Аккорды Жизни

      «Ты пойдёшь со мной?»       Эта фраза всегда выкидывает меня из мира снов в обыденную реальность, и этот раз не стал исключением. Организм только-только начинает приходить в состояние бодрости, мысли скрипят как заржавевшие дверные петли, ориентация в пространстве грозится спутать пол с потолком, но эти несколько слов отчётливо прокручиваются в памяти. Их произносит тихий, нежный девичий голос. Я стою где-то в незнакомом месте обдуваемый лёгким ночным ветерком, вокруг по-летнему благоухает зелень, небо полнится мириадами искрящихся звёзд. Такая прекрасная картина – словно воплощение старой мечты о нескончаемом лете и вечном детстве. Незнакомка протягивает мне руку, будто приглашая пойти за ней в этот таинственный рай, и почему-то я хочу ей довериться, оставить за спиной привычную жизнь и начать новую здесь. Она спрашивает меня, словно моё согласие должно быть подтверждено вслух. Я что-то отвечаю…       И прихожу в себя на старом как мир диване, пытаясь сфокусировать взгляд. Сколько уже это видение донимает меня? Несколько месяцев? Лет? С таким количеством повторений уже и не упомнишь. А с одной и той же картиной перед глазами после стольких ночей рано или поздно поневоле задумаешься о всяких подтекстах и скрытых знаках. Я всё-таки нашёл силы подняться с дивана, упал в кресло, взял кружку с остывшим кофе и машинально положил пальцы на клавиши. И по привычке же посмотрел на компьютерные часы.       – Ох, твою ж!       Ну вот, опять дрых до позднего вечера – привычка, подцепленная ещё в студенчестве и приведшая к повальной неуспеваемости, из-за чего я в итоге и вылетел из универа. Что ж, благо работа подразумевает гибкий график, и можно не заботиться о режиме сна. Несколько отработанных до автоматизма кликов мышью для проверки почты – вдруг прилетело что-нибудь важное. Между делом я изредка посматриваю в окно – всё-таки есть своё очарование в зимней ночи, особенно если ты «сова». Город спит, лишь редкие машины проносятся где-то далеко внизу, а снежинки выплясывают чарующие круговерти. Привычная картина. Но мозг решил, что раз вид из окна уже давно изучен, то можно подумать и о чём-то другом. И выдвинул на передний план самую правдоподобную из гипотез о природе докучающего сновидения.       Раз летний пейзаж вызывает стойкие ассоциации с детством, то сон просто является выплеском давней тоски по зелёным годам. И ведь убедительно звучит. Я и в самом деле жалел, что не ценил юношескую свободу тогда, когда была возможность. Ностальгическая грусть порой доводила меня до скупой мужской слезы во время просмотра старых фотоальбомов и прочих артефактов из прошлого. Вот и сейчас эта мысль настолько больно кольнула, что тут же расхотелось продолжать ассоциативный ряд.       – Так, о чём это я? Ах да, надо кофе заварить.       Мудрость предков гласит, что самая выгодная тактика – плыть по течению и не барахтаться. Незамысловатая работёнка есть – сиди и не баламуть воду, не строй из себя авантюриста с зудом в одном месте, не рискуй стабильностью ради всех вот этих вот «своих мест» и «призваний». В свои семнадцать я всерьёз задумывался о том, чтобы из каких-нибудь увлечений вырастить дело всей жизни. И что-то даже начинал, причём с большими амбициями – вон, старая акустика и походный рюкзак не дадут соврать. До сегодняшнего дня ни один из таких интересов не дожил. Единственное, чему я всецело посвящал своё свободное время, это компьютер. О да, эта куча плат и проводов полностью удовлетворяла мою единственную духовную потребность – поглощать информацию. Неудивительно, что с ним были связаны мой досуг, общение и даже работа – нежеланная, но позволяющая есть, мотать трафик и просиживать штаны.       Собственно, к ней-то я и вернулся спустя десять минут с исходящей паром кружкой. Предстояла очень долгая возня с кодом, и как-то не замечаешь в процессе, что «цэ-плюс-плюс» очень лёгкий, а «питон» вообще для чайников. Но серая масса снова восприняла рутину как прекрасный повод отвлечься на опротивевшие темы. Я вот когда-то копался в себе и стремился стать взрослым и ответственным, а теперь занимаюсь нелюбимым делом, не забывая корить себя за то, что многого не успел. По итогу у меня даже ценных воспоминаний по пальцам одной руки, а сам я попросту никем не вырос. Человек-набросок. Человек-черновик.       Человек-пустышка.       Кружка опустилась на стол слишком резко, вокруг неё тут же растёкся кофейный ореол. Я тяжело вздохнул, протёр глаза, которые противно защипало. Вот опять. Уже который год не могу избавиться от этих ностальгических приступов с припадками сожаления. У меня всего один комплекс, и вся его суть сводится к тому, что я никак не могу отцепиться от прошлого. Ведь тогда я был живым, а мир дарил незабываемые впечатления и огромный выбор жизненных путей. И что я с этим сделал? Правильно – бездарно слил в унитаз. А потом уже, когда выдают второй паспорт, опомнился, да только поздно было. Я не жаловался на свою нынешнюю жизнь – тварь я неприхотливая, умею ценить то, что есть и не закатываю губу. Меня не устраивало только то, как я к этому пришёл. Ведь образ жизни ночного существа, питающегося от компа, прицепился ко мне именно тогда, когда надо кадрить мамзелей, пить пиво с пацанами да вопить о том, как прекрасен мир. Время, когда можно посвящать себя любому занятию, к которому располагает душа. Я был большим идиотом, потому что не воспользовался этой свободой. И теперь мне всего этого не хватает.       – Я знаю, что там никого нет, – Голова запрокинулась, и мой хрип улетел в потолок. – Но всё-таки: если есть хоть какая-то возможность сделать всё по-другому, просто дайте мне её! Вам сложно, что ли?       Нет, так работать просто невозможно. Нужно срочно проветрить башку, развеяться, погулять под музычку. Заодно и навещу пару памятных мест – обожаю сыпать соль на свои же раны и доводить всё до абсурда. Следовало бы, конечно, побриться и помыть голову, но буду честным, меня никогда не волновала оценка моего внешнего вида окружающими. Однако заменить пропотевшую футболку поношенной рубахой явно не помешает – ещё не хватало простудиться. Сборы не занимают много времени – делов-то, накинуть пальто, засунуть в карман бумажник с телефоном, взять со стола наушники и закрыть дверь на ключ. Несколько спусков по провонявшей табачным дымом лестнице – и вот, я на улице.       Город встречает меня прохладой  и всполохами огней в ночной мгле. Редкие машины всё так же проносятся по заснеженной дороге. Тусклый свет фонарей освещает протоптанный снег на обочине – это и есть тропинка до ближайшей остановки. По пути я решаю послушать музыку. Лёгкий софт-рок создаёт приятную атмосферу, мощный метал поднимает настроение, ну а старенькие рок-хиты восьмидесятых мне просто приятно переслушать.       Пока я брёл в сторону остановки, холодный ветер успел слегка подморозить меня. Это, конечно, не повод не любить зимний сезон, но всё равно неприятно. Поздний вечер хорош для подобных прогулок тем, что по улице почти никто не ходит, и ничто не отвлекает тебя от каких-нибудь назойливых мыслей. Даже летящий в лицо снег не портит мне настроение. Спасала музыка. Правда, сеанс меломанства длился не шибко долго – уже через несколько минут я начал целенаправленно выискивать что-то с приветом из школьных и студенческих годов. И горел сентябрь, джинсы резало летом, Билли Джо Армстронг шагал по бульвару разбитых грёз, Земфира искала тебя и разгадывала знак бесконечность, а Саша Васильев с кем-то сидел и курил, пока начинался новый день. Будто этого было мало, зимняя улица обрастала размытыми образами и рваными эпизодами. Вот здесь этот пацан идёт домой чуть поодаль от остальных – у него свои мысли, ему не до дворовых историй. Вон там он уже выросший, нарядный и с красной лентой на плече, мысленно перебирает все взятые на заметку варианты и прикидывает, каково же его предназначение. А вот тут он вместе с одногрупниками празднует начало учёбы, но всё равно сидит как на иголках – неуютно ему в компании, хоть и пытается прижиться. Но фортуна всё ещё на его стороне, а мир открыт и предлагает любой путь, какой будет угоден душе. Здесь он с остекленевшим взглядом держит кипу документов и впервые сталкивается с последствиями своих промахов.       И теперь он идёт по обочине, живущий всеми этими призраками и оттого бессильный сдвинуться с места. Он осознаёт, что постоянно ошибался, где-то мог быть решительнее и смелее, и эта привязанность к ушедшему, это отчаянное желание начать всё по новой – результат его просчётов. Твою мать, ненавижу эти воспоминания – от них хочется выть и биться башкой об асфальт.       Как и ожидалось, остановка пустует. Я прислонился к стенке и стал ждать, засунув руки в карманы и кутаясь в пальто. Мысли полностью очистились, уступив место музыке. Как же она меня выручает – помогает в любых ситуациях, спасает от скуки или просто сопровождает в повседневных делах. Но вот ещё минута – и сквозь визг гитар пробивается низкий тарахтящий рёв. Автобус. Хорошо, что я не стал суетиться с внешним видом – а то пропустил бы и ждал следующий ещё полчаса. Я стоял снаружи, потому и не боялся, что водитель проедет мимо, не заметив меня. Двери потрёпанного ЛиАЗ-а, курсирующего по маршруту 410, приглашающе распахнулись, заманивая теплом в салоне и каким-никаким сидением. Конечно, ехать всего две-три остановки, но всё же лучше, чем пешком. Как ни странно, в салоне никого, кроме меня нет. Что ж, мне же больше свободных мест. Уже не глядя, я положил водителю мелочь и уселся.       За окном проносится та часть города, в которой обитал я – чахлая, старая и сонная, и вскоре появляется оживлённый, сияющий во вспышках огней центр, в котором движение не прекращается ни на миг. Провинция, конечно, а всё равно родное, своё – оттого и красивое. Но не привычный урбанистический пейзаж привлёк моё внимание, нет. В памяти откуда-то всплыли образы тёплой летней ночи. На миг мне почудилось, что я стою где-то на просёлочной дороге, вокруг всё утопает в океане зелени, а звёзды доблестно охраняют покой в этом чудесном месте. Пусть меня полностью устраивала моя жизнь, захотелось оказаться там – верилось, что там меня что-то уже очень давно ждёт. И в то же время я почувствовал, как меня сильно клонит в сон, но почему-то не хотелось сопротивляться, словно я действовал по некоей инструкции. Словно сон перенесёт меня в этот таинственный край. «Там так беззаботно» – мелькает последняя мысль.