***
За день до битвы за Трост. Один из редких ленивых дней начинался примерно в половину десятого утра. Кому-то это покажется жуткой ранью, а кому-то — непозволительной роскошью, если обычно подъем не позже шести. Распахнутые створки окна со скрипом покачивались то влево, то вправо, а ветерок еле развевал плотные шторы. Прямо под окном — кровать, на которой сладко храпела миниатюрная... девица. Рыжие раскиданные по всей подушке кудри наверняка уже жутко спутались в неприятные колтуны, но разве это важно? Перевернувшись с бока на спину, она оттолкнула сквозь сон скомканное в ногах одеяло ещё дальше, забивая поближе к стенке. Руки раскинулись в разные стороны: правая — у лица, другая свисала с кровати. Случайно дёрнув во сне кистью, опрокинула одну из стоящих подле кроватей бутылок — та покатилась по полу с неприятным звоном. Зоркий глаз насчитал бы не меньше пяти штук: некоторые смирно держались солдатиком, а какие-то уже повержено валялись на полу. Бардак. Солнце уже заглянуло в комнату, вредно защекотало нос — соня фыркнула. Царило спокойствие, блаженство и умиротво…. — Подъем! Внезапно дверь с грохотом распахнулась, а доныне спящая ошалело подпрыгнула на кровати. Подлетела! В комнату яростно ворвалась светловолосая бестия: в руках крепко держала тяжелое ведро с водой чуть не до краев. Студеная водица, будто не выдержав качки, решила сбежать куда подальше, но ее попытки закончились лишь жалкими всплесками и мелкими лужицами на деревянном полу. Девица пронесла поклажу до самой кровати и бесстыдно вылила всё содержимое прямо на заспанное лицо подруги, которая, кстати, уже не спала. — Просыпайся! Вставай, алкашка! Сколько можно дрыхнуть? Сначала по кабакам шляешься, а потом спишь почти до десяти! Все тренировки пропускаешь, бездельница! Ведро громко лязгнуло, ударившись о пол, когда сильная рука ворвавшейся, выбросила уже ненужное железо в сторону. — Арья, ну твою-то мать! Я и так проснулась от твоего грохота, успокойся! Во имя Сины, — хватаясь за мокрые волосы, разбуженная с мольбой закатила глаза, — это же невозможно! Подари мне петуха, пусть он меня будит по утрам! Пассивно-агрессивное бурчание смолкло, стоило напрячься от неприятного чувства прилипающей, мокрой и до жути ледяной одежды. Могла же хотя бы подогреть воду, а то совсем никакого уважения нет. Подруга ещё называется… Пыхтение Арьи Кич напоминало взбешенного быка, а ее пальцы, сжатые в кулак, миловидности не добавляли. Она нагнулась поближе: облитая и недовольная брезгливо пыталась отлепить от себя ночную рубашку, но, увы, запуталась в рукавах и, последний раз ругнувшись, бросила затею. Теперь их взгляды были сцеплены — между водянистыми и светлыми ореховыми глазами разве что искры не летали. — Рэйла Келлер, капитан Китс Верман меня прибьёт к стенке, если ты сейчас же не явишься! Это уже ни в какие ворота не лезет! Что с тобой происходит? Да ещё и срач какой развела! А в комнате, вообще-то, ты не одна живешь! Арья не обернулась, просто вскинула руку в сторону хлама, валявшегося по углам, да и одежда оказалась бессовестно разбросана то там, то сям. — Бутылки по всей комнате раскидала, — она легонько пнула одну из зелененьких, та упала и покатилась. — Вообще страх потеряла? А вонь какая стоит! Я уж только от воздуха захмелела. Вставай, пьянь! — Арья, дорогая, — с наигранной сладостью заворковала Рэйла и вставала с промокшей кровати. — Передай Верману пламенный привет, и пусть в другой раз он меня будит, а не ты. Бутылки не трожь… мне их вернуть надо. Рэйла осторожно поставила на липкий пол ноги, стараясь не задеть треклятые бутылки. Всё же её напрягали те, которые упали, поэтому с такой же медлительностью она опустила руку и поправила нерадивые. Да, так лучше. Определённо. — Вернуть? Рэйла, ты… — но дальше Келлер подругу слушать не стала. Теперь вместо чужой речи, Рэйла слышала лишь шум. «Как же болит голова…» Рэйла или просто Рэй пошатнулась, направилась к шкафу. А Кич всё не унималась и только пуще распылялась, хуля подружку: так поди на ее громогласность весь штаб сбежится, и тогда голова Рэй точно взорвется от гама и неуемного шума. Рэй пыталась особо не вслушиваться в пламенные речи и железные упреки, хотя с каждой секундой эта задача становилось всё сложнее и непосильней. Неторопливо стащив с тумбочки махровое полотенце, она накинула его на голову. Волосы мокрые… сейчас начнут пушиться… блять. — Ты меня слушаешь? — Арья одернула Рэйлу за руку и одним рывком развернула к себе. — Что с тобой происходит? Когда это закончится? Рэйла, которую Кич знала как облупленную, казалась совсем другой. Активная и общительная девчушка отстранилась и превратилась в снулую рыбу. На выходных перестала посещать тренировки, к работе больше не проявляла сильного интереса, опаздывала и часто уходила в себя. Кич закусила губу, следя за ней и безуспешно всеми силами пыталась сдержать нарастающую тревогу, совсем как не могла укротить непослушные пряди, не желавшие собираться в идеальный пучок. Что если Рэй прилетит за такое поведение? Сколько такие выходки можно терпеть только постольку-поскольку: неделями, месяцами, годами? Возможно, Рэйлу не выпрут, но это не значит, что наказать не смогут. — Не… — Рэйла, пошатываясь, легонько подалась вперёд и пробормотала ей на ухо: — не кричи. Голова раскалывается от тебя. — Перестань пить, и болеть не будет, — злостно отрезала Кич, раздраженная чужим легкомыслием. — Ты так и не ответила! Вечно уходишь от разговоров! И как с тобой быть? Арья Кич не всегда была назойливой нравоучительной мухой: когда-то и сама она являлась той ещё разгильдяйкой. Рэй помнила те славные кадетские деньки, когда они в ночной тишине таскали командирские булочки с кухни или когда собирали ставки, кто из кадетов одержит победу в рукопашном бою. Но потом случилась служба в Гарнизоне, и постепенно Арья стала отдаляться от их общего разгульного «разбойничества» — так она называла их потехи. Полностью ушла в службу и, благодаря своей незыблемой вере в общее дело, быстро дослужилась до офицера. Поди так завтра лейтенантом станет… — Ну-у-а-а-а… ка-а-ак обычно, дорогая, — прозевала Рэй, потягиваясь на ходу. — Только, прошу, потише и… Да, дай штаны. Спасибо. Так вот, сегодня выходной! Рэйла подняла радостные глаза на Кич, попутно натягивая штаны на бёдра. Так, это она потолстела или штаны стали меньше? Грёбанные отеки — плата за хорошую, и не только, выпивку. — Тренировки — это неотъемлемая рутина. Их нельзя пропускать! Своими попойками ты уже, небось, достойные бока нарастила. Вон даже штаны с трудом налезают! Кич грозно стояла над ноющей, которая еще не стесняясь гримасничала, пародируя подругу, и уже сидела на стуле со старенькой расческой в руке — расчесываться или нет? Хмыкнула и бросила неиспользованную гребёнку на кровать, дело-то гиблое на мокрый волос. Какой бы медлительной черепахой Рэйла Келлер не была после похмелья, она достаточно быстро для своего состояния оделась. Кофту натягивала уже по пути к сапогам, а сапоги вот только что. Кстати: в отличие от штанов, форменные сапоги налезли легко и без всяких капризов. — Да вроде нет… ну… может, слегка, — хихикнула Рэй и встала прямо перед Кич. Та была на голову выше и частенько этим пользовалась: могла положить свой подбородок на макушку Келлер без всяких зазрений совести. Поначалу Рэйла часто взбрыкивала от такой наглости, но чуть позже смирилась, приравняв такое действие к чистой «сестринской» любви. — Готова? — Да! А, нет! Забыла! Только они хотели выйти из комнаты, как Рэйла вспомнила про очень важную и необходимую вещь, без которой никогда не выходила и не начинала свой день — чёрную атласную ленту. Подбежав к наспех заправленной кровати, Рэй сунула руку под изрядно лезшую старым пухом подушку, чтобы выудить оттуда свое сокровище… На удивление, лента стоически переносила любые невзгоды: ни заломов, ни засечек, ни одна ниточка не вылезла! Нет, Келлер не была страшной неряхой… если только чуть-чуть. Ловким движением рук она повязала ее на голову как ободок. Расправив свои пышные от недавнего холодного душа волосы, Рэй повернулась к подруге и наконец-то возвестила, что уж теперь она полностью и окончательно готова. Можно выходить. Ура.***
— Я бы на твоём месте душ приняла, а то несёт от тебя конечно, — Арья театрально зажала пальцами нос. Девушка отвернулась в другую сторону, пока Рэйла умывалась водой из бочки, стоявшей на заднем дворе штаба. Каждый раз после очередной пьянки, Рэйла, по верной традиции, приходила на задний двор и умывалась ледяной водицей. Так у неё начинался каждый выходной день. Нет, конечно, она про существование умывальников знала и вообще даже их видела в корпусе, но бочка была более привычной. — Зачем? Ты уже об этом позаботилась, — ухмыльнулась Рэй, косо зыркнув на Кич. Она могла поклясться, что увидела, как Арья по-доброму усмехнулась, вспомнив про ведро и воду. — Какая же ты всё-таки у меня хорошая. Обо мне так заботишься, что я скорее не со стены вниз неудачно упаду, а слягу на больничную койку с воспалением легких, — ласково промурлыкала Рэйла. Отряхивая руки, она глубоко вздохнула, позволив свежему утреннему воздуху полностью наполнить легкие. На улице пахло свежестью и потеплевшей на солнце весенней землей — самое время для вальяжной прогулки под теплым солнцем Троста. «Никогда не пойму твоего рвенья отправиться на тот свет, — Арья, сложив руки под грудью, нервно наблюдала со стороны. — Уж лучше я тебя своими руками на больничную койку уложу, чем отдам титанам» Арья Кич отнюдь не была занудой, которой Рэй окрестила ее с легкой руки, ведь она действительно беспокоилась за свою подругу. Рэйла хоть и была непроходимой пьяницей, но отваги и бесстрашия ей не занимать — так многие думали. Она частенько рисковала своей жизнью прыгая со стены вниз, чтобы порезать титанов на лоскутки, а это не каждый член Гарнизона мог себе позволить. Конечно, за такие выходки ей частенько прилетали выговоры, но дальше дело не заходило и в итоге все постепенно забили на безрассудство рыжей разбойницы. Впрочем, были и те, кто не отказывал себе в удовольствии проронить пару дурных осуждающих слов, присыпанных щепоткой беспокойства, ибо это тут тебе не разведка, чтобы самоубийством заниматься во благо человечества! — Хорош шутки шутить! Если ты не перестанешь паясничать, то тебя поганой метлой погонят из Гарнизона, — пригрозила Кич. Недолго думая, она недовольно цокнула языком и пошла следом: наверняка Рэйла направляется в центр Троста — опять слоняться без дела. Угомониться никак не получалось. Молчание длилось не очень долго: ровно до момента, как обе они не оказались на залитой солнцем мостовой. — Неужели ты этого и добиваешься? Нет, ты правда этого добиваешься… Я все поняла. Класс! — Да не кипишуй! — вспыхнула Келлер, глянув на резко остановившуюся Кич. Та встала посередине улицы, как вкопанная, сложив руки на груди. Вот ослица упрямая! Постоянно все разжевывать надо? Рэй аж зубами заскрипела. — Никто меня не вышвырнет. Ну или они конченные дебилы, — пришлось пожать плечами, скрывая раздражение. — Я чуть не единственная, кто косит этих тупоголовых уродов под стеной, а большинство тупо сбегает куда подальше, даже не спускаются к ним! Пусть эти храбрецы и дальше боеприпасы таскают да пушки чистят… хоть какой-то от них толк. А я исправно выполняю свою работу! Даже после похмелья… ой, как голова болит.... Из груди Келлер вырвался болезненный стон. Рэйла схватилась за лоб рукой и очень тихо заныла что-то себе под нос. Кич неверяще покачала головой: и это вот она когда-то оказалась в десятке лучших? По характеру ей прямая дорога в полицию, но эту стезю она даже не рассматривала, хотя это — лакомый кусочек для любого кадета с мозгами. Разведчики? Тоже нет. Остался Гарнизон… Может, она совершила ошибку и сейчас мучается от выбора? Хочет все бросить и начать обычную мирную жизнь? Открыть свой паб и пить сладкое сливовое вино с медовым элем каждый день? Вполне неплохой план, если спросить Кич, вероятный даже. — Эй! Ты вообще меня слушаешь? Арья! — Рэйла стояла перед Кич и размахивала своими руками, словно гусыня, пытаясь выдернуть ту из потока мыслей. — Я тебя сейчас по лбу тресну, если не отмёрзнешь! — Да, прости, — Кич тряхнула светлой головой, отгоняя спутанные, как жужжащий рой ос, мысли, — … просто пытаюсь тебя понять. — А меня не надо понимать. Рэйла привычно отмахнулась от любой критики в свой адрес. Их путь пролегал мимо рынка по главной улице Троста, прямиком в самую глубь города. Такие ясные дни большинство горожан предпочитали проводить на улице — особенно сегодня, в ярмарочный день. Фермеры из близлежащих деревень и сел приехали в Трост, по обыкновению во вторую субботу каждого месяца, и прилавки ломились от свежих товаров на любой вкус и цвет. Зазывалы кричали, пахло специями и свежим мясом, и Рэй невольно рассматривала прилавки полные свежей и легкодоступной еды. Красное яблоко лежало слишком заманчиво, чтобы не привлечь ее внимание, и, улучив момент, Рэй подмахнула его с прилавка без малейшего угрызения совести. Понять себя — дурацкая затея на пустой живот, неудивительно, что даже у самой Рэй это едва получалось. А вот что у нее выходило неплохо — тащить яблоки, например, и она протянула Кич надкушенный фрукт, явно предлагая полакомиться вместе по доброте душевной. Та, правда, с видимым омерзением идею не поддержала, ведь теперь к подобным выходкам она стала относиться совсем иначе. Больше ей не смешно. — Ну и ладно, — хрумкнула Рэйла. — фне фолшо тостанеся. Из-за большого наплыва клиентов, продавцы не всегда могли уследить за мелкой кражей яблока или свежей плюшки. Для кого-то красть — это средство банального выживания. Для Рэй же — всего лишь мелкая шалость. У бакалейщиков она втихую крала что-то крайне редко и, на самом деле, не очень любила промышлять подобным. Ее истинным призванием, по собственному убеждению, и откровенным удовольствием все еще являлось умение по ночам «одалживать» вино у военной полиции. Естественно, она всегда его возвращала, — да, именно так она всегда и говорила. — Двинем к старому фонтану? Довольная собственным предложением, Рэй с хрустом откусила смачный кусок наливного яблока и задорно подхватила Кич под руку. Сладкий сок тёк по руке вниз, а иногда, стоило ей ввиду улучшения настроения начать рассказывать о своих вчерашних злоключениях, так и вовсе разлетался во все стороны — Арье пришлось несколько раз отпрыгнуть, чтобы капли не попали на ее одежду. Не выдержав, Арья отбросила руку Рэйлы, которая буквально только что жадно тянулась к ней, чтобы, наверное, заляпать в соке. — Пошли уже, чушка. Сейчас не только себя, но и меня замараешь. И хватит болтать с набитым ртом! Ты прям как свинья хрюкающая. — Шпащибо, шо не хавхаюшая — отмахнулась Рэй, активно чавкая и разбрызгивая повсюду слюни. Арья нервно вздернула одну бровь вверх: черт возьми, с кем она общается...***
Это был маленький заброшенный фонтанчик где-то на задворках одной из улиц. От времени он порос мхом, зацвёл, а где-то был заметно побит — это какие-то мальчишки решили камушки покидать. Меткость, конечно, соколиная. Здесь никогда не было людей, по крайней мере, они их тут не встречали. — Кстати, а ты чего в форме? Сегодня в кои-то веки выходной, а ты при параде. Действительно Арья никогда не одевалась на выходных в подобное, да и зачем? Чтобы запачкать? Покрасоваться? Или просто уже привычка? Нет, Кич никогда бы не надела форму просто так. Да и настроение Кич казалось более приподнятым, чем обычно, иначе с чего это ей вдруг распаляться, душеспасать Рэй, особенно прекрасно зная о её непутевости из первых рук? Нет, нет — наконец-то сообразила Рэйла, сетуя на то, что умная мысля приходит опосля — дело тут явно нечисто. — Или у нас выходные больше не пересекаются? А, Кич? Давай-ка колись в чём тут дело! Рэйла, по привычке, начала подначивать подругу, а Арья, со сложенными на груди руками, наигранно отвернулась в сторону, но искоса все-таки поглядывала на Рэй, да и ехидную улыбку еле сдерживала. Рэйла даже притворно охнула, изображая ужас. — Меня хотят реально выгнать, а ты от меня скрываешь? Да не, вряд ли…, — отмахнулась. — Ты бы тогда горючими слезами исходила. А может… Ну, Кич, может твоё сердце оттаяло, и кто-нибудь в него по-тихому пролез? Или наоборот? Прищурившись, она нагнулась чуть в сторону, чтобы лучше рассмотреть лицо Арьи — ни один мускул не дрогнул, значит, не та теория. Мысли неповоротливо шевелились в гудящей голове, как вдруг одна, особо светлая, вспыхнула внезапным озарением. — …О-о-о! А может тебе дали зва… — Дааа! — не выдержав, восторженно воскликнула Арья, взмахнув руками. Ее лицо отражало высшую степень восторга и безмерного счастья. — Я теперь лейтенант! — Да ну нахер! — челюсть Рэйлы в одно мгновение отвисла, а глаза расширились. — Как блять? Ты же была… А кем ты была? Когда успела? Рэйла внезапно подпрыгнула на месте и дернулась к Арье, чтобы схватить ее, но та увернулась. На трезвую голову это явно нетрудно, и Рэй аж надулась от такой наглости, но мысли все равно лились из нее, оказываясь на языке быстрее, чем она могла это осознать. — Ты! Ты перепрыгнула меня! Ты же так скоро капитаном станешь! Карьеристка херова! Рэй не знала за что первым ухватиться, поэтому реакция вышла даже чересчур бурной: будь ее воля, Рэйла бы уже давно трясла Кич, словно куклу, дабы выразить весь диапазон обуявших ее чувств. Вот ведь хитрая коза! — Я знала, что ты начнешь буянить, — спокойно начала Кич, но ее тон постепенно стал твердеть и звучал уже более по-лейтенантски. — Но я поверить не могу, что ты забыла мое звание! Как ты могла? — Всё, что я помню так это тот момент, когда мы пришли на службу. А потом всё, как в тумане, — взгляд Рэйлы как-то резко потускнел. — Интересно почему? — хмыкнула Кич, отвернувшись. — Да ладно тебе! — отмахнулась, широко улыбнувшись. — Но я помню, когда поняла, что больше не солдатик на побегушках. Знаешь как? Когда мы отметелили того засранца из полиции, а нам ничего не сказали, кроме как «Ая-яй»! Вот потеха была тогда! А я и забыла про то, что меня повысили… алкоголь хорошо память чистит, но иногда и нужное убирает. — Ты уверена, что только звание тебе помогло? — скептически намекнула Кич, растянув губы в полоску. Знала, что подруга таких намеков не оценит, но не могла не вспомнить. Кому-то поблажки и улыбка судьбы доставались прилежанием, потом и кровью. А кому-то просто по праву рождения. Глупо отрицать подобное, но разве свою голову Рэйле приставишь? Та, впрочем, легко откликнулась, не заметив подвоха. — Таки да! А что ещё? Не чудо же какое-то, а мои заслуги! Тем более я известна не только тем, что пью не просыхая. Ты же знаешь… — Да я как бы об этом же, Рэй, — так же сухим скепсисом продолжила она, наградив подругу пронзительным прищуром. — А? Рэйла осознала, что мыслят они не в такт. Догадка пришла, на удивление сразу, осталось только воскликнуть, открещиваясь от мыслей лейтенанта, которая внезапно стала напоминать волчицу. — Нет, нет! Я про свои способности! Кто так косит титанов в Гарнизоне, как не я? А? — А-а-а-а… — Арья закатила глаза. Ей никогда не нравились подобные трюки подруги: признак непроглядной дурости и попытки суицида под покровом героизма. Возможно, понять этого ей не дано: как можно при таком таланте и такой родословной просто жить без царя в голове? — Ты про это… Твои самоубийственные выходки. Ты же была лучшей на курсе! Почему? Ну почему ты сейчас не в полиции? Там же такие возможности! — Какие? Быстро набить карман? Ты же сама все знаешь, — огрызнулась Рэйла с еле прикрытой ненавистью к самой идее пойти в полицию. Рэй отошла от подруги назад к фонтану и, присев на полуразрушенный край, обернулась к воде. Та слегка помутилась, пахла дождем и мхом, который уже добрую половину всего фонтана прибрал себе. Так похоже на нее: уже не чистая, но еще не до конца заболоченная. Стоячая вода в фонтане, до которого никому нет дела. Рэйла опустила левую руку в воду. Холодная. Пока она водила рукой, рождая брызги, между ней и Кич незаметно образовалось молчание. Рэйла нашла в себе силы взглянуть на Арью. Она станет прекрасным командующим. Раньше Арья боялась проявлять свои лидерские качества и вообще это нахальная Келлер была инициатором их дружбы. Рэй знала: еще в кадетке Кич решила для себя пойти в строй «единорогов», но не всё шло гладко. Приходилось прикладывать титанические усилия на некоторых курсах, но, как по закону подлости, всего этого было недостаточно и доводило девушку до какого-то отчаяния. У Рэйлы была схожая цель с десяткой и такая же бедственная ситуация, но по теоретическим наукам. Маясь от бешенства, Рэйла одним вечером юркнула в тренировочный лес, прихватив с собой УПМ для освежающего голову полета. За одним деревом заметила беснующуюся фигуру знакомой зубрилки и, смекнув, что грозная девочка с белесыми волосами и в запачканных грязью штанах готова уже к хренам разбить привод об дерево, подплыла к ней, как каравелла, и предложила выгодную сделку. Все в южном корпусе знали, что Рэйла Келлер была одной из лучших в пространственном маневрировании. Да и как ей такой не быть, когда её дед сам когда-то работал с УПМ, ведь он инженер? Рэй чуть ли не с пеленок знакома с приводом, а родители — капитан и майор разведки и тут, как ты не отнекивайся, а за себя постоять научат, даже если ты этого и не больно хочешь. Арья дурой никогда не была и, вообще не размусоливая, все верно смекнула, выпалив: «К черту! Давай», — и на этом они построили фундамент их крепкой дружбы и тайного сговора. — Я никогда не хотела быть полицейским. Я знала, что пойду в Гарнизон, — твёрдо сказала Келлер. Взгляд, с которым она произнесла эти слова был полон боли. Не той, о которой кричат. Нет. Та боль была другой. Она разрывала человека изнутри и только стойкость духа помогла дышать. Продолжать жить. — Ты же помнишь тот день? Ты помнишь, что я сделала? — Это и есть твоя причина сейчас переживать? — Арья, со мной все в порядке. Я знаю, что делаю. И добьюсь своего. Меня же вечно сравнивают с Джией, а она была той еще упертой сучкой, — с задорной ухмылкой Рэй тряхнула своими красными кудрями. Пять лет прошло, а я помню… Я помню тот кровавый день. Я рвалась к тебе. Я должна была быть рядом с тобой. Я больше не отпущу тебя. В глазах влажно, но моргать нельзя. Руки опускаются, но надо продолжать сражаться. В горле застрял комок страха, отдавая дрожащими импульсами по всему телу. Я почти рядом. Один бежит на меня с раскрытым ртом. Шестиметровый. Если зацепиться за плечо, то круговым маневром я смогу пробраться к чёртову затылку. Взмах. Один пал. Второй, который помельче, как крыса позади первого. Он чуть не допрыгнул до меня! Вот гадина! Оттолкнуться от первого здоровяка и кувырком прыгнуть на затылок второй твари? Легко! Взмах. Второй сдох. Третий слева. Двенадцать метров. Лезет своей огромной рукой в чей-то дом, будто это кукольный домик, а люди в нем – тряпичные куклы для игры. Ну нет. Я не дам тебе убить, урод! — Рэйла! — мужской голос истошно зовет меня. Что? Кто- то отталкивает меня в сторону. Прямо на лету перехватили. Это был ты… Спас! Я не углядела! Проглядела! Он чуть меня не сожрал справа! Я чуть не попала в рот этого титана! Но ты..? Как же так? Нет… Двое других подхватывают меня под руки и несут прочь по воздуху. Нет! Оставьте меня! Я должна тут быть! Надо коснуться тебя, хотя бы кончиками пальцев. Я тянусь к тебе, потому что ты — тот, кто помог мне заново улыбнуться будущему. Мы должны были быть вместе. Не прощу… — Всё в порядке? Рэйла охнула: не заметила, как опять улетела в воспоминания. Сколько прошло и... Арья сидела перед ней с взволнованным видом: ее руки на коленках Келлер, молчаливая тревога за подругу плескалась в глазах. Она очень хотела бы помочь, но порой, когда Рэйла уходила в свои воспоминания, то сильней закрывала свои чувства на засов от посторонних. Даже от самых близких. — Арья, пошли выпьем? — с задором предложила она. — Отметим хорошенько твоё назначение! Тебя же переводят? — Как ты узнала? — удивилась Кич, невольно сильно сжав коленки подруги, но та не подала вида. — Ой, я много чего знаю. Это моя вторая способность — шпионить. А ещё я просто знаю, что старшие чаще проводят время ближе к центру, чем на границе, — тыкнув указательным пальцем в свою левую щеку, Рэйла подмигнула и на этом закончила. Девушки наконец встали, отряхнулись, обнялись и двинулись в сторону пабов. Несмотря на утреннюю «ссору» они нашли в себе силы смеяться и насладиться прекрасным мирным деньком. За обычной болтовней и шутками скрывалось понимание, что они растут вверх, но кто-то — быстрее. Рэйла радовалась за Арью. Та так много работала, чтобы заслужить повышение, что ей можно только гордиться, и Рэй гордилась, ведь на кой черт еще нужны друзья? Но светлая грусть слегка портила момент: теперь будет меньше беззаботных деньков. Арья же, статно идя рядом, печально косясь на красную макушку, переживала за Рэйлу: с ее способностями она все ещё топталась на месте. Складывалось такое ощущение, что Рэйла застряла в своей невысказанной боли и в разбитых мечтах. Не живет, а просто существует.