***
Позади закрылась дверь: наконец долгий вечер подошел к концу, и ночной покой, который мог только сниться, прибрал старый штаб к рукам. Огни полыхали на стенах, постовые стояли на своих местах, а Леви всё не торопился отходить ко сну. Глазами пробежался по полу, проскользил по каменной стенке к широкому окну, а затем двинулся к себе. Он уже понял, что будет сидеть в кресле, перебирать бумажки, но не потому, что жуть как запоздал, а потому что отвлечься надо. Может, даже пол подметет или… — Капитан… Леви резко остановился, повернулся на шепот, а там… Рэйла Келлер боязливо выглядывала из-за угла, взглядом упрашивала поближе подойти. В груди всё поднялось, перевернулось и подтолкнуло. Рэй шмыгнула за приоткрытую дверь, Леви опасливо огляделся и зашел следом. — Что за херню ты наплела? — Я всё объясню! Одинокая свеча на столе подсвечивала поцарапанное лицо и запекшуюся под губой кровь; Леви показалось, что дрожащие ресницы Рэйлы впервые оказались так близко. Она распахнула глаза. — Понимаете, я просто… не могу… Да блять! Рэй потянулась пальцами к узлу на макушке, принялась яростно разрывать, но у нее все не выходило, лишь больше бесилась. — Прекрати. — Да чешется всё! Зачем так… заматывать? Намертво! Леви и не выдержал: перехватил ее руки, резко опустил вниз и порвал бинты. Совсем не прикладывал сил. Стянул лоскуты с головы, собрал в кулак и заметил, как расширились глаза Рэйлы. — Спа…сибо. В пустом зале, разрезанном лунной дорожкой на полосы, вдруг стало до невозможного прохладно, будто нараспашку открыли одно из окон. Или сразу все? — Чешись и говори. — Да, точно, — тряхнула головой. — Я… Понимаете, там была полиция и… У меня с ними… натянутые отношения. Не доверяю я им. Зыркнула на него, запуская пальцы в волосы. Как же он её понимал, но с чего Рэйле покрывать чужаков? Или же… — Ты их знаешь, — подвел черту Леви. — Соврала, значит? Рэй замерла: опустила руки и презрительно прищурилась. — Я не врала! Я их не знаю, кроме… одного. Леви превратился в слух, подался ближе и руки на груди сложил. Рэй уперлась задом о стол, боком к нему повернулась и продолжила: — Помню, что видела после пролома. Он навещал кого-то из раненых… — Кого? — Да откуда же я знаю? — скривилась Рэй и за голову схватилась. — Кружится? — Ага… От вас. Заткнулась. Осторожно повернула голову и, возможно, испугалась, тут же брякнула «шутка». Улыбнулась. Слабо, краем губ, но без злобы и насмешки, и Леви захотелось поверить. Она правда шутит, кривляется, что ей не больно и не плохо, но разбитые костяшки, ссадины, порезы, грязь и… Кипучая смесь, прожигающая кожу изнутри, вновь поднялась и прошлась от пяток до самых кончиков пальцев. Леви невольно двинул челюстью. — Продолжай. — Он был… — Рэй облизнула губы. — Знаком с военными Гарнизона, хотя… точно сам не из них. На нём был дорогой костюм. Подняла голову, посмотрела прямо в его глаза и уверенно закончила: — Разрешите доложить главнокомандующему Эрвину Смиту, сэр.***
С лица скатилась книжка, и первые лучи солнца ударили по воспаленным глазам. Охренительная меткость! Леви поморщился, пальцами помассировал веки, и вдруг: — Апчхи! На весь штаб. Майк за стенкой расчихался так, что аж древний замок зашатался. Леви сел на диване, книжку рядом положил — утро. Опять громкий чих и… Леви недоверчиво прищурился: он там мебель крушит? Хлопки дверей, звуки, будто грохнулось что-то тяжелое. Или сам навернулся? Леви встал, поправил форму, повязал платок на шее и вышел в коридор. Не успел он заявится к Майку, как тот в пижаме вывалился в коридор. — Ты подыхаешь или титанов унюхал? — Я… апчхи! Запа… чхи! Вонь! Что за… Апчхи! Всеми известный нюх Майка Захариуса был настолько острым, что он мог учуять титана за километр. Но мало кто видел, как он оборачивался против него. Леви вот увидел. — Я, наверное… Апчих! Да срань! — изможденно выдохнул через рот, глаза закатил. — Я в лазарет. Удивительно, что могло произойти такого, ведь еще с утра Майк выглядел бодрым, а сейчас растекался на глазах, не переставая шмыгать и чихать. Так быстро заболел? Странно, но Леви решил не спрашивать. Не успел Леви вернуться к себе, как услышал: — Да убери ты их! — пророкотал Майк и сразу же чихнул. — Санные лилии! Отку… Апчхи! Около лестницы столпились и чихающий Майк, с носом цвета помидора и красными глазами, и Оруо с кислющей миной, а в руках он держал ведро с огромными пахучими белыми лилиями. «Не понял». — Эй, ты когда в цветочницы заделался? Оруо неуверенно выглянул из-за огромной корзины, глаза скосил на белые бутоны, а потом выдал такую ахинею, которую в здравом уме, как показалось Леви, выдумать невозможно. — Там внизу целую клумбу завезли! — забурчал Оруо под громогласные чихи Майка. — И их пропустили! — Какого хера, — сурово продолжил Леви, ступая на лестницу, — ты их тащишь сюда? — Так их слишком много! Майор Ханджи приказала. Четырехглазая… Свой кабинет в помойку превратила, решила и ему насолить: листья будут опадать, пыльца сыпаться. Да и запах какой резкий! Точно наповал разящий. Одного вон уже сразили… В штаб Разведкорпуса завезли цветы — шутка из плохого анекдота. Нет, серьезно, трава с бутонами — самое необходимое? Кровь в жилах медленно закипала, лицо превращалось в нечитаемый камень, и вроде даже смешно: цветов и вправду оказалось много. Настолько много, что на пути к воротам Леви смог сосчитать солдат десять с корзинами и ведрами пестрых кустов в руках. Одуреть. Все коридоры усыпали лепестками, где-то воду пролили: Леви уже представил, какую генеральную уборку придется провести через пару деньков. Каждый следующий шаг — боль и резь в глазах, но Леви всё шел, проклиная затейщика, превратившего их штаб в замок для принцессы. Вояки, попадавшиеся ему по дороге, сами были далеко не в восторге и бурчали себе под ноги, откровенно матерились, но тащили ароматные подарки. Леви слышал, как скрипят его зубы. У будок постовых собралась толпа: выгружали бесчисленное количество разномастных цветов, дежурные хватались за голову, Ханджи крутилась вокруг повозок, а Эрвин вел переговоры с круглым старикашкой в монокле и цилиндре. — Еще раз повторяю, у нас есть разрешение. Эрвин строго вторил своё по кругу, но Леви поразило, что он со старикашкой церемонился, а не выгнал вместе с вениками вон. — Эрвин, — Леви подошел поближе, — что происходит? — Он только подошел. Тут, — усмехнулась Ханджи, — цветы девчонкам доставили. Леви подозрительно прищурился. Наконец-то старик в цилиндре перестал перебирать листки в папочках и приложил, кажется, то самое разрешение к квитку, с важным лицом передал Эрвину. Тот быстро прочитал, сурово глянул на забитую розами повозку, опять вперил взгляд в пожелтевшую бумажку и мрачно заключил: — Дариус Закклай, значит… — Что?! Да как? Ханджи тут же подскочила к Эрвину, заглянула в листок. — Вот-вот! Поэтому, — старик задрал нос и аккуратно поправил дурацкий монокль, — попрошу вас более не препятствовать. — Конечно. Эрвин отступил, но лицо его стало мрачным, в миг потускнело. Леви хотелось всё сослать на глупый сон, но приятное тепло припекавшего солнца и трель птиц, а еще запах цветов и этот хрен в цилиндре выглядели самыми настоящими. Настолько идиотскую ситуацию нарочно не придумаешь. — Лучше бы не цветочки, а денег подогнали… Так, буркнул под бок Эрвину, а тот лишь понимающий взгляд скосил. — Кто прислал? — Такой информацией я не владею! — Да бросьте! — усмехнулась Ханджи. — Вам же с утра пораньше под дом три телеги не пригнали. — Я сказал, что мне велели донести, а остальное — дело не моё. А корзины всё не заканчивались… Весело, конечно, но… — Эрвин, — сунулась Ханджи, — мы воды не напасемся… — Как сдохнут, так сразу выкинем, — вставил своё Леви, пока Эрвин задумчиво молчал. — Надо все окна открыть, иначе Майк сыграет в ящик. Эрвин тут же скомандовал следовать за ним, и все быстрым шагом отправились обратно в штаб. — Ему совсем плохо? Леви в ответ закатил глаза. Ханджи не унималась и сетовала курицей наседкой под ухо, не забыв припомнить, что один из букетов любезно отправили в его кабинет, потому что… — Комнат не хватит, а в твоей стерильной хоть что-то веселенькое появится. Штаб окунулся в прекрасные ароматы: никогда раньше в Разведкорпусе не случалось подобного, а если кому и рассказать, то не поверят. В коридорах, в столовой, в каждом кабинете красовались пышные дорогие букеты. В корзинах, в хрен пойми откуда взятых вазах и даже в тазах! Наверное, это новый способ столичных сжить Разведку со свету под видом шикарных даров. Эрвин остановил кучку солдат, которая околачивалась около столовой. — Осмотрите все цветы, — выдал Эрвин под удивленные взгляды. — Ищите записку. — Эрвин, — пробормотала Ханджи, — погоди, ты же не пойдешь к ним? — Конечно же пойду. — О как! — Погоди, куда ты собрался? — встрял Леви. Эрвин обернулся к нему, отвечать сразу не спешил. Из столовой доносились чихи, звон посуды и охи кухарок, а они втроем стояли и хер пойми чего ждали. — К Петре Рал и Рэйле Келлер. — Нахера? — Леви, все эти цветы прислали Петре Рал и Рэйле Келлер. Леви как молнией пробило. Чего, блять? С чего, блять? Так все эти убийственные кусты, от которых Ханджи чуть не завизжала, вся эта переносная клумба — для них двоих? Леви вдруг почувствовал себя и вправду каким-то коротышкой… Звучные шаги по лестнице, поворот, третья дверь, та самая, которая нараспашку и опять… Леви уже приметил, сколько часов они все угрохают, выметая сдохшую зелень из штаба. — Да, Петра, — из их комнаты вдруг вышла Нифа, — чтоб всем дарили цветы всех Стен. — Их слишком много! Тем более от таких… Но цветы, да, не виноваты. Рэй, хватит обрывать! Девчонки спорили, совсем не подозревая, что через пару шагов их настигнут командующие. Ханджи свистопляска явно веселила, и ничего вредного для Корпуса, кроме того, что пострадали запасы воды, особо не было… Ну и Майк на время вышел из строя. Леви зыркнул на Эрвина, а он показался слишком сосредоточенным, будто догадывался и даже уже знал ответ. Ему лишь бы убедиться, но даже так — дружелюбным он не выглядел. А Леви… не понимал себя. Цветочная поляна — такая ерунда, а всё-таки Леви слегка потряхивало. Что у этих богачей на уме — хер разберешь, потому верить ничему нельзя. Не песок, так пыльцу в глаза кинут. Аромат стоял сказочный, и, когда они появились в проходе, Нифа быстренько отдала честь и удалилась под добрые смешки Ханджи, — первое, что Леви увидел, как из красных роз вынырнула кудрявая рыжая макушка. Тогда Леви и замер. Глаза Рэй сияли, она задорно улыбалась, будто ей и не больно и ссадин с синяками никаких нет. С каким лицом он на неё смотрел? Застыл истуканом… Идиот. — Командор! Глянул вбок: Петра залезла на кровать с кувшином фиалок в руках. Видно, на полку засунуть решила. — Ой, капитан Леви, майор Зоэ, м-мы не знаем, кто… — Есть какая-то записка? — скомандовал Эрвин. Петра шустро спрыгнула на пол, обошла розовую корзину размером с поросенка, к ним подошла, а Рэй… Даже не встала. Сидела посередине импровизированной цветочной поляны, любопытно наблюдала за ними и тихонько общипывала бутоны. Леви про себя усмехнулся: ага, гусыня. Молчит, чтобы не заметили. Поймал себя быстрее, чем она заметила. Отвел взгляд на Петру. — Нет, сэр, я не видела, — Петра закусила губу. — Извините, я еще не рассматривала… — Вот эта? Все посмотрели на Рэй. Она перегнулась через пушистый букет и передала крошечный лоскуток бумаги. — Ты ее читала? — спросил Эрвин, прежде чем развернуть. — Не, — мотнула головой, — только заметила. — А ты глазастая, — усмехнулась Ханджи за спиной. Зато Петра недовольно губы поджала и украдкой глянула на Рэйлу: та быстро смекнула и с выдохом встала на ноги, чуть не опрокинув корзину позади себя. Вот и нахуя столько цветов? Хоть во дворе сажай. Эрвин развернул приложенную открытку, вчитался и… прикрыл глаза. — Понятно. Передал Ханджи, а та зачитала вслух. — Прошу простить меня за все доставленные вам неудобства и в знак моих искренних извинений высылаю вам скромный… — оторвалась от чтения, окинула глазами комнату, едко усмехнулась и продолжила: — … скромный подарок. П.С. Не знал, какие цветы вы больше предпочитаете, поэтому счел лучшим прислать все имеющиеся. К.М. Ханджи опустила бумажку, сдвинула брови задумчиво. — Эрвин, — повернулась к нему, — ты же понял. Кто… Нет! Погоди, а если это… Петра и Рэй, как и Леви, тоже ничего не понимали, в отличие от двух гениев разведки. Тогда Леви и решил спросить напрямую: — Скажешь имя? — Предполагаю, — пресно заговорил Эрвин, смотря прямо ему в глаза, — это мог быть…***
— Ну, Клаус! Перестань! Девичьи смешки ласкали уши, а легкий аромат духов сводил с ума. Разве это — не красота? Купаться в роскоши и шелковых юбках, пить сладкое вино и утопать в блаженстве вечера. Дурман просачивался в легкие: Клаус делал еще одну затяжку, длинную, смаковал привкус травянистой горечи на языке. Выпускал клубы дыма, затихал, любуясь, как медленно комната растворялась в желанном кайфе. Под одним боком — Элиза, под другим — Миранда. Светленькая и темненькая, как клавиши на фортепиано, а он — музыкант, играет на них. Он щекочет их, развлекается, заставляет смеяться, вот бы они еще засмущались. Раскраснелись бы, спрятали свои личики в ладони, отвернулись, а он бы всё равно ужом подлез, нашептал всяких очаровательных бредней. Но Элиза и Миранда далеко не наивны и легко понимали чужие желания и готовы сыграть хоть девственницу, хоть роковую женщину. Если придется. — Я не могу, — тягуче замурчал он, уткнувшись в пышную грудь Миранды. — Они мягкие и теплые, как твоё сердце. Миранда смахнула накрученные завитки с плеча и показательно глаза закатила, ближе к нему придвинулась. Элиза вовсю хохотала, пила из бокала и случайно на себя разливала, а Клаус тут же замечал и подползал, принимался слизывать и с рук, и с ключицы, и с шеи, и с груди. А потом падал, усмехался, отдавался в их руки, таял под горячими поцелуями… Глаза сами закрывались, и мир смешивался в одно. Только вот яблоко, жившее себе спокойно на картине, почему-то вдруг стало раздражать. Красно-оранжево-зеленое, на бирюзовой тарелке в гуще темноты. Хочется съесть, но оно точно не дастся. Выпрыгнет из рук и побежит куда подальше. Тогда он его не догонит… Клаус лег на живот и подтянулся к револьеру, лежавшему на банкетке. — Клаус, — защебетала Элиза, — ты чего удумал, шалун? Внезапно и Миранда посерьезнела, зашуршала на кровати и вцепилась в предплечье. — Эй, давай без твоих шуток. Убери. — Секундочку, красавицы, — прошептал Клаус, стараясь прицелиться. — Сейчас пальну этого засранца и уберу. Клаус не видел лица Миранды, но чувствовал, как ее хватка усилилась. — Нет, Клаус, мы уйдем, если ты… — Да куда вы уйдете, — язвительно пробормотал и выстрелил. Девушки не завизжали, но зажмурились и закрыли уши. По комнате рассеялся запах пороха, а из дула протянулась тонкая ниточка дыма. Клаус пригляделся, но яблоко осталось цело. Зато в стене теперь зияла черная дырка. — Не попал. Досадно. — Клаус, — зашипела Элиза, нервно глотнув вина, — тебя же просили! — Мы уходим. Стоило Миранде подняться на колени, как Клаус свалился и заныл в одеяло. Грохот — дверные ставни распахнулись. Клаус поднял голову на звук каблуков и предохранительный взвод курка. Ухмыльнулся. Опять поднял револьвер и попытался прицелиться в противное яблоко. — Майор Карин Карвен, — довольно пропел, щуря один глаз. — Какими судьбами? Миранда позади осела, а Элиза отставила бокал на тумбу. Клаус не замечал или не хотел замечать потухшее в спальне веселье и нависшую над ним Карин. Ждал ли он ответа? В голове все расплывалось, тело приятно обмякло, а улыбка назойливо прицепилась к лицу — вот оно, настоящее благословение богинь. Хлопок! Выстрел… Клаус не уловил, он ли пальнул? Вроде… нет. Нажал на курок, а револьвер, оказывается, пустой! Повернул к себе дуло и удивленно заглянул внутрь. Зачем? Скривился и выкинул на пол, а яблоко, оказывается, пробито. Карин стояла прямо перед ним, смотрела на него не моргая, а руку в сторону отвела. Стрельнула, не глянув? Нет, херня. На языке Клауса зачесалась гадкая шутка, но озвучить ее он не успел: Карин Карвен перевела дуло револьвера на него. Клаус сглотнул. — Вон. Твердо приказала она, и Элиза с Мирандой сразу поняли: слезли с кровати, собирая в руки длинные юбки, и выскочили в холл. Клаус проводил их косым взглядом, облизнул губы. Ситуация, конечно, не очень. — Могу, — осторожно поднял глаза на Карин, — полюбопытствовать, в чем дело? — Еще… Еще одно слово и ты отправишься вслед за своим братом и отцом.***
Рэй улизнула с ужина пораньше. Схватила в зубы булку и понеслась во двор со всех ног. Каждый день казался сумасшедшим, а последние совсем: в столовой везде по кружке с цветами, а кухарка решила какие-то лепестки засушить и в чай добавлять. Рэй, конечно же, тоже припасла, но для мыла. Не пропадать же добру. Вечер дарил приятную прохладу, ветер скользил между крон деревьев и любяще причесывал траву. Рэй спустилась к лугу прямо недалеко от леса. Пройтись бы босыми ногами по влажной траве, послушать трель сверчков и, может, даже удастся прислушаться к жабьим песням. А потом улечься и глядеть на сияющий месяц. Рэй уперла ладони в колени, опустила голову, втянула всей грудью свежесть вечера и прикрыла глаза. Устала. Но не физически и не из-за вчерашней драки… Мученически поморщилась, вспомнив вчерашний вечер: боль, запах пороха, крики, кровь, трупы… Так всё просто. Раз и нет. Сразу же вспомнился хруст, раскаты грома, но это всего лишь звуки титаньих шагов. Голова Питера, застывший взгляд Ривера. Рэй упала на траву, повалилась набок. Звуки природы успокоили, волосы огладил ветер, и Рэй вдруг захотелось встать, схватиться за ножи и вступить в бой с тенью. УПМ с собой нет, но есть клинки. Хорошо, что не взяла их с собой тогда… Что бы тогда случилось? Но зачем они тогда нужны? Какой ответ будет верным?.. Поднялась. Вытащила ножи, стянула сапоги и кинула неподалеку. Вот она уже в стойке, а впереди вырисовывался воображаемый противник. Поворот, удар, сразу второй. Подсечка, разворот. Он упал! Удар в грудину. Еще раз… Закружилась в опасном вальсе и не сразу заметила притаившегося на склоне зрителя. Остановилась, опустила ножи, оглянулась. Леви. Он стоял, сложа руки на груди, и смотрел на нее. Недавно пришел. Молчал: в каком он сейчас настроении — одной Сине известно. Но, если не взялся бранить, значит ли, что в хорошем? — А, это вы, капитан, — усмехнулась Рэй и смахнула волосы с лица. — Подсматриваете. — Вижу, ты вполне в порядке, — кивнул в ее сторону и неспешно подошел поближе. — К мести готовишься? Улыбнулась: конечно же он шутит. Кто может еще так смешить, сохраняя каменную невозмутимость? — А? Это? — прокрутила ножи. — Это так… Стресс снимаю. Леви остановился в полуметре, и Рэй показалось, что воздух резко раскалился и в горле запекло. Глазами забегала по земле, разглядела, кажется, даже как букашки ползают в траве, а поднять взгляд на Леви — вот это невозможно. Леви протянул раскрытую ладонь. Рэй догадалась и передала один из клинков. — Те же… — Других нет, капитан. Нет, он сейчас ее задавит! Рэй отступила, ровно держа спину, но как же забегали глаза, мигом губы пересохли и нос зачесался, а обернулась — улыбка и ни намека на нервозность. — Вы пришли посмотреть? О! Может, возобновим наши тренировки? Леви перестал рассматривать клинок. Рэй усмехнулась, заживо сжигая внутри себя всякое волнение, лишь бы он не почуял. — Нет. — Что нет? — Не возобновим. — Ясно, — хмыкнула Рэй и отвернулась. — Встань со мной в тренировочный бой. Послышалось? Оглянулась. Серьезно? — Чего? — Ты со своими двоими против меня с одним. Леви виртуозно крутанул нож в руке, а Рэй удивительным образом выпала в осадок. — Не, — нервно усмехнулась под ноги. — Не-не-не… Мне же потом достанется. — Думаешь? — Ну… Я вас задену, а вы потом мне такой пропиздон отвесите, сэр, что… — обвела пальцем вокруг лица. — Хех, я вчера уже накуролесила, так что… — Если, — Леви говорил размеренно, в отличие от нее, наступал на нее медленно, но уверенно: — ты меня заденешь, Рэйла Келлер, то мы возобновим тренировки. — Я согласна! Выпалила, совсем не подумав, и успела уловить краем уха, как Леви довольно усмехнулся. Опять подошел… близко. — Ты не дослушала… — Да, сэр, извините. — А если я тебя, то вы с Петрой напару будете выдраивать весь штаб от этих… цветов. — Вы хотели сказать «сорняков»? — Нет. Я сказал то, что хотел сказать. — Ага, конечно, — буркнула, быстро свой нож забрала и отошла. Прохладная трава — лучшее напоминание, что всё не сон. Позади капитан Леви вытаскивал из ножен оружие, а Рэй не могла понять, откуда у нее появились страх и бесстрашие одновременно? Теперь непонятная смесь закручивалась каждый раз, когда в поле зрения оказывался капитан. А сейчас она будет с ним драться на ножах?.. — Всё нормально, — прошептала под нос. — Всё будет… хорошо. Шорох — Рэй отскочила. — Это нечестно! Леви чуть её не задел! Она даже не успела повернуться! — Не медли. A кто-то уже свистнул? Но Леви прав: в жизни никто ждать не будет и по правилам не играет. Раз увернулась, второй — уклонилась. Двигался Леви быстро, будто был везде. Рэй шипела под нос, но ещё ни разу не задел. Кто вообще предлагает драться на ножах? А если друг друга ранят? Что тогда? Рэй вильнула вправо и сделала ложную подсечку, но Леви будто ожидал и отзеркалил! Снова атаковал, а она попыталась дотронуться до его бока. Сколько они так крутились? Случайно взобрались на холм: Рэй приготовилась ударить правым, и сразу левым, но итог — звон. Перекрестили клинки. Да как?! Теперь Леви сделал подножку и Рэй пошатнулась, но выбросила нож и вцепилась в воротник его куртки, выкрутилась и навалилась на него всем весом. Леви грохнулся спиной в траву, а Рэй рухнула прямо на него, крепко держа клинок. Оба распластались, тяжело задышав. Рэй чудом не проткнула грудь Леви, но специально лишь кольнула и широко заулыбалась. Леви смотрел из-под полуопущенных ресниц, губы сомкнул. — Я победила! — Не спеши. Рэй почувствовала легкий укол в бок. Повернулась: Леви ещё в момент падения приставил к ней нож? Весело. Рэй матернулась под нос и осела, клинок аккуратно уложила ему на грудь, не выпуская. Нет, больше похоже на ничью. Она так рисковала… Он же продолжит её тренировать? Она же больше не пьет. Со вчера аж. Не счесть, сколько раз Рэйла пожалела, что втерлась на попойку отряда Ханджи, но будь у неё возможность поступить иначе, то воспользовалась бы ею? Грубая ладонь Леви легла на её бедро, и ошарашенная Рэй вцепилась взглядом в бледное лицо. Непроницаемое. А она… Рэй подловила себя на мысли, что ей захотелось нагнуться поближе к нему, чтобы его ладонь поползла дальше. Сказать ничего не могла, только сильнее сжала воротник. Глаза, которые раньше бегали куда угодно, лишь бы не смотреть на него, не могли оторваться. Никогда раньше Леви не был настолько близко. Между ними нет даже полуметра… Трепещущее сердце кровью ударило в голову, мир сузился до них двоих, и Рэй прерывисто вздохнула, закусив губу. Тогда Леви и сдался: дернул бровями и выдохнул, наконец приоткрыв рот. Может, он хотел что-то сказать? Или не сказать? Сделать? Колющее чувство в боку исчезло, и пальцы Леви, такие теплые и шершавые из-за тяжелых тренировок, коснулись её щеки. Невесомо провели до ссадины между виском и бровью, а в глазах Леви Рэй увидела нечто новое или давно забытое — сожаление. Захотелось свалиться в его объятия и раствориться в мгновении. — Капитан? Леви переменился, вернув бывалый вид. Но пальцы и ладонь не убрал. — Ты слезешь? — тихо, но твердо произнес. — Или нет? — Ч-что? Дыханье застопорилось, сердце ухнуло в пропасть, а мир треснул. Что она себе напридумывала, дура?! Какой стыд! Рэй ошпаренно соскочила на траву, отвернулась, чувствуя, как голова закипает от позора. Подползла к обуви, слыша, как и Леви поднялся, отряхнулся. Что он теперь о ней подумает? А она успела поелозить на нем? Пиздец. — Рэйла. — Капитан, извините! Не знаю… Это нервы! — Что? — Вы только не думайте там ничего, — понесла чушь полную, судорожно надевая сапоги и засовывая обратно ножи. — Такое иногда бывает, что… Ммм… Ну, там, ситуация, знаете, нервная, а потом… Хах, там, всякое и я… — Угомонись, — пресек её, явно раздражаясь. — Рэйла… Завтра в то же время. Он про тренировки? Рэй оглянулась, а Леви стоял, руки сложив на груди и смотрел на траву. — Сэр? Вы про тренировки? Но мы же… — Опоздаешь — пеняй на себя. Взглянул и тут же пошел вверх по склону. А Рэй осталась наедине с природой, со стрекотом кузнечиков и благоговейным шоком.