Смех и осколки

Дилюку кажется, что что-то не так. С Кэйей что-то не так. Им всего по шестнадцать лет, скоро наступит первая годовщина с момента их вступления в Ордо Фавониус, отец обещал устроить праздник, но Дилюк не может об этом думать. Он вообще ни о ком, кроме Кэйи, думать не может. С его братом определённо что-то не так. Крепус — высокий мужчина, с крепким телом, большими ладонями и широкими плечами. Дилюк такой же. Ни у отца, ни у сына не было настолько узкой талии. Дилюк глядел на эту талию и думал, что скорее всего он может обхватить её руками. Такая изящная, словно у девицы. Корсет смотрелся бы на ней лучше, чем на большинстве, нет, лучше, чем на всех мондштадтских аристократках. Иногда Дилюк из последних сил подавлял в себе желание подойти и узнать, сможет ли он в самом деле обхватить эту талию руками. А потом он переводил взгляд выше. Плечи широкие, пусть и уже его, дилюковых. Шея длинная, изящная. На такую бы камни драгоценные, оправленные золотом. Острый подбородок, гордо вздёрнут. Губы тонкие в ухмылке изогнуты. Скулы высокие и глаз, озорно сверкающий из-под чёлки. Дилюк почему-то с недавних пор долго в глаза Кэйе смотреть не может. Сам не понимает, из-за чего взгляд отводит. Как назло, на грудь чужую. Крепкая, широкая (пусть и не настолько, как у него), мышцы упругие. Взгляд чуть ниже опустишь и, о архонты, снова эта талия. Год назад, когда они только вступили в Ордо Фавониус, Кэйа был совершенно нескладным, тощим подростком. До того момента он отказывался вместе с Дилюком обучаться владению мечом. Только сидел неподалёку и наблюдал. Дилюк совсем не ожидал, что тот тощий Кэйа имеет талант к фехтованию. Что меч в его руках будет чуть ли не плясать. Легко и изящно, будто он делал так много раз. Дилюк совсем не ожидал, что тот тощий Кэйя всего за год усиленных тренировок станет таким. Теперь они были одного роста, и Кэйа не уставал обещать, что однажды, да-да, Дилюк, я не шучу, однажды я стану выше тебя. Ушла почти неестественная худоба (а ел он даже больше, чем Крепус), и на смену ей пришли мышцы. Равно как на смену прошлой неуклюжести пришла грация в каждом (Дилюк внимательно наблюдал) движении. Вот так и ходили они вдвоём по Мондштадту. Половина девушек вздыхает по сильному и спокойному молодому мастеру Дилюку, а вторая по его изящному названному брату с лисьим взглядом. Дилюк ничего лисьего в Кэйе не видел. Дилюк в последнее время вообще старался на Кэйю не глядеть, потому что он снова и снова начинал думать о том, насколько же он талантлив. Кэйа гораздо лучше, чем он, ездил верхом. Его взмахи мечом были точны и смертоносны. На начавшихся недавно уроках танцев, музицирования и этикета (Крепус настоял на том, что молодым людям из влиятельной семьи эти навыки необходимы) Кэйа справлялся тоже в разы лучше, чем Дилюк. Он иногда думал, что Кэйа теперь выглядит и ведёт себя так, словно вышел из сказки. Будто он был принцем, которому судьба приготовила блистательную судьбу, изобилующую подвигами и великими свершениями. Дилюк часто возвращался к этим мыслям и порой представлял Кэйю в каком-нибудь королевском наряде. Синие волосы, собранные в простую причёску под тонкой серебряной тиарой, усеянной драгоценными камнями. Парадное одеяние, расшитое серебряными нитями, облегающее тело, как вторая кожа. Перчатки, ремень на талии, мантия на плечах, меч в драгоценных ножнах. Дилюк думал, что, будь Кэйа девушкой, он бы обязательно в него влюбился. Кто-то щёлкнул его по носу. Дилюк рассеянно моргнул и вынырнул из своих мыслей. Увидев его рассеянный взгляд, Кэйя громко засмеялся, а Джинн фыркнула. — Люк, видел бы ты своё лицо! — Кэйа снова расхохотался, стоило ему увидеть теперь уже недовольный взгляд брата. — Ладно, ладно, не сердись. Ты так глубоко задумался, а мы с Джинн так поздно это заметили, что теперь вообще не ясно, с какого момента нужно пересказывать тебе наш разговор. — Да, мастер Дилюк, — Джинн ехидно сощурилась, — может расскажешь, что увлекло тебя сильнее, чем грядущее празднование в честь вашей первой годовщины в Ордо Фавониус? — Думаю, мне надо больше тренироваться. Джинн и Кэйа синхронно закатили глаза (Дилюк был уверен, что это именно Кэйа заразил их подругу этой привычкой) и вздохнули. — Ох, Дилюк, — Джинн ещё раз вздохнула, — ты неисправимый трудоголик. — Я не так хорош, как ты или Кэйа, мне надо вас догнать. — Да ладно, Люк, — Кэйа закинул руку ему на плечо. — Мастерство придёт со временем, и ты обязательно нас догонишь! К тому же, Глаз Бога есть только у тебя, так что ты нас скорее всего даже перегонишь. Дай насладиться этими мимолётными мгновениями нашего над тобой превосходства. — Так о чём вы говорили? — Как о чём, дорогой братец? Конечно о том, что мастер Крепус вместо тихих семейных посиделок закатил праздник чуть ли не на весь Мондштат, и теперь нам с тобой нужны парадные наряды. — Джинн будет в платье? — Упаси меня Барбатос, Дилюк! — девушка всплеснула руками. — Если они попытаются заставить меня пойти на это мероприятие в платье, я просто откажусь идти! — А если всё-таки заставят? — Молчи, Дилюк. Я даже думать об этом не хочу. — А я знаю что мы сделаем, если заставят! — и Джинн, и Дилюк удивлённо посмотрели на Кэйю. — Тогда просто я и Джинн поменяемся одеждой! Ей идут костюмы, а её платье и туфли… Джинн у тебя же будут туфли? Короче, они замечательно подчеркнут мои прекрасные длинные ноги, — и, чтобы продемонстрировать эти самые ноги, Кэйа провёл руками по бёдрам. — А у платья будет разрез сбоку? А корсет? Если не будет разреза и корсета, я отказываюсь! — Кто сказал, что у тебя прекрасные длинные ноги? Глядя на то, каким серьёзным выглядит Дилюк, задавая этот вопрос, Джинн и Кэйа прыснули со смеху и схватились друг за друга, чтобы не упасть. — Как кто, Люк? О моих ногах судачит половина девушек Мондштата и как минимум четверть юношей! Их можно считать достоянием нашего города свободы наравне со статуей Барбатоса! Видно, только ты настолько привык видеть такую красоту каждый день, что перестал её замечать! — Да, Дилюк, о его ногах правда говорят почти все молодые девушки. Даже те, что состоят в фан-клубе имени тебя. А на задницу Кэйи заглядывался даже наш кузнец. — Что? Вагнер? Заглядывался на попу мужчины? — Люк, — Кэйа развернулся к ним спиной и звонко шлёпнул себя по заднице, — посмотри на неё! Если мои ноги можно считать достоянием Мондштата, то эта прекрасная пятая точка должна охраняться прекрасными монахинями собора Барбатоса потщательнее, чем Лира Ветров. Джинн, улыбаясь во весь рот, шутливо закивала. Дилюк вздохнул. — Если твоя попа должна охраняться, как сокровище Мондштата, то я — монашка. — Замечательно! Просто великолепно, Люк! — Кэйа воодушевлённо закивал, а Джинн даже задержала дыхание, чтоб не прослушать очередную глупость. — Ведь только тебе я могу доверить сохранять чистоту и невинность замечательной, великолепной и неповторимой задницы сэра Ордо Фавониус Кэйи Альбериха! Уверен, с тобой она будет в полной безопасности от нежелательных посягательств! Джинн, кажется, начала задыхаться. Кэйа, покраснев от воодушевления, продолжал нести околесицу. Дилюк тяжело вздохнул. Закрыл ладонью Кэйе рот, и тот не упустил шанса её лизнуть, Дилюк прижал ладонь крепче, и тогда Кэйа недовольно запыхтел. Джинн всё ещё пыталась вспомнить, как дышать. — Извини, Джинн, но нам пора идти. Аделинда будет расстроена, если мы опоздаем на ужин. — Да, Дилюк, хорошо, — девушка, слегка согнувшись, опиралась руками на свои колени и широко улыбалась. — Доброй ночи. Уже когда Дилюк и что-то недовольно мычащий в его ладонь Кэйа заворачивали за угол, Джинн позвала их и крикнула: — Кэйа, я ловлю тебя на слове! Тот замахал ей рукой и что-то громко промычал. Джинн засмеялась и ушла. Дилюк перестал зажимать Кэйе рот, но тот обиделся на такое обращение, и до винокурни они шли в тишине.