает. Этим он всё равно занимается, но так, что к нему не доебёшься. Тот разговор в Омске стал для них ключевым — с тех пор чудесная манера разговаривать проникла во все сферы их жизни. Конечно, не сказать, что Антон быстро поборол свои проблемы с доверием, а Арсений — внутреннюю трусость, но было необыкновенно приятно наблюдать, как постепенно сомнения Шастуна сходят на нет, а его самого не пробирает желание сбежать в общагу к Кире до конца жизни. Тем более, через год у него даже шанса не будет — его девочка уже начинает писать диплом. Страхов в целом оказалось больше, чем реальной опасности — а может, им просто повезло найти друг друга, таких удивительных страусов серо-буро-малинового в крапинку окраса, которые даже бошки в песок суют рядом; и встречаются под землёй клювами. — Да, так и оставим комод, — кивает он удовлетворённо и возвращает Антону телефон. — Как веб? — Ну как веб? Ты же слышал. — Я их третий год слышу, но мне всё равно интересно. — Удивительный человек, — фыркает Арсений; в это верится с трудом. Антон падает с ним рядом на кровать — стены у них в квартире теперь белые, как попки младенцев, потому что белых стен в модных районах Москвы взрослой жопой жуй, и можно хотя бы не шарахаться из комнаты в комнату, чтобы не читать теории о том, где какое одинаковое пятно. Арсений такое пятно от комара теперь закрывает головой — шишки уже набиты. В любом случае, спустя три с лишним года, они среди всех друзей самая странная парочка, которую никто не понимает. Не слащавая, не милая, а странная — Антон тоже заразился от Арсения удивительным складом ума; или просто раскрыл его. Арсений и сам иногда удивляется, как так всё интересно вышло, очень интересно и мистически, что тошнота и голый мыльный зад связали их — но их песня это, конечно, хит «Миража». Хотя, всё-таки Арсений склоняется к тому, что им просто предложили связаться, а они взяли и попробовали — буквально и метафорически. У Арсения, как он себе признался, когда летел из Омска в Москву в тот год, просто не было шансов, потому что он весь извёлся, пока они не встретились — ведь самое неловкое и глупое было позади. Антон, правда, извёлся тому больше — он приехал прямо к Серёже домой в тот же час и забрал Арсения. Тот со смехом и нежностью вспоминает это теперь — они были, как зелёные помидоры на бабушкиной грядке. А теперь они — спелые сливки (общества). Так вышло, что вместе с его любовью (которая живёт три года, но, Арсений может поклясться, это всё чушь — Антон подтвердит) в гору пошла и его карьера. Как выяснилось, боялся он не только отношений, но и всячески продвигать себя. Всё отмахивался, мол, блогинг — не его. А теперь у него миллион в одном только «Инстаграме» — не без помощи Антона, конечно. Он раскручивал его как мог в самом начале, но Арсений не чувствует никаких угрызений совести по этому поводу — если есть простой путь, нахера выбирать сложный? Но чистоты совести ради он всегда приглашает рассказывать про маркетинг кого-то опытнее себя — то, что ему помогли, он с лёгкостью признаёт. Он научился не обесценивать свои способности, а как их увидели массы — это несколько мелочей на фоне природы. По правде говоря, блогинг всё ещё не его в привычном понимании, но ему очень нравится преподавать — именно этого ему не хватало все его годы работы над сайтами. Учить кого-то жизни с его выебонами — это то, что он умеет лучше всего. Просто раньше за эту его часть отдувалась Кира, но теперь она сама кого хочешь жизни научит — она же по образованию будущий психолог. Который, как назло, не может принимать у себя ни Арсения, ни Антона — это неэтично — а скидок на сеансы всё-таки хочется. Потому что время идёт, они меняются, но уход одних проблем не означает отсутствие других, особенно когда вы та ещё парочка — популярный блогер и известный певец + начинающий стендапер. Теперь они даже на близких уровнях популярности друг к другу, и ещё пару лет назад из речи Антона наконец исчезли снисходительные нотки. Арсений гордится ими во всех аспектах, и в личном, и в карьерном, и в саморазвитии — они самые крутые в Москве. Даже если это не так, парадигма мира Арсения не признает этого факта. Любить себя — не грех. Антон лежит и поглядывает на него украдкой, делая вид, что рассматривает комара на стене. Вот такой у них необычный декор — картина «Толик на обоях и маковое поле». Арсений бесконечно шутит про «Волшебника страны Оз» и говорит, что это кровавое пятно рядом с Толиком — это их средство от бессонницы. — Что ты хочешь? — спрашивает Арсений, укоризненно губы поджав. Ладно, местами для разговора всё ещё приходится использовать моральное давление (в безвредных формах и количествах) — они тоже люди, неидеальные, даже если самые лучшие (по крайней мере, вместе друг с другом). Антон тяжело вздыхает и садится ровнее. — Да я подумал, ты захочешь узнать, что я разорвал договор о неразглашении утром. Там подпись твоя нужна, но в общем да. Арсений хлопает глазами непонимающе — он успел про него забыть. Его жизнь и так бьёт ключом, и у Антона тоже есть, что про него показать и рассказать, так что вся эта чушь, ему казалось, осталась в прошлом. И сейчас, понимая, что всё это время Антону был важен этот момент, он включает режим скотины. — Ну, — он сползает с кровати и подтягивает штаны, — я пошёл. Что-что, а за годы жизни с «топ-3» на всех платформах он приобрёл такую черту характера как стервозность — вся его покладистость ушла вместе с вниманием, обращённым на популярность Шастуна. Теперь Арсению до лампочки, кто там Антон — в первую очередь он — его гражданский супруг. Фразу «гражданский муж» он не любит, поэтому супруг, который, конечно, не клялся ему быть в радости и печали перед Богом и работником ЗАГСа, но точно клялся во дворе при фонарях на одной из домашних попоек. Извольте. — Куда? — нахмурившись, спрашивает Антон и настороженно поднимается. — Ну рассказывать о том, что у тебя член косит влево, конечно, и что ты с мужиком трахаешься. Ты же поэтому, блять, три года этот договор держал? — сердится Арсений. — Антон, я думал, мы эту хуйню уже прошли, эй! — Да я просто забыл про него! — оправдывается Антон. — А тут, когда мы переезжали в другой офис, Димка накопал бумаги, ну и я решил, что давно пора. Арсений, ноздри надув, пытается продолжать раздражаться, но у него не получается, и он улыбается. На сегодня он отпизделся, хрен с ним. Арсений, по правде говоря, тоже забыл о такой мелочи, пока ему не напомнили сегодня. Но Антон, он не понимает, это другое. — Но ты смотри, все твои тайны теперь в моей власти, — тянет Арсений и, подойдя к нему ближе, запускает руки ему на бока. — Поверьте, будут стрелять в меня — зацепит вас, Арсень Сергеич, — хмыкает Антон смешливо. Конечно, никакой угрозы в этом нет; они прекрасно знают, что не растрепят то, что происходит в стенах этой квартиры, что давно стала домом и Арсению, и Мымрику. — Ты что, думаешь, я такая сука? — Ну ты сука, но не такая, конечно, — улыбается Антон и смеётся, когда ему по плечу прилетает лежащей ближе всего подушкой. Он наклоняется к его уху и говорит самым главным секретом, который, конечно, не пойдёт за компромат, но для душевного успокоения — самое то. Они же, ну, тайное общество. — Я тебе верю, — говорит он тихо, и это признание даже ценнее всегда, чем такое же про любовь. — Я знаю, — улыбается Арсений и поднимается на носочки и, обняв его за шею, оставляет все другие секреты неозвученными. Поцелуи, безусловно, стоят того. Тем более, Арсений ему верит тоже.

***

Концерт в Омске был жаркий — почему-то именно туда стеклись все их медийные знакомые. Арсений вообще удивляется все эти годы, как с таким ублюдским расписанием концертов Антон собирает залы, потому что устраивать их летом в Сибири — несусветная глупость. Но Антон делает, как знает, и Арсений ему не указ как минимум потому, что он блогер и дизайнер, а не его менеджер. Если бы всё было печально, Дима бы повлиял — тот точно знает больше. Арсений Антону верит, и этого достаточно. Тем более, как отказаться от концерта Шаста на набережной под открытым небом? Теперь он ездит в туры с ним не всегда — у него полно других дел, а время у всех одинаковое; он иногда не может себе позволить две недели трястись в поездах, самолётах и автобусах. Тем желаннее и горячее их встречи — один раз Антона не было месяц, и все «Сумерки» и «Пираты Карибского моря» по настоянию Арсения были посмотрены. С перерывами на потрахаться — не без этого. Но в свой родной город и родной город Антона он ездит с ним всегда, в этом какой-то особенный есть смысл, степень близости — тем более, это классная возможность повидать семью. Разве что Кира учится в Новосибирске, но летом ему удаётся встретиться и с ней. Родители Арсения вообще очень любят Антона — отец восполняет им свои нереализованные на Арсении отцовские мечты, типа рыбалок, а мама просто рада тому, что есть больше людей, которых можно накормить. Арсению иногда кажется, что если бы его парнем был не Антон, они бы так спокойно не приняли его серьёзные отношения. Но это Антон — Арсению сказочно с ним повезло. Сказка о балде-фанате и царе-певце — Арсений работает над таким комиксом, ну так, для личного архива. Не только же домашнее порно делать. После концерта Арсений закономерно лезет в «Твиттер» и смотрит как его фоткают со всех сторон — любовь к их паре у фанатов даже милая до тех пор, пока они не пишут жёсткое порно вроде того, когда Арсений был конём, а Антон был этим конём выебан. Это чересчур даже для арсеньевского всеприемлющего мозга. Конечно, с приходом популярности его чаще узнают на улицах и, что не маловажно, узнают как отдельную личность, а не «друга Шаста», и это греет сердце. Хотя Арс со временем научился с благодарностью и любовью относиться ко всем, кто его знает даже как «друга Шаста». Всё равно они заблуждаются — он не отрицает, они с Антоном и правда друзья, потому что без дружбы брак (даже гражданский) не построишь. Но они ещё и пара, неосведомлённость людей — не вина последних. Он рад быть ему другом, парнем, супругом, фанатом — кем угодно; а Антон отвечает ему тем же уже больше трёх лет. Фаната, как Антон, надо ещё поискать — даже Арсений иногда забывает его треки рекламировать, а тот новый пост с подборкой шрифтов для дизайна — никогда. Сегодня, на удивление, они не заваливаются спать сразу по возвращению с концерта — видимо, дело в тех двух энергетиках до него. Афтерпати они решают пропустить, потому что дерьмовый алкоголь клубов уже не лезет, а печень воет и страдает. Вместо этого Антону в голову приходит мысль пойти покидать мячик в кольцо, и Арсений, в общем-то, ещё не успевший расплыться на диване уставшей лужей, за любой движ — кроме голодовки во всех её формах. Кира тоже тащится с ними, и смотреть, как два лба под два метра и девчонка пытаются улизнуть из квартиры ночью так, чтобы не разбудить родителей, наверное, то еще веселье. Но и этот уровень они минуют, выходят на прохладный ночной воздух, и Антон каждый раз удивляется тому, что звёзд здесь раз в десять больше, чем в Москве и Петербурге. Кира скрипит воротами стадиона, и у них вянут уши благополучно — отвлекают от звёзд. За три года этот многострадальный, конечно, уже не такой чистый и невинный, но в этом даже есть эстетика какой-то русской хтони. По крайней мере, в этом гадюшнике они все — просто Антоха и Арс, а никакие не «Шаст» и «Арсенийспопов». Иногда приятно возвращаться к чему-то простому, особенно, когда за три года твоя жизнь благополучно перевернулась с ног на руки — к счастью, Арсений умеет на них ходить. — Антошка, а чё там по новой песне? — спрашивает Арсений, гоняя мячик от всех — Антон больше, конечно, по футболу, поэтому он лишь забавно мечется в попытках тот выхватить. Кира уже просто заранее смирилась с поражением, но суть таких ночных баскетбольных догонялок — не в результате, а в атмосфере — жёлтых светильников над подъездами неподалёку, темноты вокруг, тишины и какой-то подростковой шкодливости в том, чтобы всем мешать спать. — Так я же рассказывал в последнем интервью, вышло неделю назад, ты не видел? — Нет, оно уже вышло? — удивлённо спрашивает Арсений, и эта заминка стоит ему мяча, который ловко уводит Кира. — Да, — усмехается Антон. — Тоже мне фанат, блин, — смеётся он и, всё-таки выхватив мяч у Киры из рук, закидывает его в корзину и виснет на ней же, почти, правда, достав ногами до земли. — Я твой главный фанат, и для того, чтобы им быть, совсем необязательно смотреть все твои интервью, — говорит он с улыбкой и, коротко клюнув его в щетинистую щёку. — Главный. Потому что фанатство — это вообще не про количество просмотренного и прослушанного; это — состояние души. И в этом Арсений может повоевать с самыми преданными представителями фан-клуба Шастуна — потому что любовь есть самое главное фанатство. И никаких гиперфиксаций. — Верю, — кивает Антон и плюхается прямо на землю. — Яйца не застуди, мне… — начинает причитать Арсений, но затыкается раньше, чем успевает наговорить пошлых гадостей при сестре. Та, конечно, всё понимает, но благодарно кивает, потому что слышать это воочию ей очень не хочется. Арсений же, вопреки своим советам, садится с ним рядом и роняет голову на плечо, потому что на полутёмном поле шансы быть отпизженным пьяными отморозками чуть меньше. Они их просто могут не заметить. Ему удивительно, как места вокруг него остаются теми же, меняется только время — по сути, просто цифра и время суток, день за днём, а всё внутри него меняется безвозвратно. Он всё сетовал на время и место, но на самом деле — это такая чушь. Они с Антоном познакомились, когда он голожопым мылил голову, а Антона чуть не вывернуло на его ковёр в коридоре. Миллионы скажут — не время и не место для знакомства, а они вдвоём ответят — ещё какие. Да, может, странные, неожиданные, спонтанные, зато насколько эффективные — нелепость объединяет сердца. Ну и может чуточку — сожженная бумажка в пиве. Способ, конечно, своеобразный, но зато действенный в исполнении желаний (которых всё-таки нужно бояться, но Арсений об этом проёбе совершенно не жалеет — куда там). Арсений вместо сожалений тянется к Антону и мягко его целует, слыша уже знакомый ему вздох восторга от сестры — и от Антона тут, рядом, тоже. Чтоб вас так любили — иногда ему хочется так подписать пост, но он каждый раз сдерживается. Они всё-таки тайное общество. И способы у них своеобразные, конечно, зато какие…