***
— Значит уже завтра? — Ханджи шагала рядом с Леви по каменным лабиринтам замка. — Да. Только что получил распоряжение. Леви передал ей листок с подписью Эрвина. Да, они задержались — давно пора покинуть эту развалину. Наконец-то он вернется в свой кабинет, в свое кресло, но вряд ли в тишину. Вся кутерьма с Эреном не закончится с отъездом, и стоило это осознать, Ханджи подала голос: — Но это не означает, что опыты с титаном Эрена закончатся. Мы еще столько не знаем! — Кое-что важное ты уже разгадала. Без определенной цели этот молокосос в громилу не превратится, сколько бы не кусал руки. — И то верно… даже смешно! Ложка! — встрепенулась Ханджи, замахав листком. — Банальная ложка! И регенерация не происходила, наверное, по этой же причине, хотя… я еще не уверена в этом. Внезапно из-за поворота, совершенно не смотря вперед, вылетела Рэйла и врезалась прямо в Леви, стукнула его головой. Блять, она вообще не видит, куда прёт?! И с какого хрена здесь шляется? Он мгновенно перехватил руку, которую Рэй, видимо, хотела приложить к больному месту. Ханджи остановилась и уставилась на них с откровенным непониманием. Рэйла небрежно держала в опущенной руке непонятный листок, а глаза потупила в пол, закрывшись волосами, и только болезненное шипение отскочило от стен. — Ты с закрытыми глазами ходишь, Келлер? — холодно начал Леви, сжимая кисть. — Какого ты тут делае… — Пожалуйста, — подняла голову, голос звучал неожиданно несчастно, — извините меня, капитан. Леви буквально пришибло. Чего?.. Таких вежливых извинений он не ожидал. А глаза Рэй оказались… мутными. Леви вдруг почувствовал странное беспокойство и сказать ничего не смог, словно язык в задницу засунул. Благо рядом Ханджи не своим голосом обеспокоено откликнулась: — Рэй, что случилось? Та молчала, вся бледная. Подождите… Это же не он её довел до такого состояния? Нет, он строг с ней заслуженно. Леви онемел, тупо пялясь на белое лицо Рэйлы, слабой, будто все силы высосали. — Всё нормально, майор Зоэ. Просто мне срочно нужно отойти на пару минут, и я тут же вернусь к работе… — Сины ради, да, конечно, иди! Леви, — Ханджи перевела на него взгляд — ты же отпустишь? — Да, — вдруг пришел в себя и отпустил руку. — Иди. Отошел в сторону, а Рэй резко остановилась, выпрямила спину и развернулась к командирам. — Капитан, я там намусорила на кухне. Не заходите пока. Как всё уберу и помою, то позову вас проверить, но… не ругайте ребят, пожалуйста. Это только моя вина. Когда Петра пришла, я уже всё изговняла. Тут и Ханджи впала в ступор за компанию с Леви: пока они стояли соляными столбами, Рэй быстро развернулась, тряхнув головой. Леви впервые не понимал, что делать, а впаять наряд за засранную кухню вообще, блять, почему-то… не хотелось. Нет, это на Рэй не похоже, тем более лично признаться, что изгваздала кухню — девчонка явно не в порядке. Но, блять, как он к ней подойдет, если вот только сейчас застыл истуканом? «Она сжимала какую-то бумажку». Какое говно могло так выбить Рэйлу из колеи? Да, сука, с чего он так встревожился? Еще же недавно бесила эта Келлер… Да, она часть отряда и, кажется, он привык к её взбалмошному характеру, поэтому и высралось это беспокойство: она его ответственность, как и все. — С ней что-то не то. — Да. — Видел листок у неё в руке? — Да. — Ты можешь отвечать более длинными предложениями? Или тебя в такой шок ввело поведение твоего подчиненного? — усмехнулась и нервно добавила, — Может, главнокомандующий Пиксис… — Вряд ли, — Леви развернулся, Ханджи за ним. — Он уж точно в порядке. Главнокомандующий Дот Пиксис оказался вправду в полном здравии и порядке, чего не скажешь о его внучке. Письмо, что она получила, кинуло её обратно в ужас Троста. Рэйла, найдя укромный угол в старом замке, юркнула в него мышкой, сжалась у стенки, подтянув коленки, и зарыдала. Зажимала рот рукой, царапала ногтями белые штанины, лишь бы не сорваться на крик, чтобы никто не услышал. Вина прожигала сердце дымящейся сигаретой, а листок превратился в смятый дрожащими пальцами комок. Как только она пришла в себя, то буквально заставила проглотить горечь, встать и вернуться на кухню. Доделала работу, тщательно убралась на пару с бубнившим Оруо, даже помыла полы, а очистки пожарила с солью, приготовив себе ужин. За столом командиры объявили о завтрашнем отъезде в штаб Троста, на что все отреагировали с неприкрытой радостью. Леви не мог не заметить, что одна Рэй без энтузиазма восприняла новость: сегодня она вообще была странной и печальной, а о причине оставалось только догадываться. Когда она вправду поставила перед собой тарелку с жареными шкурками, Леви мысленно проматерился. Всю трапезу наблюдал, как она нехотя ковырялась в них вилкой, подставив ладонь под щеку. Выдохнул. — Хватит, Рэй, — все посмотрели на неё, а она словно и не услышала. — Убери это дерьмо и возьми нормальную еду. Рэйла изможденно подняла голову и безразлично посмотрела на Леви, а потом с жадностью наколола несколько жаренных шкурок и затолкала в себе в рот, вызывающе зажевав. Такая выходка точно показуха, лишь бы ему нос утереть. Ну и хрен с ней, малахольной. Пусть жрет очистки.***
На нижнем этаже расположилась ванна, настоящая, а не душевые, как в казарме. Рэй не упустила момент и почти каждый день после изнуряющей уборки и опытов Эрена наполняла её горячей водицей. Но сегодня другой случай — хотела утопиться. Забрав из тайника под рыцарем бутылку найденного алкоголя и прихватив полотенце с домашним мылом, Рэй прокралась в ванную комнату. Сбросила сапоги, стянула и откинула форму за дряхлую ширму, не забыв вытащить письмо из внутреннего кармана, залезла в воду. Глубоко выдохнула, погружаясь всё глубже и глубже. Наспех помылась, пока оставались силы и, отложив мыло на деревянную тумбу, откинула голову назад, прикрыла глаза. Одна рука свисала с испачканным слезами листом, а вторая крепко ухватилась за горлышко бутылки. Рэй широко открыла рот и залила, не жалея, горячительного напитка прямо в глотку. А бурда оказалась крепленной! Доныне Рэй её не пробовала, решив оставить на черный день, но вот… наступил. Глубоко до пизды, увидят её пьяную или нет: закрыла дверь на засов… или нет. Похуй. Проверять не станет. Одна масляная лампа стояла на тумбочке подле ванны и несколько свечей на широкой тумбе с раковиной за ширмой — тусклого света толком не хватало для чтения. Почерк Арьи был изящен, гармоничен и легко читаем. Но какая разница, как написано, если суть откровенно ужасна? Рэй принялась читать, попеременно глотая бухло: «Рэй, я не могла написать раньше из-за рабочих завалов. Коротко: меня перевели в стратегический отряд под командованием майора Койла. Надеюсь, ты в порядке. В порядке ли я? Не совсем… Знаешь, объезжать родителей погибших, вручая черные конверты — очень тяжело. Когда я приехала в Гермину к матери Розы… она выбежала из ателье с такой надеждой, словно во мне увидела настоящую Святую Розу, а я… Я не смогла ей сказать. Вручила конверт. Она сначала не поняла, глаза забегали. И тогда мне пришлось… и, клянусь, я хотела провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть лицо убитой горем мисс Брют! Она рухнула на колени и заорала. Я и ребята отряда пытались ей помочь встать, но она прокричала имя Розы и упала замертво. Сердце не выдержало. Мы в шоке позвали врача, а он констатировал смерть… Даже на похоронах не успела побывать, хотя какие там похороны? Только рука и осталась, да и ту сожгли со всеми у стены. На главном военном кладбище в центре воздвигли мемориал всем павшим в Тросте. Там был Лоренцо. Он не скрывался, принес цветы в память о Питере. Раздавлен, но он справится. А Питер, наконец, встретился с семьей, спустя столько лет… Он заслужил покой, если не любовь. Родители Геральта тоже присутствовали. Когда я привезла им конверт, то реакция была схожей: миссис Хагинс схватилась ладонями за рот, а потом заревела навзрыд, мистер Хагинс еле удержался на ногах. На кладбище приехали все: его сестра из Утопии даже малого ребенка с собой приволокла. Хагинсы теперь в Утопии живут, лавку заколотили. Миссис Фолкинс и Филиппа на кладбище не было, и, честно, я их еле нашла. После эвакуации в Тросте всех людей отправили в Гермину, даже думали в Подземный город послать. Сейчас они уже дома. Миссис Фолкинс сильная женщина, но и она на стул осела в скорбных слезах. А Филипп заявил, что уйдёт в Кадетское училище и дальше в Разведку. Отомстить. Бедная мисисс Фолкинс… Не дай Богини, после мужа и старшего сына схоронить и младшего! Рэй, я слышала про титанов, но пес с ними! Порезали и порезали. Военная полиция этим занимается, но всё идет туго и вроде бы саму Карин Карвен вызвали из Митры для расследования. Но мне плевать на это и на заговоры. Только, пожалуйста, не умирай! У вас через месяц вылазка — весь Гарнизон судачит — вернись живой и целой. Или я, клянусь Марией, за волосы вытащу с того света и самолично убью. Прошу, береги себя. Пожалуйста… С любовью, твоя Арья». Поджала губы, сползая спиной глубже в горячую воду. Нет, это невыносимо… Больно, блять, больно! После трагедии в Тросте даже уснуть оказалось невозможно: как только глаза закрывались и наступала тишина, в её голове звучали вопли агонии, грохот гигантской поступи, залпы пушек и их слова, предсмертные… В каждый сон проникал панический ужас и душераздирающие картины, червяками выползающие из омута памяти: лица, раскуроченные тела, кровь, глаза… Роза, Геральт, капитан Уиллоу, Яша, Питер, Мод, Ривер… мертвы, все мертвы! Рэй выпустила листок из рук, тут же закрывая ладонью глаза. Жмурилась, осклабилась с рыком, лишь бы не разрыдаться. Проще держать в себе, бухать каждый день, лишь бы не опускаться опять в этот мазохизм. Почти каждую ночь Рэй вскакивала на кровати в холодном поту да с вырывающимся сердцем наружу от животного страха. Петра от её криков просыпалась следом, смотрела с искренним сочувствием, а Рэй только злостно отворачивалась. Нет, не надо. Вдруг еще доложит капитану, а ему, этому говнюку коротконогому, только дай повод поиздеваться. Тошнит уже… Глоток. Шумный вдох. Рэй покрутила бутылку — почти закончилась. — Дерьмо. Глоток и еще один — осталось немного. — Как же мне вас не хватает, ребята, — в глазах помутнело. — …блять, не хватает! Простите… Простите меня. Я не смогла… помочь. Всё, блять, просрала. Должна была тоже… умереть. Сука. Она бы сейчас с удовольствием выслушивала очередное жужжание Розы о прекрасном сильнейшем капитане Леви, о её безмерной глупой влюбленности в него, лишь бы та жила… Не затащит больше Рэй за бутылку в капкан, чтобы заплести вместе с Питером её непослушные кудри. Не будет больше шутливых пререканий с Геральтом и совместных купаний в реке. Не будет снобизма Ривера и ночных посиделок с ним под луной, душевных разговоров под бутылку медовухи. Никаких булочек от Геральта и его вечных попыток добиться вредную Розу, хотя… Они же не успели пойти на свидание… Крепко сжала бутылку, отпила. Какое дерьмо… Спасибо богиням, что уберегли Арью, иначе бы Рэй и сама померла в тот же день от раздирающей боли, нежели от зубов титана. — Сраные твари, — последний глоток. — Каждого на тот свет отправлю. Бутылка упала и укатилась под тумбу. Рэй сползла с головой под воду, желая утопиться — даже воздуха не набрала в легкие. Опять всплыли воспоминания, крики, запахи, стенания — всё. Разрушенный город, разрушенные жизни — это правда мира. Так было, есть и будет! На грудь давила вода, голова начала гудеть, но Рэй лежала внизу, представляя, что это не вода, а земля. Она в земле, её закопали, потому что тогда следовало не бросать, не опаздывать, не уходить. Она смогла бы вытащить Геральта, успеть к Питеру, забрать Ривера. Сука, Роза… Мод, капитан, Яша! Мод ее спасла. Мод, блять, дважды спасла ей, дуре, жизнь! Зачем, ну зачем она это сделала? Почему?.. И это не все смерти за плечами: позади растянулось целое кладбище. «Рональд». Стало совсем невыносимо терпеть мучительное удушье, и с жадным вдохом Рэй вынырнула на поверхность, с шумом расплескала воду под чьи-то испуганные возгласы. Вода попала в глаза и защипала, а взгляд совсем помутнел. Рукой убрала с глаз налипшие волосы и повернулась к согнувшемуся мужчине — тот матерился под нос, учащенно дыша. — Сука… Рыжая ты сука, — проморгалась и разглядела Оруо в расстегнутой рубашке. — Я чуть от страха не обосрался! Сука… Какого ты вообще тут делаешь?! Оруо повернул голову к ней, выпрямляя спину. Рэй, забыв про свое положение, развела руками, всплеснув воду. — Купаюсь, — протянула, приходя в себя, — как видишь… — Какого ляда ты дверь не закрыла?! Щеколдой пользоваться не умеешь?! Рэй, ухмыляясь, всего лишь невинно пожала плечами. — Забыла. Отойдя от шока, Оруо наконец обратил внимание на Рэй трезвым взглядом: совсем голая, даже при тусклом свете свечей и лампы хорошо можно увидеть очертания груди. Он тут же отвернулся, скрывая накатывающее смущение. Рэй усмехнулась себе под нос, вставая в полный рост. Мда, в неловкое положение они попали. — Я, наверное, выйду… Оруо уже хотел вылететь из ванной, как звонкий голос Рэй остановил его: — Погоди, — зашлепала мокрыми ступнями по каменному полу, — я уже ухожу. Прошла, пошатываясь, до стула, на котором оставила полотенце, принялась обтираться. Оруо стоял к ней спиной, сжимая кулаки и матерясь, босой, без ремней и в расстегнутой рубашке, наверное жутко жалел, что попал, остался тут, хоть и хотел выбежать вон. Хотел же?.. Рэй, завернувшись кое как в не столь длинное полотенце, забрала мыло с полки, схватила форму и пошла к выходу. На миг остановилась, окинув Оруо оценивающим взглядом, и коварно улыбнулась. — Оруо, — он раздраженно повернулся всё ещё красный как рак, — а ты ничего! Знаешь, если бы не твой поганый характер и мутки с Петрой, то мы могли бы с тобой и развлечься. Ночью или даже сей… Осеклась, а шуточная ухмылка сползла с лица. Зря, ой, зря… В секунду Оруо распетушился, глубоко задышал, еще больше раскрывая оголенный крепкий торс. Грубо схватив Рэй за руку, распахнул дверь и бесцеремонно выставил вон. Она чуть не споткнулась о свои же босые ноги, оказавшись прямо в центре коридора: в голове сумбур, а в глазах всё давно поплыло от алкоголя, духоты и горячей ванны. Выдохнула, схватившись за голову. «Идиотка». Вот так не следи за языком, а потом оказывайся с голой жопой в холодном холле, и только стоило подумать про милость богинь, сохранивших её от еще более неловкой ситуации, как услышала чей-то шумный вздох. Резко подняла взгляд — всё закрутилось — но разглядеть шокированного Эрда позади невозмутимого капитана Леви ей удалось. Сука. Пофиг на Эрда, но вот капитан, стоявший в нескольких метрах от неё, тут совершенно некстати. Рэйла едва не взвыла: на пьяную голову полезли разные мысли, начиная от панических оправданий и заканчивая откровенной бранью. Вновь распахнулась дверь, и полетели её же сапоги — благо успела увернуться, иначе бы в голову попали. — Забирай и уматывай, блудливая девка! — Стоять. Оруо заткнулся, побелев от ужаса. — Капитан… — Это, блять, что такое? — металл сквозил в голосе. — Решили потрахаться в ванной? Охренели? Рэйла предпочла, чтобы он орал, и старалась лишний раз не дышать. Леви опустил взгляд на выброшенные Оруо сапоги: — Подними. Она тут же, слегка пошатываясь, неаккуратно нагнулась, подцепила сначала один, потом второй, и дурацкое мыло выскользнуло из рук. Отчаянно пытаясь поймать в воздухе выпрыгивающий брусок, Рэй все-таки его схватила, но полотенце, ненадежно закрепленное на груди, предательски слетело. Это оказалась последняя капля её терпения… «В пизду!» Держа подмышкой охапку одежды и сапоги, Рэй безнадежно опустила руку, со злостью сжимая в ней сраное мыло. Нервно облизнув губы, она с вызовом уставилась на капитана с Эрдом. Прикрываться нет ни смысла, ни сил. Эрд раскрыл рот от шока и тут же отвернулся. Оруо ругнулся и нарочито стукнулся лбом о дверь. Только вот Леви стоял с невозмутимой миной: оглядел с головы до ног скучающим взглядом, опустился и поднял полотенце, вручив его обратно не дышавшей раздраженной Рэйле. «Хоть бы не почуял». Капитан сурово посмотрел прямо в глаза: — Не смей совращать моих подчиненных. Не дождавшись от неё хоть какого-то ответа, отвернулся, отойдя подальше и уже громче сообщил: — Через пятнадцать минут чтобы была у меня со всеми гребанными объяснениями. Иди отсюда. Леви мотнул головой, и Рэй, наспех нацепив полотенце, ушлепала с гордо поднятой головой, но поджатыми губами. Эрд и Оруо не смели ничего сказать. — Ты тоже, Оруо. В порядке очереди. Вот от кого, но от Оруо Леви не ожидал такого: постоянно стелился при виде Петры, а тут позарился? Блять, хуйня какая-то. Эта гребанная Рэйла его с ума сведет своими выходками, если не прекратит, а терпение у него, хоть и большое, но не бесконечное. Леви засунул руки в карманы и пошел вперед, уводя за собой мрачное напряжение. Эрд не сразу пришел в себя: стоило капитану и Рэй разойтись, посмотрел многозначительно на Оруо. Тот, отлипнув от двери, осклабился, матюгнулся и выдохнул: — Да не было ничего. — Не, — ошарашено замотал головой Эрд, — кабзда вам. Обоим. Оруо закатил глаза, проведя ладонью по лицу, а Эрд глухо усмехнулся: — Гюнтер конечно со своим дежурством такую сцену пропустил. Даже не знаю, повезло ему или нет. — Это точно. Эрд скрылся в той же стороне, что и капитан, а Оруо уже рисовал в голове, как ему отвесят крупных пиздюлей. Блядская Рэйла! А как ему теперь в глаза Петры смотреть? Ладно, капитан справедлив, и он его выслушает, всечет раз, но вот она… — Вот же сука… Оруо медленно снял рубашку, печально вздыхая и проклиная Рэйлу всеми возможными словами, а затем обошел ванну и увидел пустую бутылку. Нагнулся, поднял: в нос ударил запах спирта. Так она еще и бухала?! — Вот же дрянь пьяная! Поэтому она так себя вела? Сжал крепко бутылку, зная, что вот это он и покажет капитану, чтобы этой сучке неповадно стало. Еще в первый день капитан явно дал понять, что если застанет её бухой, то вставит по самые гланды. А тут, пожалуйста, настоящая улика! Оруо подошел к раковине, поставил рядом пустую бутылку, злорадно ухмыляясь. Повесил рубашку на ширму, стянул брюки и случайно заметил какой-то листок на полу. Это еще что? Взял аккуратно, пробежался по тексту. Замер. Вот почему такая сегодня и почему решила рискнуть, нажравшись. Оруо впал в замешательство и кинул тревожный взгляд на опустевшую бутыль рядом со свечами. Опять посмотрел в листок, прикусив губу от нахлынувшего сочувствия. Сжал край письма. Нет, теперь он её не сдаст. Блять.