холодный и твëрдый гранит

Шуонхилд чувствует, что оно уже нашло её. Бешенные псины с расколотыми черепами-шкатулками уже в её доме. Монстры с зараженной слюной уже испачкали её постель и конспекты. Они рядом. И Шуон впервые за несколько недель понимает, что это не тень, не катышки от свитера или последствия стресса. Гранатовые пятна не только разрушают верхний слой кожи — оно уже оплетает внутренности и маячит под кожей тарантулом. Кожа на её руках облазит, отливает синим и постепенно немеет. Шуон ради проверки берёт шило, закрывает глаза, жалобно скулит и замахивается. Боится. Зажмуривается ещё сильнее, замахивается и опять промахивается. Переводит глаза обратно и видит, как иголка торчит из её руки, как из игольницы. Поддевает сосуды и нервные окончания и прикалывает к костям. Наполовину полыми. Может быть, приспособление к полёту, но Шуон знает — небо слишком открыто для слежки. На лапах тежелее убежать, на лебединных крыльях тежелее спрятаться. Её кости пологие, потому что талидомид не оставил от Шуон живого места. Шуоннхилд знает, что ей уже дышат в шею. Что это последние её дни в академии, а дальше ей нужно будет прятаться и бежать. Не спит нормально уже как три месяца, с полностью бодрыми днями или сном по два часа. В последнюю неделю не спит вообще: сходит с ума. Шуоннхилд знает, что это надо. Шанс того, что её обнаружат спящей в этот её один спокойный час меньше, чем шанс того, что она не сможет убежать из-за недосыпа, усталости, истощения и галлюцинаций. Она может из-за рассеяности просто пропусть какую-нибудь мелочь и попасться. Упасть прямо перед бешенной тварью в свете фонаря. И, отсчитывая предпоследний день нахождения в академии, Шуон чувствует себя как на прицеле и в безопастноти. Бастет всё так же мимолётом пускает сочувствующие и терпеливые взгляды, Аль-Хайтам пару раз отквлекается из-за Бастет и смотрит всё так же. Никак. И стоит Шуон в коридоре резко повернуть голову, как тело проёбывает разряд в двенадцать миллионов вольт. Кавех облокачивается локтями на подоконник, поджимает губы и отрывает корочки на них. Шуоннхилд со всей своей вертлявостью и пронырливостью в плане лжи не смогла понять, поверил ли он или нет. Кавех взглядом извиняется и выглядит... побеждённым. Шуонхилд кроваво измывается и сквозь трясущиеся от нервов челюсти цедит какую-нибудь гадость. Ведь после отвержения идёт ярость, потом принятие и выздоровление? Шуонхилд последние два на хую вертела, у неё слишком мало времени, поэтому лишь раскрывает пасть с желтой пеной и рычит покруче. Соврать о изнасиловании было делом плевым. Прижиматься к углам, отчаянно отскакивать от мужского всего на радиус двенадцати киллометров и плакать. И Шуон раньше бы точно скривилась попыткам так нагло и грязно наживаться на чужой трагедии. Но Шин отчаянно хочет жить, хотя бы до того момента, как талидомид разрушит её на уровне мутаций днк. Поэтому если выживет, то детей не заведёт никогда. И бедным девушкам врядли станет легче, если Шуон скажет правду. А вот Шуон ахуительно хуже станет. И впервые за неделю Шуон засыпает. На полтора часа на паре. Шуоннхилд подрывается и думает, что это либо самое удачное решение или организма, либо фатальная ошибка, как поднимает красные глаза и застывает на месте. Голубая макушка проходит рядом с кабинетом и напоминает, что с ней такая хуйня не прокатит. Она знает, что у Шуон под кожей гранат, лишь ищет способ, как доказать. А она это сделает — Ману самый страшный следак, которого может только представить себе Шуонн. Шуонхилд вскакивает на худые столбнячные ноги и оставяет конспект с ручкой на столе. Суёт руки в карманы кофты, прячет их от лупы и вылетает из аудитории, как святой водой окачённая. Чувствует дежавю, но теперь понимает — вот это сейчас реальная опастность, а не галлюцинации с чаем и печеньем. Рестибулярный аппарат подстраивается под движения, крутится неправильным калейдоскопом и заставляет откланиваться в право. Шуон выскакивает на улицу и бежит так, что слышит свист в ушах. Всё ещё слышит ледяные завывания и неожиданная абсолютная тишина. Скачет по клумбам и скрывается по переулкам-сараям и леска́м. Ману не обратила на неё внимание, потому что уже передала всё о ней ловцам. Оно уже вышло по её следам. Шуон заворачивает на её улицу, потому что знает ту от а до я, пропадает на улице полуразрушенных домов и колючего кустарника и зло думает о том, что брат не достоин столких её нервных клеток. Отталкивается от бетонного куска столба, почти подскакивает на крышу и слышит взади шипение тока. Разрядную симфонию. Электо-ищейку.