***
Пик, держа Зонтика за руку, привёл его в их общую комнату. Мальчики были очень взбудоражены произошедшим и сна не осталось ни в одном глазу. Оба с осторожностью смотрели друг на друга, боясь сделать или сказать что-то не так. — Чуть не спались, — пиковый король хмыкнул, продолжая держать чужую руку в своей. — Я не имею в виду, что стесняюсь случившегося. Если не считать мои нюни. Просто... Восьмой нахмурился, та эйфория, которая была совсем недавно, начала его отпускать в объятия реальности, а в ней нужно было ещё много чего обговорить и прояснить. — Нам самим стоит привыкнуть, а потом уже обсуждать это с другими, — вздохнул трефовый и поймал улыбку короля. — Я рад, что ты меня понимаешь. — Мне тоже радостно от того, что я тебя понимаю. Валет устало улыбнулся и, садясь на пол, потянул за собой Пика. Тот не сопротивляясь и не выпуская руку шестого, сел рядом с ним, упираясь затылком в дверь. Их глаза уже привыкли к темноте, так что никто из парней не хотел включать свет. Да и погружённая в темноту комната создавала необычно спокойную атмосферу. — Знаешь, я бы тоже хотел многое о тебе узнать, Зонтик. И понимать тебя, — неожиданно сказал пиковый, нарушая тишину своим негромким голосом. Валет рассматривал лицо Пика своими широко раскрытыми голубыми глазами, вглядываясь в темноту. Никто никогда не говорил, что хотел бы узнать его. Обычно тех, кто общался с ним, и так всё устраивало. Шестой был добрым и от этого удобным, никому не хотелось погружаться глубже, да и сам треф не давал другим смотреть внутрь себя. Его миловидная оболочка устраивала остальных, по крайней мере многих, а о большем в этом мире валет и не мечтал. И он действительно часто ловил себя на лжи. Но что же ему делать, если правда не была никому нужна, а ложь совсем маленькая и безобидная? — Ну, если хочешь обо мне что-нибудь узнать, то просто спроси, — отойдя от своих мыслей предложил Зонтик. Если честно, ему не особо хотелось говорить что-то от себе, но отказывать в таком милом желании узнать его поближе тем более Пику он просто не мог. Тот задумался над тем, что было бы интересно узнать о трефовом валете. И из многих возникающих в голове вопросов, восьмой всё же выбрал один. — Зонтик, как тебе тут? — В твоей комнате? Хорошо, мне тут нравится и... — Нет, я имею в виду в этом мире. — Я... — валет запнулся, не ожидая такой вопрос, — Я не хочу об этом говорить. — Почему? — Потому что я не хочу жаловаться и нагружать тебя своими мыслями, — совершенно холодно ответил Зонтик, хотя на деле был готов расплакаться, сам не зная почему. Он ожидал вопросы о любимом цвете, еде, музыке на худой конец религии, но совсем не это. — Вечно ты накручиваешь себя, — пиковый раздражённо фыркнул, — если я спросил – значит я хочу услышать твои мысли. И будь со мной честен. — Тогда... — трефовый задумался о том, стоит ли действительно быть честным, —Мне здесь не нравится — стыдливо проговорил он, но не столкнувшись с осуждением, решил продолжить. — Этот мир такой огромный и непредсказуемый. Я бы не смог удержать его в руках даже если бы у меня была такая возможность... Я чувствую себя... Беспомощным. Я ничего не могу, ни на что не влияю. Я продаю чëртов алкоголь и спорю со школьниками с какого возраста можно пить энергетики! Это... Удручает. Особенно, когда я вижу в новостях грабежи, изнасилования, убийства. Мне страшно, Пик. Страшно, ведь это может произойти с тобой, с другими! — слëзы на глазах Зонтика блеснули в лунном свете. — За каждым углом скрывается опасность, которой я не могу противостоять... Почему Господь не может поставить потярянных людей на истинный путь?! Почему никто не может им помочь или... Наказать... Валет отвернул голову от Пика, крепко сжимая свободную руку в кулак. Сейчас король не знал что и думать. Зонтопия была одним из двух государств, в которых была смертная казнь. Вторым таким государством был Варуленд, но в нём поход виновника на эшафот был громким, показательным событием, иногда вести о жестоких расправах доходили и до других стран. А вот информация о подобных делах в Зонтопии оставалась в Зонтопии. Никто из других государств не знал, получил ли хоть кто-нибудь из жителей голубой страны смертный приговор. Но отчего-то пиковый король думал, что Зонтик мог бы так поступить. Скрепя сердцем и со слезами на глазах, но если это было бы необходимо... — Всё так нечестно, — спустя недолгое молчание продолжил шестой. — Может, если бы я был настоящим человеком, то всё было бы проще? Наверное, тогда я бы смог понять и принять правила этого мира и жить спокойно. Может быть я просто подделка, не достойная жизни? — валет всхлипнул, стиснув зубы, тяжело ударил ближнюю стену. Он хотел былой власти, хотел сделать всё вокруг так, как считал правильным. Но не мог. Дрожащими руками он приобнял себя, склонив голову вниз. Если от него нет пользы, то почему он существует? — Зонтик, ты не подделка, — твёрдо сказал пиковый. — А кто я в глазах Бога? — мокрые глаза одарили восьмого клона тяжёлым взглядом. Пик не знал. Он даже в Бога то и не верил, откуда ему знать кто трефовый валет в Его глазах? — Я не знаю, — честно ответил восьмой. — Просто... Спасибо за то что ты есть. Зонтик вздрогнул и застыл, оказавшись в робких объятиях Пика. А потом и вовсе расплакался, горько обнимая его в ответ. Но на самом деле он был счастлив, правда счастлив. Осознание важности своего существования било стрелой в самое сердце, заставляя его стучать быстрее, громче, делая эту жизнь вновь желанной, манящей. Даже со всеми её изъянами. Даже каким бы несовершенным, слабым, бесполезным не считал себя Зонтик, он был рад жить сейчас, обнимать Пика крепко-крепко, чувствовать, как он прижимает его ближе, гладит волосы. Ему нравилось слышать своё сбитое от плача дыхание, ощущать лёгкий жар на щеках и потом несмело тянутся за поцелуем. Пик уже с меньшей скромностью целовал его, опустив свои руки ниже, на талию трефа. В этот раз поцелуй был гораздо дольше, теперь им никто не мешал наслаждаться этим мгновением. Снова вкус соли остаётся на губах, как и в прошлый раз. — Нам стоит прекратить плакать перед тем, как начать целоваться, — Пик хмыкнул от собственной шутки, слегка улыбаясь. Потом смутился от мыслей, появившихся в голове, но решил воплотить эту идею в жизнь, зная, что его Зонтик точно будет не против. Он легко коснулся языком солёных губ шестого, неспешными движениями слизывая остатки его слëз. Валет прикрыл глаза, ощущая дурманящее тепло чужого языка, сейчас он чувствовал себя странно. Бурная смесь из эмоций смешалась в нем во что-то непонятное, тянущее то вверх, то вниз, на самое дно самобичевания. Но он пытался выкарабкаться, отчаянно цепляясь за губы своего Пика.И это помогало.
Вылизав свои и чужие губки, король снова затянул трефового в поцелуй. На этот раз без привкуса соли, более обычный, но не менее приятный. Потом ещё один, и ещё... Но в конце концов обоих накрыло желание спать. Обнявшись, парни тяжело дышали, согреваясь друг об друга, нежные объятия согревали не только тела, но и души. Но сил не было даже чтобы доползти до кровати, оба были морально выжаты за сегодня. Прикрыв глаза, Зонтик хотел собраться с силами и встать, потянув за собой восьмого, а потом лечь вдвоём на одну из кроватей, но неожиданно для самого себя провалился в сон. Пик хмыкнул, услышав тихое сопение, а потом и сам уснул с "идиотской", как бы он сам сказал, улыбкой на лице.***
Пробуждение их было неприятным, хотя сон рядом с друг другом был спокойным, что и для Пика и для Зонтика было редкостью. Феликс, решившил сегодня разбудить своего друга, несмотря на странный совет Вару не суваться в комнату его короля и трефового валета. И вот жëлтенький уже хотел было зайти в комнату, но стоило ему открыть дверь, как шестой клон в обнимку с восьмым упали на пол, потеряв точку опоры в виде двери. Оба проснулись, не понимая что вообще происходит. — Доброе утречко, — слегка растерянно сказал Феликс. — Заткнись. Просто заткнись, — прорычал Пик, жмурясь от боли в затылке. — Эй! Я приготовил вкусные блины и они скоро закончатся если вы не поторопитесь! — обиженно воскликнул четвёртый. Трефовый оторвался от груди короля, на которой, как оказалось, очень удобно спать. — Спасибо, но тебе лучше уйти. Пожалуйста, — потирая зудевшие от ночных слез глаза, попросил Зонтик. И червовый, оставшись в замешательстве, подчинился и ушёл. Теперь шестой мог уделить внимание пиковому, чья голова оказалась между его оперевшимися об пол ладонями. Пик улыбался, зарываясь пальцами в голубые волосы и притягивая к себе сонное лицо тоже улыбающегося Зонтика. Оба не знали насколько это нормально, долговечно, не знали как отреагируют другие... Но сейчас им было хорошо. Так хорошо, как никогда не было в их карточных жизнях. С помощью друг друга Зонтик и Пик наконец избавятся от гнетущего одиночества. А разве не быть одинокими, любить кого-то, быть любимым кем-то не главное для настоящих людей?